Troye Sivan ft.
Alex Hope — BLUE
Сонхва смирился со всем еще давно. Смирился с ролью старшего брата, которую он принялся нести посмертно, с миновым этим игривым дьявольским характером и с невинной улыбкой, которой тот одаривает Пака каждый раз, приходя в это чертово кафе. Но он по-прежнему слаб перед блеском его глаз. И прямо сейчас эти глаза направлены на него с хитрым прищуром, а бровь изогнута в вопросе. — О чем это ты задумался? — склоняет тот голову лукаво, пуская смешок. — Неужто меня разглядываешь? Сонхва будто холодной водой окатили. Он слегка вздрогнул, отшатываясь, и глянул на парня озадаченно. Кровь тут же прилила к ушам и затылку, а в голове стало совсем горячо. Создалось ощущение, будто его бросили в бурлящий чан с лавой, а Минхо стоит над ним, злорадно потешаясь и потирая ладошки. Пак тряхнул головой и похлопал себя по щекам, прогоняя прочь мысли. Затем устало посмотрел на своего собеседника. — Прости, я... О чем мы говорили? В ответ слышится тихий хохот, только больше вгоняющий в краску. Пальцы ног поджимаются непроизвольно, и он приоткрывает рот в попытке что-то сказать. Но его опережают: — Ты такой рассеянный. Случилось что? Или, может, устал? — Минхо ерзает на своем стуле, подсаживаясь ближе к стойке. Он слегка перегибается через нее, чтобы ухватить чужие руки и потянуть на себя. Сонхва, не успевший толком ничего осознать, спотыкается на ровном месте и упирается животом в тумбу. Лицо его выдает кривую гримасу, брови щурятся, а сам он сдавленно шипит. Легкая боль растекается по правому боку, но тут же утихает, когда чьи-то пальцы нежно касаются задетого места. — Ой, прости! Видимо, не рассчитал силы, — крохотные глаза обеспокоенно скользят по лицу Сонхва, а руки все так же бережно массируют кожу. — Вот всегда так выходит. Хочешь как лучше, а выходит... И тут уже от смеха разрывается старший. Он прикрывает глаза, поворачивает голову слегка в бок. Взгляду Минхо открывается ряд белых зубов, исказившихся в искренней улыбке. Он засматривается невольно, каждую морщинку его лица ловит, пытаясь мысленно запечатлеть этот момент в памяти. Смотрит на его веки-полумесяцы и цепляется за длинные ресницы, подрагивающие, словно осиновый лист на морозе. — Помню, как мама всегда волновалась за тебя, спрашивала у меня, где малыш Хо, когда ты исчезал из виду хоть на пару секунд. Говорила, что у тебя шило в заднице, и за тобой нужен строгий надзор, — парень вытер скопившиеся слезы в уголках глаз и легко улыбнулся. — Я из-за этого иногда ревновал, домой поздно возвращался. Обижался, думая, что мама любит тебя больше, чем собственного сына. Но сейчас... — его взгляд сверкнул, смотря на лицо парня, — я понимаю, что все было не зря. Минхо застывает на минуту-две и смотрит слегка ошарашенно. Ему почему-то враз стало так неловко, что захотелось просто напросто провалиться под землю. Щеки залились румянцем, и он поджал губы, отводя глаза в сторону. Меньше всего ему сейчас хотелось предстать перед Сонхва именно таким. Он смотрит в пол, пытаясь думать о чем-то грустном, но мысли неизменно возвращаются к старшему. К его нежным глазам, когда их взгляды пересекаются, тихой, мягкой улыбке, что проскальзывает на его лице во время их разговоров. К самому Хва — его Хва, с которым они делили моменты счастья и зияющей печали, школьные ланчи и вечерние просмотры фильмов. К желтому пятнышку на собственном сердце, что стало для него не просто заботящимся «старшим братом», а поистине любимым и верным человеком, с его пристрастием к латте-арту и надежными объятиями, — тем, перед которым не страшно показывать слезы и тонкую границу слабостей. Но сейчас ему почему-то стыдно до жути, до нервных мурашек на коже и бледных костяшек. Хочется укрыться чем-то, спрятаться в невидимом куполе или вовсе исчезнуть — да, так даже лучше! Но он сидит, словно приросший к стулу, пустил корни и не может ничего сказать. Все слова разом исчезли, оставив по себе скребущее чувство в глотке. Неожиданно паков палец коснулся кончика носа. — Пуп, — улыбается он уголком рта, ловя на себе чужой взгляд. — О чем это ты там задумался? Неужто меня представляешь? — перекривливает Сонхва недавно сказанные слова и усмехается. Минхо вглядывается в глаза напротив с минуту, а затем вновь смеется, заполняя заливистым смехом тесное пространство между ними. — Один-один, мистер Пак. Старший отходит от стойки, пряча выражение лица, и щелкает кнопками на кофе-машине. — Будешь что-то? Нам ведь нужно о сто-ольком поговорить, — ехидный оскал мелькает на его лице, когда он оборачивается к сидящему позади Минхо. — Давай, как обычно, вишневый латте, — проговаривает Хо. Затем подпирает лицо рукой и бубнит под нос: — Мой любимый... Сонхва дергается, услышав мимоходом брошенную фразу, и слегка тушуется. Кончики ушей вновь покрылись бордовой пленкой, а все тело резко пробрало повышенной температурой. «Ты так себя до гроба доведешь, Пак Сонхва, клянусь», — думает он, хмуро вырисовывая мордочку котенка на слое сливок.