***
Веселье для Даниила Михайловича началось с самого утра. Он планировал честно поработать на максимум, не упустить ни минуты рабочего дня, чтобы и метро без задержек справилось с загруженностью, и чтобы на праздник успеть. И этому настрою как нельзя лучше помогала родная сестра вместо будильника. — Даниил Михайлович, проснитесь и пойте, труба зовёт! — Маш, не врывайся ко мне в комнату, — недовольно проворчал Исаакиевский, пока искал очки, — который час? — Восемь уже, ты своим будильником весь район перебудил! И мне все планы испоганил. — Какие ещё планы? Ты разве не со мной работу? — Сдурел? Сегодня праздник, у меня выходные, на которых положено спать до полудня и пить шампанское в постели. — Мария! — моментально проснулся Даниил, — это ты сдурела! Сейчас самый пик загруженности, а ты решила… — Переложить всё на смертных? Да, именно так. А ты давай собирайся, зря что ли всех перебудил? Отойдя от первого шока, Даниил уже сидел на рабочем месте и тихо ворчал поверх стакана кофе на «Возмутительную безалаберность, невозможное разгильдяйство и невероятную ненадёжность». Только он успел отправить своё негодование Татьяне, как тут же получил лучшее начало утреннего доклада: — На Купчино снова толпа, поезда не справляются, очереди даже за вестибюлем, а он весь во льду… — И как же, скажите мне, эту проблему решает ответственный за это? — Даниил уже в целом знал примерный ответ, но, очевидно, недооценил масштаб. — Так ведь Александр в отпуске, Даниил Михайлович. Он сказал, что передал все дела вам…. — В отпуске?! Насколько? — Д-до конца новогодних, как и остальные… — Какие ещё остальные? — Проспект Просвещения ещё вчера ушла, Озерки и Парнас сегодня, Чёрная речка и Московская сегодня до часу работают, это если только по второй ветке… — Я понял, можете не продолжать. Просто передайте все бумаги и ступайте. Даниил снял очки и устало потёр переносицу, снова схватившись за телефон. У меня шестеро в отпуске. Татьяна: у меня трое Валерия: аналогично Константин: если с больничными, то примерно столько же, сколько у Невского Светлана: Я сама всех в отпуск отпущу после обеда, со всеми уже договорилась, должно выйти без заторов. Даниил на последнее сообщение лишь вздохнул. Наверное, стоило поступить так же, но не когда у тебя поломки в тоннелях метро парализуют всю ветку и целая станция закрыта! Хотя, у Алины вон вообще трубу прорывало и ничего, в отпуске. Всё-таки не всегда Исаакиевский понимал решения Светланы.***
— Юль, ну скажи мне, долго ты ещё собираешься копаться в этих бумажках? — Ты спрашивала это пятнадцать минут назад. Как думаешь, на сколько минут меньше мне осталось поработать? — Не, ну а что? Вдруг там у тебя кто-то на пути скинулся от невыносимого духа праздника? — Тьфу на тебя, не каркай. — И давно ты говоришь поговорками? Тебя Валерия Юрьевна всё-таки цапнула, да? — Юля, не перестанешь отвлекать — не будет тебе никакого подарка. — Эй, так нечестно! Какого подарка? — Очень даже честно, не будет тебе ко… — Щербина резко осеклась и вскинула голову, — Чехман! Имей совесть, дай доработать полчаса и не вынюхивай сюрпризы! Юля лишь обречённо вздохнула и правда замолчала. Ничего не попишешь, раз уж раскрыли, то сиди и молчи. Оставалось только думать, что идёт дальше за этим загадочным «Ко». Кофе? Не, его если и дарят, то какой-то крутой, а Чехман не разбирается и смысла как бы и нет получается. Кожанка? Вряд ли, не её стиль. Контрабас? Это к Майофис, она только и умеет играть на этих больших и малых скрипках. Коньяк? Дарить алкоголь — это опять к Майофис, ну или её братишке. Только если в первом случае ты получишь что-то прикольное, что выпьется сразу, то во втором это будет что-то дорогое, что можно только мелкими глотками двенадцать лет пить возле камина. В общем, дорого, пафосно и слишком по-мужски. Мимо. Ко-ко-ко… Косметика? А почему нет? Юля как раз недавно болтала о прикольной светящейся синей туши. Вроде сходится. Довольная, как объевшийся кот, Чехман потянулась и полезла перепроверить список покупок, лежащий на ней. Так, апельсины и мандарины на месте, вино они пойдут покупать вместе, специи для глинтвейна на Кате, плитка и кастрюля для них — на Антоне и Арсении. Юля хмыкнула, это ж почти что семейный суп выходит, если бы Рубчинский не артачился. Ладно, всё равно он никуда не денется, там есть, кому его уломать, чтобы пришёл и не бубнел, не Женя, так Автово. Кстати о южных станциях, надо бы своё открытие про подарок Щербиной кое-кому отправить, чтобы не дёргался больше на тему «А если мой подарок хуже всех будет? Оля точно расстроится»***
— Слава, я тебя умоляю, не надо. — Да ладно тебе, Сонь, этот коммуняка только обрадуется. — Слава, он сразу поймёт, что это от тебя и быть скандалу. Ты хочешь усугубить пороховую бочку, на которую мы сядем? — Какую бочку? Всё нормально будет, не паникуй ты. — Будет, если отсадить Женю от Сергея, тебя от Автово, Александра с Арсением хотя бы не всё время рядом держать, держать подальше Алину от Виталии, Василису вообще от всех и поближе к Фёдору! И это я ещё молчу про Константина и Виоле… — Соня, хватит! Я понял, всё, не трогаю я этот календарик с Лениным и грибами, пошли уже за твоим горошком! Или кукурузой, я без понятия, что эти маразматики решили класть в салат, который какого-то хрена решили резать самим! В отеле, с мать вашу, рестораном, мы режем этот долбанный оливье сами, долбануться можно! — Вячеслав уже ушёл вперёд, громко гремя полной тележкой и распугивая толпы вокруг себя, пока Соня прикусила губу. Она явно сказала лишнего, не удержав себя в пылу раздражения от навалившихся хлопот. С горящей работы они вырвались только к шести, а потому сейчас толкались в переполненном супермаркете с тележкой алкоголя. Телефон разрывали целых несколько чатов, уже дважды звонили злые Даниил и Валерия, касса одна сломалась, на дорогах наверняка пробки, ещё и Слава решил «разрядить обстановку». Ведь знает же, что будет драка и сам специально провоцирует, хуже ребёнка, ей богу! Но и Соня хороша, по всем больным мозолям ткнула. Ладно Константин, с ним у Славы ещё более-менее отношения, в отличии от тех же Даниила и Рубчинского, которые точно как минимум пару ласковых сквозь зубы выдадут. Но вот Виолетта… Они толком и не поговорили о том, что делать с её присутствием. Соня прекрасно знает, что Славе проще игнорировать её, но ведь больно же, только не признается никогда. Будет волком смотреть на то, как обнимает Парнас Удельную, как Майофис хихикает над Исаакиевским и пить, даже не глядя в сторону остальных «Красных». И Соня рядом тоже выть внутри будет от того, что в семейный праздник ему всё вокруг напоминает об отсутсвии этой самой семьи. Надо извиниться, но от простого «Прости» он лишь сильнее закроется. Значит, надо будет отвлекать. — Слав? — Что? О Господи, ты опять в эти чаты смотришь. Ну что там? Заневская с ума сошла, решила запечь жопу енота и просит к ней купить корицы? Что? — Алина видимо с Женей только приедет, то совсем к вечеру. — Круто, поздравляю её. — Она на тележке в супермаркете каталась и в уцененённые мандарины влетела, там и разборки с администрацией, и новые покупать с крюком по району, и переодеваться, и голову мыть, — Соню перебил громкий смех на весь отдел консервации. — Серьёзно? Дай глянуть, она фоток не прикрепила? — Нет, но выразилась весьма ёмко, сам посмотри, — и передала телефон. Мужчина всё ещё хихикал, но вдруг раздался звук нового сообщения и снова лающий смех заполнил ряды. — Тут Лиговская кружок прислала, твои ставки, что там? — Явно не поддерживающая речь, — немного нахмурилась Соня, наклонившись к экрану. На секунду мелькнуло улыбающееся лицо Марии, и камера тут же переключилась на Виталию. На Виталию в новогоднем колпаке и тележке, которая катилась весьма шустро — очевидно, Мария толкала от души. Под фоновый шум Лиговская показала средний палец и нараспев бодро протянула: «Лохушка!». Кончилось видео секундным отрывком смеха за кадром и громким смехом по левую руку в реальности. — Как у вас там весело, — Слава уже чуть ли не слёзы от смеха вытирал, — Сонь, а может повторим? Шампанское достанем, тебя посадим, будешь тут с ним в обнимку как королева горошка, а? — А знаешь, давай, — под недоумённый взгляд слишком уж быстро согласилась Соня и переставила бутылки на ближайшуюю полку, — ну что, королева сама будет в карету садиться или король красных календариков подаст ей руку? — И почему же именно красных календариков? — решил уточнить всё ещё не до конца понимающий, но уже улыбающийся Слава, подсаживая девушку в тележку. — Потому что ты на этот новый год даришь календарики в цвет веток метро. Правда, одного красного не хватило, поэтому кому-то достанется с серпом и молотом в углу, какая жалость… — договорить не дал лёгкий смешок прямо над ухом и поцелуй в щёку. Воспользовавшись моментом, Соня тут же схватила мужа за лицо и прислонилась прямо к уху, — Слав, прости. — Вы прощены, моя королева, — и тележка шустро понеслась мимо консервных банок. Пока сзади слышались возмущения толпы, к уху девушки тоже прислонились, — и не переживай из-за этого семейного праздника, а то я знаю, ты любишь. Ты моя семья, так что я один не останусь.***
— Женя, вот нахрен нам это надо? Я ведь даже согласился эту бешеную терпеть, — палец ткнул в Мусю, которая моментально зашипела и спрыгнула на пол, явно чтобы в удобный момент цапнуть за ногу, — так нет, ты меня тащишь в какой-то табор. — Саш, во-первых, не обижай Мусю. Во-вторых, это кор-по-ра-тив, а не табор. — Если ты урода красавцем назовёшь, он им всё равно не станет. Вот и тут смысл вообще не меняется. — Ну чего ты так бесишься, м? — Женя уже почти протянул руку, чтобы потрепать этого ворчуна по волосам, но вовремя одёрнул себя. Не надо, не во время переговоров. — А потому что я не понимаю, чем тебя я с твоей блоховозкой не устраиваю на нг? Чего тебе вздумалось в самую толпу переться? — Саш, устраиваете вы меня. Я и Мусю, и тебя люблю… — Конечно, кошак вперёд меня влез в перечислении. — Не ворчи, ты ж знаешь, что я вас по-разному люблю. Может быть даже тебя чуть больше, — Женя лукавил, конечно, но задобрить надо. И пока Саша вроде как даже успокоился и остался довольным, пошёл ва-банк, — но я ж и остальных люблю. — Это каких таких остальных ты ещё любишь? — Валерию Юрьевну, например. Знаешь, если б у нас были мамы, я бы хотел, чтобы моей была Валерия Юрьевна, она очень много для меня сделала, — речь сработала, Саша явно больше не собирался язвить. Знал, какая за этими словами стоит история, — и Соню со Славой я люблю. Соня мне как сестра, и я хочу чаще видеть её с её собственной семьёй, — так, нужная тема, пора аккуратно переводить рычаг, — а там ещё и Катя с Сеней будут. Ты же их любишь, я знаю. Не хочешь новый год встретить с ними? Они будут только рады тебя видеть. — Ага, Катя сразу тискаться начнётся, а малой всё равно с клоуном шататься будет. Охуенный праздник, — так, всё ещё ворчит, но уже явно не по злому. Надо дожать. — А ещё там Даниил Михайлович будет, с Татьяной. Ты ж явно давно их вне работы не видел? — Да Даня меня ёбнет за сегодняшний финт с отпуском, а Таня добьёт из солидарности. — Но потом же будут рады видеть. — Ага, много радости и бутылкой по башке. — Кстати, можешь прихватить с собой что хочешь из еды и напитков. Вместе с Алиной сможем закупить, нормально её на тележке прокатим. — Алинку тоже на эту оргию уговорили?! — Да, она тоже будет, там вообще все будут, — а вот тут он явно что-то лишнее сказал, раз Саша так нахмурился. — Все, говоришь? — Ну да. — И этот ублюдок тоже явится? — даже объяснять не надо, о ком речь. Вот тут-то Женя и прокололся, не подумал и сам аж нахмурился. Если там будет Серёга, то всё веселье рискует покатится к известной матери. — Не знаю, — что уж теперь, надо честно признаться, — но ты прав, я сейчас у Славы спрошу. — То есть, вот о нём ты вообще не подумал?! — Нет, я как-то больше на приятном сосредоточился. — Ах на приятном! А о том, что там половина этих ёбнутых с красной хочет друг друга переебать, ты забыл! — Ну знаешь ли, я не только плохое вижу! — Всё, терпение у Жени начало заканчиваться на фоне не лучших воспоминаний, — обязательно только на нём заострять внимание? — Обязательно, Жень! О тебе ж забочусь! — Да не надо обо мне так заботится! Не сахарный, не растаю от одного взгляда на на одного уёбка! — Отлично! Тогда идём и за меня потом не прячься если что! — Значит, идём? — Да! — И смотрим весь вечер только на нормальных? — Да! — И игнорируем всяких уродов! — Да, блять да! — Вот и чудно, — моментально успокоился Женя, — собирайся, поедем к Алине, а оттуда вместе на место. Только Мусе корм насыплю. И пока Женя проверял сообщения от Славы, обещающего на пару с Соней держать Сергея подальше, и чесал за ухом довольную от скорого ужина Мусю, Саша медленно переваривал, как его так развели на этот корпоратив.***
Татьяна, прямо в праздничном платье и шубе, пробирается к полуразрушенному зданию и громко ругается то на каблуки сапог, то на пакет в руке, нарушающие хрупкое равновесие в мешанине льда и воды. До Нового года осталось 5 часов, а она даже не близко в отеле, но Даниил знает, вопросов задавать не будет. Сейчас главное — не убиться по пути и донести ношу в хоть сколько-то презентабельном виде. Да, он никогда не просил подарков, но Таня всё равно чувствует, что сегодня это нужно. Даже если ей одной это и нужно. Лужи даже и не думают заканчиваться и продолжают хлюпать и на перроне, и внутри помещения. Ужасно, как же можно в такой сырости и чуть ли не на ветру жить? Наверное, мёртвым в этом плане проще. Таня тут же мысленно отвешивает пощёчину, не мёртвый, пока нет, то есть да, но не совсем же… — Татьяна, — от размышлений отвлёк тихий голос, который в окружающей тишине даже казался не таким безжизненным, — что вас привело сюда сегодня? — Роман Юрьевич, — сглотнула, нельзя дрожать голосом, нельзя допускать пауз, говори спокойно и ровно, — а я вас с Новым Годом поздравить пришла. — Новый Год? Уже декабрь… — непонятно, то ли спрашивал некогда юноша, то ли утверждал. С ним в последние пару лет стало сложно понять, — сейчас же 1978, да? — Нет, Роман Юрьевич, сейчас 2022, ну, почти что 2023 уже. — Ах да, точно… Простите, я лет так двадцать назад начал во времени путаться. Или тридцать… — Роман Юрьевич, — надо отвлечь его от таких мыслей, срочно, — у меня для вас подарок. — Подарок? — Да, знаю, что обычно я этого не делаю, но сегодня решила, что вам это нужно. — Спасибо, Татьяна, — через непродолжительную паузу сказал изрядно осевший голос, словно сдерживающийся, — спасибо… Скажите, как вы? — Хорошо, со мной всё хорошо, не беспокойтесь. И… всё в порядке у всех, правда. — У всех? — У всех. Слава богу, всё мирно, только у Алины недавно немного трубу прорвало, но починили быстро, она даже почти не почувствовала. — Это хорошо, я рад, что все целы. — Роман, выйдите, пожалуйста, ко мне. Не бойтесь. Из тени несмело шаркнула тень. Иначе назвать некогда симпатичного, по рассказам более старых станций, назвать было нельзя. Нет ни намёка на здоровый румянец, только серое лицо, покрытое трещинами. И тусклые, едва-едва красные глаза, смотрящие куда-то за Таню. Каждый раз мурашки мимолётно покрывают тело, но девушка всё равно подходит ближе и обнимает. Одной рукой проводит по болезненно выступающим лопаткой, а второй мягко опускает голову на своё плечо. Холодно, даже дорогая шуба не помогает согреть промёрзшую мёртвую станцию, которая спустя пару минут отстраняется первой. — Татьяна, спасибо, правда. — Не благодарите даже за это. Ах, подарок, держите, — протягивает в трясущиеся тонкие руки пакет, — вам должно понравиться. Это символ нового года. — Вам уже пора? — К сожалению. Пожалуйста, не расстраивайтесь, я приду к вам ещё на новогодних выходных, правда. — Я не расстраиваюсь, я рад. Бегите, и не грустите из-за меня. Татьяна на прощание обхватывает лицо руками и, завидев робкую улыбку, горячо прощается и уходит к ожидающему такси. Только не плакать, не плакать, нельзя размазать стрелки… Рома открывает пакет и извлекает небольшого мягкого кролика. Приятного серого цвета, с чёрными глазками-бусинками и одним опущенным ушком. Рома аккуратно гладит его по голове, и он кажется тёплым, почти живым. Совсем как тот мягкий олимпийский мишка, которого ему подарил Слава. Или не Слава? Нет, не он, он же ни разу не приходил. Тогда, Константин? Или ему вообще никогда его не дарили и просто когда-то рассказали, что такой был, а сам Рома никогда и не видел его вживую? Тёплую шёрстку кролика остужают холодный декабрьский дождь и несколько солёных капелек.***
Гости только начали собираться, но все ответственные уже давно были на месте. Даниил встречал пришедших в фойе, Светлана уже разбирается с колонками для музыки, Валерия что-то обсуждала с кухней гостиницы, только Константин хмуро разбирал последние сообщения в чатах и искал глазами недостающую Беговую. Которая, впрочем, быстро нашлась, да не одна, а в сопровождении Исаакиевского, который снимал шубу с её плеч. На секунду они встречаются взглядами и в зелёных глазах только грусть и раздражение. Её спутник на мгновение также смотри прямо Константину в глаза и там тоже ни единого светлого чувства. Пара отходит вглубь комнаты, а Ганкевич лишь вздыхает. Знает, заслужил. От обоих. Гораздо страшнее сегодня будет встретиться с двумя парами красных глаз. Глаз, на которые он чуть ли не своей собственной рукой не опустил веки. Глаз, которые должны его ненавидеть. Заслуженно. Несколько потухшие синие глаза тоже пугают. Их пока не видно и вряд ли она вообще придёт, но Константин словно чувствует их на себе. Рефлекторно поправляет волосы, задерживаясь на седой пряди. Он бы заслужил это, правда, но не она. Только он всех несчастий и заслуживал. Но его миновало, а потому он сегодня будет стоять с шампанским, целый и невредимый, и смотреть в глаза всем своим ошибкам. — Константин? — Его аккуратно трогают за плечо, от чего он непроизвольно дёргается. — Валерия? Что-то случилось? — Это я у вас должна спросить. Вы уже несколько минут смотрите в никуда, вы в порядке? — А, да, просто задумался, не переживайте. Как раз проверял, кто обещал прийти с ветки Свеланы. — И как, без изменений? — Всё, как планировали, как и у вас, как и Татьяны. — А остальные? — Пока ещё не успел проверить. — Не успели или не захотели? — Валерия Юрьевна, я не понимаю… — Всё вы понимаете, Константин, — непривычно бестактно для этой женщины перебили мужчину, — и я всё понимаю. И, хочу сказать, зря вы волнуетесь, от ваших ужимок никому не легче. — Каких ещё ужимок? — Лидия и Алексей не будут весь вечер искать вас глазами, чтобы высказать вам, какой вы ужасный лидер. Они просто будут радоваться празднику, как, кстати, и Ольга. Она наверняка не винит вас ни в чём. Так что, перестаньте себя ненавидеть хотя бы сегодня. Я не говорю, что вам не за что, но необязательно тащить это в новый год. Валерия как-то по-отечески похлопала его по плечу и моментально развернулась к столу, пока Константин ошалело провожал её взглядом. Вот от кого-кого, а от неё он меньше всего ждал таких слов, всё-таки они не друзья и даже приятели из них с натяжкой бы вышли. Но, каким-то образом, она нашла нужные слова. Вспомнив её последнюю реплику, мужчина лишь фыркнул в фужер. Умная женщина, да, и до одури честная.***
Ксения вертится на месте и ищет глазами одну конкретную кудрявую макушку в уже довольно многолюдной толпе. С кем Новый Год встретишь, с тем его и проведёшь, а потому девушке было принципиально выцепить Валеру под локоток в бой курантов. Вот тогда он точно обратит на неё внимание и поймёт, какое чудо игнорировал у себя прямо под носом столько времени. Валеру не видно, зато видно Трубину рядом с её «святой троицей». Ксения уже думает, что было бы неплохо оставить ей комментарий по поводу её «свежего мандаринового каре», но её шустро остановила Рюхина. — Прости, милая, но для сохранности этого места ты с Алиной сегодня не пересекаешься. — Света! — Ксюша словно не услышала ни единого слова, зато над головой буквально лампочка зажглась, — ты ведь сегодня на музыке? А сможешь по сигналу включить… — Медляк? В очередь, Ксения, ты за полчаса уже пятая такая, — проворчала Света, вспоминая активно жестикулирующую параллельно словам Василису; Славу, готового чуть ли не взятку давать за один конкретный трек; Юлию, почему-то вдруг настаивающую на Земфире. Даниила она в этот список самолично включила по старой дружбе, подмигнув непонимающей Татьяне, — на вас всех времени за год не собрать. — Ну пожалуйста, я готова месяц тебе в отчётах помогать! — Ты поможешь, если начнёшь их сдавать. И не переживай ты так, будет один общий медляк, будет. — А когда? Мне надо знать заранее, — глаза у Гаккелевской уже чуть ли не лихорадочно блестели. — Ты поймёшь, когда. Перед ним будет песня из моего личного плейлиста. — Спасибо, спасибо, спасибо, — только и успела протараторить девушка, как вдруг резко повернула голову и куда-то убежала. Светлана только хмыкнула и вдруг заметила застывшего за её спиной Исаакиевского. — О, Дань, а кто сегодня на баре? Пора бы и мне уже приобщиться к веселью. — Ты сегодня не пьёшь, пока у тебя есть подключение к колонкам. — Это ещё почему? И чего ты так побледнел? Дань, да не буду я включать больше Ламбаду, не трясись только!***
Одними из последних приходят Яна и Оля. Последняя очевидно неуютно чувствует себя в платье-свитере и с завитыми локонами вместо привычных косичек. — Яна, плохая идея. — Чудесная, Оль. Даже не переживай, тебе очень идёт! — Всё равно плохая. Оля неуютно обняла себя руками. Она буквально чувствует, как на неё все пялятся и непроизвольно кладёт руку на лицо. Ладно, может хоть какой-то плюс есть, можно голову наклонить и волосы спрячут шрам. Терпимо. — Ольга, потрясающе выглядите, - появился рядом Даниил с двумя фужерами. — Даниил Михайлович, - неловко пробормотала Оля, принимая фужер. Яна лишь кивнула и немного отошла, всё равно оставаясь недалеко от сестры. — Оля, не переживай. Ты правда красавица, а сегодня особенно. Уверен, все оценят. Тем временем обе Юли весело салютовали фужерами подошедшему Ване, который вдруг вырядился в пиджак и рубашку. Пока «ну прям выпускник» беседовал с Щербиной, Чехман вдруг краем глаза заметила, как Даниил подошёл к входной двери. Приподнявшись на носочки, Юля с трудом разглядела между головами Яну и кусочек локонов на синем вязаном платье. Нетрудно догадаться, кусочек кого это был, и Юлия задорно прищурилась. — Ванюша, - ласково чуть ли не пропела Чехман, отчего упомянутый аж дёрнулся на пару с Щербиной, - ты же сегодня не просто так как принц вырядился? — Юль, ты к чему клонишь? — Да так, там просто какая-то принцесса синей ветки пришла с сестрой, - Ваня ощутимо напрягся и начал вертеть головой, - с Даниилом Михайловичем сейчас у входа общается. Вот как совпадение, прям в пару одному выпускнику оделась. И всё, Типанова как ветром сдуло. Вот только стоял возле Щербиной, а вот уже стоит в метре от Соколовой и отчаянно краснеет. Оля заметила чей-то взгляд и подняла взгляд, встречаясь с восхищёнными голубыми глазами на румяном лице. Девушка неловко отвела взгляд, не решаясь подойти, но парень подбежал сам. — Оленька, привет! – восторженно затараторил Ваня, - ты просто красавица сегодня! То есть, ты всегда самая красивая, вот я и не думал, что можно сильнее, но сегодня ты просто прелесть, честно! — Привет, - Оля еле заметно покраснела и снова отвела взгляд, бубня себе под нос, - ты тоже красивый. Ваня чуть ли не вскипел от такой простой фразы. Даниил аж глаза прикрыл, потому что Типанов чуть ли не светился, а потом резко дёрнулся от сдерживаемого визга под боком. Рядом каким-то образом оказалась Василиса, которая от вида краснеющих ребят не сдержала радостный визг. Благо, рядом оказался Фёдор, который предусмотрительно закрыл ей рот. На ошалевший взгляд Искаакиевского он лишь коротко сказал: — Рады за них, Даниил Михайлович.***
За час до полуночи наступило время обещанного медляка. Все вокруг шустро рзбились по парочкам и Светлана с удовольствием отметила, что почти все просившие были на танцполе. Даниил ласково кружил Татьяну, подвыпивший Слава самозабвенно целовал раскрасневшуюся Соню прямо во время малого квадрата, Василиса что-то шептала на ушко наклонившемуся Фёдору, прижавшись к нему вплотную, а обе Юлии неподобающе бодро для темпа мелодии отплясывали, держась за руки. Только Ксения грустными глазами искала ушедшего курить Валерия и язвила всем подходящим поверх бокала. Светлана не сдержалась и подмигнула мигом смутившемуся Константину, который неожиданно пригласил Валерию. Ганкевич лишь цыкнул и кивнул головой непонимающей Заневской в сторону Левинсона, неуклюже топтавшегося вместе со снисходительно улыбающейся Анной. Не один он заметил этих двоих, рядом Кирилл, держащий за талию Виолетту, несдержанно хихикал. Обзор перекрыли Арсений и Антон, бешено крутящиеся по всей площади импровизированного танцпола. Светлана в непонимании начала искать глазами Катю и ещё больше удивилась, найдя её в руках Типанова. Видимо, Оля всё-таки не решилась потанцевать, и не она одна. Рубчинский тоже стоял в углу, сложив руки на груди, пока Женя бодро делал поддержку довольной Алине. Светлана довольно покосилась на груду подарков под ёлкой. Уже скоро все будут жечь бумажки в фужеры под бой курантов, смотреть салюты на большом балконе и обмениваться подарками. Юля будет обнимать подругу за подаренные коньки, Оля за подарок позволит один поцелуй в щёку, счастливый Огнев будет долго обнимать Валерию и Соню за самодельные варежки и шарф, Рубчинский позволит себе искренне улыбнуться Исаакиевскому, Фёдор уже будет делиться с Василисой ею же подаренным дорогим шоколадом. Зажмурившись от того, насколько же всё у них будет хорошо, Света не сдержалась и закричала к концу песни: — Всех с наступающим!