Brilliant Bellatrix

      «Хогвартс-экспресс» сиял металлическим блеском в лучах по-утреннему ласкового летнего солнца и пускал клубы сизого дыма из мощных дымогарных труб. На маленькой платформе станции «Хогсмид» весело и шумно галдели ученики. Все экзамены уже были позади, впереди юных волшебников и волшебниц ждали счастливые встречи с семьями и целых два месяца каникул. А для кого-то 1969 учебный год стал последним в Школе чародейства и волшебства Хогвартс. Как, например, для Беллатрикс Блэк.        Восемнадцатилетняя Белла с царственным видом стояла у окна «Хогвартс-экспресса». На учащихся Хогвартса, мельтешивших под окнами, девушка поглядывала с оттенком презрения. Их суетность и неумение себя вести раздражали её. Зато, когда взгляд больших тёмных глаз устремлялся на силуэт Хогвартса вдали, на лице Беллатрикс можно было угадать лёгкую ностальгию и задумчивость. В этот день Белла Блэк навсегда покидала то место, где прошла большая часть её отрочества и юности, поэтому в душе молодой волшебницы были смешанные чувства. С одной стороны, она была готова с высоко поднятой головой шагнуть во взрослую жизнь, обещающую наследнице Блэков лишь приятные сюрпризы, а с другой… В прошлое уходили беззаботные деньки юности, когда самой главной проблемой была сдача ЖАБА, а впереди ждал груз ответственности перед семьёй, перед фамилией, перед самой собой. Впрочем, Белле Блэк было к этому не привыкать. С детства она понимала, что является особой чуть ли не королевской крови, а потому и ожидают от неё многого.        Беллатрикс была первым ребёнком в семье Сигнуса и Друэллы Блэк. По маленькой Белле с ранних лет было видно, что она вобрала в себя все фамильные черты. С детства Беллатрикс проявляла характер — крутой, несговорчивый, властный, а также приличный магический потенциал, что в совокупности давало совершенно убийственное сочетание. Только отец семейства и мог найти на маленькую Беллу управу. За фамильную Блэковскую спесь, за Блэковские же чёрные кудри, и за истовый интерес к магии и истории семейства Сигнус Блэк любил старшую дочь больше всех. Уже к семи годам Белла знала досконально и фамильное древо Блэков, и долгую историю прославленного чистокровного рода. И, конечно же, была совершенно убеждена, что их прекрасный волшебный мир терзаем гнусными, отвратительными грязнокровками. Многочисленное благороднейшее и древнейшее семейство никогда не скупилось на комментарии на сей счёт, в особенности в стенах фамильного замка. Беллатрикс впитала манию чистоты крови с молоком матери. И по мере взросления Беллы сила её убеждений только крепла.       У Беллатрикс были две младшие сестры. Андромеда, родившаяся через два года после Беллы, и Нарцисса, появившаяся на свет ещё через два. Долгожданного мальчика в семье так и не родилось, поэтому Сигнус Блэк с годами стал возлагать свои надежды в основном на старшую дочь. Именно Беллатрикс должна была унаследовать большую часть его состояния, именно с Беллатрикс мистер Блэк обсуждал свои дела (девушка демонстрировала гибкий, находчивый ум), именно Беллатрикс, по мнению её отца, должна была принести ещё больший успех и славу их семейству. У неё было для этого решительно всё — и характер, и верность их идеалам, и талант к темной магии. К тому же, девочка выросла красавицей.        Беллатрикс Блэк могла по праву гордиться своим высоким ростом и статью. У неё были роскошные чёрные волосы, от природы вьющиеся крупными локонами, которые Беллатрикс любила носить небрежно распущенными на зависть сёстрам и приятельницам. Лицо юной мисс Блэк отличалось исключительной привлекательностью — в тонких, правильных чертах прослеживалась чувственная красота, наполняющая их живостью и выражением. Знала Белла и о том, что её темные глаза с длинными ресницами могут быть чарующими и сияющими, как ночное звёздное небо. Даже осознание собственного превосходства, сквозящее в каждом грациозном движении мисс Блэк, в гордой посадке головы, в жестах и мимике не портило её прелести, а как будто наделяло поистине королевским достоинством. Словом, Белле Блэк с молодых ногтей прочили блестящее будущее.        Беллатрикс в последний раз посмотрела на Хогвартс и чинно проследовала в купе. Белла не хотела лелеять эти ностальгические чувства, явно порождённые скорыми переменами в её жизни. Она была готова вступить в высший свет с высоко поднятой головой, как ей и полагалось. Более того, она хотела этого, предвкушала новую, взрослую жизнь.       В купе были однокурсники Беллатрикс — Корбан Яксли и Рабастан Лестрейндж. Белла проследовала к привилегированному месту у окна. — Грустно покидать Хогвартс, Белла? — насмешливо протянул Яксли. — Что здесь может быть грустного? — спросила Беллатрикс, надменно поднимая подбородок. — Наконец-то не придётся жить среди грязнокровок.        Рабастан Лестрейндж понимающе усмехнулся. — Оптимистичные надежды, — заметил Корбан Яксли. — Боюсь, что от грязнокровок мы не отделаемся и в повседневной жизни. — Да брось, после отставки Лича* им уже не будет такого раздолья, — лениво отозвался развалившийся на своём месте Рабастан Лестрейндж.        Вся его расслабленная, вальяжная поза говорила о том, что окончание школы и дальнейшая взрослая жизнь ничуть не тревожат неунывающего юношу. Впрочем, на памяти Беллатрикс её школьный товарищ вообще редко давал себе труд беспокоиться о чём-либо. Сколько Белла его помнила, в карих глазах Лестрейнджа всегда плясали смешинки, а на губах играла ухмылка. Это был не столько оптимизм, сколько непоколебимая уверенность в том, что все неурядицы имеют временный характер и рассматривать их можно как приключение. — Ты не понимаешь, Лич был у власти целых пять лет. И за это время наворотил всякого на благо грязнокровок, — заметил Яксли менторским тоном. — Спорю на что хочешь, что Дженкинс возьмёт тот же курс. — Не после того, что случилось с Личем, — покачал Рабастан, загадочно ухмыляясь. — А что случилось с Личем? — удивленно спросил Корбан. — Я думал, что он просто ушёл в отставку.        Беллатрикс ухмыльнулась, довольная тем, что Яксли чего-то не знает. Из этой троицы он был самым прилежным учеником и несказанно гордился своими академическими успехами. И если бы дело ограничивалось этим! С первого курса Корбан Яксли пытался казаться знатоком в каждом вопросе, что временами здорово досаждало. — Просто так министры магии не уходят, — проговорила Белла с саркастической ухмылкой. — Всем известно, что был заговор. И что здоровье Лича пошатнулось.        Белла обменялась с Рабастаном взглядами. Им обоим было известно, какая организация помогла министру Нобби Личу покинуть пост. Но молодые люди, не сговариваясь, решили потомить Яксли немного. — А есть подробности? — оживился Корбан.        Рабастан напустил на себя до ужаса таинственный вид и покачал головой, приложив палец к губам. — Их знают только посвященные, — негромко проговорил он. — Конечно, себя ты относишь к их числу, — поддел Яксли. — Конечно, — согласился Рабастан.        Беллатрикс было известно, что, несмотря на его извечные кривляния, Лестрейндж и впрямь знал куда больше многих. Его отец являлся членом Визенгамота и был прекрасно осведомлен о внутренних делах Министерства. — В любом случае, лично я не верю в то, что от Министерства будет хоть какой-то толк, — заявила Беллатрикс. — Оно давно насквозь прогнило, и теперь чистокровному волшебнику крайне тяжело составить оппозицию засилью грязнокровок. Нет, менять порядки надо извне. Ведь есть же преданные чистоте крови волшебники, которых сплотила идея! Настоящий тайный орден, радеющий за благополучие Магической Британии! Не знаю, как вы, а я постараюсь к ним присоединиться так быстро, как только смогу! — Ты говоришь о Пожирателях Смерти, Белла? — спросил Яксли. — Я читал ту брошюру, которую ты мне одолжила. Весьма впечатляюще. Мне нравится та категоричность, с которой Тёмный Лорд подходит к проблеме магглов и грязнокровок. Слишком долго мы смотрели на их нахальство сквозь пальцы, пора уже показать приличествующее им место жёсткими способами.        Холодные голубые глаза Яксли ожили, заблестели. Очень амбициозный и жаждущий власти, Корбан загорелся идеями Тёмного Лорда по той причине, что тот обещал вернуть власть в руки чистокровных семейств. Надо сказать, что Яксли был также очень вдумчивым и хитрым молодым человеком, поэтому, прежде, чем поддаться общей для Слизерина лихорадке, глубоко изучал вопрос, много читал про догмы чистоты крови, не уставал дискутировать с Беллатрикс на эту тему. И в конце концов убедился, что будущее за Тёмным Лордом.       Белла же, воспитанная в ненависти к грязнокровкам, в понимании собственной исключительности, страстно желала бросить все свои силы, весь свой юношеский запал на борьбу с заразой, отравляющий их мир. Она с радостью внушала свои постулаты всем чистокровным приятелям, которые были готовы её слушать. Что же касается Тёмного Лорда, лидера таинственной и мрачной организации с пугающим названием «Пожиратели Смерти»… Что же, никто на Слизерине не восхищался им настолько сильно, как Беллатрикс Блэк.        Родословная и круг общения Беллатрикс довольно рано поспособствовали тому, что юная мисс Блэк не в меру увлеклась одной загадочной, будоражившей тогда многие умы персоной. В Магической Британии тех лет вообще царили воинственные настроения. Мир магглов менялся стремительно, развиваясь, разрастаясь и всё сильнее окружая мир волшебников. Соблюдать Статут о секретности было всё сложнее, в особенности из-за большого количества смешанных браков с магглами и магглорождёнными, нравы и привычки которых разительно отличались от принятых среди волшебников. И столкновение двух каст — чистокровных волшебников и магглорождённых было неизбежно. Первые желали сохранить традиции и культуру, вторые же, напротив, желали привнести в жизнь Магической Британии новое… Словом одни сбивали привычный уклад жизни других. Разные интересы, разные приоритеты и разные ценности плодили всё больше разногласий, даже если забыть о самой идее чистоты крови. Неудивительно, что к шестидесятым годам Тёмный Лорд уже стал легендарной фигурой, объединившей вокруг себя множество чистокровных волшебников.        Беллатрикс знала и о Пожирателях Смерти, и о Тёмном Лорде с детства — от членов семьи и от друзей. Когда Белла была девочкой, Тёмный Лорд виделся ей героем, спасающим их мир. Когда Беллатрикс выросла, она лишь убедилась, что Тёмный Лорд представляет собой единственную силу, способную сохранить мир магии на грани бездны. Кроме того, сама его личность произвела на Беллатрикс неизгладимое впечатление при первой же встрече.

***

       В Малфой-меноре давали большой приём в канун Рождества. Собралось множество именитых гостей, в числе которых были и Блэки. Беллатрикс как особа, достигшая семнадцатилетнего возраста и уже выходившая в свет, была приглашена вместе с родителями. Вечер был изумительный, в лучших традициях волшебной аристократии — изысканные блюда, дорогие вина, живая музыка и элегантные наряды гостей. Беллатрикс наслаждалась вниманием к себе, а её тур вальса с Уолденом Макнейром произвёл фурор — многие в тот вечер подходили к чете Блэков и отдавали должное грации и красоте их дочери. — Папа, а кто вон там, беседует с мистером Лестрейнджем? — спросила Беллатрикс, обвивая локоть отца.        Мистер Блэк чуть прищурился, глядя туда, куда смотрела Беллатрикс. — Не сомневаюсь в том, что тебе отлично известно, кто это, дочь моя, — негромко ответил мужчина. — Но, если ты проверяешь себя — да, это Тёмный Лорд. — В жизни он выглядит иначе, чем на снимках в газетах, — заметила Беллатрикс, не сводя глаз с высокого темноволосого мужчины.       Тёмный Лорд оказался выше, чем она предполагала. Черты его бледного лица показались Беллатрикс слегка размытыми по сравнению со старыми фотографиями, которые ей доводилось видеть в газетах. Как у античной статуи, омытой океаном времени и потерявшей тонкость черт, но не их красоту. Одет Тёмный Лорд был весьма скромно — традиционная черная мантия, под которой виднелся застёгнутый на все пуговицы сюртук. Темные волосы — зачёсаны назад.       В нём сразу замечалась степенность и уверенность, отличающие власть имущих людей. Говорил Тёмный Лорд негромко, но остальные гости ловили каждое его слово. Жестикулировал мало, зато каждое движение рук было к месту и казалось выразительным. Незадолго до двенадцати Милорд пожелал сказать речь. В Малфой-меноре собралась публика, исключительно лояльная идее чистоты крови, поэтому, когда Тёмный Лорд постучал волшебной палочкой по бокалу, внимание присутствующих быстро сосредоточилось на нём. Беллатрикс, насколько это позволяли приличия, постаралась приблизиться к Тёмному Лорду. — В этот прекрасный вечер как никогда начинаешь ценить привилегии, которыми обладает чистокровная аристократия. Но время задуматься, друзья мои, как долго у нас получится сохранять наш мир…       С первых слов Тёмного Лорда весь зал словно сковало льдом. Не осталось ни одного волшебника, который бы не окаменел, пригвождённый к месту этим голосом, ставшим вдруг звенящим, громким. Тёмный Лорд продолжал говорить. - … является единственным возможным путём. Попустительствовать законам, которые грязнокровки протаскивают в Министерстве, означает создавать благоприятную почву для угнетения волшебников. Ни для кого не секрет, что применение магии при маггле грозит вполне реальным сроком в Азкабане. И дабы доказать, что волшебник защищал своё имущество, а то и священное право на жизнь, приходится ввязываться в долгие разбирательства и тяжбы. Все законы теперь защищают магглов, а не нас. А вы, сидя за стенами фамильных замков, всё ещё думаете, что вас это не коснётся? Вы должны сейчас сплотиться и нанести удар, чтобы ваши внуки не прислуживали магглам в будущем! Решительный и беспощадный удар, который бы навсегда проложил границу между истинными волшебниками и сквибами-полукретинами, грязнокровками и предателями крови. Чтобы не допустить вырождения нашего мира и осквернения наших традиций. Чтобы оставить вашим детям шанс на достойное будущее!        Во время того, как Беллатрикс слушала речь Тёмного Лорда, она словно впала в транс. Тембр голоса Милорда и его манера говорить производили на присутствующих, казалось бы, гипнотическое действие. Просто удивительно, как все волшебники в зале — и сверстники Беллатрикс, и умудренные сединами старики, слушали Тёмного Лорда не шевелясь. Его стальной, пожалуй, чуточку высокий голос врезался в самое сердце Беллатрикс, поднимал в её душе все взращенные с детства идеалы. — Этот нарыв необходимо вскрыть и очистить. Очистить Адским огнём, если так нужно…        Беллатрикс ощутила, как у неё по спине пробежали мурашки. Её кидало то в жар, то в холод. Сильный голос Тёмного Лорда словно тянул из неё душу, побуждал действовать. Будил внутреннюю силу Беллатрикс, дремлющую в ней с детства. Слепая ярость поднималась, требовала выхода, должна была обрушиться на грязнокровок пылающим мечом. Белле хотелось самой приложить руку к священной борьбе против грязнокровок. Хотелось подчиниться силе и власти этого волшебника, который не боялся так открыто говорить о том, о чём до него только шептались в светских гостиных. Удивляло Беллу и то, как на Тёмного Лорда реагировали весьма влиятельные волшебники — Сильвий Лестрейндж, Абраксас Малфой и другие. То, насколько очевидно они признавали его главенство над ними, впечатляло и наполняло и саму Беллу благоговейным трепетом. Даже её отец, редко признающий какие-либо авторитеты, стоял навытяжку, горящими глазами глядя на Тёмного Лорда.       В какой-то момент Беллатрикс встретилась с Милордом глазами. Вернее, он посмотрел прямо на неё. Всего одно мгновение, но какую мощь Белла ощутила в этом взоре, какая дрожь прошла по её телу…       До конца вечера Белла была словно не в себе и постоянно выискивала глазами Тёмного Лорда. Но после своей речи он задержался ещё совсем ненадолго, а возможности быть представленной ему так и не нашлось. И всё же голос Тёмного Лорда ещё долго звучал в голове Беллы, и она мысленно прокручивала особенно запомнившиеся моменты его речи. Сигнус Блэк, заметив не свойственную Белле рассеянность, спросил у дочери, не стало ли ей нехорошо. — Речь Тёмного Лорда пробрала меня до глубины души, — призналась Беллатрикс. — Великий человек, — вздохнул мистер Блэк, подтверждая мысли и самой Беллы. — За ним будущее.

***

      Поезд качнуло, и задремавшая было Беллатрикс проснулась. «Хогвартс-экспресс» замедлял ход, приближаясь к Лондону. Шёл дождь. За окном тянулись бесконечные маггловские пригороды, пришедшие на смену широким полям и лесам. — Мы подъезжаем к Лондону, Белла, — заявил Лестрейндж.       Беллатрикс потянулась и зябко поёжилась. Она так удобно устроилась, укутавшись в мантию, что никак не могла заставить себя подняться. Переодеваться в поезде она не собиралась — по её мнению в этом было что-то очень вульгарное. Обычно переодевались грязнокровки, которые не могли появиться на маггловском вокзале в мантиях. Беллу же должен был встречать домовик, благодаря наличию которого сестрам Блэк не приходилось ступать в мир магглов лишний раз.       «Хогвартс-экспресс» в последний раз качнулся и остановился. Беллатрикс взмахнула палочкой, заставляя чемодан приподняться и плавно поплыть за ней. Уже выходя из поезда на платформу, Беллатрикс вдруг ощутила, как сердце ускорило свой ритм. «Хогвартс-экспресс» был последним, что связывало девушку со школой. В голове пронеслось «Ну вот и всё, детство закончилось». Но волнение Беллы было скорее радостным, и она, невольно ускорив шаг, буквально выпорхнула из поезда, опершись на руку Яксли. Жадно втянула в себя сырой после дождя воздух, оглянулась на поезд. Просто удивительно, как быстро пролетели школьные годы! В следующий раз она появится на этой платформе, когда в Хогвартс поедут её собственные дети (конечно, если не придётся провожать кого-то из сестер или кузенов). Впрочем, это Беллатрикс пока что представляла себе с трудом.       Белла заметила, как через перрон к ней пробираются сестры. Андромеда с кипой книжек в руках и Цисси с корзинкой, в которой находилась её кошка. Чемоданы девочек уже левитировал домовой эльф Блэков, который встречал троих сестёр. — Что же, вскоре увидимся, — заметила Беллатрикс. — В субботу в Лестрейндж-холле, — напомнил Рабастан, и улыбнулся. — Отец даёт большой приём в честь возвращения моего брата из Европы. Разумеется, вы оба приглашены. Официальные пригласительные, наверное, уже разослали вашим родителям. — Родольфус вернулся? — оживился Корбан. — Нам будет о чём поговорить — меня очень интересует учёба за границей. — Помню, каким важным Родольфус был в Хогвартсе… — хмыкнула Беллатрикс. — Поверь, это не слишком изменилось, — вздохнул Рабастан.       Молодые люди попрощались между собой, и Беллатрикс направилась к поджидавшим её сестрам.       В сестрах Блэк было невооруженным взглядом заметно сильное родственное сходство. Но всё же каждая была хороша по-своему. Андромеда, очень похожая на Беллатрикс лицом, имела более мягкие черты. У Беллы были совсем темные глаза под тяжёлыми веками, томные и подёрнутые поволокой, а у Андромеды — большие, шоколадные, мечтательные и мягкие. И волосы у средней из сестер были каштановые и не такие вьющиеся, как у Беллатрикс. В младшей, Нарциссе, было меньше всего от Блэков: от матери она унаследовала золотые волосы и голубые глаза, а также фарфоровую бледность кожи, присущую блондинкам.       Когда Белла поравнялась с сёстрами, Нарцисса поглаживала кошку, запустив руку в корзину, а Андромеда махала каким-то приятелям с Хаффлпаффа. Беллатрикс нахмурилась, встретившись взглядом с одним из них — светловолосым молодым человеком. Она не знала этого юношу по имени, а это могло означать только одно: в лучшем случае он был полукровкой. — Кто это, Андромеда? — спросила Беллатрикс.       Движением палочки она небрежно отправила свой чемодан к остальным. Домовой эльф чуть не уронил весь багаж из-за этого, и только с помощью быстрых пасов ручонками сумел удержать в воздухе. — Ты его не знаешь — знакомый с Хаффлпаффа, — туманно отозвалась Андромеда.       Из трёх сестер она была самой скрытной. За мечтательным обликом романтической натуры всегда таились какие-то секреты, и Белла с детства поражалась тому, как Андромеда умела скрывать от родителей свои проделки и провинности. — Вот именно, что не знаю, — хмыкнула Беллатрикс. — Значит, не из нашего круга. — У нас был один билет на экзамене по зельеварению. Разговорились в поезде, — проговорила средняя из сестёр. — По правде сказать, зельеварение далось мне сложнее всего. А как ты его сдала на пятом курсе, Белла? — На удовлетворительно, — нехотя призналась Беллатрикс. — Точные науки, в которых требуется терпение, никогда не были моей сильной стороной… Ты! Так и будешь стоять?       Последнее относилось в эльфу-домовику, и голос Беллатрикс на этих словах стал резким и хлестким, как удар кнута. Андромеда досадливо поморщилась. — Нельзя ли поспокойнее, Белла? — проворчала она. — Эти кретины никогда не сообразят, что нужно сделать, пока им не скажешь, — хмыкнула Беллатрикс. — Не знаю, как вы, а я уже устала торчать тут. — Питтс заставил госпожей ждать, — сокрушенно забормотал эльф, заглядывая в глаза Беллатрикс с собачьей преданностью. — Питтс будет стараться лучше…       Эльф, боязливо прижав уши к голове, взял Андромеду и Нарциссу за руки. В целях соблюдения порядка на платформу 9 и ¾ нельзя было аппарировать извне, чтобы сходу не врезаться в толпу. Зато аппарировать с платформы с помощью эльфов-домовиков допускалось — таким образом снижалась загруженность прохода. Что касается Беллатрикс, она вдобавок ненавидела любые контакты с магглами, а потому поспешила взяться за ухо Питтса.       Раздался хлопок аппарации, и Беллатрикс ощутила характерный рывок. Когда всё вокруг перестало вертеться, девушки оказались в холле отчего дома. Все три сестры Блэк твёрдо встали на ноги сразу после аппарации, поскольку, как и подобает чистокровным волшебницам, привыкли к подобным перемещениям с детства. Беллатрикс, отпустив ухо слуги, с любовной нежностью посмотрела по сторонам.       Всё в Блэк-хаусе было для Беллы родным и знакомым, каждый столбик резных перил, каждый подсвечник, каждый ковёр и гобелен, каждое растение в кадке. Не говоря уже о портретах, памятных и дорогих предметах интерьера и фамильном древе в большой гостиной.       Замок, в котором жили Блэки, простоял на земле Нортумберленда восемь столетий и представлял собой мрачное готическое строение. В позднем средневековье Блэк-хаус был облицован чёрным гранитом, поэтому в дождливую погоду и в темное время суток представлялся тяжёлой мглой, из которой вырывались две узкие готические башни — из более светлого камня, древние и зубчатые, ощеренные множеством чернеющих бойниц.       Внутреннее убранство Блэк-хауса хотя и подходило к характеру внешних экстерьеров, всё же было более уютным, чем можно было бы ожидать от средневекового замка. Гостей встречал холл с высокими, но довлеющими потолками из чёрного дуба, треском огромного старинного камина, и лестницей с резными перилами. Над камином располагался герб рода Блэк — поле, надвое разделенное синим клином, на нижней части которого располагались три черных ворона, а на верхней — разящая рука в латной перчатке и с мечом. Венчал герб череп, а внизу извивалась лента с девизом на французском — «Toujours Pur», что означает «Навсегда чисты». В холле всегда царил полумрак — узкие высокие окна с мутными от времени стёклами давали мало света, а огонь камина и висящей посередине холла лампы со свечами словно гасили дубовые тёмные стены. Чтобы придать помещению хоть какого-то уюта, его мрачность разгоняли кадки с растениями — абиссинскими смоковницами**, цветущими большими пурпурными цветками.        Из холла можно было пройти в столовую и большую гостиную. Также на первом этаже располагалась бильярдная, курительная комната, библиотека, дамский салон и зимний сад. И бальный зал, который большую часть года пустовал. Вокруг верхней части холла шла галерея с резными перилами, к коей примыкала широкая лестница с ковролином. От галереи расходились два длинных коридора с дюжиной дверей. В левой части дома располагались гостевые спальни, в правой — хозяйские. Коридоры освещались множеством свечей в канделябрах и были украшены выставленными доспехами, словно стоящими на страже покоя хозяев замка.       Третий этаж предназначался для слуг и хозяйственных помещений. Если бы Блэк-хаус был обычным маггловским замком, для его обслуживания потребовалось бы не меньше дюжины лакеев и пары десятков горничных, не говоря уже о работниках сада и кухни. Но в волшебном замке прислугу не было видно и слышно — и это была, отнюдь, не метафора. На кухнях и в саду трудились домовые эльфы, они же незаметно и быстро убирались в комнатах Блэк-хауса, и появлялись только в том случае, если звал кто-то из хозяев.       Едва сестры Блэк вернулись в отчий дом, как навстречу им вышел дряхлый домовой эльф в кухонном полотенце, повязанном на манер тоги. Домовик, сопроводивший девушек с вокзала, уже успел исчезнуть вместе с чемоданами. — Добрый вечер, Оттон, — приветливо поздоровалась Андромеда. — Как поживаешь? — Мисс Андромеда, спасибо, Оттон в полном порядке, — старчески-дряблым голосом забрюзжал домовик. — Мистер Блэк и мадам Блэк ожидают вас в гостиной.       То, с какой чопорностью и церемонностью говорил Оттон, выделяло его из числа прочих домовых эльфов. Он был самым старым домовиком в поместье и слушался исключительно мистера Блэка. — Оттон, проследи, чтобы Сатин покормили и отнесли ко мне, — проговорила Цисси, указывая на корзинку с кошкой. — Да, мисс Нарцисса.       Беллатрикс воздержалась от приветствия. Обычно она обращалась к эльфам только по делу. Её приказания были короткими и хлёсткими, за что домовики уважали мисс Беллатрикс почти так же, как её отца.       Когда Беллатрикс, а следом за ней и Андромеда с Нарциссой, вошли в гостиную, навстречу им из кресел у камина поднялись их родители. Сигнус Блэк был сухощавым волшебником сорока с небольшим лет, роста чуть выше среднего, и на редкость приятной наружности. В его волнистых чёрных волосах не было седины, несмотря на возраст, а темные глаза сохранили живость и блеск. Друэлла Блэк, мать девушек, была полной противоположностью мужу. Среднего роста, с золотыми локонами и голубыми глазами Розье, она когда-то считалась красавицей. Мадам Блэк и теперь сохранила остатки былой красоты, хотя её фигура приобрела некоторую пышность с годами. — Ну наконец-то! — радушно провозгласил Сигнус. — Что же, Белла, я поздравляю тебя с окончанием Хогвартса. Уверен, что ностальгические чувства тебя не слишком гложут. Или, может быть, я ошибаюсь?       Беллатрикс улыбнулась и оставила поцелуй на выбритой до синевы щеке отца. — Вряд ли я буду скучать по полчищам грязнокровок и их обожателям вроде Дамблдора, папа, — заметила девушка.       Пока Друэлла приветствовала младших дочерей, Сигнус взял Беллатрикс за плечи и немного повернул к камину, любуясь ею. Белла была сильно похожа не него внешне, и Сигнус от этого вдвойне любил видеть её красоту и молодость. Беллатрикс довольно улыбалась. По отцу она успела здорово соскучиться за последние месяцы. — Ты выглядишь намного лучше, чем на пасхальных каникулах, — заметил мистер Блэк. — Из-за ЖАБА ты казалась смертельно уставшей. — Теперь я полна сил и энтузиазма, — заметила Белла. — Мама…       Настал черед обменяться поцелуями с матерью. С ней Беллатрикс была не так близка, как с отцом, но радости встречи это не отменяло. — Поздравляю, дорогая, — проговорила Друэлла, поглаживая руку Беллатрикс. — Как скоро можно ожидать результаты ЖАБА?       Белла подавила в себе желание закатить глаза. О ЖАБА она больше и думать не хотела, благо, все экзамены наконец-то остались позади… Зато Андромеда была рада поделиться впечатлениями о СОВ со всеми, кто был готов её слушать, и около получаса часа в подробностях рассказывала о трудностях подготовки и о том, как блестяще выдержала все испытания.       Затем девушки поднялись наверх, чтобы привести себя в порядок после дороги. Беллатрикс с удовлетворением заметила, что её вещи уже практически разобраны. Вряд ли Андромеда и Нарцисса могли похвастаться тем же, поскольку к ним домовые эльфы не относились с таким трепетом. Комната Беллы вообще была в таком порядке, словно она только вчера её покинула. Большая кровать с резными столбиками и темно-зелёным пологом, обшитые зеленым узорчатым шелком стены, мебель, выдержанная в тёмных тонах. Спальня Беллатрикс мало чем отличалась от слизеринских интерьеров. Но вот вид из окна открывался изумительный — на раскидистые леса.       Едва Беллатрикс успела переодеться, как раздался протяжный гул — волшебный гонг оповещал о том, что наступило время ужина. Было пора спускаться.       Столовая в Блэк-хаусе была полностью обновлена в прошлом веке, и грубое средневековое убранство заменили на вполне современный стиль. Темные стены по настоянию бабки Беллатрикс обтянули светлым шелком, держатели для факелов заменили на изящные канделябры, черные балки, тянущиеся под закопченным потолком, срезали, и повесили две хрустальные люстры, дающие достаточно света. Стёкла в окнах стрельчатой формы заменили на новые, пропускающие больше света, а вместо старого камина сделали более маленький и изящный. Стены были украшены собранием дорогих картин. После огромного и аскетичного Большого зала Хогвартса столовая в Блэк-хаусе казалась Белле очень уютной. — Июль предстоит очень насыщенный, — говорила Друэлла, обращаясь к дочерям. — Уже завтра нас ждёт на ланч ваша бабушка, а затем практически на каждый день что-то запланировано. Только этим утром пришло три приглашения — на ужин к Селвинам в четверг, на званый обед к Мальсиберам в эту пятницу, и на приём в Лестрейндж-холл в субботу. Ещё есть приглашение от Макнейров на пикник в следующий понедельник и от Яксли — на день рождения их сына в среду. Не говоря уже о том, что на следующей неделе мы сами даём бал в честь Беллатрикс. — С чего такое оживление? — поинтересовалась Андромеда. — Я рассчитывала немного отдохнуть после экзаменов… — Великий Салазар, говоришь об этом так, словно тебе пришлось участвовать в Турнире Трёх Волшебников, — не выдержала Белла. — Все сдают СОВ, Меда. А кто-то и ЖАБА, позволь тебе напомнить. — Тише, девочки, — попросила Друэлла. — Андромеда, Беллатрикс в этом году закончила Хогвартс, и теперь её будут постоянно приглашать на светские мероприятия. Возможно, на одном из них Беллатрикс встретит достойного молодого человека. — Если найдётся такой, который выдержит её характер, — отозвалась Андромеда, обиженная на то, что сестра преуменьшает её заслуги. — Это только первый сезон, у Беллы будет время выбрать, — ревниво заметил Сигнус Блэк. — Лично я полагаю, что спешить абсолютно некуда. — А мы с Медой тоже везде приглашены? — спросила Нарцисса с плохо скрываемой надеждой.       Друэлла мягко улыбнулась дочери. Хотя манерам Цисси могли позавидовать обе её старших сестры, девочка была ещё слишком мала, чтобы наравне со взрослыми посещать все светские мероприятия. Да и Андромеда тоже, откровенно говоря. — Думаю, на пикнике вы сможете присутствовать, — заметила мадам Блэк. — Что же касается остальных событий — только в том случае, если будут организованы детские праздники. — Детские, — хмыкнула Андромеда. — Лучше уж я встречусь со своими друзьями… — Успеется, Андромеда, — произнёс Сигнус Блэк. — Нельзя пренебрегать приглашениями. К тому же, пройдёт какой-то год, и ты станешь появляться в свете, как и Белла. — Это заранее навевает на меня тоску, — заметила Андромеда.        Беллатрикс ухмыльнулась — Меда завидовала тому, что все внимание этим вечером сосредоточено на старшей сестре. Поэтому она прибегла к любимому амплуа возвышенной особы, на которую светская суета нагоняет тоску. — Мои новые платья уже готовы, мама? — поинтересовалась Белла, желая ещё немного уязвить сестёр. — Да, разумеется, — оживилась Друэлла Блэк. — На днях должны прислать те, которые мы заказали для тебя на пасхальных каникулах. Если будет нужно, швея подгонит их прямо на тебе.       Остаток ужина прошёл в обсуждении предстоящих событий. Говорили о том, в каких домах нужно обязательно побывать в ближайшее время, а чьи приглашения можно обдумать. Друэлла начала ненавязчиво перечислять семьи, в которых есть взрослые сыновья, но Сигнус это пресёк: с отцовской ревностью он пока что не был готов отпускать Беллатрикс. Сама Белла предвкушала роскошные приёмы, представляла себя в новых нарядах и в окружении поклонников, но о замужестве тоже ещё не задумывалась. Как и её отец, она была убеждена, что времени ещё достаточно.       В чистокровной среде тех лет было принято создавать собственные семьи достаточно рано. Но у Беллатрикс Блэк были неоспоримые преимущества, позволяющие ей не спешить. Учитывая то, что Белла являлась богатой наследницей, а также была привлекательна, она и впрямь могла позволить себе выбирать долго и основательно.       После ужина семейство разделилось. Друэлла с младшими девочками удалились в салон, в то время как Сигнус, под предлогом показать какую-то статью, увлёк Беллатрикс в курительную. Сам мистер Блэк не курил, но очень любил эту небольшую комнату с суровым мужским интерьером. Часто читал там газеты с бокалом огневиски в руке или принимал гостей. Отец и дочь уселись по две стороны от столика с волшебными шахматами, в которые оба никогда не играли за недостатком терпения. — Ты хотел что-то со мной обсудить, папа? — полюбопытствовала Беллатрикс.       Сигнус щёлкнул пальцами, от чего бутылка огневиски наклонилась и сама наполнила хрустальный стакан. — Я собирался привлечь тебя к управлению делами. Но начнём мы не сегодня, разумеется, — заявил Сигнус. — Это оригинально, — заметила Белла. — Ничего оригинального. Твоя тетушка Вальбурга, к примеру, ведет все дела Ориона.       Беллатрикс усмехнулась. — Тетушка Вальбурга построила настоящее царство в собственном доме, — проговорила она. — И тебе следовало бы у неё поучиться. Ты унаследуешь всё моё состояние, не считая приданого твоих сестер, Белла. Я не хочу, чтобы плодами моих трудов и трудов твоего деда пользовался какой-то проходимец.       Белла рассмеялась. — Думаешь, твоя дочь может выйти замуж за проходимца? — вопросила она.       Сигнус покачал головой и отпил огневиски. — За кого-то ты выйдешь рано или поздно. Но ты имеешь полное право распоряжаться своим наследством сама. К сожалению, у нас с твоей матерью нет сыновей. Но я не хочу, чтобы после моей смерти замок пришёл в запустение, а семейный бизнес — в упадок.       Беллатрикс с пониманием кивала. В своё время её прадед провернул настоящий гамбит, чтобы заполучить родовой замок в обход старшего брата. Семейное дело также процветало. Шахты по добыче волшебного угля давали огромную прибыль — летучий порох, который из него изготавливался, всегда был востребован. Словом, избраннику Беллатрикс должно было крупно повезти. — Должна ли я найти баснословно богатого мужа, чтобы ему не было дела до моего приданого? Или следует выбрать покладистого кузена, как поступила тетушка Вальбурга? — не без иронии поинтересовалась Белла. — К сожалению, подходящих тебе по возрасту кузенов не имеется, — сокрушенно проговорил Сигнус. — Что же, спасибо, что не сватаешь мне Сириуса с Регулусом, — не удержалась Белла от колкости.       Отец взглянул на неё с укором и покачал головой. — Даже для нашей семьи столь близкое родство — это уже перебор. Вдобавок, покладистыми твоих кузенов не назовёшь.       Беллатрикс молчала, выжидая, что ещё скажет отец. Она уже поняла, что он готовился к этому разговору, и постаралась прикусить язычок. — Словом, я рассчитываю на то, что ты не будешь спешить и примешь во внимание моё мнение, когда решить выбрать себе мужа, — прямо проговорил Сигнус Блэк.        В вопросах, подобных этому, своевольная по характеру Беллатрикс проявляла удивительную для её лет сознательность. Престиж семьи, будущее рода — все вопросы, связанные с этим, были для неё священными. — Я выберу для себя блестящую партию, отец. Ты будешь мною гордиться, а род Блэков соединится с другим не менее благородным родом, — со всей серьёзностью произнесла Беллатрикс.        Сигнус, не ожидающий от дочери другого ответа, важно кивнул. Беллатрикс никогда его не разочаровывала, и он мог смело надеяться на лучшего зятя. Растроганный послушностью Беллатрикс, мистер Блэк решил не ждать и прямо сейчас сделать ей подарок. Он запустил руку в нагрудный карман сюртука и вытащил плоскую коробочку. — Это подарок? — оживилась Беллатрикс, алчным взглядом впиваясь в неё. — Твоя мать хотела подождать до праздника, который мы устраиваем в твою честь. Но мне слишком хочется увидеть это на тебе поскорее… — проговорил Сигнус, открывая коробочку.        Беллатрикс заглянула внутрь и с её губ сорвался восхищенный вздох. На чёрной бархатной подушечке лежал бриллиантовый гарнитур, от которого перехватило бы дух у кого угодно. Крупные серьги, по форме напоминающие звёзды с множеством лучей, и колье, созданное из таких же звёзд. Этот гарнитур Беллатрикс вожделела уже очень давно, но не смела на него рассчитывать до того дня, как выйдет замуж — комплект был одним из самых дорогих в сейфе Блэков, и некогда принадлежал супруге Финеаса Найджелуса Блэка. — О, папа… — выдохнула Беллатрикс, не в силах сказать что-либо ещё.       Сигнус Блэк хлопнул в ладоши, вызывая эльфа-домовика. Незамедлительно появился Оттон. — Принеси большое зеркало, — велел Сигнус, не глядя на слугу, и наслаждаясь пока что немым восторгом Беллатрикс. — Я хочу, чтобы ты примерила сейчас же. — Не смею возражать, — усмехнувшись, заявила Белла.       Беллатрикс умелыми и ловкими движениями поменяла свои золотые сережки на бриллиантовые звёзды. Благодаря специальным магическим чарам они не казались тяжёлыми и не оттягивали мочки ушей. Белла протянула было руки к колье, но Сигнус сам его взял. — Позволь мне.       Оба встали, и Беллатрикс отвела в сторону волосы. Белое золото скользнуло на шею приятным холодком, щелкнула застёжка. Оттон вовремя принёс огромное зеркало в золочёной раме, которое зависло в воздухе перед Беллатрикс. Белла в восхищении смотрела на своё отражение. На фоне чёрных волос серьги сияли, как звёзды в ночном небе. Колье на её длинной тонкой шее смотрелось великолепно. Оно искрилось и переливалось, ловя отсветы камина и свечей. Из зеркала на Беллу смотрела уже не школьница, но сиятельная леди, наследница миллионного состояния и многовекового замка. — Спасибо, папа, — растроганно прошептала Беллатрикс, не в силах отвести глаз от новой себя — неожиданно взрослой и статной. — Невероятный подарок.       Сигнус, который не без тщеславия хотел всему свету показать, какие украшения может позволить своей дочери, чувствовал, как его распирает от гордости. Для своей Беллы он не жалел ничего, подчас слишком её балуя. Но как же к лицу ей приходились его подарки! — Ты будешь сиять, Беллатрикс, — торжествующим тоном произнёс мистер Блэк. — Лучшие сыновья чистокровных семейств выстроятся в очередь, чтобы просить твоей руки. И мы выберем для тебя не просто самого лучшего, но такого, который станет боготворить тебя. Моя дочь не может довольствоваться меньшим.       Белла поворачивала голову так и эдак — бриллианты сияли, ловя отсветы огня. Сияла и сама Беллатрикс, которой утренние тревоги теперь казались сущим пустяком. Не стоило оглядываться на прошлое, когда судьба готовила ей столь блестящий путь. *Нобби Лич — первый магглорожденный волшебник на посту министра магии Великобритании ** Волшебное растение родом из Абиссинии. Очищенный фиолетовый плод растения применяется как ингредиент Уменьшающего зелья, а сушеный плод используется в Эйфорийном эликсире.