Обо всем и ни о чем

- Я хотел бы стать невидимым. - Зачем? – Исин непонимающе оглядывается на друга, который, в общем-то, способен нести чушь этому свету круглосуточно, даже ежесекундно. И он, Исин, так-то привык уже. И даже не удивляется. Ну почти.. Ну разве что самую малость.. Ну хорошо. Посмотрим правде в глаза. Сколько они знакомы? Восемь лет? Десять? А может, восемь дней?.. Это не так важно, но Син вмиг пересматривает свои убеждения и приходит-таки к выводу, что ни разу он и не привык. А потому, словно в первый раз, округляет глаза, мысленно готовясь к новому перевороту своего мозга и свежим трещинкам в стеклянных стенах своего неустойчивого мирка, который так обожает сотрясать Сэхун. К слову, латать эти стены потом приходится ему же. - Чтобы таскать в супермаркете шоколадные батончики, - невозмутимо отвечает Сэхун, а Исин вскидывает брови вверх, терпеливо ожидая продолжения. Нет, он не считает своего друга глупым, а его слова – не наполненными смысловой начинкой. Но логику его суждений проследить ему как-то не удается. Дальнейшие объяснения Сэхуна прерываются сухим кашлем из-за спины – конечно, чем еще заниматься на паре философии, как не обсуждением шоколадных батончиков?.. Профессор вновь возвращает обоих с небес на землю, и разговор сворачивается. Исину остается только гадать, собирался ли его друг вообще пускаться в дальнейшие разъяснения своих слов, в то время как последний вновь уже унесся мысленно в, еще неизведанные им, дали. Сэхун обожает Исина. И шоколадные батончики, конечно, тоже, но Исина все же больше. Поэтому оба частенько набирают в ближайшем магазинчике горстями лакомства в пестрых шуршащих упаковках и сбегают на окраину города, к заброшенному заводу, некогда популярному месту для фотосъемок местных неформалов, а сейчас и вовсе забытому жителями всех возрастных категорий. На радость Сэхуну, конечно же, который волоком тащит туда Исина при любой удачной возможности. Нет, Син не то чтобы против, но теплый плед перед камином и толстые вязаные носки явно предпочитает больше, чем сильно продуваемое полуразрушенное помещение на третьем этаже некогда популярного фарфорового завода. А какао и свежие булочки с корицей (приготовленные неуклюжим Сэхуном, у которого вечно все валится из рук, и мука обязательно покрывает все горизонтальные поверхности квартиры!) явно любит больше многочисленных шоколадок, напичканных неизвестно какой химотой и пестрым разнообразием «Е – шек», конечно же не прописанных в составе. А Сэхун, в свою очередь, с удовольствием оказался бы там, где повыше. Где снег и горы.. И хорошо, пусть с тем же пресловутым камином и шерстяными носками. И он бы, не колеблясь и секунды, налепил булочек с корицей и просыпал бы муку везде, где только можно и нельзя. Главное, что с Сином, который ворчал бы на тему криворукости Сэхуна ровно до первого кусочка сладкого теста, отправленного в его рот ловкими пальцами последнего. Но гор поблизости нет и в помине, как и камина, корицы и всего прочего. А Сэхун вообще живет не в доме, а в общаге, и делит комнату с Крисом, при упоминании которого, молочный шоколад кажется Сэхуну подозрительно горьким, а фундук – прогнившим. В особенности, если это незамысловатое имя с явным американским уклоном произносится в одном контексте с Сином, или, еще хуже – самим Сином. Но сейчас это не имеет значения совсем, потому что хоть и не снег и горы – зато осень и шоколад с нугой, мягко тающей на языке. А еще Исин, каждое слово которого так же приятно тает на слуху, как и нуга. Хотя нет. Приятнее, конечно же. - Так зачем ты бы хотел стать невидимым? – Исин возобновляет тему разговора, начатого утром. - Я ж ответил. – Сэхун жмет плечами и вопросительно смотрит на друга. - Ну хорошо. В таком случае, что тебе мешает таскать те же шоколадки просто так? Будучи, так сказать, видимым. - Ну вот смотри. Ты невидим. И ты приходишь в магазин, и.. – Сэхун берет запакованный глазированный сырок двумя пальцами, - берешь понравившийся батончик.. – сладость, придерживаемая за уголок обертки тонкими пальцами, плавно «проплывает» перед глазами ничего не понимающего Исина. – и ты, будучи в этом же магазине, видишь то, что видишь сейчас, но не видишь меня. Волшебство! – восторженно восклицает Сэхун и роняет батончик на прежнее место. Исин смотрит на него с минуту, а затем прикладывает свою ладонь ко лбу друга. - Ты в порядке? – озабоченно произносит он. Нет, Сэхун и до этого был способен нести первоклассный бред, но, по мнению Сина, сегодня явно предел. - Определенно, - кивает Сэхун и как-то слегка безумно растягивает губы в улыбке. – Ты понял? – спрашивает он, изучающе глядя на Исина, уже взявшего в руки новую шоколадку. - Ничего не понял. – мотает головой тот и с характерным звуком разрывает упаковку. - Идем. – Сэхун подрывается с места, многочисленные фантики дождем сыпятся с его коленей, а Исин, которого тот тянет за руку, от неожиданности роняет из рук конфету, которую почти успел отправить в рот. Ветер явно придает обоим парням скорости, и те вскоре оказываются в небольшом магазинчике. Сэхун воровато оглядывается по сторонам, и, повинуясь не законам физики, а внутреннему вдохновению, тянет Исина в сторону полок, на которых ровными пирамидками возвышается шоколад. - Итак, мой дорогой друг, сегодня я исполняю роль Вашего Джина и готов осуществить три любых сладких желания.. Исин всячески старается прикрыть пунцовые щеки и в который раз поднимает взволнованный взгляд на круглые часы, время на которых любезно оповещает о начале нового дня. Он постукивает ногой, уже который раз, как отмечает про себя Сэ, сбиваясь с ритма, а пальцы отбивают нервную дробь по острым, обтянутым джинсами, коленям. Сэхун, напротив, совершенно спокоен и лишь меланхолично крутит пальцем выбившуюся из футболки нитку и изредка бросает недовольные взгляды на нервного Исина. - Да успокойся ты уже. – не выдерживает наконец Сэхун. - Успокоиться?! – голос Исина предательски срывается на последнем слоге, выдавая переживания его обладателя с потрохами. – Мы в полицейском.. – получается намного громче, чем он рассчитывал, и Исин, поймав грозный взгляд участкового, понижает тон, - мы в полицейском участке! – гневно сипит он. – Что я отцу скажу, идиота ты кусок! - Зато нам явно есть, что вспомнить, - невозмутимо жмет плечами Сэ. - Ну конечно! Есть. Ага. Буду рассказывать детям, как я в двадцать лет со своим полоумным другом набрал в магазине.. Господи! Ну в самом деле! ..шоколадок! И пытался скрыться с места преступления! Сэхун хихикает, и Син чуть не задыхается от возмущения, но тут же с ужасом замечает, что его злость как-то слишком резко теряет несколько жизней. Виснет пауза, во время которой, Сэхун обхватывает своей сухой ладонью мокрую от волнения ладонь друга, а Исин понимает, что в нем ни осталось и намека на гнев или злость. - Вот в чем разница, друг мой. Нас с тобой замечают только тогда, когда мы совершаем что-то, не укладывающееся в понятия «нормально». Разговариваем на паре или не платим за шоколад. В остальное время мы не существуем ни для кого. - И что же нам теперь делать? – спокойно произносит Исин. Сэхун думает с минуту. - Спать?..– толи спрашивает, толи утверждает он, и укладывает свою голову на плечо Сина, прикрывая глаза. Сэхун просыпается как-то слишком резко и неожиданно, не сразу соображая, что вообще происходит. Шею неприятно ломит – надо же, уснул прямо за столом. Он уже и не помнит, чем занимался накануне, но раскрытый флип телефона оповещает, что уснул он около трех ночи, судя по так и не прочитанному сообщению. Сообщение от: Син~: «Ты можешь. Потому что никто не говорил, что нельзя:)» Сэ смотрит предыдущее сообщение, отправленное им самим, и остатки сна покидают разум как-то слишком болезненно и безжалостно, окрашивая утро в, и без того грустные, тона. Кому: Син~ «Хочу стать невидимкой) И таскать шоколадные батончики в супермаркете:)» Сэхун вспоминает, что ему хотелось отправить следом, но сон сморил его прежде, чем тот осуществил задуманное. «Либо уезжаю я. Либо уезжают от меня. Либо по умолчанию живут далеко.» И Сэхуну думается, что показывать ему настолько реалистичные сны – это как-то даже неэтично со стороны его подсознания, потому что в реальности Исин живет в сотнях километрах от его самого. А еще ему думается, что Син обязательно бы ему ответил нечто вроде «Я от тебя не уезжаю.» Только легче от этого ни на йоту. Потому что Сэхун уже запутался и не знает - это он уехал от Исина; тот уехал от него, Сэхуна; или же никто и никуда не уезжал, и оба они по умолчанию живут далеко друг от друга. Но так же Сэхун даже не подозревает, что, где бы Исин не находился, он знает и чувствует гораздо больше, чем Сэхуну думается. И кстати, шоколадные батончики тут совсем не при чем.