***
По его личному мнению, сегодня был просто прекрасный день. Закрытие сделки вместе с Фархадом означало лишь огромный доход бригаде, а значит все бессонные ночи над договорами были позади. Как говорил Белый, эта сделка была слишком важна для них, а если Белый сказал, значит так и есть. Спорить с ним не хотелось, особенно после озвучивания их дохода. Он помнил, как оторопел на минуту, когда услышал это, а Космос, забыв на секунду абсолютно все матерные слова, которые могли бы помочь показать его удивление, громко присвистнул. Фил лишь громко хмыкнул. Он никогда сильно не показывал свои эмоции, поэтому даже такое поведение с его стороны могло сказать многое. Валера был крайне удивлен. В принципе, как и все. Поэтому сегодня единогласно было принято отмечать. Никто из бригады уже и не помнил, когда в последний раз они все собирались, чтобы отметить что то. Наверное это был Новый год, или нет, скорее всего это был день рождения Ольги Беловой. Пчёлкин уже и не помнил. Местечко, как говорится, выбрали подходящее. Дача Царевых. Место, с которого все началось. Пчёлкин скривился. Сегодня день ностальгии что-ли? Его и дачу Царевых связывали не очень приятные воспоминания. Но раз уж решили, то менять ничего не стоит. Они собрались ехать с утра, дорога предстояла недолгая, но из-за январских морозов, дачу нужно было еще и растопить. После сегодняшней вьюги за руль, конечно, садиться никто не хотел, поэтому Витя решил ехать с Космосом на одной машине. Саша и Валера с жёнами ехали на своих машинах. Время было около девяти. Ехали не быстро, колея давала о себе знать. Космос опять подпевал очередную глупую песню по радио, а Пчёлкин задумчиво глядел вперед. — Хватит петь, бошка уже раскалывается от тебя, — раздраженно сказал Витя, продолжая смотреть вперед. — А что мне еще делать? Тоска неимоверная, так еще и едем со скоростью черепахи, — практически пропел Космос в такт песни, раздражая Пчелкина еще больше. Но вдруг его внимание привлекло кое-что другое. — Блять, Космос, а ну-ка посмотри, там девка что-ли стоит? Не пойму. — Да не может быть такого! Во вторник в девять утра хуй пойми где, тебе, Пчела, пора перестать бухать, — сказал Холмогоров, однако через несколько секунд взял свои слова обратно и начал тормозить, — Выходи, ей походу совсем херово. Они одновременно вылезли из машины, сразу попадая ногами в сугроб, но все равно увеличили шаг. Позади них остановились несколько машин Белого и Фила, которые уже тоже начали выходить. Перед ними стояла девушка, вся в крови, но видимо в чужой. На ней не было верхней одежды, лишь чёрная рубашка и такого же цвета брюки и сапоги. Она устало глядела на них, но ничего не говорила. Белый первый вышел из транса и спросил: — Ты откуда такая? — Из Ада, — медленно произнесла она, глядя прямо ему в глаза, что заставило его немного напрячься. — Идти можешь? — поинтересовался Саша. Девушка кивнула, — Хорошо, потом поговорим, Кос, грузи ее в машину, не оставлять же ее здесь, она уже вон вся синяя.***
Они ехали молча. Гнетущая тишина была осязаемая и ощущалась горечью на языке. Ей не хотелось разговаривать. Она достаточно согрелась, но все равно молчала, как рыба, когда Космос или Витя спрашивали у нее что-то. Она даже не помнит, что они спрашивали, не слушала их. До дачи Царевых оставались считанные километры, когда она наконец-таки нарушила тишину: — Дайте позвонить, пожалуйста, — говорить было до сих пор тяжело, голова раскалывалась, а губа и нос до сих пор кровоточили. Космос вручил ей свой телефон, и она начала набирать заученный за все это время телефон. Она звонила по нему довольно редко, так как ей обычно хватало Наташи или Кирилла, которые уже сами потом разбирались, кому теперь звонить, чтобы угодить хозяйке. Она с минуту слушала гудки, пока ей не ответил знакомый голос. — Мы просчитались, Павел Евгеньевич, меня подобрала, как шавку, бригада Белова, — Космос и Пчёлкин резко переглянулись, — Да, я понимаю, спросите это с меня. Мы едем на север от Москвы по той же дороге до ближайшего населенного пункта, насколько я понимаю. Нужно еще забрать ребят из леса, — на этом моменте она резко замолчала, что продолжалось около двух минут, — Да, только я, — после этих слов разговор закончился и она отдала телефон обратно Холмогорову. — Ты знаешь кто мы? — немного странным голосом спросил Витя. — Знаю, конечно, знаю, и вы меня тоже знаете, — произнесла она, откидывая голову назад, голова уже трещала по швам. — Как тебя зовут? — спросил Холмогоров — Ирина Высокова, — сказала она и, чуть помедлив, добавила, — хозяйка. На этих словах Космос немного дернул рукой от удивления, а Пчёлкин резко развернулся и глянул на нее, как в первый раз. Теперь им стало понятно, кто она такая и почему в таком виде. Ирина Высокова или хозяйка, как обычно называли ее в криминальном мире, была не последним человеком в городе. Бригада ее отца, Николая Высокова, была известна еще около десяти лет назад, но так как возраст уже не позволял, Николай отошел от дел года два назад, а всеми делами занялась его единственная наследница — Ирина Николаевна. Бригада была высокого полета, в людях не нуждалась, а если и нуждалась, то новых участников сначала жестко проверяли на преданность. Они обычными делами не занимались, вели только дорогие сделки с надежными партнерами, обычно с юга или с заграницы, поэтому откусить кусочек такой компании, было очень важно для всех тех, кому она не очень то и нравилась. — Так что же произошло, Ирина хозяйка? , — спокойно проговорил Пчела, после того как немного отошел от новостей. — У нас была назначена встреча, так сказать, с нашими неприятелями, все было продумано до мельчайших деталей, я до сих пор не могу понять, где мы просчитались, — задумчиво произнесла Ирина, опять входя в какое-то подобие транса. Истина была очень близко — Твоя кровь? — Нет, приятеля моего, меня сильно трогать не решились, знают какие последствия последуют, — сказала она, явно намекая сейчас на своего отца. Перед ней до сих пор была картина лежащего на ее коленях Кирилла, его бледное лицо и гримаса огромной боли на нем. Она помнит свои крики, скрежет шин, мигание фар, крики ее товарищей. Всех поубивали, как скот. Она нервно сжала пальцы, — Мне нужно разобраться с ними, как можно скорее, обычно после таких покушений они залегают на дно, но я не дам, не позволю. Я им устрою очень теплый прием, — теперь она смотрела куда-то себе в ноги, ее взгляд сделался практически безумным, в своих мыслях она уже представляла их смерть. Она убьет их всех, никого не жалея, не смотря на то, во что ей это обойдется.