Я постараюсь тебе довериться

В кастелянной, освещаемой ясным месяцем, было прохладно. Ночь в середине ноября. Взгляд был устремлён в сторону рыжей макушки, парень стоял лицом к окну, нервно сжимаясь в объятиях своих же рук. Тихое, сбивчивое дыхание выдавало волнение и загнанность. Было рискованно, да и трудно подать голос. Но оставлять шпиона наедине с мыслями нельзя, они его съедят и даже косточек не оставят. Тихий шаг в сторону Немо — никакой реакции. Пожалуй, плюсы в тихой ходьбе всё же присутствовали, помогая не только на заданиях и слежке, но и в подобных ситуациях, когда не было уверенности в действиях другого человека. Хотя, что тут говорить про действия другого человека, Яков к своим собственным действиям уверенности не особо питает. Почему-то на душе было паршиво после раскрытия тайны о смерти Бернарда Шульца, было.. какое-то волнение за парня? Пепельноволосый чувствовал укол совести и в какой-то степени стыдился раскрытой тайны, ведь это вызвало бурную реакцию у рыжика. На самом расследовании Яков вел себя сдержанно, можно сказать немного грубо и в своей привычной манере, не теряя сосредоточенности. Сейчас были другие чувства. Тогда было желание открыть глаза юноши на правду, показать, что они поступили правильно и генерал получил по заслугам. Во время убийства адреналин заставлял сердце бешено стучать, разум был охвачен местью. Шульц был убит специальным отрядом, над которым проводились зверские опыты. Даже слово «зверские» не описывало масштаб сумасшедшей задумки генерала. Каждый оставил след на мертвом теле, отыгрался в малой степени за то, через что прошел. Даже те увечья на теле Шульца были незначительными по сравнению с тем, что чувствовал каждый из отряда. Так почему же рыжик думает, что они перегнули палку? Сейчас было тревожно за состояние парня. Его съедали мысли, он переваривал всю полученную информацию и пытался с ней смириться. Но, явно, его старания ни к чему хорошему не приводили. Ладонь в перчатке коснулась плеча и сразу отдернулась от реакции Немо на это действие. Тот вздрогнул, испуганно и настороженно повернулся, смотря на вошедшего. — Шпион, ты как? — спросил хрипловатый голос, быстро опуская руку и уводя её за спину. Сжимая револьвер в слегка подрагивающей руке, второй водил по пальцам в перчатке. На глазах Немо была видна прозрачная пелена, губы приоткрыты и покусаны до крови. Было видно смятение в этих напуганных глазах, он не знал, как себя вести, что отвечать и стоит ли вообще это делать? Рыжик отвёл взгляд, вздыхая и проводя по губам языком. Собирался с мыслями. — Лучше всех. В черных бездонных глазах было видно неверие и взгляд выражал недовольство. — Тупая шутка. Юноша скрестил руки на груди и Яков подметил легкую дрожь тела напротив, но ничего не сказал. — Мне сейчас радоваться жизни и весело носиться туда-сюда по казарме со словами «вы убили генерала, я раскрыл убийство»? — голос был пропитан сарказмом и казалось вот-вот сорвётся на повышенные тона. Он не справлялся с давлением. Сделав шаг к парню, пепельноволосый вглядывался в глаза напротив, пытаясь понять в полной мере, что он испытывает. Страх? Отвращение? Безысходность и подавленность? Немо был как алхимия — полон загадок, переживаний, хотя вечно носит улыбку и всем помогает. Недоверие к его персоне всё ещё присутствовало. — Нет. Сухой ответ явно ранил рыжика. Он отвернулся обратно к окну и сжал в руках подоконник, тяжело вздыхая. Голова была перегруженной, но в сон, как на зло, не клонило. — Яков, скажи мне, почему всё это свалилось на меня? — голос дрогнул. — я ничего не знаю о себе, о том, что правильно, а что нет, мной манипулируют и подозревают во всех моих действиях. Хотелось съязвить «а кому сейчас легко?», но юноша сдержался, оставив вопрос без ответа. Он не знал. Не мог почувствовать, оказаться на месте Немо. Задумчиво опустив взгляд на пол, старался понять, что чувствует рыжеволосый. Спустя какое-то время, взгляд черных глаз оторвался от пола и поднялся на спину сослуживца. Плечи опущены, тело время от времени подрагивало. Брови сдвинулись к переносице от незнания, как поступить. Паранойя не давала свободно вдохнуть, держа нож рядом с горлом и предупреждая о том, что могут воспользоваться, подставить. Вновь. Якова передёрнуло от двояких чувств. Он обещал, что постарается довериться. Вздохнув, пепельная макушка оказалась сверху на рыжей, пока руки осторожно обхватили тело. Пару секунд задумчивого взгляда на револьвер и предмет был отложен на подоконник сбоку от стоящих, чтобы было не слишком близко к шпиону. Мало ли что. Немо затаил дыхание, чувствуя исходящее тепло от тела сзади себя. — Что ты делаешь? Яков поморщился, не особо радуясь ситуации, но он не знал, как лучше поддержать. — Я могу уйти и оставить тебя здесь с мыслями, которые ты сам будешь разгребать. Пепельноволосый боялся сейчас задеть, поэтому решил, что действия будут лучше слов. Пусть они были осторожными, недоверчивыми, но они были. Он действительно старался довериться. — Не надо. Шпион повернулся к нему лицом, достаточно резко обхватывая руками в ответ. Глаза невольно сощурились, пока тело дрогнуло. Проскочила мысль о ноже в спину. Руки Немо были пустыми, но кто сказал, что он не прячет нож в рукаве? Сердце быстро застучало от волнения, которое захлестывало с новой силой. Но рыжик ничего не делал. Просто обнимал, прижимаясь к груди юноши. Руки сжимали спальную рубашку на спине, продолжая вызывать подозрения и боязнь убийства. Постояв так какое-то время, Яков изо всех сил постарался расслабиться. Однако полностью это не получилось. Рядом револьвер, всё хорошо. Плечи медленно опустились, отпуская напряжение, а одна рука медленно поглаживала Немо по спине, пока вторая мягко легла за затылок. — Это война. Она влияет на жизни. — собирая мысли в кучу, негромко сказал параноик. Тело в руках сжалось. — Я рядом... Шпион.