***
В окно мягко проникают лучи закатного солнца, оставляя на стенах и шкафчиках кухни полосы тёплых оранжевых и красноватых оттенков. Поручик улыбнулся, переводя взор с ноябрьского Питера за окном на кружку с горячим чаем в руках. Он поднёс её ближе, вдыхая аромат бергамота и засушенных фруктов. На небе не было ни одного облака, а потому можно было с лёгкостью разглядеть переливы горизонта. Начиная с золотых и алых оттенков и заканчивая кобальтовыми и сапфировыми под самым куполом неба. Паша сейчас находился где-то в других комнатах квартиры, маяча от одной к другой. С какой целью — было известно только ему, но Саша обязательно поинтересуется, когда тот заглянет на кухню. А пока, сделав глоток горячего напитка, Поручик подходит к дивану, аккуратно усаживается, закинув ногу на ногу и откинувшись на подушки. Почувствовав, что-то твёрдое у себя под спиной, парень поставил кружку на журнальный столик и, выпрямившись, засунул руку под подушку, через пару секунд выуживая оттуда какой-то шелестящий пакет, оказавшийся упаковкой мармеладных червей в кислом сахаре. — Оппа, дела. — Поручик улыбается такой приятной находке, параллельно пытаясь понять откуда она там взялась. Но в любом случае, что упало, то пропало, а вернее, что было спрятано и найдено. А потому эта пачка со сладостями теперь принадлежит ему. Не позабыв о чае и пообещав самому себе, что допьёт его чуть позже, темноволосый почти бесшумно вскрыл упаковку, дабы этого не услышал старший. И тут же, набрав немного мармеладок в ладонь, он снова спрятал шуршащий пакет, когда в тот же момент на кухню заглянул Паша, поэтому, слегка распахнув глаза, Саша глянул на потолок, делая вид, что ничего не сделал, а просто изучал люстру и все, что находится на том самом потолке — ничего особенного. Последний внимательно с прищуром смотрит на барабанщика, который, не зная, что думать, и о чем думает Сажинов, вскинул брови и, немного приоткрыв глаза, удивлённо перевёл их на вошедшего, уставился в ответ. На это русоволосый хохотнул и прошёл вглубь комнаты, останавливаясь около стола и опираясь на один из стульев. — Ты не видел мои… — начинает он, приподнимая руку и махнув ей, но, не договорив, замолкает, видимо осознав, что чуть не проговорился. Только вот о чем? Лучи ноябрьского солнца продолжали свой путь, постепенно исчезая, но некоторые из них решили всё же задержаться, останавливаясь на клавишнике и подчеркивая контур лица и серые омуты. Выглядело это настолько необычно, что Саша ещё пару мгновений изучал своего собеседника, прежде, чем задать интересующий его и достаточно актуальный на данный момент вопрос: — Кого? — тёмные брови сползаются на переносице, а их обладатель, дабы незаметно проглотить мармеладки, ведь, словно маленький ребёнок, не хотел делиться со старшим, потянулся к кружке с чаем, а после сделал глоток любимого напитка. — Да неважно. — Паша снова махнул рукой, ещё раз оглядевшись по сторонам, на пару мгновений останавливая свое внимание на тех местах, где по его мнению лежала потерянная вещь. — Ладно, потом найду. — выдыхает он, а после опускается на диван рядом с Поручиком, кладя голову тому на плечо. На что темноволосый приподнимает уголки рта и довольно улыбается, мягко поцеловав старшего в светлую макушку. Барабанщик гладит его по плечу и приобнимает, беря чужую руку в свою и переплетая пальцы. Серый Кардинал носом утыкается в излюбленную Сашей болотную футболку с «Весёлым Роджером» и расслабленно прикрывает глаза, также улыбаясь. Взглядом окинув кухню, темноволосый свободной рукой потянулся за спрятанной упаковкой мармелада, на удивление, вытащив её совсем бесшумно. Да, у Поручика огромный опыт в этом, ибо жадина-говядина делиться никогда не желает, а незаметность в этом случае — единственный выход. Ну, правда, не делиться же! Он достаёт оттуда пару штук и, хитро взглянув на Сажинова, уже листающего ленту новостей, время от времени останавливаясь, чтобы прочесть какой-то из постов, игривым шёпотом проговаривает: — Закрой глаза, открой рот. — зеленоглазый улыбается, размышляя над тем, как осуществится его план, тем не менее выглядел он совершенно непринуждённо, но также и таинственно. — Что? — Паша хмурится и, приподняв голову, внимательно всматривается в говорившего, чтобы точно прочитать по этим лесным глазкам намерения младшего. Но тот, как поэзия Бродского — никак не поймёшь! — Закрой глаза, открой рот. — беззлобно и с ещё более хитрой ухмылкой повторяет Саша, выжидающе глядя на возлюбленного. — Это я понял, — проговаривает последний, приподняв указательный палец, и собирается добавить что-то ещё, как оказывается перебит: — Ну Паша-а! — протягивает Поручик словно капризное дитя, поджав губы, а взор лесных омутов становится вопрошающим, поэтому старший всё же решает ему подыграть. — Ладно, — тянет, будто бы сдаваясь, Сажинов, чему-то улыбаясь и наигранно закатив глаза. А после выполняет просьбу барабанщика. Прожевав, Паша предполагает, что это был тот самый мармелад, который он купил для младшего и который собирался ему подарить, но тот видимо его уже опередил. Русоволосый привстаёт, вопросительно переводя взгляд с Щиголева на мармелад у того в руках. — Откуда ты…? — он кивком указывает на мармелад, а после вновь поднимает взор на жующего. — Нашёл, — просто отвечает последний, озаряясь невинной улыбкой, пожав плечами и потянувшись за кружкой, которую чуть позже ему подал Паша, которому было легче до неё достать. — Где? — клавишник хмурится, наблюдая за тем, как Саша делает глоток горячего напитка и передает посуду в руки Серому Кардиналу. Последний принимает её, также делая из неё глоток, и протяжно мычит, не то от удовольствия, не то от недовольства. — Вкусный чай… Это же тот, что ты недавно покупал… Только чего-то не хватает… — Да нормальный чай, Паш! — отчего-то цокает Поручик, затем всё же отвечает на вопрос клавишника снова достаточно простым ответом: — А мармеладки под подушкой нашёл. — говоривший молчит с пару секунд, а после вроде и наигранно, а вроде и нет, вскидывает брови и приоткрывает рот полный мармелада, охая. А мармелад даже и не выпал! — А ты, что, их прятал? — вопрошает он удивлённо, хмуря враждебно брови. — Нет, — хмурит брови Паша. Саша смотрит недоверчиво в глаза напротив, выдыхает и улыбается, закатывая свои очи. — Прятал-прятал! — и касается указательным пальцем до чужого носа с видом «А я же знаю!». — По глазам вижу. — но Паша, ничего не отвечает, лишь молчит и загадочно ухмыляется, думая, что скрывать уже нет смысла. Ведь всё равно этот барабанщик рано или поздно об этом узнает. А потому, заметив, что темноволосый протягивает упаковку, собираясь отдать, Сажинов выставляет руку вперёд, преграждая путь и двигая пакет обратно, проговаривает: — Он предназначался тебе. — за его собеседником было невозможно наблюдать без улыбки: Поручик сначала распахивает искрящиеся глаза и вскидывает брови, вытянув лицо в изумлении, а после, наконец-то осознав чужие слова, лучезарно улыбается, отводя взгляд. — Я знаю, как ты их любишь. — серые глаза встречаются с зелёными, а обладатель последних кивает и съедает одну мармеладку, ещё несколько штук протягивая старшему, который с благодарностью их принимает. Саша удобнее устраивает подбородок на чужой макушке, перед этим оглядев сначала клавишника, а после уставившись в окно, размышляя о чем-то своём. Тот аккуратно возвращает кружку на журнальный столик, кажется, подаренный на новоселье. В принципе сейчас это не особо важно, да и не интересно, и приобнимает барабанщика, прижимая ближе, носом уткнувшись в тёмные волосы, вдыхая аромат чёрного чая, лаванды и выпечки. Напоминает утро, когда музыканты в выходной день прогуливаются по одному из проспектов родного города. Вся суматоха проносится перед ними в буквальном смысле. Чем-то это даже походит на описанный Гоголем Невский проспект, только люди не делятся на какие-то особые категории. И каждый, будь он простым или офисным работником, торопится по своим делам, пока две пары зелёных и серых омутов наблюдают за ними, а их обладатели время от времени переглядываются, чему-то улыбаясь. Сажинов медленно переводит взор в окно, за которым тьма понемногу накрывает город, в ответ зажигающий свои многочисленные огоньки разных форм, размеров и оттенков, отчего выглядит слегка раздробленным. Но каким-то чудом при всем при этом сохраняет свою целостность. Она, в свою очередь, притягивает к себе взоры любого, кто на неё взглянет, кто осмелился это сделать. Но был во всей этой красе и один явный минус, который, кажется, замечал только Сажинов. Из-за ярких светящиеся вывесок магазинов, клубов, отелей и прочего, звёзд не было видно. Особенно в центре города, что утопал в искусственном освещении. А Паша любил звезды. Он находил в них что-то таинственное и необычное, подстраивая многочисленные описания как с научной, так и художественной точки зрения. Ведь тёмный купол небосвода, усеянный тысячами, а то и миллионами маленьких, но при этом разных по размерам вкраплениями, не мог не притягивать к нему внимание, полностью погружаясь в атмосферу чего-то таинственного и далёкого. — Саш, — тихо произносит старший, вырвавшись из размышлений и мотнув головой. — Мгм… Чего? — отзывается тот, повторяя его действие. Паша молчит, поэтому Поручик приподнимается и внимательно и обеспокоенно на него глядит. — Что-то случилось? Всё хорошо? — темноволосый аккуратно переводит обеспокоенный взор лесных омутов с одного серого глаза на другой. — Всё просто превосходно. — его собеседник медленно кивает, прикрыв глаза и улыбнувшись. Затем он посмотрел на младшего, опустившего взгляд и, снова подняв его на Сажинова, спросившего: — Тогда, что случилось? — в ответ на это клавишник снова приподнимает уголки рта, заставляя Сашу задаться парочкой вопросов, хоть и к такому загадочному поведению Серого Кардинала парень уже привык. Почему он не договаривает? И что хочет сказать, но молчит? К его счастью, ответы были озвучены почти сразу же: — Поехали за город. — предлагает Паша, кинув быстрый взгляд на окно, за которым хоть уже и было от силы пять вечера, царила кромешная тьма. Не исключено, что на улице сейчас холодно, и если Поручик откажется от этой идеи, то русоволосый прекрасно его поймёт. — Когда? Сейчас? —Щиголев хотел было ещё спросить «зачем?», но к чему этот глупый вопрос? Ведь Саша ему доверял, поэтому готов был поехать с Сажиновым хоть на край света, если тот попросит… даже если и нет. Он улыбнулся своим мыслям и снова взглянул на старшего. — Ну да, — последний немного замялся, отводя взор, всё ещё размышляя над тем, что барабанщик может и не согласиться с его идей. — Я просто подумал что… — не успевает договорить Паша, как оказывается перебит: — Поехали. — зелёные глаза распахнуты и даже блестят от предвкушения, их обладателю для полного «комплекта» сейчас не хватало ещё охватить щёки ладонями. Серый Кардинал облегчённо выдыхает и вновь приподнимает уголки рта с благодарностью, но всё же неверяще глядя на младшего. — Правда? — русоволосый вскидывает брови, на что Саша кивает и проговаривает: — Ну да, — съехав чуть ниже, он удобно укладывает голову на чужом плече, щурясь и пытаясь создать в голове список того, что нужно будет взять с собой. — Ты даже не спросишь «зачем»? — снова спрашивает Серый Кардинал, наблюдая за темноволосым. Поручик немного приподнимает голову, встречаясь со слегка распахнутыми серыми омутами и, вновь почти полностью повернувшись к старшему, проговорил, приподняв уголок рта: — Ну… тогда, так уж и быть, спрошу. «Зачем»? — он тихо хохотнул и уставился на старшего. Паша усмехнулся, повторяя первые слова младшего и невольно копируя его «игривый» тон: — Так уж и быть — скажу, но немного позже. Пусть это будет сюрпризом. — и клавишник многозначительно улыбается, пока в ответ ему с той же ноткой того же предвкушения и небольшого непонимания улыбается Поручик. — Будет по-твоему. — протараторил Саша, переплетая пальцы со старшим и взглянув в окно, размышляя над тем, куда же они всё-таки сегодня отправятся.^^^
Собрав всё необходимое, а вернее то, о чём сказал Паша и взял сам, парни двинулись в путь. Наперегонки спустившись с лестницы и выскочив на улицу, старший слегка стукнул Поручика, говоря о том, что догнал этого юркого барабанщика, который, взглянув на уставший вид Сажинова, тихо хохотнул, прикрыв рот ладонью. Тот, заметив это, приподнял уголок рта и покачал головой, наблюдая за тем, как Саша уже оказывается впереди и погружает в машину вещи, а потому, усмехнувшись каким-то своим мыслям, старший повторил действия темноволосого, также аккуратно сложив необходимые предметы на заднее сидение. Оглянувшись на многоэтажки во дворе, от которых у человека, видевшего их в первый раз так близко, закружится голова, Паша перевёл взор на барабанщика, уже севшего в машину, а после присоединился к нему. Первым делом после того, как парень завёл машину, он включил печку, ведь на улице был конец ноября, и холодная погода уже гуляла по питерским улицам. Потерев ладони друг о друга, Саша попытался согреть их дыханием. Глянув на Сажинова, он приподнял уголки рта, затем отвернулся, наблюдая за тем, как меняются виды за окном. Ехали они молча, каждый думал о чем-то своём, но где-то их мысли даже пересекались. Серые глаза внимательно глянули на младшего, который от скуки рисовал на запотевшем стекле. Почувствовав на себе чужой взгляд, Саша обернулся на Сажинова и, приподняв уголки рта, облокотился на кресло, показывая свой «рисунок». Паша, хохотнув, также улыбнулся и вновь вернул свое внимание на дорогу. Через несколько минут они остановились, и Поручик, слегка задремавший в пути, проморгался, взглянув в окно, а после посмотрел на Серого Кардинала, который остановил машину и начал копаться в попытках что-то отыскать. Отыскав кошелёк, он снова похлопал по карманам и вышел из машины, Саша, в свою очередь, последовал за ним. — А куда мы идём? — оглядываясь по сторонам и потирая уже замерзшие ладони, спрашивает Щиголев, наблюдая за паром, возникшем почти сразу же. — Я хочу кое-что прикупить. — загадочно ответил его собеседник, затем парни направились в магазин. Пройдя несколько стеллажей, Саша остановился сначала у холодильников, думая взять что-то из молочки, но, не найдя того, что могло бы привлечь его внимание, прошёл немного дальше замечая отдел хлебобулочных изделий. Припомнив, что у них с собой есть термос с чаем, он улыбнулся своим мыслям и взял пару булочек: с сухофруктами — себе, а с сахарной пудрой — Паше. Когда Саша уже подошёл к кассе, старший, оплатив свои покупки, уже стоял с небольшим пакетом в руках и дожидался его, поэтому протянув деньги кассирше под расчет и забрав булочки, в последний момент забрав маленькие шоколадки, темноволосый поспешил к нему, и очень скоро юноши снова отправляются в путь. В городе, особенно таком как Питер, из-за ночных огней сложно разглядеть звёзды на небе, поэтому машина остановилась чуть дальше от культурной столицы. На улице было холодно и уже поднялся ветер, поэтому было решено не выходить. Хотя оба музыканта и так не горели желанием этого делать, так что оба остались внутри, не сговариваясь и потушив фары. Посидев немного в тишине и полюбовавшись, на удивление, чистым почти безоблачным небом, старший увлеченно начал рассказывать о звездах, космосе и галактиках в целом. Саша слушал его, внимательно разглядывая чужие черты лица. Серые глаза горели, а уголки рта были приподняты — Паша был счастлив и время от времени смотрел на своего слушателя. — Всё хорошо? — неожиданно спрашивает Сажинов, внимательно глядя на младшего, залюбовавшегося своим искусством. Тот мотнул головой, возвращаясь в реальность. — Угум. — ответил Поручик, кивнув. Русоволосый ещё пару секунд вглядывается в сидящего напротив, а после тянется к пакету, выуживая оттуда две упаковки мармеладок, одну из них протягивая Саше. Последний делает тоже самое, только с купленными булочками и термрсом: — Бартер. — хихикает он, наблюдая за тем, как, кивнув, Паша принимает еду. — Бартер. — также тихо смеётся он, приподняв уголки рта и принимая вещи. Затем он достал ещё один стакан, разливая горячий чай и протягивая темноволосому. — И всё-таки это была хорошая идея. — задумчиво протягивает Щиголев, откусив кусочек от булочки и благодарно кивнув, делая глоток любимого напитка. Глядя на это Серый Кардинал тажке кивает и улыбается, переводя внимание на звёзды. Заметив еще одно знакомое созвездие, он указал на него, в этой же руке держа крышку от термоса, но не пролив ни капли, чему был рад. Немного поразмыслив, русоволосый ещё немного рассказал про увиденное созвездие, не сводя с него взгляда. — Паш. — произнёс Поручик, когда старший закончил говорить и уже жевал мармеладки. — Мм? — он повернул голову и перевёл своё внимание на говорившего, вопросительно выгнув бровь и скушав ещё одну мармеладку. — Я тебя люблю. — проговаривает Саша, приподняв уголки рта и глупо улыбнувшись. Сажинов замирает на пару мгновений, а после, коснувшись губами чужого носа, прошептал: — Взаимно.