Глазурные лилии и течение времени

Чжун Ли нередко посещал горы Ли Юэ в свободное время, а когда лишился сердца бога — стал появляться там чаще обычного. Так и сейчас он поднимался на одну из них, вспоминая нового знакомого, чьи пшеничные волосы трудно будет забыть. Путешественник покинул порт, отправляясь в Инадзуму несколько дней назад, в связи с чем Моракс потерял приятного собеседника, с которым можно было обсудить прошлое. Порой, Итэр странно смотрел на него, словно знал наперёд всё, что работник Ваншен расскажет ему, но Чжун Ли догадывался — путешественник слишком плохо помнит свои прошлые приключения, иначе меч давно был бы приставлен к горлу архонта. Так что Итэру были в новинку истории Моракса, чему мужчина был не слишком рад. Порой, хотелось встретить того, кто мог бы наравне с ним обсуждать прошедшие годы, вспоминая истории юности.Но подобному не суждено случиться. Чжун Ли продолжал медленно и чинно ступать по каменистым дорожкам, поднимаясь всё выше. Сегодня была чудесная погода, которая хоть немного скрашивала понурое настроение. Лёгкий ветерок переплетал длинный хвост каштановых волос, а чем выше поднимался Моракс, тем сильнее пряди начинали отливать цветом кор ляписа на концах. Солнце клонилось к горизонту, постепенно передавая бразды правления ночи. Тёмное время суток, очень нравилось Чжун Ли в молодости, в те времена, когда ещё не было войны, а близкие были рядом. Аждаху не пожирала эрозия, а Гуй Чжун радовала своей мягкой улыбкой. Ночь скрывала всё, темнота не позволяла ничего увидеть, исчезая вместе с переживаниями, когда всходило солнце. Пока небесное светило не ушло за горизонт, но рассматривая его, ничуть не щурясь, Чжун Ли с нетерпением ждал исчезновения огненного шара, дабы тот не мешал любоваться глазурными лилиями, кои ожидали Моракса на вершине горы. Палящие лучи солнца стирали всё на свете, оставляя тьме воспоминания о искренности, которую никто не станет осуждать, о чувственности, что забудется с наступлением нового дня. Ночь — прекрасное время, когда можно представить, будто ты способен вновь встретить старых знакомых, словно ты можешь шептать правдивые слова в нежное ушко самого близкого существа. Архонт очень любил ночь, но терпеть не мог утро, что заставляло магию рассеиваться, позволяя воспалённому сознанию понять глупость беспочвенных надежд, напоминая о эрозии, что рано или поздно настигнет Моракса, избавляя от болезненных но столь дорогих воспоминаний о Гуй Чжун. «Тьма ждёт, когда дадут ей волю, Желает выбраться на свет. Но я противиться дозволю, Заткну её сейчас навек. Да, пусть молчит, лишь ждёт погоды. Как тучи, небо поглотив, Она поглотит всю свободу, Дожди на сердце вновь пролив. И как бы не старался я Не в силах одержать победу, Тьма та, играючи, шутя, Погубит мою тягу к свету. Уже не солнце только темень, Но так ли уж плоха она? Быть может, стоило поверить, Позволив поглотить себя? Пусть мрачен я и чуть невесел, Тьма заберёт свои плоды. Да душу вновь уравновесит, Увидев на полях цветы. Дождь тот, что мне пророчат тучи, Позволит очи вновь открыть, Увидеть, как цветы пахучи, Что распустились дабы жить. Тьма снова затмевает солнце, Но утро принесёт рассвет. А счастье дорого даётся, Но тьма не вечна, человек.» Люди предпочитали светлое время суток, которое Моракс старался избегать, засиживаясь в похоронном бюро. Слишком многие и многое связывает его с ночью. Архонт не мог перестать скрываться во тьме, ища там Гуй Чжун. Как бы ни старался отпустить возлюбленную, являющуюся чуть ли не самой яркой звездой на небосводе, ничего не получалось. Он обещал, что всегда будет любить архонта пыли и не намерен был нарушать свои же клятвы, несмотря на то, что последнее время день принимал всё большее значение в жизни Моракса, а рыжее солнце светило куда ярче любых звёзд. Наконец, мужчина поднялся на вершину горы, подходя к каменному столу, с парой невыразительных стульев, которые были бы неудобны людям, но вполне устраивали ахронта. Некогда он проводил здесь время со своими товарищами, улыбаясь и радуясь свершениям, когда-то помогал возлюбленной собственноручно посадить здесь глазурные лилии. Гуй Чжун крайне любила эти цветы, каждый раз восторгаясь их красотой, стоило солнцу оставить влюблённых. Но те времена давно прошли. О былых чувствах и встречах остались лишь тёплые воспоминания. Моракс не сожалел о том, что было в те годы и старался не сожалеть о том, что потерял в результате разрушительных событий. Он смог проститься со своим прошлым, во всяком случае надеялся на это, но в последние недели стал остро нуждаться во встрече, хотя бы в мимолётном разговоре с некогда обожаемой им девушкой. Спустя долгие-долгие годы мужчина вновь ощутил подобие позабытых чувств, но не мог позволить себе воспринимать их серьёзно. Он не человек, чтобы идти на поводу у своих желаний, он архонт, архонт, который не собирается предавать себе подобного, который не мог нарушить обещание, о каком его никто не просил. Солнце всё так же медленно ползло за горизонт, заставляя небо то ли смущаться, алея от чувств, то ли постепенно перерезая небосводу горло, заливая алой жидкостью всё вокруг, забрызгивая облака. От далеко не самых приятных мыслей тревога начинала медленно зарождаться в сердце Чжун Ли, но он всеми силами подавлял её. Мужчина чувствовал, что именно сегодня, ни в какой другой день — сегодня — глазурные лилии будут сиять не так ярко, их красоту затмят с такой лёгкостью, что цветы начнут горевать, не в силах перестать восхищаться своей соперницей. Время продолжало неумолимо ползти, пока стрелки часов насильно удерживали, заставляя Моракса теряться в сомнениях. Казалось, переживания вовсе не под стать такому существу как он, но это совсем не так, ведь именно Чжун Ли воровато оглянулся, ища поднимающуюся луну, надеясь, что ночь принесёт не только её. — А ты весьма изменился. — Ласково произнёс до боли знакомый голос. Мужчина медленно обернулся, стараясь не спугнуть ведение, рассматривая Гуй Чжун. Светло-каштановые волосы девушки были частично собраны в пучок, пока остальная их часть струилась по ханьфу однотонного пыльно-розового оттенка. За аккуратным ушком девушки покоился небесно-голубой цветок, некогда оставленный там Мораксом. — Ты всё-таки пришла. — Прошептал он словно в забвении. — Как же я могла не прийти, когда так нужна тебе? — Вопросительная интонация была столь незаметна, что Чжун Ли даже не подумал отвечать, наблюдая за грациозной возлюбленной. Девушка медленно подошла к столу, за которым сидел архонт и опустилась на стул напротив. В ответ на это выражение статного лица Моракса несколько изменилось, становясь чуть растерянным. Кто-нибудь другой удивился бы, увидев мужчину хоть несколько эмоциональным, но Гуй Чжун видела его практически во всех состояниях, так что ничуть не удивлялась открытости Чжун Ли. — Что ты так смотришь? Место рядом с тобой уже давно мне не принадлежит. — Без тени грусти произнесла она. — Оно всегда принадлежало тебе. — Возразил архонт. — Это не должно измениться. — Со временем многое меняется. — Девушка отвела взгляд от Моракса, рассматривая глазурные лилии, что росли на этой горе, украшая собой землю у её ног. Луна всходила всё выше, а цветы начинали чуть ли не светиться. — Сегодня. Ты ведь не просто так ждал встречи со мной? Моракс, я давно тебя знаю, ты не правишь в Инадзуме, вечность — не твоя стезя. — Негромко рассуждала Гуй Чжун, не решаясь разрушить магию тёмного времени суток. Янтарь, что стоял чуть поодаль от стола, постепенно терял своё сияние. Некогда опасная ловушка совершенно не привлекала внимание разговаривающих архонтов. Ручей, который находился ещё дальше, постепенно спускался со склона, но ничуть не тревожил ночную тишину, струи воды плавно плыли, накатываясь друг на друга, стараясь не мешать разговору. — Всё меняется? — Уточнил Чжун Ли, стараясь разгадать слова возлюбленной. Именно так: ночью, вдвоём с некогда близким человеком, возлюбленной или дорожащим другом можно и даже нужно говорить метафорами и загадками. Ночную магию не объяснить — ни один из архонтов, сидящих сейчас за столом, не понимал зачем так делать, но оба чувствовали, что именно так нужно вести беседы под светом луны и сиянием цветов. Гуй Чжун наклонилась, протягивая руку к своим стопам. Нежные длинные пальцы сорвали глазурную лилию, заключая её в ловушку ладони, убивая, но делая это донельзя красиво. Ласковая рука еле держала бутон, казалось, что он вот-вот выпадет из руки, ударяясь о землю, но хватка казалась слабой лишь на первый взгляд, на деле же она была куда сильнее. — Время идёт, оно не замедляет свой ход, но что-то остаётся неизменным. — Девушка мягко улыбалась, вновь ровно садясь и рассматривая цветок, зажатый в руке. — Ничуть не изменилась ни я, ни глазурные лилии, что всё так же прекрасны. — Не прекраснее тебя. — Тихо возразил ей Чжун Ли, не смея молчать. В ответ на это девушка горестно усмехнулась. — То, чего давно нет, не может быть прекрасным. — Негромко отозвалась Гуй Чжун, переводя взгляд на горный пейзаж. — Не глупи, Моракс. Горы Ли Юэ считались прекрасными в медовых лучах закатного солнца, но архонт пыли уверяла, что они куда лучше смотрятся ночью. Птицы и насекомые затихают, хиличурлы и их соратники погружаются в царство снов. Ни один звук, ни один непрошеный луч света не мешает разглядеть красоту пейзажа. — Но тот, кем ты сейчас дорожишь, жив и, надеюсь, здоров. — Девушка вновь взглянула Чжун Ли в глаза, покручивая цветок в руке. — Так ты всё знаешь. — Тяжело выдохнул мужчина. — Я не переставала наблюдать за Ли Юэ. — Пояснила Гуй Чжун, чуть повеселев. — Многое произошло после моей кончины, но я рада, что всё сложилось именно так. Архонт пыли положила глазурную лилию на стол, медленно, с присущей ей грациозностью, поднимаясь со стула. — Что ты имеешь в виду? — Чжун Ли повторил её движение, вставая. Он медленно подошёл к девушке, беря её под руку. Гуй Чжун была ничуть не против, так что позволила подвести себя ближе к склону, дабы было удобнее рассматривать столь изменившийся за долгие годы регион. Давно они вот так не говорили, ища смысл между строк, обращая внимание на любые мелочи. Но это не напряжённые переговоры, не война, наоборот — разговор двух крайне близких и давно знакомых существ. Они оба крайне дорожили тем немногим, что у них осталось и старались использовать выделенные судьбой мгновения по максимуму. — Осиал повержен, жители Ли Юэ обрели самостоятельность, а ты получил свободу. — Перечисляла девушка, легко опираясь на руку Моракса. — Более того, нашёл человека, которого смог искреннее полюбить. — С лёгкой но чувственной улыбкой сказала она. Чжун Ли, так и не нашёлся с ответом. А Гуй Чжун не стала терять время, освобождаясь из несильной хватки, беря мужские ладони в свои. Она подняла руки Моракса на уровень его груди, смотря архонту в глаза, вынуждая встать напротив неё. — Как его зовут? — Несколько серьёзнее спросила она, словно решалась на что-то. — Аякс. — Почти шёпотом ответил Чжун Ли. Он смотрел в нежно-голубые глаза спустя столько лет разлуки и не мог не утонуть в них. Архонт всё ещё любил Гуй Чжун, лишь врал себе о том, что смог отпустить её. Но и в чувствах к предвестнику Моракс был уверен, так что продолжал смотреть во внимательные глаза напротив, которые видели мужчину насквозь, убеждаясь в искренности намерений. — Я даю вам своё благословение. — Прошептала она, крепче сжимая руки архонта, пока луна мягко освещала её нежные черты аккуратного лица. — Ты ничего мне не должен, Моракс и сам это прекрасно знаешь, ты меня не предаёшь. — Гуй Чжун безапяллиационно рассеивала тревоги и слабости мужчины в пух и прах, даруя душевное спокойствие. — Меня давно нет на этом свете и никогда уже не будет, но я искренне люблю тебя и желаю счастья. Уверена, вы будете счастливы вместе. Так что сейчас не вздумай возражать мне и иди к нему. — Строго произнесла она. — Ступай. — Архонт пыли отпустила руки Чжун Ли, окончательно освобождая мужчину. Моракс не отстранился сразу. Перед тем как уйти, окончательно распрощавшись с Гуй Чжун, он невесомо поцеловал её гладкий лоб, что ничуть не изменился за годы разлуки. — Спасибо. — Чжун Ли благодарно склонил голову. А когда поднял взгляд и вновь посмотрел в обожаемые глаза, еле слышно прошептал — Люблю тебя. Пока Моракс спускался с горы, торопясь к Тарталье, Гуй Чжун присела в море цветов, аккуратно подгибая под себя ноги. Она не боялась испачкать светлое ханьфу, всё равно луна светит не так ярко, что бы можно было заметить землю на ткани. До боли нежная и светлая девушка улыбалась, слишком ярко для ночной мглы, а слёзы, что катились по щекам незаметно блестели, подсвечиваясь глазурными лилиями, окружающими архонта пыли. Она сама скоро превратится в пыль, исчезая окончательно, но перед этим позволит себе порадоваться за любимого. — Моракс сможет пережить потерю, сможет отпустить. Он будет счастлив. — Гуй Чжун, внимательно смотрела на диск луны, ища ответы на все возможные и невозможные вопросы. — Люблю его, до безумия люблю. — Чуть тише произнесла она, опуская взгляд на цветы, позволяя себе легко провести по их лепесткам рукой. — Почему же так больно? «Все боги одиноки, Сгорая изнутри. Их разум столь глубокий, Что боль в себе вместил. А вестники разлуки От радости вопят, Смотря на божьи муки, Сжирают всех ягнят. И не спасут их боги, Сжигая разум свой. Они вновь одиноки, Но обретут покой. Не вспомнят о них люди, Забудут о церкви. Им принесут на блюде Мольбы лишь о любви.» Вскоре горы вновь погрузились в тишину. Гуй Чжун оставила чудесные пейзажи, прощаясь с ними, а луна так и не соизволила ответить архонту пыли. Неизвестно, правда ли так пошутила судьба, или же Мораксу всё привиделось из-за зарождающейся эрозии. Но в напоминание о сегодняшнем разговоре остался сорванный бутон глазурной лилии, мирно лежащий на каменном столе. Он ещё не скоро завянет, глядишь, Чжун Ли сможет вновь увидеть чудесный цветок, перед тем как он превратится в пыль.