Кот в шапке

Чайник неприятно свистит, оповещая своего хозяина о том, что пора бы уже проснуться, а не бездумно рассматривать узоры на столешнице, водя по ним кончиком ногтя. Кадзуха слегка дергается от столь громкого звука, непроизвольно давит тем самым пальцем сильнее, до появления небольшой трещинки. Очередная отслойка. Парень недовольно шикает, всё же наливает кипяток в чашку с оленем и направляется к своему любимому креслу в углу гостинной. Каэдэхара откидывается на мягкую спинку, откладывая кофе на стоящую рядом пыльную тумбочку, поджимает одно колено к груди, расслаблено поглядывая на крупные хлопья снега за окном. Батарея противно отдаёт жаром, и юноша тянется к ней, дабы убавить мощность, уж лучше прохлада, нежели жара. Чуть остывший кофе приятно опаляет глотку, сегодня Кадзуха никого не ждет, и никто не ждет его. Вроде грустно и навевает чувство одиночества, но парню нравится. В родительском доме его выходные перед Рождеством проходили в спешке. Там убрать, то приготовить, в магазин побежать или встретить гостей, потому блаженные минутки одиночества были на вес золота. Каэдэхара бросает взгляд на одиноко висящую на карнизе гирлянду, уже второй год его праздничный декор выглядит, мягко говоря, скудно. Парень уже было встает, вспомнив о бедном кактусе на подоконнике, но меняет свой маршрут, услышав настойчивый стук в дверь. «Блять» – думает Кадзуха, подходя к двери и отпирая её, не глядя даже в глазок. –А... Это ты, прости, не ожидал... –Скарамучча не церемонясь, отпихивает хозяина квартиры в сторону, не давая ему даже договорить. Парень стряхивает снег с макушки, казалось бы, вовсе не обратив внимания на Кадзуху, расстёгивает куртку и бережно вытаскивает прижатую к груди шапку. –Я нашёл котёнка.

***

–И что нам с ним делать? –Каэдэхара садится на мягкий серый ковер, опираясь спиной о диван. Котята это, конечно, мило, да вот он даже с кактусом не справился. Серый пушистый комочек чуть пошатываясь, цепляется коготками за шнурки спортивных штанов Кадзухи. И вот, они как два идиота, сидят на полу и с интересом наблюдают за неуклюжим котом, параллельно с этим водя перед его носом всеми возможными ниточками. –Может его стоит покормить? Держи его. Нет, не так, ему же неудобно, Кадзу, возьми его нормально... –Скарамучча бурчит, недовольный положением рук своего друга. Якобы там лапка свисает а там хвост закрутился и животинке будет крайне плохо. Он касается теплых ладоней Каэдэхары, ставя их, по его мнению, в нужное положение, –Вот, всё, не двигайся теперь. Парень перешагивает порог небольшой кухни, шарясь рукой по стене в поисках выключателя, зимой темнеет рано. В лицо бьет холодный поток ветра, и Скар морщится, закрывая настежь открытое окно, опять надо будет влепить кое-кому подзатыльник за столь безответственный поступок. Молоко быстро находится возле чайника, ровно так же как и небольшое блюдце. –Слушай, а он умеет есть уже? – Скарамучча опускается обратно на колени, ставя рядом с собой кошачий ужин. Зверек, будто недоверчиво, обнюхивает блюдце, и Кадзуха легонько мокает его нос в тарелочку, сдерживая смешок. Котенок шатается, облизнув нос, вовсе падает мордой в молоко. –Да он щас утонет там! –Рядом с тобой не только утонуть хочется, –Каэдэхара смеется, глядя на обескураженного Скара, что принялся вытирать мокрого кота. Он невольно подмечает, насколько мило это выглядит. И насколько сильно он хочет быть на месте серого комочка. –Почему ты решил принести его ко мне? –Кадзуха мнется на месте, вдруг почувствовав себя под наблюдением тысячи камер, или пары синих глаз. Он опускает голову вниз в попытках спрятать себя за шторкой из волос, нервно теребит утреннюю отслойку на ногте и кажется вот-вот выплюнет собственное сердце, настолько сильно оно стучало в висках. «Что вообще я ожидаю услышать?» –Потому что ты мой друг? –Скарамучча прижимает засыпающего котёнка к груди, пододвигаясь ближе, – ты человек, которому я доверяю больше чем себе. – Мне приятно это слышать, –ещё одна тонкая преграда, сдерживаемая всевозможные эмоции и слова ломается, и Каэдэхаре хочется высказать всё что он чувствует, либо молча вышвырнуть к чертовой матери Скара с этим несчастным котом, мол, «иди ты нахуй с такими ответами». Или на крайний случай заплакать, нет, вернее зарыдать от беспомощности и страха своих же чувств, без возможности обьяснить причину своего негодования, потому что вдруг невзаимно? Кадзуха бросает быстрый взгляд исподлобья, вновь утыкаясь подбородком в собственную грудь, всё больше терзая бедные остатки ногтя, точно соврет, если скажет, что это его успокаивало. Злорадное «друг» всё никак не выходило из головы. А всё же так хотелось как в мечтах перед сном, романтичное признание и счастливая совместная жизнь, прямо как в его сценариях. Каэдэхара не замечает, как чужие ноги проскальзывают под его бедрами, смыкая пятки за спиной. Скарамучча встревожен, напряжен, его плечи уже не опущены как раньше, а рука нервно теребит кончик хвоста мурлыкающего кота. Вот, единственные кому хорошо в этой комнате, так это пушистику и кактусу в углу подоконника. Хотя насчет кактуса ещё можно поспорить. –Кадзу, тебя что-то тревожит? –Скар поднимает чужое лицо, держа за подбородок, потому что отпусти он его, тот рухнет обратно и ответа вовсе не жди. Каэдэхара молчит, старательно пряча глаза в темных углах комнаты, почти что кожей ощущает чужой взгляд на себе. На своем лице, или губах. Будто под надзором, боясь вздохнуть лишний раз, потому что давно заученная фраза так и вертится на языке, норовясь сорваться в миг невнимательности хозяина. –Поговори со мной, –Кадзуха всё же переводит взгляд на Скарамуччу, что, казалось бы, собрал воедино все крупицы своей выдержки, упрямо делая вид, что рука, находящаяся на чужом затылке вовсе не дрогнула, и румянец, что было заметно даже в теплом свете гирлянды вовсе не румянец. –О чём? –О том, какие мы идиоты, –«мы» уже не звучит так уверенно как в голове, и Скарамучча соврет, если скажет, что ему не страшно. Противное волнение всё подкатывает к горлу, мешая вдохнуть полной грудью, а шум в ушах и вовсе перебил назойливый лай соседской собаки. «Действительно ли я понял всё правильно?» –Ты же знаешь, что я хочу сказать? –Кадзуха подседает ближе, горячей рукой ведет вдоль чужой шеи, прямо к груди, где до сих пор мирно сопел пушистый кот. Скар наблюдает, нервно сглатывая слюну, всё же отставляет мурчащее животное в небольшую коробку из под обуви. –Я хочу услышать это. Каэдэхара сжимает ткань футболки, полностью поддаваясь вперед, утыкается носом в пульсирующую венку на чужой шее. Он собирает мысли в кучу, пока Скарамучча обхватывает чуть дрожащие плечи своими руками. Кадзуха будто стоит на тонкой грани, шагнуть вперед или остаться, где вроде «можно» и «нельзя» одновременно, кажется, будто знаешь что внизу, но сомневаешься не фантазия ли это твоего пьяного сознания. –Я люблю тебя, –Каэдэхара жмурится, сильнее вдавливаясь в Скарамуччу, судорожно хватается за крепкие плечи. Мягкий поцелуй за ухом ощущается как ведро холодной воды, вырывая Кадзуху из мира своих мыслей. Теплые руки поглаживают спину, а до уха доносится тихое «я тебя тоже». Он понял, что тонет, опускаясь всё дальше в их личную темноту: тихую, спокойную, настолько привычную, всецело отдаваясь Скарамучче. Каэдэхара вздыхает, действительно сбрасывая груз недосказанности и молчания с плеч. Высвободить свои эмоции перед кем-то, не быть отвергнутым и брошенным в одиночестве на холодном полу, не это ли счастье? Кадзуха ведет носом по чужой шее, жадно вдыхая уже такой родной запах, словно боится забыть эту смесь терпкого кофе и ёлки. –Ты пахнешь ёлкой, –юноша опрокидывает Скара на спину, нависая сверху, щекочет открытую шею чуть спутавшимися локонами и целует по-детски невинно, едва касаясь чужих искусанных губ. –Я хотел украсить её вместе с тобой, но нашёл котёнка, и всё пошло не по плану, –рука непроизвольно тянется к светлым волосам, зарываясь пальцами на затылке, вновь притягивая к себе, – ты же не злишься? –Скарамучча шепчет куда-то в яремную впадину, будто извиняясь, целует выпирающую косточку ключицы. Кадзуха моргает. Сглатывает, безмолвно откидывая голову назад. Острый кадык слегка дергается под тонкой кожей, когда Скарамучча скользит кончиками пальцев открытой шее, совсем легко сжимая её под самой челюстью. Чужое тело горячее, чутко реагирующее мурашками на прикосновения. Темноволосый выдыхает, целует под самым ухом, тут же прихватывая кожу зубами. Каэдэхара едва заметно алеет, длинные пальцы скользят вверх по подтянутой груди, он смущённо тупит взгляд, всё же целуя обветренные губы напористей. Кадзуха почти давится воздухом от нахлынувших чувств, когда рука на шее сжимается сильнее, а вторая нагло проскальзывает под легкую футболку, по-свойски сжимая талию. Скарамучча открыто усмехается в поцелуй, возвращаясь в сидячее положение. Горячее дыхание неприятно сушит влажные губы, Каэдэхара облизывается, и примыкает к чужим вновь, на этот раз коротко, поспешно, с перерывами на томные вздохи и поглаживания щёк. Скар подхватывает разгоряченное тело под бедра, бережно укладывая на мягкое покрывало с новогодним узором. Он умащивается между разведенных ног, стаскивая собственную футболку, целуя острую коленку. Ладонь скользит по впалому животу, что тут же напрягается от неожиданно щекочущего чувства. Кадзуха обвивает шею руками, жарко и влажно проходится губами по тонкой коже, оставляя две еле заметные, аккуратные метки возле дрогнувшего кадыка. Старательно лижет, выпрашивая прощения, будто нашкодивший кот. Скарамучча охает, задирая чужую футболку, интимно и любовно касается губами ложбинки между грудей, прямо там, где вырывающееся сердце. Он будто ставит на нём свойскую метку «моё», без жалкого права выбора, потому что всё и так понятно. Пальцы скользят по бокам, очерчивая едва заметные на вдохах ребра, почти невинно и как бы невзначай задевая сосок. Каэдэхара выгибается, едва различимо стонет, тут же закусывая до крови свою губу. Ладони поспешно и дерганно зарываются в тёмные волосы на макушке, сжимая до легкой боли в некоторые моменты. Скарамучча опять лишь усмехается, утыкаясь носом в яремную впадину, не смея возражать или наставлять. Кадзуха закидывает ноги на чужую талию, краснея пуще прежнего, елозит. Здравый рассудок несёт прочь, когда рука опускается на пах, сжимая через тонкую ткань штанов. Блондин стонет, непроизвольно толкается сильнее, тихое «можно?» звучит абсурдно, по-детски нелепо и даже хочется отругать за столь глупый вопрос. –Пожалуйста, –ладони в волосах ослабляют хватку, на грани с грубостью зачесывая торчащие пряди назад, пока Скарамучча мягко целует босую холодную ногу, очерчивая кончиком языка выступающую на щиколотке косточку. Скар скользит вверх, прямо к бедру, сжимая его жадно и кусая чувствительную кожу прямо через ткань. Пальцы подцепляют резинку теплых штанов, уверенно стягивая их вместе с бельем, вновь целуя острую коленку. –В тумбочке должно что-то быть... – Скарамучча почти подскакивает, даже не дослушав до конца, нервно и неаккуратно шарится руками в тумбе возле стола, наконец выуживая бутылёк смазки. Он возвращается быстро, целуя губы мягко, с частыми и рваными вдохами, стыдливо утыкается лбом в чужую грудь. Скар растирает смазку в руках, пытаясь немного согреть её, отвлекающе целует открытую шею и скользит первым пальцем в горячее нутро. Кадзуха обнимает его за плечи, слегка сводит брови у переносицы, царапая их от необычных ощущений. Скарамучча поглаживает тугие стенки, добавляя второй палец почти неощутимо, с придыханием проговаривая «я люблю тебя» в самое ухо, так тихо и любовно, что даже Каэдэхара едва улавливает фразу. Он издаёт тихий, почти болезненный стон, чувствуя третий палец и мокрые губы на щеках. Новый поцелуй выходит медленным, таким партнерским и поддерживающим. Язык очерчивает кромку ровных зубов, Кадзуха давится стоном, растерянно пытаясь ухватиться за что-то руками, ощущая как пальцы толкаются глубже. –Всё хорошо, –вышло более убедительно, чем Скар планировал. Он отстраняется с характерным хлюпающим звуком, вытирая руку о свою небрежно скомканную футболку. Каэдэхара привстаёт, неуверенно тянет чужие штаны вниз вместе с бельем. На пробу ведет несколько раз рукой по члену, кончиком пальца очерчивая особо крупную венку, слышит сдавленный гортанный стон сверху. Кадзуха медлит, упрямо не ложась даже когда на плечи слегка давят, скользит губами по подтянутому животу. В груди расплывается вновь приятное чувство, обволакивающее каждую клеточку разгоряченного тела. Кадзуха ложится обратно, полностью доверяя себя Скарамучче. Рядом с ним безопасно, рядом с ним не страшно и спокойно. Он медленно толкается наполовину, слыша сдавленное шипение, судорожно обнимая. Скар успокаивающее зацеловывает шею, поглаживая костяшки дрожащих рук, переплетает пальцы. Быть в Кадзухе прекрасно, до онемения всех конечностей и белых звёзд перед глазами. Скарамучча тихо стонет, зализывая небольшой укус под ключицей. Соединяться с ним душой и телом восхитительно до потери пульса. Каэдэхара блаженно всхлипывает и откидывает голову до хруста позвонков, стоит Скару толкнуться глубже. Он откровенно двигает бедрами навстречу, утыкаясь носом во влажную шею. Скарамучча толкается сильнее, размашистей, так, как хотелось с первой секунды, обхватывая чужой член пальцами у основания. Кадзуха теряется, забывает своё имя и как вообще надо дышать, льнет ближе, прогибаясь в пояснице. Он целует несдержанно, на грани с игрой, кусая покрасневшие губы, деля один вздох на двоих. Блондин стонет, впервые громко, не заботясь о спящем в коробке коте, и на соседей за тонкими стенами уже наплевать. Скарамучча чутко ловит каждый вдох, каждую эмоцию и нетерпеливые движения бедрами. Делает особо глубокий толчок, сцеловывая капельки слёз с чужих щёк, кончает почти одновременно с Каэдэхарой, излившись глубоко внутри. –Прости, –виновато улыбается, прижимая к дивану уставшее тело своим, поглаживая выпирающие косточки ключиц. –Ты идиот. –Я знаю. –Мы пойдем за ёлкой вместе.