Северная Звезда, урожденная Южным Солнцем

Пламя сосредоточенно обгладывало полешки в камине до самых угольков, временами причмокивая и шипя, когда на его огненные языки попадали капли ароматной смолы. За этим бездонным аппетитом наблюдали двое, загипнотизированные всполохами и отсветами. Помещение все быстрее нагревалось, легкий аромат гари, что плавно оседал внутри легких, успокаивал натянутые нервы. На улице постепенно смеркалось. Темнота слишком быстро накрывала лесные просторы, да и пасмурные небеса не желали продлевать столь тяжелый день, скрывая светило в своем облачном пледе. Ветер не спешил затихать, все так же продолжая завывать лишь ему известные песни, гуляя в одиночестве меж деревьев. Двое молодых людей сидели в молчании. Они временами кидали друг на друга неловкие взгляды, а потом вновь погружались в созерцание танца алого пламени. Предложение Бана о прогулке, что прозвучало после столь шокирующего открытия, было сразу же отклонено. Ян не мог никуда пойти. Он вообще не мог ходить. Лишь сидеть подобно статуе и рассеяно моргать, разглядывая Северного лиса. И вот, спустя уже более, чем два часа они все еще сидят и разглядывают огонь, что продолжает голодно пожирать одну деревяшку за другой. Тихий стук каблучков плавно рассеивал тишину. Словно мышка в гостиную заглянула знакомая Чонину горничная. Она неловко сжимала свой фартук, чувствуя явное напряжение между принцами. — Прошу простить Господ за появление… — щебечет она чуть издалека, — Ужин готов. Желаете ли, чтобы его подали? — Да. Спасибо, Карина. — поблагодарил Ян, и даже сумел подарить ей легкую улыбку. Девушка сразу же закивала и поспешила удалиться, прикрывая в небольшую кухоньку дверь, дабы молодые люди могли еще некоторое время побыть наедине, пока шли подготовления стола. — Наша маменька была Северной Лисицей… — внезапно подал голос Феликс. От долгого молчания он стал еще ниже обычного с пронизывающей до самых костей хрипотцой, — Она была очень красива, по словам брата… Когда я был маленький, то Кристофер постоянно рассказывал, что я на нее очень похож. У нее тоже были светлые волосы и веснушки на лице… — мягкая улыбка озарила лицо Бана, пока Чонин пребывал в удивлении. — Но… В тронном зале висит картина, где есть вы и женщина… Разве это не ваша мать? — вспоминает Ян, а брови его сводятся в задумчивости. Неужели он вновь наткнулся на что-то таинственное? — Это наша матушка. — рассмеялся блондин, удобнее устраивая голову на своих коленях, что притянул к себе еще ближе, несмотря на то, что места на диване было предостаточно. — На картине изображена Королева… Дженнифер Бан. Она была альфой и самым красивым Волком, что я когда-либо видел. Ее шерсть была такой темной… Непроглядно черной. — юноша все сильнее погружался в воспоминания. Это было понятно по тому, как расслабились его плечи, как прикрылись глаза, и лицо приобрело выражение, невиданного Яном ранее, наслаждения. — Наша маменька была очень слаба здоровьем. После рождения моего брата, она с трудом восстановилась. Однако случилось так, что она вновь забеременела. Второй раз был для нее еще тяжелее. Брат с матушкой не любили говорить об этом моменте их жизней, но я понял, что маменька постепенно увядала. У ее организма не хватало сил и энергии. После смерти Королевы, брат сильно замкнулся и вовсе перестал говорить о родителях. — Но почему же сущность второго принца хранится в тайне? Или было скрыто и от народа, что ваша маменька была Лисицей? — заинтересовался Ян, поудобнее устраиваясь в большом кресле. — Там очень сложная ситуация. Я не до конца все знаю. Но это правда не было известно всем. А бабушка с дедушкой, с ее стороны, живут далеко и редко с нами поддерживают связь. А Кристофер… — Бан тяжело вздохнул. Юному Принцу это все не нравилось. Это касалось его жизни, так почему же он не может знать всю историю? — Куда не гляну, одни тайны. — хихикнул Ян, откинул голову, устремляя свой взгляд в потолок. В его ладонь, привычным движением, ложится любимая подвеска. Она приятно холодит кожу, а чуть остренькие ушки лиса, слегка колят подушечки пальцев. — Это ты сплошная тайна! — смеется Феликс, и в шутку кидает маленькую подушечку, что лежала у него в ногах. — Я тайна? — не понимает Чонин, и перебрасывает декоративный предмет обратно. — Для меня ты тайна мира… — повторяет блондин уже тише, — Ты совсем не скучаешь по дому. — начал перечислять он, загибая свои маленькие пальчики, — Я понял, что Королевская семья Юга довольно… Жестока к некоторым вещам, но ты даже ни разу не упомянул, что скучаешь по теплым дням или морскому воздуху. Ты очень умный, но многого не знаешь. Ходишь всегда с этой подвеской, и прячешь ее ото всех. Что это вообще такое? — Бан резко приближается к растерянному Яну, не давая тому и шанса спрятать украшение. — Лис? — Мне его дедушка когда-то подарил. — улыбнулся Чонин, все же сняв с себя свою драгоценность, дрожащей рукой протягивая другу. — Он сказал, что это Южный Солнечный Лис. У нас есть очень старая легенда про него. — Какая? — поинтересовался Феликс, не отрываясь от разглядывания вещицы. — М… Ну… — призадумался Принц, стараясь сложить в голове рассказ, — Когда-то, давным-давно, на земле никого не было. Ветер шумел лишь для моря, море плескалось лишь для неба, небо укрывало землю лишь для ветра. Солнце наблюдало за ними много веков, понимая, что им троим слишком одиноко. И в час, когда закат ласкал песчаный пляж, маленький алый лучик спрыгнул со светила и понесся куда глаза глядели. Ветер сдул с этого лучика огненные всполохи, обнажая яркую рыжую шерстку, море остудило раскалённые лапки из-за чего те стали черными, словно угольки. Небо же осыпало глазки существа своей волшебной пылью, зажигая в них тысячи звезд. Так появился Солнечный Лис. Он прыгал по полям и лесам, игрался с цветами и гнался за облаками. А потом повстречал Человека. Сначала они подружились, а затем и влюбились… — после этих слов Чонин замолк, слишком горестно вздыхая. — И что же случилось потом? — в нетерпении прошептал Феликс, боясь нарушить их атмосферу. — А потом… Есть два конца. Либо Человек предал Лиса… Либо Лис предал Человека. — Как же так? Разве в таких легендах не должно все закончиться хорошо? — Нахмурился блондин, обиженно ударив подушку. — Лис стал завидовать Человеку, ведь он мог так много разного создавать и творить, пока как сам Лис лишь игрался и веселился. Тогда-то он и задумал убить Человека. Но Человек все понял и сделал это раньше. Тело Лиса медленно исчезало от смертельной раны в душе. Его шерсть заиграла огненными язычками, постепенно затухая, лапки развалились, как зола в камине, а из светящихся глаз посыпались звездные песчинки. И чтобы Человеку не жилось так хорошо, Лис проклял его. И появились так оборотни лисы, что не отличимы от людей… Чьи души отравлены завистью и коварством. — Поэтому на Юге не принято перевоплощаться? — осенило Бана, он даже подскочил на месте, чуть не свалившись на пол, запутавшись в пледе. — Вероятно так. — согласился Чонин, — И все же, только я из семьи не могу долго оставаться человеком. За всю жизнь, я ни разу не видел Короля или же Королеву в облике Лисов. Лишь один раз брат предстал со мной в его зверином теле, с сестрой это случалось чаще, пока мы были детьми. — Не представляю какого это! — кривится Феликс, а после выпускает свою бета форму, словно проверяя все ли на месте. Только сейчас Ян обратил внимание на легкий сладкий аромат, что исходил от Северянина. Он был воздушно сливочным, немного сладким, но в то же время приятно кислым и немного холодящим. Никогда прежде у Чонина не представлялось возможным почуять этот мягкий запах. В обычном состоянии от блондина не доносилось ничего, а когда Южанин встретился с другим Лисом нос к носу, было не до распознавания чужих феромонов. Но только рыжеволосый хотел задать вопрос по этому поводу, его перебили, — Не считаешь, что подготовка к ужину затянулась? — Не могу не согласиться… — нахмурился юноша, сразу же поднимаясь со своего места. В обедне все давно было готово к приему пищи. Еда была скрыта под специальными крышками, что не позволяли блюдам быстро остыть. В бокалах разлиты напитки, а свечи расплавились почти на треть, давая понять, что все было накрыто не пять минут назад. — Похоже, та служанка не хотела отвлекать нас от нашего разговора. — хмыкнул Феликс, занимая свое привычное место. — Надеюсь, что ты не будешь делать ей выговор. По ее словам, она не так давно служит вашему дому. Она хорошая девушка. — Улыбнулся Ян, присаживаясь напротив. — Что ты. Конечно не стану. — отмахнулся Бан, принимаясь за еду, — Тем более, если она тебе приглянулась. Темнота давно окутала все владения человеческие, а мороз обиженно скребся о крыльцо их домика, без возможности пробраться к ним. Два Лиса вновь вернулись на прежние места перед камином, продолжая наблюдать за нескончаемым аппетитом огня. После такого насыщенного дня Ян решил, что должен начать себе давать больше воли, а потому на его рыжей голове сейчас чуть поддергивались ушки, а пушистый длинный хвост вяло вилял, свисая с подлокотника. Феликс растянулся на своем диванчике, лениво расчесывая свою белоснежную шерсть гребешком. Чай давно остыл на столике, но их это не беспокоило. Уют и теплота их все сильнее убаюкивала. Чонин глубоко вздохнул, склонив голову чуть набок. На его лице появилась немного странная крайне довольная, но при этом умиротворенная улыбка. Сон все сильнее завладевал им, что сопротивляться было просто невозможно. В воображении представлялась картинка, как кто-нибудь его, такого всего расслабленного, беззащитного, разморенного и ленивого, поднимает на руки и несет в спальню… Это была одна из сцен в недавно прочитанной книге, что зацепила юного Принца. Но несмотря на все надежды, он все также продолжал уютно посапывать в большом кресле, мечтая о несбыточном. Вот только все же спина «спасибо» на утро не сказала, когда из положения креветочки настало время разгибаться. Под задорный смех друга, что потрясающе выспался на своем широком и длинном диване, Ян пытался вернуть себе вертикальное положение. — Доброе утро! — не переставая хихикать над другом, поет Феликс. Его голос еще низкий, немного глухой, а смех раскатистый, грудной. Раздражающий именно в этой ситуации, но очень даже красивый. — Ну как же… — шипит Чонин, с трудом переползая к блондину. — Надо было все же расходиться… — Подытоживает Бан, и вскрикивает, когда тонкие пальцы сильно щипают его за бок. — Мысли часто посещают, да вот дома никого нет. — язвит Чонин, и вновь щипает чужой бок. — Ты явно Волк душой! — вскрикивает Феликс, пытаясь схватить руку, что пыталась в третий раз нанести такой беспощадный удар, — На бочки мои покушаешься! — на такое заявление Южанин смеется и очень грозно рычит. Правда походило это только если на щеночка, и то плюшевого. Второй раз собираться на прогулку было не так страшно, но не менее волнительно. Стараясь отпустить все тревоги, Чонин погрузился в свое детство, когда позволял себе носится по поместью Дедушки, смеяться от всего сердца и громко тявкать на далекие облака. Двое Лисов почти кубарем скатились с крыльца пугая и удивляя прислугу. Поджав от смущения свои хвосты, они шустренько скрылись меж деревьев, быстро перебирая своими лапами. И в этот момент случилось то, чего так жаждал Чонин. Он отталкивался от земли все сильнее и сильнее, набирая свою максимальную скорость. Лис чувствовал твердую промерзшую почву под лапами и пожухлую листву. Петляя меж деревьев, резвее белки, он ощущал себя яркой вспышкой. Тем самым Солнечным Лисом, легенду о котором поведал прошедшим вечером другу. Он тяжело дышал, морозный воздух душил, заставляя горло сжиматься с каждым новым глотком кислорода. Перед глазами все начинало плыть, но Ян не сбавлял темпа, наслаждаясь перенапряжением во всем теле. Где-то позади слышался лай Феликса, что отстал на несколько метров, и это словно какие-то новые силы вливает в маленькое рыжее тельце, позволяя вот так вот бежать еще некоторое время. Запнувшись онемевшими лапами за корягу, Рыжик вылетает на огромную поляну… Она именно такая, как ее описывал блондин. Просторная, окруженная высокой стеной могучих стволов. Вот только без цветов и пышной зелени, но было так не важно… Чонин жадно глотал воздух, его маленький язычок выпал из пасти прямо на землю, а глаза закатывались от наслаждения. Его шерсть трепал ветерок, морозя не привыкшего к таким температурам Лиса. Он чувствовал холод земли под собой, чувствовал тысячу лесных ароматов. Все это так мутнило сознание. — Я… Я все же тебя догнал… Ничего себе… — сипел Феликс, устало привалившись рядом. Он очаровательно фыркал и дрыгал ушами, показывая некоторое недовольство, — Как ты в деревья не влетал только… — спросил он риторически, вновь поднимаясь на лапы, — Уже представляю, как возвращаюсь обратно и заявляю брату: «Прости, Кристофер, твой жених убился об дерево, пока несся со всей своей скоростью». — И смеется по лисьи, а Чонин лишь подхватывает, все еще не в силах подняться. — Чего молчишь? Так выдохся? — Ага… — тянет Ян, чуть причмокивая, стараясь избавиться от сухости во рту. — Я так давно об этом мечтал. Просто рвануть вперед со всей мощи! Дай мне несколько минут… Я просто наслажусь… — Ладно. Если что, то я пошел чуть вглубь поляны. Там мои раскопки. — кидает Бан, постепенно удаляясь. — Раскопки? — заинтересованно поднимает мордочку Чонин, и хвост мельтешить начинает, — Тогда меня подожди! Чуть покачиваясь из стороны в сторону Южанин направился к другу. Теперь, когда первоначальный запал желаний прошел, Ян мог полностью прочувствовать самого себя, свои ощущения, звуки, вкусы, запахи, цвета… Все было в этом месте иным, сильно отличающимся от Юга. Его мягкие подушечки чуть подмерзали, если он долго стоял на одном месте, так же как и нежные уши старались скрыться от октябрьского ветра. Он был на удивление не готов. Неужели ему придётся сшить одежку и для лисьего обличия? Парень хихикнул, представив себе, как будет выглядеть рыжий лис в маленьком плаще с кроличьим мехом. Абсурд да и только! Но он слышал, что у зверей в холодных местах появляется подшерсток… И надеялся, что в скором времени и у него появится такой. Феликс начал копать какие-то свои ходы и норы, и отвлекать его совершенно не хотелось. Потому что Принц выглядел столь заинтересованным в этом, что Рыжик посчитал кощунством лезть в столь важные дела. Вместо этого он просто отправился на осмотр территории, что теперь была для него без ограничений. Петляя меж деревьев, временами царапая кору, чтобы если что иметь путь назад, Ян вышел к какому-то склону. Где-то вдалеке была видна какая-то деревня. От крыш домов стройными струйками поднимался дым. Поля у ее границ были пустыми, что колыхало внутри странные эмоции. Лис помнил, как Король рассказывал о плохом урожае этого года. Помнил, что он являлся надеждой королевства, но стал лишь обузой. Имеет ли он право сейчас веселиться и наслаждаться, зная, что не оправдал надежд? Где-то послышался одинокий вой… И ему захотелось вторить… Наполнить легкие и выплеснуть все свое отчаяние от собственной жизни. Но прислушавшись внимательнее, Чонин уже ничего не уловил. — Ветра тоже умеют плакать…