Два джентльмена, паб и дрянной алкоголь

Поздняя осень. То самое время, когда первый снег ещё не выпал, а улицы покрыты ковром желто-красных листьев. Вечером, под мягким светом фонаря, всё это убранство приобретает какое-то волшебное, спрятанное в другое время, великолепие, нежное, чуть искрящееся, ненавязчиво, но с какой-то абсолютной уверенностью в своей красоте, завлекая в свои омуты людей. На углу невзрачной и ничем не привлекательной улочке, окруженной с двух сторон серыми домами, притаился небольшой фонарь, горящий так тускло, что, казалось, он вот-вот погаснет. Неподалеку от фонаря была небольшая железная дверь, не ржавая и, судя по тишине, которая продолжала царить в переулке даже тогда, когда очередной посетитель приоткрывал дверь и осторожно проскальзывал внутрь, не скрипучая, однако и никак не привлекающая к себе внимание: ни надписей, ни рисунков, ни даже самой захудаленькой таблички, хоть как-то обозначающее, что это за место. Когда дверь приоткрывали, из появившейся щели еле заметно, словно нерешительно, выглядывал на улочку слабый луч света, словно ребёнок, боязливо поглядывающий на незнакомцев из-за юбки матери. И вот к этой двери уверенным шагом подошли двое солидных на вид мужчин, которые в своих чистых, аккуратных костюмах казались в подобном месте чужими и как будто не вписывающимися в обстановку. Один, беловолосый, что в отсвете фонаря смахивало на седину, с тростью, шёл медленно, неспешно, чуть впереди, выглядя так, словно здесь уже бывал и всё хорошо знает. Другой, более молодой внешне, осторожно шёл следом, внимательно изучая обстановку вокруг. Он был не то чтобы напуган, скорее удивлен, но местами на его лице все же мимолетно проносились выражения неодобрения и недовольства. Наконец, не выдержав, он подошел к впереди идущему мужчине и, чуть наклонившись, шепотом спросил:        — Гоподин, вы уверены, что это то самое место?        — Конечно. Кто я по-твоему? — беловолосый мужчина усмехнулся на слова своего дворецкого и ответил риторическим вопросом. Второй отступил, решив просто молча следовать за своим господином и больше ни о чем не спрашивать. Мужчина с тростью подошёл к двери, ненадолго остановился, отряхнул свою одежду, поправил воротник, поудобнее взял трость и кивнул своему дворецкому, давая знак открыть дверь. Тот поспешил выйти вперёд, потянул за ручку и поклонился своему господину, безмолвно приглашая его войти первым. Кивнув удовлетворенно, господин, с тихим звуком постукивания трости, зашёл внутрь и медленно спустился вниз по лестнице. В подвале оказалась ещё одна дверь, обитая чем-то мягким с калиграфической надписью на ней «Goldin Silver». Несмотря на то, что она была плотно закрыта, внизу подвала можно было услышать тихие звуки саксофона и человеческого говора на ломаном британском. Не дожидаясь своего дворецкого, мужчина вытянул руку в черной перчатке и сам открыл дверь, заходя внутрь. Это оказался бар, джаз-бар, скрытый глубоко в подвале небольшого дома на неприметной улице. И это было именно то, что искал беловолосый мужчина. Глубоко вдохнув, он сделал шаг в эту атмосферу джазовой музыки и запаха алкоголя. Уверенным шагом пройдя до бара, он бегло огляделся, выбрал не особо приметное место в углу барной стойки, куда свет падал лишь частично, и, не дожидаясь своего дворецкого, прошел к этому месту, по пути отстучав по дереву стойки пальцами какую-то мелодию:        — Бармен, шотландский виски мне, на ваш вкус. Мускулистый мужчина, такой большой и высокий, что непонятно, как он вообще уместился за барной стойкой в этом подпольном баре, который до этого был привлечен звуком стучания пальцев, посмотрел в глаза джентльмена с беспомощностью:        — Мистер МакДи, вы же знаете, что я не люблю алкоголь. Человек, к которому обратились, довольно, как кот, объевшийся сметаны, улыбнулся, а затем чуть облокотился спиной на барную стойку, дразняще спрашивал бармена:        — Зигзаг, ты не боишься, что за такие слова тебя уволят из этого места? Рыжеволосый мускулистый мужчина сделал ещё более беспомощное выражение лица:        — Но я не хочу вам врать, мистер МакДа. Я не пью, поэтому определенно не могу ничего вам посоветовать. К тому же, думаю, в виски вы разбираетесь лучше меня. Скрудж с задумчивой улыбкой изучал выражение лица бармена, словно всё же решив пока отпустить свою «добычу», уже привычным действиями перегнулся через барную стойку, вытянул руку и дотянулся до бутылки, которая ему с самого начала приглянулась, причём поза была такой, что издалека казалось: посетитель перелез через барную стойку и прижал бармена к стене с напитками. Задержавшись на пару секунд больше положенного в этом положении, Скрудж ловко отстранился и, отойдя от барной стойки, чинно сел в углу бара с добытой бутылкой. Улыбка у него была на одну треть коварная, на вторую- самодовольная, а на третью — сытая, словно наевшийся сметаны кот, который вот-вот зажмурится и станет облизываться. Чуть кашлянув в сторонке, Дакворт тактично напомнил о своем существовании. Скрудж, который действительно забыл, что притащил сюда своего дворецкого, отвел взгляд и чуть помедлил, прежде чем спросить:        — Ну, как тебе? — произнёс он без начала и конца, зная, что верный слуга обязательно всё поймет даже без уточнений.        — Вы уверены, что говорите про алкоголь? — выгнув бровь, уточнил Дакворт, с присущим его самообладанием и сдержанностью, а затем тактично «напомнил», — вы всё ещё не нашли мне ни рюмки, так что я не могу судить. Скрудж неловко кашлянул, открыл бутылку и уже собирался налить алкоголь, когда внезапно понял, что наливать некуда: он не взял стаканов. Заметив смущение своего господина, Дакворт чуть поклонился и с фразой «схожу за бокалами» подошёл к барной стойке. МакДак, положив руку на лоб и прикрыв глаза, вздохнул с беспомощной улыбкой: так по-идиотски он ещё ни разу себя не вёл, хотя, конечно, его дворецкому приходилось многое видеть. Дакворт, сдерживающий из-за всех сил подрагивающие от смеха уголки губ, вернулся с двумя бокалами и вновь поклонился (больше для того, чтобы скрыть свой смех, чем из вежливости)        — Вот, прошу. Сдерживая неловкость, Скрудж спокойно принял стаканы и разлил по ним алкоголь. Затем «величественным» голосом велел подняться и сесть рядом, составить компанию. Дворецкий подчинился и медленно, с молчанием, отпил запрещённый в их время напиток.        — Вы уже сделали меня своим соучастником, господин, теперь можете признаться, зачем мы здесь на самом деле. — медленно объявил Дакворт, поморщившись от неприятного вкуса алкоголя. Скрудж промолчал и только сделал ещё один глоток. Дрянной, терпкий напиток неприятно драл горло, и понявший это МакДак поспешил отставить стакан подальше от себя. Дакворт почти насмешливо выгнул бровь, но затем восстановил равнодушное выражение и только спокойно стал перечислять факты, которые он успел для себя отметить:        — Хотя вы можете пить, что угодно, вы не пьете такого рода алкоголь, он вам не нравится. Скрудж пожал плечами:        — Иногда хочется попробовать что-то новое. К тому же, в наше время выбирать не приходится. Но Дакворт продолжал, не слушая его.        — Также, обычно вы не посещаете подобные места… — дворецкий провел по окружающему их пространству скептическим взглядом: несмотря на старания хозяина заведения, было очень грязно; «публика» явно второго сорта и, к тому же, в заведении не было ни одной женщины, лишь несколько официантов в особых нарядах, вызывающих много вопросов у такого сдержанного и правильного человека, как он. Скрудж невольно сделал очередной глоток, а потом поморщился от отвратительного вкуса:        — Ты многого обо мне не знаешь — слабо отнекивался он. Дворецкий с готовностью кивнул.        — Да, так и есть. Да и не должен я знать много о вашей личной жизни. Тем не менее, я абсолютно уверен, что вы здесь не ради алкоголя или развлечений. — Дакворт проницательно посмотрел в глаза своего господина. Тот, не выдержав, первый отвёл взгляд, причём в его поле зрения вошла одна рыжая фигура, прочно там засевшая. Дворецкий проследил за его взглядом и тоже посмотрел в ту сторону.        — А вот и причина. — уверенно объявил Дакворт, подведя итог своему анализу. Его хозяин промолчал, продолжая взглядом сверлить бармена.        — Хорош, — кратко и сдержано ответил дворецкий на недавно заданный вопрос МакДака. Тот сразу обернулся с сияющим взглядом, готовясь выложить Дакворту целую тираду, не содержащую даже десятой части всех его эмоций, но дворецкий поспешил остановить его взмахом ладони.        — Это не похоже на вас, господин. Обычно вы бы сразу взяли быка за рога и уже забрали сего молодого человека себе, а не прятались бы в углу, как сейчас, не решаясь, видимо, переходить к более активным действиям. В чем же причина вашего поведения? Скрудж устало-неловко взъерошил волосы:        — Понимаешь… Я не уверен, что он в этом заинтересован.        — Так в чем проблема проверить? — уже не скрывая своего недоумения от поведения господина, спросил Дакворт.        — Ну, я планировал. Сегодня… Ты…        — Я группа поддержки? — почти смеясь от абсурдности, спросил Дакворт.        — Ну, больше некому, — вдруг спокойно кивнул, видя, что его спутник, вроде бы, не высказывал возражений. Дворецкий обреченно вздохнул, кладя руку на лоб.        — Удачи вам, господин. — со вздохом сказал он, криво улыбаясь. Скрудж выдохнул, сделался более серьезным и кивнул.        — Ну я пошел. Дакворт устало вздохнул и принялся медленно потягивать оставленный ему напиток, уже радуясь, что у него такой дрянной вкус: хоть что-то будет отвлекать от мыслей об унылом вечером, ведь, судя по буквально искрящимся глазами рыжеволосого бармена, у его господина есть все шансы на успех.