Madness

Ты понимаешь, что чёртов мир сходит с ума, когда получаешь робкий ответ на поцелуй. Он громко стонет тебе в рот, лихорадочно притягивая тебя за рога - ближе, ещё и ещё - и это настолько ярко, горячо, настолько неожиданно-желанно, что на этот раз с ума сходишь ты. Ты едва не рычишь в ответ на его робкие касания-перебор волос, переходишь на кожу шеи, такую тонкую и чувствительную: сначала слегка прикусывая над кадыком - и почти мгновенно зализывая. Ты чувствуешь, как он дрожит, обхватывает тебя всеми возможными конечностями, вжимаясь в тебя сильнее, как дышит, рвано и хрипло, как всхлипывает и протяжно стонет "Ещё!" И ты продолжаешь - губами, языком, руками залезаешь под тонкую чёрную водолазку, плавно скользя по выпирающим позвонкам, заставляя его выгибать спину, жаться к тебе. Ты не думаешь о потом, не знаешь, что происходит и почему: всё, что у тебя есть сейчас - его стоны, его дрожь и безумное желание - на двоих. Ты вжимаешь его в стену, продолжая изучать его тело - он тихо ахает, едва ты пробегаешь кончиками пальцев по слабо трепещущим жабрам под рёбрами; судорожно выдыхаешь, ощущая его губы на собственной шее; медленно спускаешься ладонями вниз, наконец-то добираясь до ягодиц, сжимая податливые мышцы, приподнимая - и кажется, сейчас он понимает тебя с полдвижения, сцепляя ноги за твоей спиной, продолжая неразборчиво шептать и всхлипывать. - Севил, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйстаааанхх... Ты не слышишь - насосная мышца отбивает настоящую джигу, не позволяя потоку стонов-мольб перерасти в нечто больше, чем приятный гул его голоса в твоей голове. Вы сошли с ума, а вместе с вами - грёбаная планета, и все её жители. Твоя память безжалостно режет эпизоды, выбрасывая целые киноленты: вот, к примеру, когда он оказался наполовину обнажён? - но неважно, всё неважно, кроме - ты продолжаешь его целовать, прихватывая кожу зубами, щекоча языком трепещущие и невероятно тонкие жаберные плёнки, ловишь спазмы удовольствия, схватывающие его тело, и приглушённые судорожные всхлипы. Твоя память неумолимо стирает тонны прикосновений, вскриков, рваных поцелуев, судорожных объятий - и ты не винишь её, понимая: иначе ты бы захлебнулся - его запахом, ощущением его кожи - сознанием того, что сейчас он - твой. Его руки с невероятной нежностью касаются твоих плеч, ласково потирают основание твоих рогов, когда он в очередной раз притягивает тебя к себе, чтобы поцеловать - в такие моменты ты видишь его настоящего. И эта картина повторно сводит тебя с ума. Пьянит, заставляя тебя быть еще более нежным, еще более трепетным, еще более. Он зарывается пальцами в твои волосы, едва ты опускаешься перед ним на колени, ловишь губами одно из двух крайне подвижных тёмно-фуксиновых щупалец, заглатываешь как можно глубже - и слышишь невнятный, но громкий стон. Продолжаешь посасывать его, пальцами потирая узкую щёлочку между щупальцами, плечами чувствуя, как сильно дрожат его то и дело разъезжающиеся в стороны ноги. Не описать словами, насколько это заводит, однако слова и не требуются - ты просто продолжаешь, осторожно проникая пальцами внутрь, медленно разводя их в стороны, растягивая. Конечно, пальцы не достают до нервного узла, входя всего на две с лишним фаланги, но ему нравится, и это главное - ты жадно ловишь его горячечный шёпот, хаотические касания и хриплые на выдохе ещё и Сееев. Ты на миг замираешь, вслушиваясь в отзвук собственного имени, почти тут же продолжая движение, и он судорожно хватается за твои волосы. Его генматериал отдает морем, но тебе даже нравится - ты продолжаешь все интенсивнее, ощущая, как с каждым толчком пальцев он все сильнее и сильнее сжимается изнутри. Ты не знаешь, сколько времени это длится, не знаешь, как вышло, что ты наглухо увяз в алых до неприличия эмоциях, не знаешь, отчего тебе сейчас так хорошо - знаешь лишь, будь у тебя выбор - ты снова бы поступил так же. Ты чутко улавливаешь момент, когда его прошивает долгой судорогой, и успеваешь отстраниться вовремя - изнемогающее тело порционно извергает из опустевшей щели мутную липкую слизь - потом подхватываешь его, уставшего и обессиленного, на руки, относишь в восставанну. Твоя память любит избирательность. Но всё-таки ты помнишь тихое и робкое я тебя люблю, сказанное Дэлисом за секунду до падения в твои руки.