***
Сердце усиленно стучит, пальцы рук немеют, а голова болезненно пульсирует. Санни пытается отдышаться, но его преследует ощущение, что рёбра проткнули лёгкие, а кислород перестал идти к головному мозгу. Является ли это платой за правду? Наконец, мальчик вспоминает, как успокоиться. Пару глубоких вдохов и выдохов, после которых он возвращается в нормальное состояние. Он жив, ему ничего не угрожает. Полароиды, вернее сказать, воспоминания не уходят из головы. Поломанная скрипка, лестница, девушка, падающая с неё, кровать, лучший друг, коробка для игрушек, скакалка и дерево на заднем дворе. То, что мозг парня пытался блокировать многие годы, никуда не исчезало. Что бы он только не предпринимал всякий раз, тщетно пытаясь закопать ужасную правду, подавить ее. Брюнет лег обратно в спальный мешок. Но как только тот закрывал глаза, появлялось странное беспокойство и ужасное предчувствие. Возможно, что на подкорках сознания Санни понимал, почему именно сейчас это происходит и к чему. Куда ему было необходимо пойти и кого проверить. О чём стоило бы поговорить. Поворочавшись, он всё же заснул, не предприняв ничего. Брюнет просыпается вновь посреди ночи, но не находит друзей рядом. Краем уха слышит всхлипы из коридора, что не предвещает ничего хорошего. Мальчик вылезает из своего спального мешка и неуверенно подходит к коридору. Темно, но можно точно определить знакомые фигуры друзей и Полли. Юноша видит сидящую на полу Обри, что рассыпается в извинениях, замечая, как её слезы падают на деревянный пол. Рядом, отвернувшись, стоит Кел. Санни замечает, как трясутся плечи паренька и то, как он пытается вытереть лицо. Это совсем не вяжется с тем беззаботным и оптимистичным пареньком, что был несколько часов назад. Он и сам толком не знает точно, что произошло. Обстановка не сулит ничего хорошего, наоборот, кричит о чем-то слишком ужасном. Поодаль стоят Хиро и Полли, даже в темноте видно, что её лицо было неестественно белым. Самый старший из компании друг останавливает мальчика перед тем, как тот откроет заветную дверь. — Прошу, Санни… Тебе не стоит этого видеть, — Хиро прилагает максимальные усилия, чтобы не заплакать. Он всегда старался быть опорой для своих друзей в сложных ситуациях. Парень делает паузу, переводя дух. — Сегодня ты переезжаешь… И начинаешь новую жизнь. Иди… Мы справимся. Надеюсь… — чем ближе к последним словам, тем меньше чувствуется уверенность. Но Санни всё равно приоткрывает дверь и моментально замирает. От увиденного он сам чувствует, как полностью бледнеет, и как сильно сжимает в руке дверную ручку. Напротив, в двух метрах от него, у стены сидит некогда его лучший друг без признаков жизни. В его животе виднеется дыра кромешной тьмы, от которой ветвится нечто ужасное. Слишком кошмарное для понимания и для того, чтобы чувствовать этот презрительный взгляд. Внутри всё рушится, резко нахлынувшие эмоции и чувства уничтожают изнутри. Ощущение, что огромная дыра в животе на самом деле у него, что это он сейчас бездыханный труп. Мальчик замечает, что один из отростков нечта незаметно приближается к нему по полу. Он мгновенно приходит в сознание и захлопывает дверь, но ощущение опасности никуда не уходит. Отойдя на пару шагов, видит, как дверь исчезает. Юноша делает глубокий вдох и понимает, что в безопасности. Рядом только его друзья, чья-то няня и он сам. Нет причин для паники. Санни сильнее убеждается в этом, сделав ещё вдох. Спокойствие вернулось к нему, но от этого атмосфера окружения не поменялась. Брюнет решает как можно быстрее пойти домой. Торопливо пройдя к выходной двери и открыв ее, он исчезает из виду. Никто не остановил и не окликнул его. Спустя пару минут быстрого шага брюнет оказался в своём родном доме с привычным ночным мраком и страхами, что всегда ожидали его в тенях. Санни чувствует себя опустошенным и уставшим, так что без задней мысли собирается идти спать, не дожидаясь восхода солнца. Подойдя к лестнице и взглянув наверх, он видит себя в крови, что спокойно спускается к нему. Максимально знакомая и мерзкая фигура, чьи уши окровавлены и практически отрезаны, чьи кисти оказываются совсем без пальцев. Мальчик встаёт вплотную, и Санни ощущает пристальный взгляд на себе. Глаза существа напротив совсем не моргают, но нельзя с уверенностью сказать, что они в принципе существуют. Двойник поворачивается и поднимается обратно, проходя в комнату подростка. Санни чувствует странное влечение последовать за собой же, что и делает, оказываясь в своей комнате. Тени над кроватью сгущаются в длинные пугающие волосы. Парень залезает под одеяло, старательно игнорируя свои видения. Помимо этих волос над головой, от гудящего вентилятора на потолке можно заметить тьму, которая пустила свои ветви в разные стороны. Брюнет зажимает глаза, хотя как можно побыстрее заснуть и забыться. Он впадает в сон, откидывая реальность и весь сегодняшний день. Но белая дверь, ведущая к друзьям, отвергает его, позволяя остаться только в белом пространстве. В этом бесконечном измерении без входа и пропавшего выхода. Только черная лампочка, свисающая из ниоткуда, пропала. Помимо этого ничего не изменилось, все так, как и должно быть. В абсолютно белой, как это измерение, руке оказывается нож. Ничего не остаётся, кроме как вонзить его себе под грудную клетку. Каждый раз эта боль ощущается достаточно смутно, этот не исключение. Упав на колени, а потом и на прохладный пол, юноша закрывает глаза. В этот момент Омори исчез, как и последние шансы на спасение.***
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных, если бы не переезд. Санни помнит об этом и сразу встаёт, слушая аудиосообщение от мамы. Та ждёт его около дома уже в машине. Мальчик не удивляется, что женщина не зашла в дом последний раз. Мало кто захочет находится в месте, которое просто своим видом напоминает самые ужасные моменты в твоей жизни. Именно поэтому она всё чаще и дольше остаётся на работе. Санни также допускает мысль, что мама при этом хочет меньше видеть и своего единственного оставшегося ребенка. В любом случае они не так часто общаются и видятся, в чем есть вина и самого брюнета. Не было смысла больше оставаться в этом здании, ведь большую часть вещей грузчики привезут вскоре в новый дом. Быстро сделав утренние процедуры, парень спускается на первый этаж здания, встречая ходящих туда-сюда грузчиков. Они улыбаются мальчику и подбадривают, говоря, что вскоре у того начнется новая жизнь. Санни ничем не отвечает, совсем не чувствуя в себе какого-либо волнения, связанного с переездом. Входная дверь закрывается особенно громко, впереди стоит белая мамина машина, чуть поодаль от неё грузовик. Парень не торопясь подходит к ней, не желая оборачиваться и смотреть на свой дом в последний раз. Это место имело как и хорошие воспоминания, например, частые посиделки в детстве с друзьями, домик на дереве, для которого вся компания не поленились поработать в самый жаркий день лета. Но инцидент оказывает куда большее влияние, растаптывая всё хорошее, оставляя мертвое и выжженное место. Всё дальше отходя от дома и приближаясь к «новой жизни», Санни совсем не чувствует освобождения и надежды на лучшее. Ощущение преследования и опасности не исчезает, словно что-то наблюдает за ним, совсем не думая отпускать свою жертву. Парень садится в машину и тихо здоровается с мамой, которая поворачивается к нему и одаривает улыбкой, потрепав по голове. Спустя пару секунд машина трогается с места и начинает свой путь по известному для Санни шоссе. Мальчик склоняет голову к окну, смотря на пролетающие стволы деревьев. Джазовая музыка с радио не перекрывает отдаленный вой сирен, отчего брюнету становится неуютно. Он вспоминает слова Хиро, что неплохо было бы иногда приезжать в Фаравэй и встречаться всей компанией, снова проводить время вместе. После этого Санни понимает, что именно это негласное обещание не сможет выполнить.***
Город, в который переехала семья, был недалеко от их прошлого места жительства. Он был крупнее, чище, с большим количеством школ и мест для работы. Та самая утопия из приторных подростковых сериалов, где всегда было, чем заняться. Это было непривычным и неожиданным для того, кто всю свою жизнь прожил в маленьком городе. Новый дом находился в весьма благоприятном районе, неподалеку от школы. Он был довольно похож на домик в Фаравэй, но имел ряд отличий: выглядел компактнее и более современным, двухэтажный, да ещё и с чердаком. Не вся мебель была ещё расставлена, так что комнаты выглядели очень просторными и светлыми. Хорошее место для семейного гнёздышка. Всё это наводило на мысль, что мама Санни правда старалась выбрать их новый дом, стремясь начать жизнь с чистого листа. Это было бы неудивительно: одинокая женщина, что молода и хороша собой может получить своё заслуженное счастье. Переезд не так сильно сказался на Санни. А если уж быть точнее, то по его холодному лицу не были понятны настоящие эмоции. За этот неполный год распорядок дня мальчика ни разу не менялся. Он неохотно вставал по первому же стуку в дверь, медленно одевался и спускался на завтрак. Мама могла приготовить какой угодно кулинарный шедевр, но для Санни всё оказывалось одинаково безвкусно, еда не оставляла никаких впечатлений. Это могло его терзать, но настолько неглубоко, что даже если прямо сейчас мысль о своей неблагодарности всплыла, то через пару секунд мальчик переключился бы на что-то другое. После завтрака мама обязательно целует сынулю в лоб. Тепло, но не греет. Пора уже отказаться от этой процедуры, но мамуля Санни не может. Мы ведь навсегда останемся любимыми и невинными малышами для своих родителей, так ведь? В школе всё было как всегда, только без шумной компании рядом. Юноша пропустил большую часть школьной программы, что надо было точно навёрстывать. Из-за этого, его отправили в класс, который он так и не смог закончить четыре года назад. Имея весомую разницу в возрасте, Санни выделялся на фоне своих одноклассников. В начале его новой школьной жизни к нему подходило много ребят, желая завести разговор или пригласить пообедать вместе, на что брюнет всегда отвечал молчанием или тихим отказом. Совсем скоро к нему и вовсе перестал кто-либо подходить. Даже местные задиры совсем обделили вниманием. За всё то время, что он провёл в школе, не было сказано ни одного обидного слова про него. О новых друзьях и речи быть не может: кажется, сам Санни в них не был сильно заинтересован. После школы он шёл сразу домой, иногда заходя в магазин по просьбе мамы, чтобы купить что-то для их совместного ужина. За несколько месяцев в новом городе мальчик так и не побывал где-то помимо этого привычного маршрута. С каждым днём мамино присутствие в доме становилось все меньше. Иногда она не приходила к восьми, как обещала, а иногда и вовсе могла оставить Санни одного ночью. Причина была проста. Одно слово — работа, типичные взрослые дела. Но мальчик напридумывал себе иную картину. По его версии, во всём был виноват некий мужчина, который нарисовался, как только Санни и его мама приехали сюда. Это был высокий, статный человек, сам красив собой, за словом уж точно в карман не полезет. Имел образование психиатра, соответственно, и постоянный доход. Опасаться было уж точно нечего. С таким мужчиной и холод, и цунами, и кризис пережить легко. Но нравился ли он Санни? Можно сказать, что да. Брюнет ловил себя на мысли, что если бы Мари была жива, то именно так выглядели их с Хиро отношения. Отчим мог напоминать его как внешне, так и характером. Кстати о старых друзьях, они тоже его не забывали. Иногда даже присылали весточку из забытого мира. Но содержание писем остается неизвестным. После быстрого просмотра Санни закидывал каждое письмо в долгий ящик. Он даже не хотел вникать в суть, просто выкидывал. Воспоминания о старой жизни не должны были снова проникать в голову. Это запретные мысли, дорого потом будет разгребать последствия.***
Через мелкое окошко комнатушку заливала неприступная пелена белого света. Помещение, которое мама выделила Санни, находилось на чердаке. На долгую безлюдность комнаты указывал, например, компьютер, который давно никто не использовал. Школьная тетрадь грамотно лежала сбоку. То, что демонстрировало частое нахождение хозяина в комнате — это пачка салфеток в стильной чёрной упаковке. Пожалуй, единственная вещь, которая использовалась постоянно из-за частых болезней мальчика. Прошлые владельцы дома тоже давали о себе знать. На стене, покрытые чуть ли не метровым слоем пыли и грязи, висели забавные детские часы с котиком. Они давно вышли из строя. Но юноша не хотел их выкидывать, что-то здесь было родное, то, что он ощущает как часть себя. Вечерело. Санни прошел в дальний угол своей комнаты, ведь именно там брюнет мог погрузиться в мир Грёз. Но в новом доме приходилось спать не в уютной и привычной кровати, а на старом матрасе, который смогли отыскать на чердаке. Конечно же его постирали перед применением, но от такого сильного запаха плесени избавиться не смогли. Мама говорит, что еще не успела заказать всю необходимую мебель в дом, из-за чего и приходится испытывать подобные неудобства. Если в начале мальчик и мог бы попытаться высказать свое недовольство, то сейчас это не имело для него значения. Тело упало на подстилку. Санни никогда не приходилось долго ждать сна, ведь тот почти всегда вырубался моментально. Открыв глаза, мальчик не увидел привычной белизны, которая могла ослепить своей чистотой с непривычки. Вместо этого перед ним была кучка игральных карт, в которую с разных сторон накидывались ещё. Проморгавшись, юноша оглядел помещение — это оказывается знакомая комната соседей. Большой желтый кот все также наблюдал за детьми своим пристальным взглядом, как будто охраняя. На радужной лестнице дремала Змея несмотря на весь шум в комнате. На шкафах располагалось плюшевое лицо девушки, блендер, подарок в упаковке и чья-то знакомая фотография. Все оставалось неизменным, что радовало. От дальнейшего анализа комнаты мальчика отвлекло чье-то касание. — Эй, с тобой все хорошо? Ты уже несколько минут сидел так неподвижно, — с беспокойством сказал Хиро, на что собеседник кивнул. — Если что-то будет не так, то говори. — Кел, а ну отдай мои карточки! Это нечестно! — Обри громко возмущалась, пытаясь в схватке вернуть своё. — А почему это тебе попался король с десяткой, а я получаю одни двойки и пятерки?! Это ты тут жульничаешь! — Кел протестовал, умело отбивая атаки своей противницы. Санни понял, что появился в разгар игры между его друзьями. И, как всегда, та перешла в еще одну ссору. Чтобы успокоить их, старший поднялся и заговорил: — Эх, снова они за свое. Так, ребята, успокойтесь! Ни к чему тут бардак устраивать, и так продолжить игру не получиться. Давайте вместо драк сходим на полянку? Услышав голос своего брата, Кел прекратил борьбу, выкинув уже бесполезные карты и подошел к ним. Удивившись своей победе, девочка стала собирать все свои козыри, явно никуда не торопясь. — И зачем нам снова идти туда, а? В сотый раз играть в эти прятки и догонялки? Фи, — Обри недовольно бормотала, пока убирала игру в ближайший шкафчик. — Да и вообще скучновато стало, никаких тебе новых приключений. То тому принеси, то другому отнеси. — А может нам стоит выпустить Душечку из Хамфри? Обычно она нам всегда разные приколюхи устраивала. Решено, так и сделаем! — со своей гениальной идеей Кел начал подниматься по лестнице, пока Хиро его не остановил. — Уж ее нам освобождать точно не стоит, мне и прошлых выступлений было достаточно. Эх, возможно, нам и вправду больше нечем заняться в четвером. Вот могли бы мы завести себе ещё больше друзей в компанию. Или же… — Хиро пристально посмотрел прямо в глаза Санни. — …найти старых, верно, Грезящий? Почему пропали Бэзил и Мари? Как ты забыл о них? Брюнет смотрел на собеседника пару секунд, надеясь, что ослышался. Что этот вопрос показался ему. Чтобы друг, Хиро, говорил о них? Почему он все еще помнит? Может, это какая-то неудачная шутка? Но Хиро продолжал смотреть на Грезящего, явно ожидая ответа. Мальчик пошатнулся. Фигуры друзей стали расплывчатыми, Санни не мог ни на чем сосредоточиться. Комнату поглотила тьма, из который вышел силуэт, сокрытый тенью. Только яркие белые глаза позволяли выделить его образ среди беспросветного мрака. Незнакомец схватил мальчика за руку, притянув к себе. — Ты настолько сильно боишься правды того дня, что смог забыть даже ее? Отправил двух самых близких людей в черное пространство, лишь бы те не напоминали о том дне? Перестань подавлять эти воспоминания, Санни. Таким образом тебе от нее никуда не сбежать. Прими ее. Сделай это, — с этими словами некто со всей силой оттолкнул тело от себя, позволяя тому падать в бездонную тьму.***
Мальчик забыл, как снова очутился в своей кровати. Холодный пот обступил его со всех сторон, всё в лучших традициях пробуждения после кошмаров. Тем не менее, на улице уже играло утро. Это раздражало. Раздражало внезапное пробуждение и отвратительный сон. Санни знал, что в своём мире он хозяин, никто не должен прерывать прекрасные грёзы о лучшей жизни. Парад злости прервал звонок. Противный писк исходил от маленького домашнего телефона, который устроился на столе брюнета. Мальчик поднял трубку. Раздался голос мамы. Это говорило о том, что она не дома. Снова. — Доброе утро, Санни! — было слышно через аппарат, что женщина улыбнулась. — Я оставила тебе еду на столе, позавтракай, пожалуйста! И да, сегодня у тебя важный день. Надеюсь, ты помнишь, что сегодня мы идём к твоему папе на работу. Надеюсь, что он поможет тебе со всеми твоими вопросами. Я заеду за тобой примерно через два часа. Будь готов, люблю тебя, до встречи! — наконец-то звонок окончен. В ту минуту казалось, что мама никогда не перестанет говорить. Брюнет встал, чуть не упав снова на матрас. М-да, он совсем ослаб. Опытный специалист тут действительно нужен. Но голод был гораздо сильнее, чем какая-то слабость в ногах. Санни медленно, но всё же спустился вниз. Чувство голода сразу пропало, как только юноша увидел еду. На столе лежали остывшие панкейки. Казалось, что эти блинчики испорчены уже неделю как. Но никакого запаха от них тоже не было. Странно и отвратно. Подросток, долго не раздумывая, схватил тарелку и выбросил еду. Брезгливость сразу ушла. Но брюнет всё же помыл за собой тарелку. Мама приехала ровно так, как обещала. Позванивая ключами, она напомнила о своём существовании и позвала сына. Нужно было ехать, в конце концов, если это поможет мальчику снова стать социальным, то женщина готова на любые жертвы. Для Санни это было впервые. Пару раз в прошлой школе его грозились отвести к психологу из-за молчаливости и застенчивости. По словам Кела, кабинет школьного специалиста — это самое страшное место в твоей жизни. Никакая столовая не сравнится с теми ужасными вещами, что происходят за скрипучими дверями. Но всё это в прошлом. Брюнет слишком много думал о том, что может произойти. Сейчас осталось только войти в помещение. Мама крепко держала его за руку, ведь для неё этот приём — последняя надежда на выздоровление своего сыночка. Неловкое молчание между ними прервала не менее неловкая фраза: — Знаешь… Может, это и хорошо, что пойдёшь к своему новому папе на приём. Лучше познакомитесь! Так что давай, вперёд! — сказала она, подталкивая сына к двери. Подбадривающая фраза мамы только сильнее засмущала Санни. Ну нет, знакомиться ближе с ним уж точно не хотелось. Женщина отпустила руку, давая понять, что у юноши есть свобода действий, хоть всё это и было лишь иллюзией. Ему оставалось только повернуть ручку. И Санни сделал это. В нос сразу же ударил неприятный запах. Это были благовония отчима, он был большим фанатом разных ароматических средств. Всё в этой комнате создавало напряжение: выцветший ковёр, неправильные цвета на стенах, даже угол, под которым стоял стол. Всё напрягало, давило на Санни, будто эта комнатушку хочет совсем изжить мальчика из мира. Мужчина слегка зажмурился от нового гостя. — О, проходи. Тебя же звать… Санни, верно? — отчим сразу принял серьёзную позу, но в глазах читался интерес к новому гостю. Юноша кивнул, после чего аккуратно приземлился на стул, выпрямился и посмотрел куда-то далеко. Психиатр сидел напротив окна, что позволяло мальчику смотреть на недавно обновленный забор. На пару кошек, которые пробегали мимо, играясь. На ворон, которые всей стаей садились на ограду. Всё происходящее за границей комнаты было гораздо интереснее, чем прием с почти незнакомым мужчиной, которому он должен был объяснять все свои проблемы. — Рассказывай, что тебя беспокоит на данный момент? — строго, но приветливо спросил отчим. Ответа не последовало, как обычно. Это немного насторожило психиатра, — послушай, ты же знаешь, что всё, что ты скажешь в этой комнате, здесь же и останется? Ты можешь мне доверять, обещаю, никому не расскажу! — после этих слов мало кто оставался равнодушным. Большинство пациентов цепляло подобное дружеское обращение, что способствовало быстрому построению доверительных отношений. Не такая уж и редкая практика, однако она совсем не подходит для замкнутых в себе людей, каким был Санни. Он сидел неподвижно, как мраморная статуя. Могло показаться, что мальчик даже не дышит. Отчим не знал, какие методы применить к необычному собеседнику. В ход пошли манипуляции: — Послушай, если ты будешь вот так молчать, то помочь я тебе ничем не смогу. Ты же хочешь снова стать дружелюбным? Снова завести друзей. А может быть даже и любовь? Ох уж эти подростки. Вот мы с твоей матерью такая милая пара, правда? — в ответ снова молчание, нового отца понесло явно не в ту сторону. — Помню, как мы встретились с ней в первый раз, она просто поразила меня своей простотой! — губы мужчины расплылись в омерзительной улыбке. — Знаешь, я таких женщин не встречал, серьёзно говорю, ни разу не видел! Санни, береги её, твоя мама действительно очень хороший человек, не представляю жизни без неё… А ты не знаешь, в следующие выходные она свободна? Подарю ей букет лилий, нет, тюльпанов! Как ты думаешь, что ей больше понравится? Отчим и не собирался прекращать, как будто это Санни был психиатром на этом приеме. Он и мама действительно стоят друг друга. Парочка влюблённых была знакома меньше года, но даже за это время сильно сблизилась. Мальчик снова ничего не сказал, специалист окончательно вышел из себя. Это было заметно, хотя напрямую мужчина не возмущался. — Ладно, Санни, я выписываю тебе лекарство. Напоминаю, что употреблять ты его должен ровно так, как я скажу. Принимай одну таблетку в день в течение пяти дней, желательно в одно и то же время. На выходные их не трогай, — доктор сразу же достал какую-то бумажку и стал писать на ней рецепт, не забыв поставить печать больницы. Взяв её, юноша вышел из кабинета. Впечатления от приёма странные, и мальчик несколько сомневается в компетентности отчима. Это была не последняя их встреча в больнице, однако сложно сказать, что следующие приёмы помогут Санни раскрыться. Однако о чём можно говорить, когда подросток пытается спрятать всю боль и от себя? Оставалось надеяться, что таблетки хоть как-то повлияют в лучшую сторону. До дома брюнет доехал на автобусе.***
Зайдя по пути в аптеку, мальчик забрал баночку с лекарством. На улице становилось темно, на небе уже можно было заметить луну. Совсем скоро настанет ночь, из-за чего Санни ускорился. Дома никого не было. Юноша не спеша разделся, перекусил остатками прошлого ужина и решил готовится ко сну. В ванной он посмотрел на бутылек с пилюлями. Таблетки. Психиатр выписал их Санни, и, стоит признать, те и вправду помогали. После применения лекарства сон становился более длинным, более спокойным. В мире грёз появлялось меньше тьмы, сюжет шел как по сценарию. Все становилось также, как и до переезда. Подросток взял одну пилюлю и положил на ладонь — именно такое количество было прописано в рецепте. По одной таблетке вечером в будние дни. И правда, зачем ему больше? Они хорошо справляются со своей задачей, верно? Брюнета передернуло. Воспоминания о кошмарах вновь пролетели в голове. Неужели сегодня там будет нормально? Обри, Кел, Хиро — все они забудут тот день? Он не знал. Санни не хотел вновь встречаться с незнакомцем, вновь слышать эти слова. Мальчику была необходима гарантия того, что уж в эту ночь все пройдет хорошо и весело. Что в этот раз фантастическое приключение пройдет без запинок. Ему была просто необходима передышка от реального мира. С этой мыслью он высыпает себе еще пару штук таблеток и быстро глотает, запивая водой. Снова подходя к матрасу в углу, Санни без сил падает на него. Надо как можно скорее заснуть, чтобы не думать о правильности этого действия, не размышлять о последствиях. Ничего плохого уж точно не случится, результат точно будет стоить того. Глаза закрываются, а плохие мысли теряются в потоке фантазий. Грезящий продолжает неподвижно лежать, не желая видеть этот мир. Брюнет просто боится, не хочет повторить прошлый сон. Но его будят громкие и настырные стуки по дереву. Не выдержав, Санни решается и озаряется. Он оказывается на кровати Мари, которыми брат и сестра поменялись очень давно. Сфокусировавшись, мальчик понимает, что оказывается в знакомой комнате. Но это совсем не белое пространство, нет. Юноша просыпается в своем старом доме, в котором он жил с семьей до переезда. Настойчивый стук в дверь дома продолжался. — Хеееей, Санни, ты дома? Давай повеселимся вместе с друзьями! — громко кричал Кел на улице, продолжая таранить преграду. Это был его старый добрый друг из мира грез, хотя голос немного отличался. Не задумывавшись об этом ни на секунду, грезящий встает с кровати и бежит к выходу. Но его дом также изменился: между этажами пропала лестница, которая соединяла их. На её месте был ровный пол, как будто разницы в высоте и не существовало. Опешив от этого, подросток оступился и упал. Весь мир поплыл, меняясь прямо на глазах. Санни сконцентрировался лишь на силуэте, который наконец-то смог открыть закрытую дверь. Кел помог мальчику встать и вывел того на улицу. Со свежим воздухом грезящему и вправду стало легче. — Ты так давно не выходил на прогулку, что уже ноги не держат? Надо больше спортом заниматься! А ну давай на перегонки до Хоббиза! Ха-ха! — с неуместным смехом Кел быстро побежал по тропинке вперед, совсем не оглядываясь на своего друга. Небо было фиолетовым, а белые звездочки украшали его. Растительность стала бирюзовой, а земля приобрела розоватый оттенок. Палитра брюнета изменилась: теперь он не отличался от остального мира черно-белым раскрасом. Кожа стала более смуглой, конечности длиннее, да и одет тот был привычнее. Все цвета стали более яркими, а объекты — размытыми. Да и зачем грезящему продумывать задний фон своего мира? Главное, что он вполне отчетливо видел отдаляющееся оранжевое пятно. С глупой улыбкой Санни поднялся с тропинки и помчался за ним, совсем не заметив пропажу дома за спиной. Во время бега мальчик не обращал на окружение внимание, из-за чего перед ним мелькали лишь разноцветные пятна. Вон сбоку что-то похожее на ростокрота, а впереди можно заметить корзинку для пикника. Забыв о друзьях, забыв про все свои беды, грезящий закрыл глаза и, смеясь, продолжал мчаться. Без цели, без страхов, без памяти о ком или о чем-то. Брюнет мог ощущать только приятное дуновение ветра на своей коже. На лице была улыбка. Спустя неопределенный отрезок времени Санни все-таки добежал до раздвижных дверей. Наверху была расположена табличка с надписью «Внеземелье». Именно в этом месте компания друзей собиралась встретится, верно? Подойдя ближе ко входу, заслонки автоматически отодвинулись, дав оглядеть помещение внутри. Там оказался знакомый космический мир с прекрасными пейзажами. Можно было заметить как и дом космопарня, так и рыбный прилавок. Но главное, что прямо в центре магазина трое приятелей расположили пикник. Заметив мальчика у входа, Обри окликнула его: — Вот и он! Привет, Санни! Мы все соскучились по тебе, — девочка с розовыми волосами подошла к другу, обняв его. — Без тебя тут как-то одиноко… Тебе стоит реже так пропадать, а то совсем грустно становится! — Хочешь попробовать стейк? — Кел указал на тарелку с блюдом, которая одиноко стояла на клетчатом покрывале. — Мой брат вчера весь вечер готовил его, чтобы тебе понравилось. Ты ведь проголодался за все это время? — Ой, не преувеличивай, — Хиро смущенно улыбнулся, явно не ожидая услышать комплимент. — Я просто хотел порадовать своих друзей вкусной едой. Но именно сегодня мне помогала Мари. Она всегда так старается, желая, чтобы все было идеально. — Да, давайте подождем Бэзила и Мари перед тем, как начнем кушать! А то невежливо будет, — Обри приземлилась на край одеяла, взглянув на Санни. — Давай же, присаживайся, не стесняйся. Мальчик последовал её совету и сел рядом. Все стало постепенно налаживаться. А всего-то и нужно было принять чуть больше лекарства. И почему психиатр не говорил об этом раньше? Если бы брюнет знал, то начал бы употреблять большую дозу с самого начала приемов. От этих мыслей грезящего отвлекли до боли знакомые голоса: — З-Здравствуйте! Простите, что мы так задержались. В цветочном была большая очередь, но э-это того стоило, поверьте! К ним подошли Мари и Бэзил. Но выглядели они совсем не так, как мальчик бы хотел. Обе их фигуры были затемнены. Но даже эта палитра не мешала заметить главные отличия образов. Живот блондина был проткнут садовыми ножницами, одежда была испачкана в крови. Знакомые темные ростки выходили из раны, поглощая тело. Он выглядел также, как и когда Санни посмотрел на Бэзила в щель в последний раз. Лицо старшей сестры не позволяли разглядеть черные длинные волосы, через которые на брата смотрело белое око. Мари была одета в то самое светлое платье, а шею обматывала старая скакалка, которая была готова порваться в любой момент. Она выглядела также, как и когда Санни взглянул на свисающее тело в последний раз. — Верно. Мы хотели найти не просто красивый цветок, а ещё и с хорошим посылом. — Д-да, я надеюсь, что тебе понравится и ты простишь меня, — во время их речи тела оставались неподвижными. Фигуры не открывали рот во время своих реплик, звук исходит откуда-то извне. Не моргая, они не отводили пристального взгляда от грезящего. — Бэзил нашел этот цветок на прилавке, мне он сразу понравился. Я хочу подарить её тебе, младший брат, — с этими словами Мари протянула горшок. В нем находилась орхидея. На бирке было написано её название — Белая цапля. — Знаешь, что она означает на языке цветов? «Я буду помнить о тебе даже во сне». Красиво, правда? Воцарилась полная тишина. Всё вокруг моментально замолчало и будто бы уставилось на Санни, ожидая от него дальнейших действий или слов. Но что, если грезящий не хочет помнить? Юноша смотрит на протянутый его сестрою горшок, испытывая нарастающую неприязнь. Он отворачивается, категорически не принимая этот подарок и заложенный в него смысл. Брюнет уверен, что может не думать о двух самых худших воспоминаниях в своей жизни. У него это уже почти получилось. Не желая видеть какого-либо продолжения уже испортившегося сна, мальчик зажмуривает глаза, собирая всю волю в кулак для пробуждения.***
Открывает глаза и ничего больше не видит. Везде сплошная тьма, среди которой оказывается небольшой источник света. Санни подходит к нему и понимает, что это всего лишь окно на его чердаке. Он проснулся, однако не чувствует облегчения. Последний момент сна всё ещё играет перед глазами, но парень старается отвлечься от этого. Сейчас брюнет не хочет обратно ложиться спать. Вместо этого продолжает стоять у окна, меланхолично смотря на ночной пейзаж. Сейчас глубокая ночь, все уличные фонари отключены. Из-за этого можно заметить прекрасный хоровод из звёзд, что формируется в разные созвездия. Однако подросток мало обращает на них внимание: его взгляд прикован к Луне. Она освящает верхушки частных домиков и деревьев, сильно выделяясь на ночном небе. Такая прекрасная, такая волшебная. Полная тишина совсем не давит на мальчика, даже наоборот, дарует спокойствие. Хотелось бы вечность так простоять, забыв о всех тревогах и печалях, о времени. Так и получается. Стоя на одном и том же месте, Санни встречает восход Солнца и слышит пиликанье будильника. Уже утро, а школу никто не отменял. Ему слишком лень переодеваться в школьную форму, поэтому парень идет в своей привычной одежде, которую почти не снимает после переезда. Школьный день казался бесконечным, каждый урок шёл будто в замедленной версии. Санни как всегда скучал на них, вырисовывая разные закорючки на полях и слушая одним ухом монотонные речи учителей. На переменах дело не становилось лучше, среди весёлых больших компаний подростков и учеников помладше брюнет чувствовал себя лишним. Слыша чужие разговоры и планы на будущее, он чувствовал смятение. Возникали вопросы к себе по этому поводу. Но на все это ответов совсем не было, да хоть малейших каких-либо представлений или идей о своем будущем. Сказать точно можно только про то, что привычка жить в фантазиях вряд ли куда-то исчезнет. На самом деле, это единственное, что походило на жизнь, а не пустое существование. Сегодня Санни чувствовал себя более измотанным, чем обычно. Мама опять на работе, так что он снова был полностью предоставлен сам себе. Уже вечер, и парень хотел бы пораньше лечь спать. Захватив с собою стакан воды и баночку таблеток, он поднялся к себе в комнату. Пилюли звонко стукаются друг с другом и стенками банки. Юноша размышляет над тем, чтоб опять принять больше положенного. Ничего страшного ведь не случилось. Начало сна было прекрасным и очень насыщенным, что нельзя было сказать о конце. Санни всё ещё сомневается, однако решает идти до конца и, высыпав на руку чуть большее количество таблеток, запивает их залпом. Футон прогибается под весом тела. Подросток закрывает глаза, вновь мгновенно заснув. Фаравэй вновь встречает его также радостно. Весёлая прогулка всей компанией друзей, совместный пикник у озера. Беззаботное время, забавные шалости и радость. Санни, вечно безэмоциональный и молчаливый, позволяет себе улыбаться, наслаждаясь счастливой жизнью. Мари такая же, какой её помнит мальчик с детства. Заботливая и всегда подбадривающая сестра, что поможет словом в любой ситуации. Объятия с ней такие же тёплые и надежные. Бэзил именно такой, каким его помнит мальчик с детства. Стеснительный и заботливый, искренне любящий всех своих друзей. Он всегда старается смотреть на хорошую сторону вещей, истинный пацифист. Единственное, что может тут тревожить грезящего — это блеклые тени среди деревьев, что быстро пропадают, стоит на них только обратить внимание. Но это не так страшно мальчику, пока его окружают верные друзья. Все вместе, они решают отдохнуть в доме Санни и Мари. Видя здание, брюнет замечает сгущение теней. Дорогу перегибает совсем чёрный оленёнок с тонкими, как иглами, копытцами. Санни совсем не хочет продолжать, но друзья подбадривают его. Они никогда не бросят его одного, не так ли? И сам грезящий не готов бросить свою компанию. Рядом встаёт Бэзил, держа в опущенных руках излюбленный фотоаппарат. — Фотографии! Я люблю фотографии! — с улыбкой говорит он, встречаясь взглядом с грезящим. Лучший друг кивает в ответ. Бэзил становится еще счастливее. — Санни, давай фотографировать друзей? Помнить что-то важное. Будет хорошо! Не ожидая разрешения, блондин сразу же поднимает и включает камеру, ненамного отойдя, направив объектив на компанию. Пару мгновений и щелчок. Брюнет поворачивает голову в сторону Бэзила, однако видит только лежащую на полу фотокамеру. Куда он пропал? Снова ушел? А как же посмотреть сериал на диване? Все снова прекращается? Паникуя, Санни чувствует резкую слабость в ногах и сползает вниз. Голова кружится, в глазах темнеет. Сердце так бешено колотится, будто вот-вот не сможет выдержать огромного давления и разорвётся. Мальчик абсолютно один и совсем не понимает, что ему делать. Хочется взвыть от безысходности. Совсем не прельщает перспектива оставаться в кошмаре, ровно как и просыпаться. Пара секунд, что вмиг разлучили парня с его друзьями и прекрасным миром. Почему ему приходится каждый раз это проходить? Санни ежедневно борется с испытаниями, что подкидывает ему жизнь. Это не укрепляет, а только постепенно изводит, медленно губит. Проходит мгновение. Сильно ворочавшийся до этого Санни вскакивает с матраса. Голова так сильно кружится, парень совсем не понимает, где он и что он. Становится чуть лучше, он видит розовый оттенок на всех поверхностях его чердака. Поворачивается к окну и улавливает восход солнца. Юноша утыкается в колени, чувствуя, как лицо щиплет от горячих слёз. Ощущает себя самым ничтожным существом, что только было на свете. Как только он почувствовал счастье и радость от жизни, то сразу же с крахом потерял всё. Потерял абсолютно всё. Своих друзей, свою любимую сестру, своего самого лучшего друга, себя и надежду на хоть что-то хорошее в своей чертовой жизни. Санни устал. Брюнет на ощупь находит упаковку таблеток неподалеку и подносит ближе к себе, видя перед глазами только размытое пятно. Пальцы вонзаются в эту уже ненавистную банку, появляется огромное желание уничтожить её любым способом. Но он расслабляет руку, позволяя таблеткам упасть и куда-то укатиться. Он просто не может это сделать. Не может отказаться от самого лучшего и одновременно ужасного, что сейчас есть у него в жизни.***
Прошло пару недель, незаметно пролетевших для подростка. Санни бы точно потерял счёт времени, если не школа. Но и здесь всё не так гладко. Он ходил туда каждый день, однако на уроках практически клевал носом парту. Это доходило до того, что мальчик чуть ли не падал в обморок от переутомления и недоедания. В последние дни чувство голода практически пропало, как и чувство насыщения пищей. Она вся казалась пустой и искусственной. Подобное поведение не могло не смущать людей вокруг, так что дело быстро дошло до психиатра. Специалист воспринял состояние Санни как реакцию организма на сильно действующее лекарство, курс которого ещё не стоило заканчивать. Было решено перевести пациента на домашнее обучение, что быстро сошлось на полное освобождение от школьных предметов. Маму не сразу устроило такое решение, однако на что не согласишься ради благополучия своего ребёнка. У Санни появилось гораздо больше свободного времени, которое он тратил на пребывание в грёзах. И они совсем неоднозначные. Всегда начинаются прекрасно, но заканчиваются по-разному: иногда хорошей концовкой, иногда же больной фантазией или воспоминанием. И это чередуется, не давая оставаться надолго в одном и том же состоянии. Американские горки с резкими поворотами, падениями и взлётами. Брюнет пытался понять, сколько именно ему стоит пить таблеток, чтоб очередной сон прошёл хорошо. После каждого кошмара он прибавлял к прежнему количеству по одной. И это помогало, хоть и спустя пару дней появлялась опять необходимость увеличения дозы. С каждым таким повышением количества лекарства сны понемногу менялись. Всё чаще появляются сюрреалистические странные образы, яркие и кислотные цвета. Но это не отпугивает, а, наоборот, притягивает грезящего к себе. Мозг может расслабиться, отпустить суровую реальность, утопая в экстазе и наслаждение. Полная утопия без признаков малейшего несчастья. Однако всегда наступает пробуждение, где мир совсем не такой. В реальности не получается найти хоть какое-то утешение или радость, во имя чего стоит просыпаться. Всё бы так и размеренно продолжалось, если в один момент он бы не заметил опустевшую баночку. Если честно, то Санни не мог и подумать, что они могут хоть когда-то закончиться. Было так много пилюль, что они казались нескончаемыми. Это вывело подростка из равновесия. Их точно стоило добыть до очередного сна, страшно даже подумать о последствиях пропуска лекарства хоть один день. Об этом предупреждал сам специалист ещё месяц назад. И таблеток хватило точно на куда большее количество недель, если бы пациент пил их по прописанному врачом расписанию. Парень и сам понимает это, но ничего не может поделать. Рецепта на руках не было, следующий визит к специалисту был только на следующей неделе. Огромная проблема в таком случае достать их. Но на руку играет отчим. Санни сказал о данной проблеме маме, неловко соврав, что фармацевт в аптеке ошибся и дал меньшее количество лекарства. Она, конечно же, сразу этому поверила и без промедлений сделала один телефонный звонок, который моментально решил проблему. Женщина как раз собиралась на какую-то важную встречу или свидание, так что по её возвращению юноша сразу получил поцелуйчик в лоб и необходимые медикаменты. Пилюли опять звонко стукаются меж собой. Мальчик не может вспомнить, с какой поры вся его жизнь начала вертеться именно вокруг них. С полной баночкой в руках Санни поскакал в свою комнату по лестнице, планируя попробовать выпить чуть ли не треть всей банки за раз. Все равно беспокоится об этом не было смысла, так как новый мужчина матери в любой момент готов выписать ещё. Неужели ему и вправду могло так повезти? Но уже в следующую секунду конечности ослабевают, и, не успев схватиться за перила, подросток скатывается вниз. Если в своей голове мальчик и мог представлять себя полностью здоровым и бодрым, то реальность была другой. Передозировка лекарствами плохо отражалась на состоянии, больной совсем не занимался спортом, из-за чего было сложно держать себя на ногах. С грохотом тело приземлилось на пол, брюнет потерял сознание.***
Санни снова оказался в своём сне. В этот раз он был в церкви на окраине Фаравэя, столь непривычном месте. Мальчик сидел на лавочке в первом ряду. Вокруг него сходились незнакомые черные силуэты, издающие неразборчивые звуки. У здания отсутствовали окна, из-за чего было темно. Ощущалась неприятная и давящая атмосфера. Грезящий понял, что появился на чьих-то похоронах. Из кромешной тьмы к пьедесталу подошел священник и начал свою речь: — Здравствуйте. Сегодня мы собрались здесь, чтобы принести свои искренние соболезнования всем родным и близким покойного. Совсем недавно ужасным образом ушел из жизни прекрасный человек. Молодой юноша, любимый внук и лучший друг, Бэзил. Мои соболезнования всем близким в этот грустный и тяжелый момент. Попрощаемся с ним в последний раз и проводим в более лучший мир. — мужчина отошел, открыв взор на черный гроб с телом внутри. Около него, на столике, стояла фотография лучшего друга. Могилу украшали разнообразные букеты цветов — лилии, розы, гладиолусы, тюльпаны и, конечно же, подсолнухи. Для такого маленького городка эта смерть и вправду стала причиной скорби множества людей. Брюнет не хотел смотреть на него, не хотел видеть реального Бэзила, мирно спящего в черной коробке. Не хотел прощаться с ним, отпускать. Ведь лучший друг всегда сможет жить у него во снах. Путешествовать по безграничному миру в поисках приключений вместе с друзьями. И Санни никогда не вспомнит, что же на самом деле с ним произошло. Поэтому надо уходить из этого места, из этой церкви. Сейчас же. Стоит лишь дождаться своего пробуждения и пилюль, которые вернут все на круги своя. Но путь к выходу преграждала довольно большая толпа, которая собралась около гроба. Горожане по очереди наклонялись к мальчику, шепотом говоря прощальные слова. Незаметно проскользнув мимо них, юноша, не желая мешать трауру, выбежал на улицу. Свет на пару мгновений ослепил Санни, но тот быстро проморгался. В такой печальный день солнце светило ярче обычного, освещая грустные лица гостей. Грезящий уже собирался уходить, как вдруг его окликнули: — С-Санни? Что ты тут делаешь? — сказал Кел. Он был одет совсем не в своем стиле: черный пиджак на белой рубашке выглядели на нем непривычно. — Не ожидал, что ты придёшь, хех... После воссоединения нашей компании это снова происходит. Хиро и Обри даже не смогли присутствовать на этом приеме, виня себя в произошедшем. Снова. Кел облокотился на ближайшую стенку, вздохнув. Брюнет теперь единственный, кто может рассказать своим друзьям правду, объяснить все мотивы их действий. Но этот шанс был упущен вместе с переездом, он ничего не сможет исправить. — Знаешь, а я ведь писал тебе письма. В реальности, — друг снова начал говорить, отвернувшись. — Хотел узнать, как дела. Сообщить, как именно произошли эти похороны. Сейчас всё это — лишь твоя фантазия, верно? Нет, я не хочу винить тебя в том, что ты не хотел читать наши сообщения, как-то связываться с этим городом. Возможно, нам всем стоит начать жизнь с чистого листа. Но не стоит все таки забывать о своих старых друзьях. — Кел мучительно улыбнулся, пытаясь хоть как-то поднять настроение. — Бэзил же подарил тебе наш фотоальбом. Он хотел, чтобы ты хранил в своем сердце те добрые воспоминания, которые смогли запечатлеть на тех полароидах. Сможешь ли ты их сохранить, Санни? Ради всех нас. В руках грезящего оказалась зеленая книжка. На её обложке необычным шрифтом было написано «Воспоминания Бэзила». Открыв его, мальчик увидел лишь пустые страницы. Видимо, подросток слишком плохо помнил оригинал, чтобы в точности его перенести сейчас. Но Санни уже решил, что выполнит хотя бы это обещание Келу. Он и так доставил слишком много неприятностей своим забытым друзьям. Хоть сохранение фотоальбома не искупит все грехи, которые тот совершил в своей жизни, мальчик сделает это.***
От резкого пробуждения заболела голова, тело совсем не хотело вставать с деревянного пола. Пересилив себя, Санни поднялся и, шатаясь, стал искать книжку, обыскивая каждую комнату. Не жалея предметы, мальчик громил весь дом, вытаскивал все вещи из шкафов, пытаясь найти подарок друга. Наконец, уже готовясь сдаться, юноша садится на футон в своей комнате и чувствует что-то твердое. Поднимая матрас Санни видит заветную книжку. Он понимает, что все это время он спал на нем. «Воспоминания Бэзила» находились под подстилкой, в самом дальнем углу комнаты. Обнаружив пропажу, Санни усаживается и открывает, вновь погружаясь в прошлое. Вдруг из под обложки выпадает конверт. На его поверхности в уголку аккуратным почерком написано: «Для Санни». Адресат совсем не помнит, чтобы видел и получал это письмо. Любопытство берёт верх, так что конверт сразу же оказывается вскрыт. В нём было сложенное, чуть помятое письмо, которое юноша сразу же начинает читать. Некоторые буквы расплываются перед глазами, из-за чего приходится всматриваться. Ближе к концу письма почерк автора становится всё более неразборчивым и кривым. Лист уже успел немного пожелтеть, так что можно было предположить, что написано оно было давно. «Дорогой Санни, Прости, что пишу это. Я даже не знаю, дойдёт ли это письмо до тебя, хватит ли мне смелости его вручить. Наверное, я не имею права писать про ситуацию, особенно тебе. Ты всегда был хорошим слушателем, прошу тебя, послушай меня и сейчас. Мне очень тяжело писать про это, я чувствую неисправимую вину. Ты же тоже это чувствуешь, Санни? Смерть Мари очень сильно на всех повлияла. Никто не был готов встретиться со смертью так рано в своей жизни, особенно близкого человека. Наша компания постепенно отдаляется друг от друга. Мы стали редко видеться и разговаривать. Иногда я встречаю Кела. Он начал усердно заниматься спортом, завёл новых друзей, пытается всеми силами справиться с трагедией, что у него постепенно получается. Но в глазах все равно можно заметить слёзы, когда речь заходит о Мари или Хиро. Ты знаешь Хиро, его добрую и заботливую натуру и то, как он беспокоится за всех нас. Я совсем не видел его со времён инцидента, он не приходил на похороны. Я ни за что не смог бы смотреть ему в глаза после произошедшего. Кел говорит, что Хиро не выходил из дома уже несколько месяцев и всё бросил, не хочет вставать и питаться. Брат и вся их семья очень волнуется за него... Я абсолютно не знаю, чем я могу помочь. Как я могу всё исправить? Недавно ко мне приходила Обри, она увидела и просмотрела мой фотоальбом. Многие фотографии были кем-то испорчены, из-за чего она была в ярости. Обри обвиняла меня, но я не мог ничего ответить. Она ушла, взяв с собою фотоальбом, и сказала, что я ужасный человек. Наверное, она ненавидит меня теперь, что я и заслуживаю. Меня утешает только одно: я ничего не сказал ей про тебя. Я не выдал тебя. И ты можешь не беспокоится по этому поводу, я никогда не подвергну тебя опасности и не раскрою наш секрет. Я перестал узнавать не только наших друзей, но и себя. Раньше я всегда стремился думать позитивно, что сейчас крайне сложно. Чувство вины и одиночества следует за мной. Нечто всегда следит за мной, сколько бы раз я не пытался убежать или избавиться от этого. Скрывать ужасную правду гораздо сложнее, чем я предполагал. Нечто, бывает, прячется за моей спиной, но я всё равно чувствую его присутствие и то, как оно постепенно меня поглощает. Ты чувствуешь что-то подобное? Это самое ужасное ощущение в моей жизни. В моменты, когда становится нестерпимо больно и плохо, единственная надежда, что не покидает меня, — это ты. Я уже давно совсем не видел тебя, но я всё ещё верю, что в один день всё изменится. Ты выйдешь из дома,и надеюсь, что мы сможем справиться с этим вместе. И всё будет хорошо. Мы сможем вместе рассказать правду друзьям. Наверное, они отвернутся от нас. Но мы пройдём это вместе. Вернутся те солнечные, счастливые дни. Я всегда буду на твоей стороне, Санни, и никогда не брошу тебя, как и обещал. Прошу, не бросай и ты меня. Я боюсь представить, что будет, если ты исчезнешь из моей жизни. Я совсем не переживу это.Навсегда твой лучший друг,
Бэзил.»
С первых же строчек Санни понял, кто ему это писал и о чём хотел сказать. Во время чтения дыхание перехватывало, а в глазах застывали слёзы. Парень осознал и будто заново прочувствовал всю ту скорбь и боль, что испытывали его друзья на протяжение многих лет. Как они старались пройти её и начать новую жизнь. И хоть этот груз никогда не исчезнет полностью, с ним можно смириться и продолжать жить. Однако после собственной смерти нет никакого утешенья, нет ничего. Слёзы быстро стекают вниз, оставляя влажные следы. Санни не ощущает это, осознавая наконец-то смерть Бэзила. Его добровольный уход из жизни. Насколько человек, особенно ребёнок, должен страдать, чтобы пойти на это? Не кричать, не просить помощи у кого-то, а тихо уйти навсегда в своей же комнате? Насколько Бэзил был разочарован в себе и своей жизни? Настолько, что смерть казалась единственным освобождением. От этих мыслей холодило всё тело, а слёз становилось только больше. Парень со всей силы сжимает ткань одежды в руках, стараясь таким образом освободиться от столь сильных и резко нахлынувших эмоций. Ведь брюнет мог на это повлиять, мог остановить Бэзила от причинения себе вреда в ту ночь. Но он эгоистично проигнорировал это бушующее предчувствие, не предприняв абсолютно ничего. Одна большая ошибка, что стоила человеческой жизни. Какой же кошмар происходит в головах друзей, оставшихся в Фаравэй? Они еле как смирились с «суицидом» Мари, но теперь ещё один их друг ушёл из жизни. В тот день, когда всё налаживалось, когда чёрная полоса, казалось, наконец-то заканчивалась. И опять, Санни всех подвёл и бросил. Уехал, не отвечая на многие письма от своих друзей, даже не открывая их. А ведь они всё ещё волнуются за парня, всё ещё не оставляют надежды встретиться и вновь поговорить с ним. Из него просто ужасный друг. Время шло крайне долго, Санни всё никак не мог успокоиться. То, что он так долго избегал и подавлял — сейчас господствует над ним. Он не может с этим справиться, не может так продолжать. Одно мгновение, и парень вспоминает, что у него целая пачка лекарства. Юноша должен был извиниться за всё. Раскаяться перед друзьями за сокрытие правды, за все беды, которые он создал своими действиями. Все они имели право знать, что случилось в тот день. Этого же хотели бы Мари и Бэзил, верно? Настала пора дать упокоиться их душам. Сейчас ему было необходимо увидеть старых друзей, ему хотелось попасть в этот мир. Парень находит неподалеку заветные таблетки и берёт их. Пальцы практически не слушаются, еле как баночка открывается. Брюнет спешит, так что не задумывается о своих действиях и их последствиях. Пилюли неприятно пробегают по горлу вниз. Одна из них неприятно саднит в горле, заставляя разразиться кашлем. Санни небрежно ложится на футон. После лекарств мальчика очень быстро клонит в сон. Сегодня он уснул до того, как его голова упала на подушку. Пустая баночка шумно прокатывается по деревянному полу.***
Санни очнулся в своей вселенной грёз, которая как-то умещалась в одной голове. Грезящий должен, нет, обязан прямо сейчас поговорить с лучшими друзьями. Но, взглянув на свой сон, подросток ужаснулся. Этот прекрасный мир разрушался и восстанавливался прямо на глазах. Было невозможно очертить, выделить хоть что-то. Каждую секунду знакомые образы менялись до неузнаваемости, смешивая все воспоминания и эмоции в один микс. Можно ощутить всю какофонию из звуков и запахов, которые брюнет когда-то запомнил. Это уже точно не были грёзы, нет. Здесь творился неконтролируемый хаос. Тело не хотело, не могло в нем перемещаться, из-за чего подростку оставалось неподвижно лежать, надеясь, что всё станет, как прежде. — Не станет. — фраза прозвучала везде и сразу. — Ты пересек черту. Уже поздно пытаться вернуть все обратно. Ты и сам это прекрасно осознаешь, верно? Санни попытался приподняться, желая взглянуть на своего собеседника, но это было бесполезно. Голова болела, не успевая обработать всю информацию. Красные глаза слезились от быстрой перемены цветов вокруг. Юноша хотел закрыть их, проснуться, но веки не закрывались. Неужели грезящему придется остаться тут вечно, вспоминая свою жизнь? Сможет ли он подобным наказанием раскаяться за все грехи? — Ты выглядишь одиноко. Уже ничто не сможет исправить это. — тихий голос не позволял Санни полностью погрузиться в свои мучения. Этот звук был единственным, что подросток может осмыслить среди всей неразберихи. Звук собственного голоса. — Ни грёзы, ни таблетки, даже я. Тебе до конца своей короткой жизни придется нести этот груз. Всё было бесполезно с самого начала. К лежащему телу бесшумно подошли. Взглянув выше, Санни увидел наклонившегося маленького мальчика с белоснежной кожей и черными, бездонными глазами. На его лице нельзя было заметить ни одной эмоции, как будто он был статуей. Такой же неподвижный и бесчувственный. Это ужасало и успокаивало одновременно. Хотя бы кто-то оставался неизменным, отличающимся от разгрома вокруг. — Фантазии никогда не смогли бы избавить тебя от ужасов реального мира, мира правды. Ни ты, ни Бэзил так и не смогли справиться с этой тьмой. Все эти сказочные сны и персонажи были лишь копией воспоминаний. Даже я в итоге оказался твоим идеальным двойником для этого мира. Но несмотря на это, мы все еще один и тот же человек, Санни. — в руках Омори появился ржавый нож. — Если ты не способен самостоятельно признать все, то позволь мне помочь. Просыпайся, Грезящий. Этот мир не способен принять нас. Мы сдаемся. Лезвие оказалось во лбу Санни. Череп начал трескаться, вся голова раскалывалась на разноцветные осколки. Подросток ощущал неимоверную боль. Казалось, будто само сознание было готово распасться и исчезнуть. Единственное, что можно было заметить, так это Омори, который безучастно наблюдал за происходящим. Наконец, в глазах потемнело, и мальчик выпал из этой реальности, ощущая покой. Но столь приятная тишина не могла продолжаться так долго, только не для него. Санни криво лежал на своем матрасе, пока вокруг был беспорядок. Сегодня луна была скрыта серыми пасмурными тучами, из-за чего ночное небо выглядело совсем уж тускло. Мальчик слишком сильно вымотался за этот вечер. У него не было сил для того, чтобы встать и собрать обратно все полароиды в альбом. Или же пилюли, которые выпали из баночки на пол. Юноша мог только валяться на подстилке, смотря на черную, выключенную лампочку на потолке. — Мы умрем через несколько минут, забрав тайну смерти Мари с собой в могилу. — безэмоционально проговорил Омори, разглядывая разорванный кем-то фотоальбом. У Санни не было ни сил, ни желания хоть как-то противостоять ему. Все равно это ни к чему не привело. — Знаешь, я так много времени провел в твоем мире грёз, в котором ты так точно передал характеры своих друзей. Это было счастливое беззаботное время. Они при любых обстоятельствах поддерживали нас и, думаю, что если бы ты рассказал правду с самого начала, то твоя жизнь стала бы намного лучше. Ведь они бы простили нас. Омори перевел взгляд на собеседника, сдерживающего слёзы. Это жалкое хныканье от безысходности, от отчаяния и сожаления о том, что не сделал раньше. Санни вспоминал все ошибки своего прошлого. Спор с сестрой на лестнице, фабрикование суицида, ложь насчет инцидента. Но главное, что он не должен был делать, так это покидать любящих его людей в такой момент, убегать в свой маленький и уютный мир. Зачем ему все эти фантазии, когда у него был шанс воплотить их в реальность? — Не переживай, совсем скоро все закончится. — Омори с жалостью взглянул на себя, рыдающего на полу. Мальчик прильнул к нему, обняв. Санни не мог почувствовать это тепло, эту поддержку. Он умрет совсем один, пасмурной ночью. От передоза лекарствами. От передоза грёзами. — Я прощаю тебя, Санни.