Дикая охота

Экзорцисты сперва, конечно, посмотрели на Хусаева, как на полудурка. Но после жарких споров вмешался Алексей Витальевич и напомнил, что долг экзорциста – защищать людей. А ведьма – она тоже человек, хоть и идейный враг. Тем более, что хорошая ведьма всегда в хозяйстве пригодится, так что может и остаться, по крайней мере, «пока всё не уладится». Формулировка была расплывчатая, может, этим она обе стороны конфликта в итоге и устроила. Мне выделили диванчик в гостиной на первом этаже, хотя Место, конечно, было не ахти какое, потому что в шесть утра Ниночка спускалась готовить и кастрюлями громыхала так, как будто наказывала их за ослушание перед господом. Кроме того, гостиная не очень хорошо отапливалась и продувалась осенними сквозняками, поэтому в первую ночь я замёрзла там до трясучки. Но когда наконец добралась до пряжи и связала себе разноцветный плед с кисточками, стало как-то повеселее. Конечно, у экзорцистской команды возникли вопросы о том, что вообще их собрат делал ночью посреди леса и как умудрился ведьму там подцепить. Колоться Егор категорически не хотел, но тогда же выяснилось, что и врать Хусаев особо-то не умеет, потому что он с красным, как китайский флаг, лицом в ответ на все вопросы вдохновенно плёл какую-то околесицу. Но все из экзорцистской солидарности, видимо, сделали вид, что поверили. Только Ниночка, сощурившись, приправила это зловещим «Позже поговорим». Судя по тому, что Хусаев на следующее утро снова появился в гостиной с засосами на всю шею, разговор увенчался горячим перемирием. Мне почему-то это не понравилось. Хотя долго заморачиваться, конечно, не пришлось. Меня куда больше занимали мысли об оставшемся в ковене отце. О том, что он, должно быть, с ума сходит. А если ему ещё и наплели про меня всякой ахинеи? А если ему из-за меня теперь опасность угрожает? Думать об этом было невыносимо, и я всё никак не могла уснуть, когда верхние перила лестницы тихо скрипнули и мимо меня послышались медленные шаркающие шаги. – Ты чего? – я приподнялась на локте, с прищуром вглядываясь в темноту. Богатырский рост и массивный разворот плеч даже в полутьме сомнений не оставляли – это был Хусаев. – Я ничего. Воды попить. Ты спи. Судя по взъерошенному смурному виду, ему опять снилось. Короткий взгляд на часы – полвторого ночи. Я с кряхтением сползла с дивана. – Да мне тоже вот что-то не спится. Давай, что ли, чаю на травах заварю. Он успокаивает. Как там Алексей Витальевич говорил: «Хорошая ведьма в хозяйстве пригодится»? Хусаев возражать не стал. Он тяжело опустился за круглый столик у окна, за которым экзорцисты обычно завтракали. Чтобы не включать свет и лишний раз не будить никого в доме, Егор чиркнул спичкой и зажёг свечу, тёплое рыжее пламя сразу заплясало отблесками по шторам. – Оно опять снилось тебе, да? – я заползла на соседний стул и чуть подалась вперёд. Хусаев ничего не ответил. Он сидел такой потерянный, низко опустив голову, что его невольно хотелось потрепать по волосам и как-то подбодрить, но я не стала. Побоялась, что он неправильно меня поймёт. В груди аж защемило от бессилия, поэтому я постаралась поскорее переключиться. – Минут десять настоится и отличный выйдет чаёк, – стараясь правдоподобно играть непринуждённый вид, откинулась на спинку и полезла в карман за сложенной вчетверо страницей гримуара. Трепещущее пламя осветило торопливые линии рисунка, который, казалось, вот-вот оживёт в этой дрожащей тьме. – От того что ты будешь взглядом его гипнотизировать, на нём новая информация не появится, – ворчливо заметил экзорцист, складывая руки на груди. – А вот тут ты, Хусаев, ошибаешься… – пробормотала я, заворожённо глядя, как на нагретом свечой листке проступают невидимые чернила. Текста было немного: всего лишь дата и место. 31 октября 2003 года. Прямо на Самайн, двадцать лет назад. Чуть ниже едва различимыми закорючками были нацарапаны точные координаты. – Хусаев… – позвала я, тяжело сглотнув, – а что произошло здесь двадцать лет назад? Мы с отцом сюда только недавно переехали, – я мельком взглянула на экзорциста, но, тот только, затаив дыхание, смотрел на проступившие закорючки. – Егор? – Не знаю, мне было типа пять, – неохотно отозвался он. – Я особо ничего не помню. Что-то в его голосе, в этой странной смазанной интонации заставило меня напрячься. – Ты не находишь странным? Но экзорцист как будто не слышал вопроса. Я подобралась, впиваясь в него пронизывающим взглядом. Чёрт тебя дери, Хусаев, ты полон тайн и недомолвок, а ещё строишь из себя законопослушного экзорциста. Хренова благородная леди с целой горстью мрачных секретов за пазухой. – Как бы то ни было… Здесь точное место, – я хлопнула страницу об стол, тыча пальцем в криво выведенные координаты. – Так обычно записывают дату и место для ритуала. Поехали проверим! Я не дотерплю до утра! – Даже если ты права, ритуал был двадцать лет назад, – резонно заметил Хусаев. – Что ты там рассчитываешь найти? – Хоть что-нибудь! Невозможно вот так сидеть сложа руки и думать, кого она следующим заберёт. А ещё… ещё в ковене остался отец, а пока я не разберусь со всем этим, мне туда не вернуться. – Ещё одной такой вылазки мне Ниночка не простит, – с тяжёлым вздохом заключил Хусаев, оборачиваясь к окну, и я с трудом подавила желание по носу его стукнуть. Тоже мне, примерный семьянин нашёлся! – Можно подумать, что ты сам себя простишь, зная, что мог остановить эту тварь, но ничего для этого не сделал. Как будто ты сам не хочешь узнать, откуда она взялась, и что это за сны у тебя такие, ну! – Утром соберём всех, обсудим, стоит ли тратить на это время, не опасно ли, – Егор Хусаев оставался непоколебимым, как склоны Кавказских гор, монотонно и размеренно повторяя старательно вдолбленную Ниночкой присказку. Меня это задело так, что треснуть его по носу захотелось вдвойне. – Ну раз так, тогда я одна поеду! – тряхнула головой, уверенно направляясь в прихожую. – Ага, и тебя там эта тварь за жопу схватит с особым пристрастием, – Хусаев тотчас же рванул следом, срывая куртку с вешалки в коридоре. – Не ведьма, а ебучий манипулятор. Я ухмыльнулась под нос, удержав при себе едкое замечание о том, что ведьма и ебучий манипулятор – понятия, в сущности, неразделимые. – Ты, конечно, можешь обзываться, сколько влезет, Егор Хусаев, – обворожительно улыбнулась ему, оборачиваясь в дверях, – но если твою матерную брань услышит Ниночка, тогда тебе точно не поздоровится!