Сказки северного леса

      Крис, скучая, сидел в своём тату-салоне в ожидании очередного опаздывающего клиента. На фоне болтали голоса из телевизора. Кто бы знал, как ему осточертели эти бесконечные тупые сериалы, включаемые для клиентов.       — Может хоть здесь чего умного расскажут, — сказал Крис, переключая на местный канал, с целью отвлечься.       Тонкий женский голос озвучивал информацию, пока она полностью не закончилась, и в конце поверг Криса в мощнейший шок следующей фразой:       — О новостях культуры вам расскажет наш специальный корреспондент Ян Чонин.       — Йени? — Крис, будто загипнотизированный, с удивлённым взглядом уставился в телевизор, а сердце забыло, как биться.       Парень на экране был так знаком, и в то же время уже так поменялся. Большие чёрные чуть прищуренные глаза светились огоньком заинтересованности в своём рассказе. Он уверенно улыбался. Уже без брекетов и очков, но всё так же похожий на лисёнка.       Камеру неожиданно перевели на какие-то экспонаты в музее, и она путешествовала по всему огромному зданию, а яркий весенний голос звучал на фоне. Уже пару недель, как правил ноябрь, но в душе от этого волшебного звука будто распускались сочные зелёные листочки.       Крис не вникал в тему репортажа, просто наслаждаясь сладким тембром, оставляющим после себя приятное послевкусие, будто голос ещё какое-то время звучал в голове, а потом и вовсе оставался там жить.       Не сводя глаз с экрана, пытаясь не пропустить ни доли секунды, если Йени покажут вновь, Крис сидел будто заколдованный, а когда обладатель медового голоса опять появился в кадре, снова одаривая своих зрителей яркой улыбкой, Крис жадно старался запомнить каждую деталь, уложить в памяти его нового. Такого красивого и привлекательного. Без брекетов и очков, полного уверенности, будто заново рождённого.       Йени был одет в светлую футболку и вязаный белый кардиган с чёрной каймой по краю и на рукавах. Он казался таким мягким и уютным, что хотелось обнимать будто игрушку, сжимать в объятиях и тыкаться лицом в тело, закрытое приятной тканью.       Три массивные металлические цепочки украшали нежную шею. Крис помнил: на ней были две небольшие родинки. Сейчас, наверное, Йени их удалил или замазывает тональным кремом. Он подумал, неплохо бы, если бы Йени их оставил. Это смотрелось бы очень сексуально, когда тот маленький мальчик, которого он помнил, вырос.       Кому он достался, и кто каждый вечер целует эти родинки? Криса стало раздражать собственное воображение, и за секунды раздражение переросло в обиду и дикую злость.       Тем временем Йени исчез с экрана, и начались новости спорта. Крис всё ещё не мог дышать. В уголках глаз скопилась влага. Он снова поднял взгляд к телевизору и улыбнулся. В голову пришла сумасшедшая идея. — Наконец-то хоть какая-то польза от телика.       Йени двадцать один год, и история его жизни практически ничем не отличается от обычного среднестатистического парня этого возраста. Разве что трудолюбия и целеустремлённости в нём в разы больше, чем в сверстниках. И всё не просто так. Куча комплексов по поводу внешности дала о себе знать, и у Йени в голове засела мысль, что чего-то добиться можно только стараниями и хорошей учёбой.       Чуть ли не с самого рождения он носил очки с толстыми стёклами, а потом «благодаря» кривым зубам, ещё в школе поставили брекеты. Тогда и так затюканный ребёнок с обидным прозвищем «очкарик» совсем закрылся.       Остались только два друга: одноклассник Сынмин, с родителями которого дружили его, и Хёнджин, паренёк на год старше, довольно популярный и внешне почти взрослый. Йени на их фоне выглядел совсем ребёнком, но парни совершенно спокойно принимали его таким, какой он есть.       В связи с профессией отцов Йени и Сынмина, обе семьи переехали из Сеула в Пусан, и дружба с Хёнджином превратилась в виртуальную, а потом и вовсе прервалась.       Закончив школу, Йени поступил на факультет журналистики, а Сынмин на переводчика, снова переехав в Сеул. Йени радовался за друга, но без него стало скучно, так как новых друзей за время учёбы он так и не приобрёл.       В один из дней перед последним курсом Йени сняли брекеты и сделали операцию по коррекции зрения. Реабилитация ему далась тяжело: врач запретил читать, писать, ограничил время пользования телефоном и компьютером.       Тогда Йени нашёл себе новое занятие: посещать достопримечательности города и записывать свои впечатления на диктофон. В дальнейшем, когда врач сказал, что с его глазами всё нормально, Йени уже не мог без своего хобби, за год посетил все возможные интересные места Пусана и нескольких соседних городов, исписал штук тридцать блокнотов и сделал несколько тысяч фотографий.       К тому же, на последнем курсе Сынмин и вовсе уехал по обмену в Португалию, а Йени нужно было как-то выбираться из своего кокона.       Однажды рассмотрев себя в зеркале, он понял, что счастливый обладатель прекрасной кожи, волос и теперь уже ровных зубов.       Больше не нужно было беспокоиться о состоянии внешнего вида, ибо теперь он сам видел, когда нужно причесаться или стряхнуть с одежды шерсть кошки, которую погладил на улице.       Йени перестал стесняться своей внешности и постепенно обретал уверенность, будто заново учился общаться, улыбаться и смотреть на мир открыто.       Вкупе с воспитанием, соответствующим образованием и привитым родителями уважением, это дало свой результат: Йени устроился работать на местный телеканал и начал вести новости культуры.       Во время подготовки к трудоустройству он продолжал заниматься своим любимым делом, что помогло в дальнейшем сразу приезжать и вести репортаж почти без подготовки.       Теперь все события он освещал раньше всех, и через месяц ему дали пароль от блога канала, и новости культуры теперь постились ещё и там.       Йени поначалу постоянно пропадал на работе и жутко уставал. Когда же был пройден испытательный срок, его перевели на свободный график. Появилось много времени на себя. Сидеть в студии целыми днями больше было не нужно, но его уже было не остановить, Йени предпочитал проводить свой досуг на работе, желая стать профессиональнее и лучше.       В итоге очень сдружился с Хан Джисоном, ведущим новостей спорта, и провождение вечеров переместилось в спортивный зал.       Когда к ним присоединился директор телеканала Ли Минхо и стал проявлять симпатию к Джисону, они быстро стали парой, и Йени почувствовал себя лишним. Дружба не прекратилась, но встречи вне работы стали намного реже.       В начале декабря в преддверии праздников Йени почувствовал себя одиноко, встретить Рождество было не с кем.       Родители вместе с родителями Сынмина уехали в другой город в связи с переводом по работе, перед этим настойчиво пытались уговорить идти праздновать в компании бывших одногруппников. К тому же, Йени был приглашён. Но идти туда у него желания не было.       Сынмин ещё более года назад, уехав по обмену с начала последнего курса, теперь работал переводчиком и катался по всему миру, приехав за всё время только один раз. На рождественские каникулы Сынмина отпустили всего на два дня. Прилететь с другой стороны Земли и вернуться обратно он бы физически не успел, а даже если бы и успел, то это было бы издевательством над ним.       Джисон уже вовсю встречался с Минхо, это был первый совместный праздник пары, и Йени не хотел навязываться.       Он понял, что в такой важный семейный праздник останется в одиночестве, и просто решил с этим смириться.       Но за три недели до Рождества его вызвал Минхо и сообщил, что срочно отправляет в командировку в финскую часть Лапландии. Нужно будет посетить пару мероприятий, съездить в обиталище Йоулупукки — гору Корватунтури и осветить празднование мероприятия жителями крайнего севера.       Работы на неделю, а командировка полтора месяца. Йени показалось это странным. Неужели бюджет канала настолько велик, чтобы оплачивать фактически не командировку, а путешествие? Внутри что-то больно ныло. Йени предчувствовал всем своим существом какие-то события. Хорошие или плохие, он не понимал. Главное, они точно произойдут. Нужно было готовиться.