All This Time

Роджер аккуратно переступает по натянутому на высоте нескольких метров канату, изо всех сил стараясь не свалиться. Плевать он хотел, что это – лишь репетиция, все обязано идти точно по плану. Хотя бы один раз. Тейлор не смотрит вниз, отгоняя мысли о возможном падении и игнорируя взгляд Брайана, внимательно изучающего его отточенные и ловкие движения. Веревка слегка подрагивает под весом канатоходца, когда тот оступается, буквально на пару миллиметров, а шанс упасть на страховку и получить нагоняй от руководства, потому что он снова захотел сымпровизировать, как подумали бы они, возрастает. Как там говорил дядя Джек, бывалый фокусник и старожил труппы? «Импровизация эквилибриста есть не что иное, как способ эффектно шмякнуться посреди представления». А ведь в чем-то он был прав, но для Тейлора, чье упрямство пересиливало всякий здравый смысл, еще кое-как ютившийся в голове, эти слова не имели никакой ценности. Зачем же слушать этого старика, и так с головой не дружит, а еще советы дает, думал Роджер. Брайан записывает что-то в блокнот, наблюдая за манипуляциями Тейлора с двумя небольшими, раскрашенными весьма нелепо зонтиками. Он плавно берет их и взбирается на одноколесный велосипед. Его метаморфоза, происходящая так быстро и легко, волнует Брайана. Они разошлись всего лишь несколько лет назад, обменявшись напутственными речами относительно недалекого будущего. Мэй и вправду стал блестящим журналистом, признанным в широких кругах и готовящим одну интересную, захватывающую статью, тема которой была выбрана отнюдь не случайно. «Цирк и цирковое искусство», что значило один маленький, достаточно приятный аспект – встреча со старым другом, успевшим стать даже больше, чем хорошим собеседником и верным товарищем, скорее, успевшим превратиться в постоянно кровоточащую от переживаний и воспоминаний рану. Единственным, что мог себе позволить журналист, были именно они. Ускользающие и теряющие с каждым днем четкость воспоминания. Шанс встретиться с ним оказался весьма ничтожен, ведь этот самый цирк, куда решил податься Тейлор, бывший прекрасным гимнастом и очень упорным молодым человеком, приезжал в Лондон редко. Мэй пробился не сразу: пришлось внимательно следить за объявлениями, выпрашивать у знакомого билеты, потому что их раскупили в первый же день, а затем уже бегать повсюду за директором цирка, который, к слову, не особо любил репортеров. Встреча состоялась бы куда раньше, чем на самой репетиции, уверен он, если бы один из дрессировщиков, представившийся Фредди, не начал показывать, что здесь да как. Наружность его было настолько же странна, как и манера разговора. Номер заканчивается, Тейлора просит «слезть и не мешаться» один из новеньких, кажется, совсем юных эквилибристов. Тот усмехается, но вместо того, чтобы послать далеко и надолго наглого юнца, спускается вниз. Ссор сейчас не хочется, тем более, зная, что за перепалкой будет наблюдать Мэй. - Здравствуй. – Как всегда вежливо. Тошнит. – Надеюсь, ты еще не успел забыть меня. - Такого-то забудешь! – Роджер улыбается во все тридцать два. – Новость какая! Сам Брайан Гарольд Мэй к нам пожаловал! Ну-с, что случилось-то? – Он опирается на столб, наблюдая за реакцией Мэя. Тот просто улыбается, стараясь игнорировать слово «сам» и не поддаваться на уловки Тейлора. - Статью пишу. На самом деле, я думал, у вас тут все менее эксцентрично. - Что, Фредди с Дикки встретил? - Типа того. История с ними прошла не совсем гладко. Брайан просто не ожидал, что вторым, с кем он познакомится в этом цирке, будет старый конь окраски серый в яблоко. А потом уже появился и сам всадник, которого представили как «Дикки». Он мог многое рассказать о лошадях, потому что, по его собственным рассказам, переданным из уст Фредди, его тяга появилась еще в детстве, и ходить на скачки было одним из любимых развлечений. - Гм. – Тейлор старается перевести тему. - Спрошу прямо: что тебе нужно, Мэй? Но только, как Брайан собирается открыть рот, на горизонте появляется Фред и, цокая языком, подходит к Роджеру. - Чего грубим, Бетти? Будь вежливей, милая моя. Может, это твой будущий муж! - Он переводит взгляд на застывшего репортера. Да уж, верно, заметить взгляд разъяренного Тейлора, все равно, что посмотреть на Медузу Горгону. - Да не похож я на бабу! И не зови меня этим чертовым именем! – цедит сквозь зубы Роджер, придумывая, как бы пообиднее ответить наглому дрессировщику, но не успевает. - Как это не похож? Милый, - он обнимает Тейлора, - как не похож? Ты стал бы королевой балла! Ох, и был бы самой прекрасной принцессой всего королевства! – Улыбается, словно Чеширский Кот. Раздражает абсолютно все: чертова улыбка на загорелом лице, взгляд любопытных глаз, который чувствуешь кожей, ставшие пунцовыми щеки и крики мелкотни, не умеющий нормально репетировать. Если этот мальчуган упадет, Тейлор клянется придушить его прямо на месте. Плевать, что раньше он хотел стать медиком, эти придурки уже в печенках сидят. Нет. Тут Брайан, при нем не стоит, а то опять придумает себе чего. - Извините, что отвлекаю вас от объятий, но я пишу статью. Ее тема – цирк. И мне хотелось бы взять у каждого из вас интервью. У Дикки тоже. – Брайан ищет в блокноте свободнее место, а Фредди тем временем отпускает Роджера. – Когда и где вы можете встретиться со мной? Каждый по отдельности. – Он поднимает глаза на удивленного блондина. -Э… Ну… - Тейлор медлит, вспоминая, чем завтра хотел заняться. Ничем стоящим, в принципе. Поговорить с Мэем куда интереснее, чем смотреть глупые мыльные оперы. – Я завтра свободен. Можно в два в кафе на Уэббер-стрит