éternité vide

      Небольшой джазовый бар «Éternité» перед новогодними праздниками всегда был забит под завязку. Бронь столов тянулась ещё с начала декабря, а рабочий персонал бара заранее готовился к тому, что им просто нужно дожить до конца года, скрипя зубами и делая беспечный да внимательный вид для посетителей. А посетители были совершенно разными: от студентов, которым нравилась стилистика лофта и пиво на любой вкус и цвет, до пожилых пар, которые приходили на каждые тематические вечера, чтобы немного размять косточки и потанцевать со своей второй половинкой под чарующий низкий голос главной джазовой изюминки этого заведения.       Пока современная молодёжь выбирала громыхающую электронную музыку, Ким Тэхён отдавал всю свою любовь именно джазу. Он пленил его слишком прочно, опутывая своими нитями, вовлекая всё глубже в звуки саксофона, фортепиано и гитар. Многие работники бара считали, что не существует сказки о любви красивее, чем история о любви мужчины к этому жанру музыки. И они убеждались в своей правоте каждый раз, когда невольно заслушивались его по истине волшебным баритоном. У новеньких официанток всегда подкашивались колени, как только начинали слышать его низкий грудной голос, но старожилы «Éternité» знали, что певец никогда не сможет полюбить кого-то сильнее, чем джаз.       Ким был любимчиком публики в баре, никакая другая группа или исполнители не могли получить даже маленького кусочка того внимания и любви, которые дарили завсегдатаи темноволосому красавцу. А он и не мог отказать в выступлениях — Тэхён был зависим от этой небольшой сцены, от своего серебристого Shure 55SH и ощущения блаженства, которое напитывало всё его естество, когда он безошибочно исполнял джазовые баллады, согревающие сердца многих посетителей «Éternité».       Бар постепенно наполнялся гостями, которые хотели проводить уходящий год в его уютных стенах. Тэхён отпивал тёплый чай из своей огромной кружки, чтобы разогреть свои связки перед предстоящим выступлением, рассматривая приходящих людей. Мужчина сразу заметил, как пожилая пара постояльцев тоже пришла в этот вечер, а женщина уже семенила в его сторону, оставив мужа наедине с её сумкой.       — Госпожа Пак, я рад видеть Вас сегодня, — певец тут же оставил свою кружку на барной стойке и спрыгнул с барного стула, чтобы приветственно поклониться даме.       — Как мы могли не прийти сегодня, Тэхён-и, — седовласая женщина тепло ему улыбалась, мягко поглаживая его плечо, — я уже не могу представить этот день без твоего чудесного пения, ты так хорошо исполняешь рождественские песни!       — Вы мне льстите, как всегда, — мужчина смущённо улыбнулся, глядя на собеседницу.       — Ты снова уйдёшь до полуночи, да? — слегка разочарованно спросила та. — Так грустно, что после традиционного боя колокола мы не услышим первую песню в новом году именно от тебя.       — Зато уже завтра вечером я буду петь вновь, — уходя от объяснений, произнёс Ким. — Кажется, Ваш муж уже потерял Вас.       — Пойду к господину Паку, а то он на радостях закажет себе больше алкоголя, чем может позволить его больная печень, — спохватилась женщина, отходя к своему столику, — удачного выступления, Тэхёни-и!       Исполнитель оглядел заполняемый разными звуками бар и пытался вспомнить, какой раз он видит подобную картину.       Когда это перестало радовать его? Сколько раз ему приходилось фальшиво улыбаться и делать вид, что ему действительно нравится быть частью этого праздника жизни?       Верный ответ зудел в голове назойливым, но лёгким видением, которое брюнет уже никогда не сможет стереть из памяти, да и не хотелось стараться, если честно. Только этот парящий образ воплощения самой весны не давал ему свихнуться в этой людской суете окончательно.       — Господин Ким? — саксофонист из группы, с которой мужчина сегодня выступал, вывел его из размышлений. — Мы через пару минут начинаем.       Брюнет кивнул музыканту, вернувшись к слегка остывшему чаю. Взглянув на свои часы, Тэхён по старой привычке начал вести отсчёт до конца мероприятия, когда он может вернуться к себе домой, в свою обречённую родную тишину, которая будет нарушаться редкими залпами фейерверков.       — Добрый вечер, леди и джентльмены, — низкий голос певца заполнял пространство, привлекая всё внимание посетителей к небольшой сцене, — мы от всего сердца благодарим вас, что вы выбрали «Éternité» для своего предновогоднего вечера. Давайте же проведём его с наслаждением.       Под тихие аплодисменты группа начала играть первую песню из сегодняшнего сета. «Let My People Go» идеально подходила для разогрева публики, несмотря на всю провокационность самого посыла текста. Десятки глаз были прикованы к выступающим, но большую любовь и внимание дарили именно Тэхёну. Его баритон завораживал, пленил, разбивал сердца и возрождал души из пепла. Мужчина знал, где нужно протянуть ноту подольше, где улыбнуться, а где драматично прикрыть глаза. Джаз был несомненно его стихией, и он с превеликим удовольствием исследовал его глубины.       Сет-лист на этот вечер был подобран больше, чем идеально. Парочки медленно кружились перед выступающими под чувственную «Summertime», ощущая витающую в воздухе еле ощутимую нежность. Брюнет не без удовольствия наблюдал за людьми, которые уплывали под его голос с сладкую страну грёз и мечтаний.       — Спасибо вам за проявленное внимание к нам, — после завершения очередного джазового хита произнёс Ким, — делаем небольшой перерыв, а после продолжаем.       С мягкими аплодисментами певца и группу отпустили со сцены, и бар заполнился лёгкой фоновой музыкой. Попросив у бармена ещё одну порцию чая, мужчина вновь окинул взглядом помещение и сразу подметил свою недавнюю собеседницу, которая с раскрасневшимися щеками, то ли от алкоголя, то ли от танцев, приближалась в его сторону.       — Тэхён-и, ты вновь разбил старушке сердце, — с всё-таки хмельными нотками в голосе произнесла она, — твой голос меня возвращает во времена моей молодости, когда джаз правил миром.       — Джаз всегда будет править миром, госпожа Пак, — с улыбкой ответил ей брюнет, — просто не все готовы это признавать.       — Как всегда в точку, — смеялась женщина, обмахивая лицо руками. — Тэхён-и, я уже говорила, как ты похож на жениха моей двоюродной бабушки? Царство ей небесное.       В глазах Кима промелькнул болезненный отблеск, который он тут же скрыл за обольстительной улыбкой.       — Говорили, и не раз, — кивнул тот, мысленно стараясь не зацикливаться на этой теме.       — Я плохо его помню, но он тоже был высок, курчав, — старушка предалась воспоминаниям, подняв глаза к потолку, — а какими влюблёнными глазами он смотрел на неё! Я всю жизнь мечтала о такой же любви.       — Думаю, с господином Паком Вы её обрели, — Тэхён кивнул в сторону столика с мужчиной, который без ведома супруги отпивал больше алкоголя, чем ему позволяло здоровье.       — Такой любви я больше никогда не встречу, — с ноткой осуждения женщина взглянула на собеседника, — надеюсь, когда-то ты встретишь ту самую и вспомнишь мои слова, поймёшь их.       — Обязательно, — коротко кивнул тот, получая свой долгожданный чай от бармена.       — Не буду тебя отвлекать, сынок, — будто опомнившись, произнесла седовласая и направилась к своему месту, — песни очень чудесны, Тэхён-и!       Певец приподнял уголки губ и кивнул удаляющейся женщине.       Каждый год она вспоминала то, что причиняло ему несравнимую ни с чем боль, будто ржавым гвоздём ковыряя незаживающую рану. Если бы Тэхён мог, он бы никогда не говорил с охмелевшей госпожой Пак, которая заводила эту тему, как старую шарманку, но из чистой вежливости поддерживал, хоть и коротко, её разговоры. Пожилая женщина даже не подозревала, как терзала душу певца, если бы та у него была.       Остаток вечера проходил точно так же, как и многие такие же вечера.       Исполнение Кимом «I Put a Spell On You» всегда будоражило сознание молодых девушек, которые не переставая кидали флиртующие взгляды, которые он предпочитал не замечать. Традиционно последний вечер в году мужчина пел известнейшую «White Christmas» — она слишком прекрасно навевала праздничное настроение и доводила его до максимального уровня. Но в этот вечер брюнет решил внести некоторые поправки.       — Этот день для всех нас поистине особенный, — мягко улыбался Тэхён под стихающие аплодисменты, — поэтому сегодня напоследок я хотел бы исполнить одну прекрасную песню для вас.       Плавная, нежная и, безусловно, узнаваемая мелодия «It’s Beginning To Look A Lot Like Christmas» разливалась по всему бару, вызывая восхищённые вздохи, ведь мужчина ещё никогда не включал эту известную рождественскую песню в свой сет-лист. Низкий тягучий баритон Кима укутывал гостей, словно в тёплое одеяло, убаюкивая, почти приобнимая за плечи каждого. Каждый из присутствующих, даже рабочий персонал, завороженно смотрел на певца, который с помощи пения рассказывал чудесную историю, не оставляя хоть кого-то равнодушным. Даже несмотря на то, что под эту песню раньше люди любили вальсировать, никто не мог встать со своего места — все просто были очарованы.       На этой приятной ноте брюнет завершил это небольшое выступление, подарившее каждому новогоднее настроение. Гости бара поднялись со своих мест, чтобы задарить Тэхёна и группу музыкантов самыми бурными и признательными аплодисментами, на что выступавшие признательно кланялись.       Зайдя в подсобное помещение для персонала, исполнитель сразу принялся одеваться, не желая ещё больше контактировать с кем-то в этот вечер. Ему срочно необходимо было попасть домой, почти жизненная необходимость зудела в голове — покинуть переполненное людьми помещение. В подсобку зашёл один из официантов и сообщил почти традиционное о том, что пара девушек оставили для него свои номера на баре и очень бы хотели провести с ним эту новогоднюю ночь. Но мужчина лишь отмахнулся и спешно покинул стены джазового бара. Пусть он и правда любил проводить там время, но истинная любовь давно отдана кое-чему другому.       Спешное бегство немного сбавило свой темп, когда Тэхён пересёк порог своей квартиры и облегчённо выдохнул. Здесь ему не нужно натягивать на своё уставшее лицо сияющую улыбку, радуя окружающих. Здесь он может быть собой. Одиноким, разбитым, вечным Кимом Тэхёном.       Когда ему «даровали» бессмертие самым варварским путём, ему совсем не потрудились объяснить, сколько потерь он понесёт после. Что никакие богатства, никакие радости жизни не будут его радовать так же ярко, как с бьющимся сердцем. Что можно объездить весь мир на несколько раз, но это не спасёт от воспоминаний, что все его близкие давно стали жуткими костями.       Неспешно зайдя на кухню, брюнет достал красное сухое вино, специально припасённое именно для этого дня.       — Ты же простишь меня за сентиментальную любовь к вину твоего года рождения, моя королева? — тихо усмехнулся брюнет сам себе, наполняя жидкостью высокий бокал.       Пустая квартира не спешила с ответом, а Тэхён в нём и не нуждался. Тёмная гостиная озарялась вспышками фейерверков, которые уже активно запускались празднующими соседями. Подойдя к окну, брюнет криво усмехнулся.       — Никогда не понимал твоей любви к этой пиротехнике, — произнёс он, отпивая вино, — столько затрат на ветер ради громких звуков.       Мужчина плотно задвинул массивные шторы, чтобы хотя бы не видеть эти столпы искр. Усевшись в свою любимое, потёртое временем и переездами, кресло, Ким поднял голову к портрету той, с кем вёл одностороннюю беседу.       — Ещё один год без тебя, моя королева, — обратился он картине.       Русоволосая девушка на ней казалась немного смущённой, но не менее очаровательной от этого. Её глаза даже через слои краски всё так же пленили и завораживали Тэхёна, он, как и раньше, не имел сил от них отвернуться. Любовь всей его жизни покинула его ещё в прошлом веке, а зияющая дыра в грудной клетке так и не заросла. Его вечность была пуста и бессмысленна без той, кто родилась на рассвете весны, но ушла от него в набирающей силы зиме, в самую волшебную и ожидаемую ночь в году.       Рассматривая портрет любимой женщины, бессмертный глотал вино, прекрасно понимая, что ничто и никогда не заглушит его боль. Он бы отдал все свои года, чтобы хоть раз услышать её голос, поймать её лукавый взгляд, провести пальцами по нежной коже руки. Одинокая слеза скатилась по щеке брюнета, которую он даже не заметил. Всё его внимание было обращено к его королеве.       Но Тэхёну суждено провести свою бесконечную жизнь с этой раздирающей болью, глядя на ту, что уже никогда не посмотрит на него в ответ.