Полюби, если сможешь...

Глава 15

             Ночь.       Тихое стрекотание кузнечиков сливалось с гулом городской суеты. Третьякова, словно в трансе, поднималась по ступеням, едва осознавая присутствие лифта. В её голове бушевали эмоции и чувства, захватывая её в мир своих грез и фантазий. Визуализация поцелуя и прошедшей ночи настолько оживленно прокручивалась в уме Марии, что её лицо расцветало блаженной улыбкой. В животе роились бабочки, а щеки пылали от смущения и полного перевозбуждения ночных историй.       Обняв себя руками, Третьякова добралась до последней ступеньки лестничной площадки и резкому выдоху. Рыскание в карманах джинсов привело к нахождению ключей, которые кареглазая умело вставила в замочную скважину. Ловко повернув ключ на один оборот, она услышала характерный щелчок, оповещавший о разблокировании двери.              Дом встретил девушку абсолютной тишиной и темнотой. Нигде не раздавалось признаков присутствия родителей, что явно указывало на их сон. Мария, включив фонарик на телефоне, ловко сняла кроссовки и быстрым шагом направилась на кухню. Сперва, вынув стакан, она начала его наполнять водой. В мгновение ока он был полон, и, выдержав лишь мгновение, чтобы осушить его содержимое, блондинка почувствовала облегчение.       Всё-таки от периферии в раздраженной тишине её разум был полностью поглощен переплетением мыслей. Воспоминание о поцелуе с Лаурой вызывало волнение, и её губы предательски дрожали, а горло пересыхало, словно она оказалась в пустыне Гоби. Опираясь обеими руками на столешницу, Мария с улыбкой, полной безумной экстаза, попыталась успокоиться. Но мысли играли самый страстный амбассадор её мечтаний. Вся её сущность горела неистовым пламенем, а внизу живота она чувствовала приятную истому, которая пронизывала её насквозь. Скрестив ноги, кареглазая почувствовала, как напряжение начинает уходить, и с облегчением выдохнула. Но в следующий момент Третьякова вздрогнула, услышав шорох позади себя, и её сердце застучало в груди, словно удар барабана.        — Господи, папа! – испуганно воскликнула девушка.        — Тише-тише, - шепотом успокаивал Владимир. — Ты чего?        — Все хорошо. Я думала, что вы спите, не хотела вас будить, - отвернулась она, набирая очередной стакан воды. — Ты иди ложись, всё хорошо.        — Маш, посмотри на меня.        — Зачем?        — Маш…        — Ну что? – недовольно оглянулась Третьякова.        — Что с твоим лицом? Где ты была? – начал волноваться отец. — Ты с кем-то подралась? Тебя били?        — Ха! – выплюнула она воду от смеха. — Кто кого ещё бил.        — Маша! – слегка шепотом прикрикнул брюнет. — Что случилось?!        — Немного подрались на районе. Потом такое началось, что пришлось разруливать. Эта сука ещё потом получит своё! Сам нарвался! Ну нечего, он ещё не знает, что ждет его впереди.        — Никаких больше драк! – взял он дочь за плечи, глядя на рану с небольшим пластырем. — Ты же девушка, эти раны тебе не идут.        — Хм! – усмехнулась девушка. — Говоришь прямо как Лаура. – блондинка резко прикусила язык. — Ну почти…        — Так! – интересно протянул Вова. — Твоя Лаура тоже в этом замешана?        — О, Господи, нет, пап! - Маша закатила глаза с изыском. — Она всего лишь помогла выйти из кутузки. – девушка вновь прикусила язык. — То есть, нет…да…в общем, все не так, как кажется.        — Маша… - он укоризненно посмотрел на неё. — Ты была в отделении? Почему не дала знать? Что вообще произошло раз вас повязали?!        — Тихо... – Третьякова заговорила шепотом. — В общем, все успели ускользнуть, а я, короче… потеряла сознание от боли и не рассчитала свои силы. Со мной был Максим, так что не переживай, всё хорошо.        — Что значит "все хорошо"?! Ты вообще на часы смотришь? Уже полночь!        — Пап… - выдохнула она. — Лаура забрала меня и Максима.        — Что мне не ясно, так это то, как это имеет отношение к твоей профессорше?        — Она тетка Макса, вот и всё! – с эмоциональным жестикулированием взметнула руки Маша. — Бумаги долго забирали, вот и задержалась с приходом, извини - врала она со звучной уверенностью. — Но все в порядке, правда.        — Господи! – выдохнул он, замешкавшись. — Что ты за "горе-дочь", - пошутил Владимир, обнимая дочь. — Ой! – он отпрянул, пытаясь удержать сползающий с Маши пиджак. — Эм… это твой?        — Эм…аа… не совсем, - Третьякова заикалась, улыбаясь лукаво. — Это Лауры. – она покраснела, вспоминая, как шатенка навязчиво накинула свой пиджак. — Мне нужно будет вернуть его.        — А нет Третьякова младшая! – с уловкой забрал вещь, пряча её за спиной. — Мне интересно, как этот пиджак оказался у тебя? – отец игриво подшучивал, покручивая вещью у носа блондинки.        — Ну, папа! – Маша внезапно почувствовала себя смущённой. — Пожалуйста, отдай его, это не моё.        — Всего один вопрос, и всё? – Третьяков умилительно сложил бровки. — Один, всего лишь один, и этот пиджак снова твой.        — *Агр,* - Маша слегка рыкнула, сдаваясь под настойчивостью отца. — Спрашивай...        — Есть! – победоносно улыбнулся Вова. — Ты была с ней всю эту ночь? – резко и целенаправленно спросил он, игриво прищурившись. — Ну?        — Не слишком каверзный вопрос? – слегка прифигела кареглазая.        — Зато он прост и без всяких заморочек, – улыбался Третьяков старший.        — Дааа… - шепотом протянула Маша. — А теперь, пожалуйста, отдай сюда!        — Держи, – радостно улыбался мужчина, получив долгожданный ответ. — Могла бы написать, что задержишься, а не выстраивать историю будто вы и вправду сидели пол ночи в обезьяннике. - ловко уколол Владимир.        — Еще скажи, что она должна была позвонить и отпросить меня у отца, - кривила гримасы блондинка. — В таких случаях обычно не пишут...        — Деликатная встреча, понимаю. – рассмеялся Вова, наблюдая за смущённой реакцией дочери. — Что?! – она легко ударила отца по плечу. — Нееет, всё не так было.        — О-о-о, значит по-взрослому всё, да?! – продолжал смущать он дочь.        — Да пап! – раскраснелась та. — Ты не понимаешь…        — Ох, как покраснела! – по-доброму умилялся мужчина. — Да всё хорошо, я пошутил. Иди сюда. – притянул он обиженную Машу к себе в объятия. — Не обижайся на меня.        — Хорошо. – с любовью обняла она Владимира.        — Хоть нормально всё обошлось?        — Мгм, - промычала чувствуя, как отец гладит её спину. — Как Лаура? Выздоровела уже? – без каких-либо намеков и стебов спрашивал мужчина.        — Вроде да. – покраснела девушка от упоминания её имени с уст Вовы. — Сняла корсет как я почувствовала. Ой…        — Хаха. – гортанным голосом посмеялся мужчина. — Ну и прекрасно!        — Слушай… - собралась с мыслями блондинка. — Я… в общем…        — Машуль я понимаю тебя. Если не хочешь можешь не рассказывать я в любом случае буду рядом и поддержу.        — Спасибо пап. – крепче обняла она мужчину. — Но я чувствую такой стыд перед тобой…        — Дочь, - поднял он её за подбородок дабы взглянуть в глаза. — Это твоё решение и жизнь. Если ты готова поделится я выслушаю, если нет, то помогу справится с проблемами.        — Я тебя люблю. – обняла его Третьякова. — Но я всё равно хочу рассказать. Ты заслуживаешь знать правду и мотивы.        — Я только буду рад выслушать тебя. – улыбнулся Вова. — Думаю, это не на пять минут?        — Ха-ха! Нет, конечно. - посмеялась блондинка.        — Тогда нужно заварить чайку, - по-доброму засуетился брюнет, включая в кухне свет. — Иди приведи себя в порядок и, посидим, поболтаем.       Маша скромно улыбнулась отцу и с воодушевлением пошла приводить себя в порядок. Девушка быстро приняла душ и обработала раны мазью, которая у неё осталась со времен последних соревнований. Намазав холодным, прозрачным гелем ссадину у скулы она почувствовала приятный холодок и спокойствие. Облегченно выдохнув Мария вышла из ванной комнаты и проследовала на кухню да только отца в ней не было. Владимир выглянул из-за угла лоджия и махнул рукой. Третьякова вошла в просторное помещение с панорамными окнами и села в навесную качели. Вид ночного города был прекрасен, а в особенности горящие разноцветные вывески магазинов. Приняв горячий чай с рук родного отца, Вова уселся напротив кареглазой. Сев в большое кресло-мешок, мужчина с теплотой в глазах взирал на воодушевленную дочь. Глубоко вздохнув, блондинка отпила горячий напиток и слегка чмокнула. Собрав все мысли в огромную кучу, она слегка усмехнулась, прокручивая моменты в голове. Моменты, которые, словно как кинопленка в прожекторе камеры мотала в самое начала всей истории в целом. Посмотрев в ждущие глаза отца, она мило ему улыбнулась и поведала свою скрытую сторону не обыденных чувств.              Лицо Владимира сменялось многими эмоциями. Расширенные глаза, легкие придыхания милоты и изредка нахмуренные брови от напряжённых моментов страшных неразберих. Мария слишком воодушевлено парировала рассказ о своих не простых мыслей, догадок и слов признаний. Отец внимательно впитывал эту историю некой зародившейся симпатии. Да только он сильно напрягся, что его единственная дочь стала совсем взрослой и может свободно вершить свои дела создавая отдельную историю своей жизни. А его не смутило, что весь рассказ о симпатии к какой-то женщине? Нет, совсем нет… Он всегда придерживался словам «Счастье не надо искать — нужно быть счастливым.». Ведь когда есть счастье в жизни, в любви и работе, то вокруг весь мир становится ярче. Он никогда не любил осуждать, а тем более противоречить системе человеческого многообразия. Главное для него — это счастье, а именно семья, в которой есть этот кусочек «любви». Тяжело вздыхая, Владимир поражался то насколько сияет его дочь, которая будто заново переживает историю тех приятных мгновений. Мечтательно подперев голову рукой, Вова слегка склонился вперед продолжая слушать рассказы Третьяковой. Карие глаза словно блестящий жемчуг, который так красиво переливался в ночном свете ночи. Она слишком эмоционально жестикулировала руками показывая, насколько её чувства искренне захлестывали душу Маши, которая говорила всё быстрее и быстрее. Окончательно договорив, блондинка откинулась на спинку качели, которая стала немного покачиваться. Дыхание Маши сильно сбилось, а сердце так и наровилось выпрыгнуть наружу. Щеки Третьяковой горели от нарастающего жара некого смущения, ведь отец всё-также молчал, не проронив ни слова. Хотя в этой довольно длинной и запутанной истории кареглазая умолчала о горячих моментах их поцелуя, потому что не знала как Владимир отреагирует на эту часть очерка. Брюнет тяжело выдохнул и прикрыл лицо руками смеясь себе в ладоши. Мария не поняла такой реакции, но изрядно напряглась, чувствуя подвох или назревающий конец осуждения. Да только Вова, убрав руки с лица засмущался куда больше своей дочери.        — М-да дочь… - протянул тот слегка улыбаясь. — Изрядно поразила, - блондинка отпустила голову понимая, что Владимир начал её осуждать. — Я приятно поражён вашему взаимодействию… Как говорится у вас прям «От ненависти до любви один шаг». Спасибо, что ты поделилась со мной этим. Я очень это ценю, правда. Теперь для меня твоя Лаура…как ты там говорила…о! Не такая уж и овца.        — Ахах пап! – начала смеяться Мария вспоминая как назвала Лукину в первый же день знакомства с ней. — И…ты не осуждаешь…        — Нет конечно! – эмоционально сел брюнет в кресле. — Никогда и не буду слышишь.        — Спасибо. – скромно засмущалась она, чувствуя поддержку в отце. — Я бы рассказала тебе раньше, но истерика мамы просто опротивела мысли.        — Кстати об этом. Я думаю ей пока рано что-либо говорить об этом. – говорил мужчина мотая головой. — Это будет наш с тобой маленький секрет откровений.        — О не дай Бог! – посмеялась кареглазая. — Когда-нибудь всё же придется, но не сейчас.        — Согласен. – повисло молчание, но Вова не мог найти себе места в душе. — Можно задать вопрос?        — Конечно.        — Эм…нуу… в общем! У вас все серьезно с ней? – быстро выпалил Владимир.        — Ахаха пап я сейчас умру, - смеялась та. — Под словом «серьезно» что ты имел виду ахаха?!        — Ну…как же…эм…ну там… вы вместе или нет?        — Господи я сейчас умру со смеху. – смеялась девушка. — Спим ли мы в месте?        — Ну тип этого, - покраснел отец, спрашивая столь интимное.        — Нет пап. – вытерла слезы та. — Из серьезного у нас ничего кроме поцелуев. – повисло молчание. — Всё крайне непонятно и сложно…        — Вы говорили на эту тему? Тему отношений?        — Нет… - выдохнула она. — Просто… если честно я боюсь, что это закончится. Я уже как-то спросила и это ничем хорошим не кончилось. Мы поругались при чём столь хорошо и после этого…        — Ты боишься. – закончил он предложение.        — Да. – отпустила голову Третьякова. — Сперва мне как-то всё равно было на эти мимолетные чувства… Но чем дальше я начала волноваться или перегибать палку, тем мои мысли быстрее воспроизводили картины воспоминаний.        — Значит тебе не всё равно было тогда. Просто странно, что профессорша столь внимательна к тебе – но это ни есть плохо?!        — Ага, кто еще странный из нас, - усмехнулась кареглазая. — Я первая её провоцирую, во всех смыслах чтобы ты понимал.        — Ха-ха, - посмеялся Вова. — Змейка искусительница?!        — А то! Да только первый поцелуй воспроизвела она, а не я.        — Слыша, что к тебе приставали те амбалы в клубе. Я бы тоже переживал на месте Лауры. – нервно потер руки брюнет. — Она поступила хорошо.        — Мгм, два куска дерьма, - злилась та, вспоминая, как один из них ударил шатенку. — Клянусь если бы не Лаура сидела бы я где-нибудь в СИЗО.        — Но всё обошлось и славу богу. – повисло молчание. — Дочь…если…если всё будет хорошо и… ты готова к серьезности в отношениях? – немного сковано говорил Владимир.        — Пап… - отпустила голову Маша. — Я не знаю, я не загадываю дальше и не бегу сломя голову с такими тонкими чувствами.        — Ну ты же понимаешь Лаура взрослая, успешная женщина, навряд ли она будет долго ждать… - анализировал отец. — Ты не пойми неправильно, просто коррективы серьезны.        — Вот что ты хочешь услышать? Я говорю не знаю. Лаура слишком серьезная и настороженная к такому. – нервно переминала пальцы Третьякова. — Я могла подумать, что это просто влечение и игра разума, но… Лауре слишком сложно выражать эмоции и…она боится и я это вижу. Когда ей страшно она впадает некий ступор эмоций, и чтобы хоть как-то облегчить это Лаура подается на нежность. Она боится и топит чувства в забвении наших поцелуев и остального.        — Нет Маш…нет. – шепотом говорит брюнет немного улыбаясь. — Когда человек боится этакого он может убить подобными злыми фразами, причинять боль и отталкивает запретом. Но когда чувства захлестывают забвения, он боится не любить, а потерять то, что уже имеет. Да может она не кричит о симпатии, да не кричит о влюбленности, но она уже рядом и протягивает руку помощи оставаясь рядом. Лаура такой человек пойми, она может не кидаться громкими словами, она показывает их в действии и решениях по отношению к тебе. И её сердце будет кричать внутри её чувств «полюби, если сможешь», чтобы ты обратила на неё внимания. Как видишь это, так и происходит.        — Хм. – усмехнулась Маша, понимая всю философию отца, который явно в этом разбирается. — Ты думаешь это любовь?        — Нет, но она близка к порогу твоего и её сердца. Останется только позвонить в звонок и дверь откроется. – улыбался тот. — С одной стороны ты права, не стоит бежать вперед, но и нельзя останавливаться. Но, на твоем месте я бы спросил её о чувствах… Ведь, чем дальше вы будете заходить, тем больнее будет проститься. – Владимир встал с кресла. — Я не против дочь. Просто... Чувства настолько губительны, уж поверь мне. Я не хочу видеть твои слезы, боль и разочарование в этом чувстве первого полета.        — Хорошо. – улыбнулась блондинка. — Тогда пусть идет, как идет….        — Решать тебе, - улыбнулся Владимир и повисла небольшая пауза между разговоров. — Что-то мы с тобой заболтались. Смотри уже три часа ночи, почти рассвет.        — Ого! - посмотрела она на ночной город.        — Давай отдыхать тебе завтра в школу?! Или не пойдешь с такой ссадиной? – интересовался отец.        — Нет пойду, ничего страшного. Тоналкой замажу и как не бывало. – отпихнулась кареглазая, вставая с качели. — Спасибо тебе. – обняла она отца. — Прям полегчало на душе.        — Тебе спасибо, что поделилась и рассказала всё. – поцеловал он в макушку дочери. — Иди ложись спать, а то сегодня слишком эмоциональный денек выдался.        — Ты прав. Люблю тебя. – поцеловала она Вову в щечку. — Спокойной ночи папуль!        — Спокойной мой мышонок. – улыбнулся отец со стаканами в руках.              Третьякова была в переизбытке чувств. Она рассказала всё отцу и тяжелый груз будто спал с сердца оставляя мысли в некой легкости. Девушка зашла в комнату и закрыла дверь упираясь головой в светлое древко. Покачивая голову в разные стороны, блондинка начала сумасшедше улыбаться. Как же хотелось выплеснуть наружу счастья и непередаваемый поток лучезарности эмоций. Она чувствовала такую энергию, такую силу в своих конечностях, будто возродилась из пепла этого серого мира жизни. Маша плюхнулась на кровать и стала улыбаться пуще прежнего. Волна приятной истомой возвращала некий миг моментов. Ночь. Звездное небо. Простирающийся живой город. И поцелуй чувственных губ профессора. Насколько это было нежно, трепетно и любо. Хотелось растворится в тепле её тела и взимать столь толику нежности. Приобняв одеяло Третьякова, почувствовала пульсацию внизу живота которая довольно сильно щекотала. Румянец на её щеках выдавал куда больше фантазий грез. Прикрыв глаза от теплоты во всём теле Третьякова не поняла, как провалилась в дымку сонных царств. Немного небрежно лежа на кровати Мария, видела восьмой сон своих бдений. Для того чтобы некоторые идеи раскрылись во всей красе, с ними необходимо провести ночь. Ночь, которая явно отпечаталась в сознание нечто приятного и нужного.              

***

      Легкость. Тишина. И просто приятная истома во всем теле. Лукина лежала в объятиях теплого солнца что так приятно грело всё тело. Приоткрыв глаза свет мигом прорезал сонные глаза шатенки. Немного сощурившись, она недовольно поморщилась. Но постепенно привыкнув к свету всё же приятность в этом была. Потерев заспанное лицо, статная леди начала осматриваться. Было немного странно. Это не её дом и довольно не та постель. Оглядевшись вокруг, она заметила разбросанную одежду. Все вещи словно верх дном валялись то на полу, то на кровати. Кто-то явно провел отличную и бурную ночь. И как предполагалась Лаура была полностью обнажённой, что стало немного напрягать. Ступая босыми ногами по холодному полу, она подняла свою рубашку и накинула ту на сильные плечи. Зарывшись пальцами в волосы, шатенка протяжно выдохнула. Всё словно в дежевю. Момент, в котором нечто похожее происходило в её прошлом. Ведь голова пульсировала со страшной силой, что говорил о своём не в здравом похмелье. Снова приоткрыв глаза Лукина, стала оглядывать помещение. Да только нутро прошибло какой-то страх и ком переживаний. Большой зал, колоны, некие скульптуры искусств. Да только отенялось это большим стеклом, а точнее кубом похожий на клетку. Словно она животное над котором ведут испытания не хуже лабораторных крыс. Нервно сглотнув, она подошла кромке стекла, которое было настолько прозрачным, что будто его здесь и нет. Коснувшись стекла чуть ели трясущими руками она почувствовала его холод. Да только коснувшись прозрачной панели в голову пронзила резкая боль. Вески начало сдавливать, а в ушах будто играл тысячный вой голосов. Схватившись за голову Лукина согнулась, немного мыча от боли. Боль, сильная испарина на лбу и жуткий резонанс в слухе. Перед глазами всё будто плыло, отдаваясь острыми бликами черноты. Что происходит? Она не знала, но понимала, что адские муки, которые испытывает её тело забирают последнею надежду на жизнь.       Резкий звук громких пищащих голосов и…тишина. Лаура стояла на коленях склонившаяся к полу. Она всё также бездвижно сидела, прикрывая уши, чтобы хоть как-то смягчить те громкие звуки. Оголив ряд зубов от пронзительной, постепенно ноющей боли в голове она открыла глаза. Яркий свет солнца попросту погас, уже сгущая мрак этого здания. Да только осмотревшись шатенка поняла, что стеклянный куб был перед ней, а сама она за его пределами. Пульсирующая испарина, ноющая боль в теле и пересохшее горло. Ей было тяжело дышать, а в глазах мутнелась пелена скорой потери сознания, но она держалась. Вдыхая воздух ртом, Лаура ощутила на сколько он был горяч. Горяч словно в бане или пустыне. Оглядевшись, вокруг стало куда темнее чем ранее. Встав на ноги Лукина придерживалась за близстоящие панель стекла. Немного повертев головой боль сильнее сковала вески, а затылок начало ломить от давления. Собрав весь свой хваленый самоконтроль, железная леди приняла суровое выражение лица. Расширив хищные глаза, шатенка начала абстрагироваться и искать источник её боли и незаурядец. Одиночный свет над ней освещал убранство внутри камеры, казалось бы, пыток. Которая была абсолютно пуста. Взгляд медленно плыл по комнате стекла ища, казалось бы, только недавно разбросанные в ней вещи. Но там была тотальная пустота. Нерасторопно двигаясь дальше, Лаура заметила движение. Да именно некий силуэт по ту сторону квадратного купола стояла в своей ипостаси сумрака. Нервно сглотнув сердце начало быстро биться, а дыхание постепенно рваться, ощущая в груди нарастающий страх тревожности. Тень стояла непоколебимо напротив неё и смотрела, казалось, в самую душу играя над разумом видений. Некий призрак поднял руку и устремил взор Лауры в центр этой комнаты граненый стеклом.       В центре начали появляться некие силуэты из серой дымки. Они совсем выглядели не естественно будто за гранью реальности человеческого понимания. Лукина резко сглотнула, видя перед собой образы, которые возникли из ничего. Перед взором виделась маленькая девочка, сидящая на согнутых коленях. Она плакала, утыкаясь лицом в ладошки, а перед ней стояли два человека мужчина и женщина. Девочка вытягивала к ним руки истерично плача о чём-то. Да только… Лукина прикусила внутри щеку понимая, что перед ней. Лавина внутренних воспоминаний эхом разлетелся по сознанию пробивая брешь мягкого сердца. Та самая девчушка в легком ситцевом платье в ромашку была сама Лаура. Да это была её маленькая копия, сидящая не примерно возле ругавшихся родителей. Как она плакала узнавая, что мать с отцом разводятся и больше ни хотят видеть друг друга. Как она плакала, когда таки больше не увидела отца на пороге своего дома. Помнит мать, которая в слезах держала её в руках дабы та не подходила к нему разлучая их навсегда. Лукина помнит посей день, как её маленькой и хрупкое сердце треснуло, пополам оставляя брешь обиды. Прикрыв глаза, одинокая слеза пролилась по щеке статной женщины чувствуя нарастающую боль в душе. Да только это было не концом… Картинки сменялись одни за другими будто проецируя прошлое на пленку. Новые образы виде боли уже в подростковом возрасте. Где каждый школьник мог толкнуть, обозвать, портить её вещи и просто издеваться ради веселья. Картинка сменилась эпизодом прошлой боли, где толпа мальчишек и девчонок попросту избивали Лауру, не оставляя ни единого, живого места на ней. Эта боль как будто снова пробежалась по телу шатенки, которая пронзительно смотрела на эти сцены своего прошлого. Как же было больно и обидно принимать тот факт, что ты слабая, да и ещё безотцовщина. Дети. Дети иногда куда более жестоки чем взрослые и Лукина это знала, проживая ту старую жизнь своего прошлого. Видя это стало неприятно на душе, она отпустила тогда эти попытки стараясь найти новую жизнь за пределами жестокости. Да только не всегда так получается.       Картина сменилась до боли пробивающим переживанием. Истерика. Слезы матери. Взрослая Лаура. И её первая попытка уйти из дома навсегда. Да именно тогда в свои 17 Лукина четко настроила менять свою никчемную жизнь простушки в более усовершенственную взрослую. Тогда-то сердце обливалось кровью от вида слез родной матери. И шатенка заплакала чувствуя, как отвратно она поступила с родным человеком. Как довольно грубо чеканила слова срываясь на ругань, как выплескивала на неё негатив, как винила в уходе отца и как она не смогла защитить её от рук сверстников. Лаура схватилась за голову понимая всю боль сказанных слов матери. Как бездушно она ушла навсегда ни разу не обернувшись. Сцена, где девушка ушла из родной обители, мать, стоящая на коленях у крыльца дома, в слезах и истерики. Лукина больше стала плакать, поднимая голову верх. Почему так больно? Почему она снова погрузилась в воспоминания прошлого? Она не могла ответить себе продолжая видеть боль перед собой. Картина. Новая сцена. Опять боль. Снова и снова. Истерика медленно подкатывала к горлу статной директрисы, но она старалась сдерживаться, старалась принимать то, что творилась с ней.       Картины сменялись на более отвратные её сознанию. Они были жестокими, но по-своему пленительные. Новая жизнь, как чистый лист её прошлого. Поступление в институт, плохая компания, легкие преступности и снова порочный круг плохих дел. Люди. Смена окружения. Новые связи. Маленький рост. Всё что поменяла Лукину тогда осталось в ней и посей день. Успех. Черные аферы. И власть. Именно власть над слабыми дала некий запал наслаждения. Она превращалась в монстра. Деньги. Алкоголь. Клубы. Да только за это она платилась вечными муками совести и вины. Картина. Лаура первый раз в своей жизни стояла перед уже казалась не живым человеком. Удар и тела будто ломались под её силой и властью над ними. Как она без зазрения совести пленила их, издеваясь разными способами, чтобы возвысить себя куда выше их. Лаура, смотря на это уже не могла увидеть ту ранимую и добрую девочку тогда, сейчас перед ней стояла противоположная сущность жестокости, зверства и хладнокровия. Она сама себя превратила в то, что так призирала в своих обидчиков. Она сама стала такой… Картины менялись, а слезы Лукиной попросту душили её сознания. Картина и тут Лаура стала напрягаться.       Клуб. Алкоголь. Безрассудство. И полное омерзения от себя. Как насильно она заставляла мучиться людей смеясь над их ничтожным положением страха и боли. Она просила прекратить эти кадры боли, но они продолжали воспроизводить сцены и места случившегося. Истерика уже стояла на пороге проливая слезы на пол. Шатенка скатилась по стеклу падая на колени. Голоса словно транслировали в её слухе, прогоняя прошлое снова и снова. Слезы душили её, видя всё новое и новое, что так было давним. Сцена. Клуб. Снова алкоголь. Разврат и секс. Как она насильно могла брать любого в своем желание. Как просто могла заставить сходить с ума человека пленяя любовь обманом. Ей было противно и мерзко от самой себя. Она хотела забыть, уйти, но круг этой порочности снова и снова возвращал на свои места, словно новый круг ада. Да именно ада. Но то, что видела Лаура дальше попросту убило в ней что-либо о себе хорошее и светлое.       Свет резко погас и едкой вспышкой осветил уже самый страшное из её прошлого. Нервно сглотнув Лукина мотала головой будто прося о пощаде. Что она видит спросите вы?! Она видит себя. Снова во всей своей горделивости, власти и превосходстве. Она стояла над жертвой убивая её навсегда одним выстрелом пули. Бах! И верховный суд свершён. А вы думали она бы не смогла так поступить? Ошибаетесь. Суровая и темное прошлое куда страшнее израненной души Лукиной. Нет она убила всего один лишь раз, но этого хватило чтобы впасть в депрессию и самоотчаяние. И убила не от забавы или заигранной власти своей души, а из-за причинения боли. Боли по отношению родному и любимому человеку. Она убила ради Саши, которого любила не смотря на всё что было между ними. А знает об этом Мурочкин? Нет, конечно. Она всё сделала сама пока бывший муж лежал в тяжелом состояние. Тогда-то Лукина пролила много слез от самого худшего расклада карт смерти или уже немощности. Сколько она потратила времени, сил и своей любви чтобы поставить любимого на ноги. Тогда последней каплей здравого рассудка, стали ухудшенные показатели на регресс здоровья, ожидая самые тяжелые дни в её будущем. Всё тогда скопилось в одну целое и Лаура во чтобы-то не стала отомстила за всё, дабы её враг ощутил душевную боль и терзания. Но… Это было всё на эмоциях и Лукина до последнего корит себя за очередную несдержанность в подобном умалишенние. Сейчас она теряет грань яви и трезвости смотря прошлому в глаза. Которое говорит - «от меня не спрячешься».       Лаура просто с улыбкой сумасшествия взирала на эти картины подперев ноги к груди. Снова эти мотивы. Пьянка. Клубы. Успех. Деньги. Новая пора работ и грандиозные показы за. Яхты. Отдых. Всё словно начало рождаться и да. Развод. Недолгие страдания. Новый лист. Лист уже на котором черкала сердечки бывшая Эвелина Ранней. Просто, легко и непринуждённо. У них была любовь, работа, увлечения, всё! Лукина была сентиментальной особой и казалось благодаря ей она открыла новую себя. Такую простую, вроде бы не эмоциональную и просто живой. Она была простой Лаурой, с добрыми глазами, счастливой улыбкой и любящим, открытым сердцем любви. Сердце, которое втоптали снова в грязь порухи. Как же было больно видеть картину измены. Как эмоции кипели внутри от неистовой эмоциональной боли, которая куда больнее физической и куда смертельнее моральной. Лаура сидела на холодном, белом, мраморном полу уже не в силах проливать слезы. Она прожила это, отпустила и попросту стерла грань старой боли. Но картинка резко поменялась, как и голоса в этой истории.        — Не правда ли зрелищно? – смеялся над ней некий призрак. — Как губительно убивается человеческая грань, а за ними и чувства. Ты всегда убивала себя.        — Зачем всё это? – надломленным голосом спросила Лукина. — Я сплю?! – вертела головой шатенка. — Я сплю…        — Смотри на себя. – мерзким голосом говорил некто. — Смотри во что ты себя превратила. Во что вязалась, когда казалось, что выбор всегда был перед тобой. Но ты всегда шла туда, где всё легко и нет боли, да только она переиграла тебя и медленно уничтожила. Как ты всех в своей голове.       Лаура в прострации пустоты смотрела на силуэты. Картина поменялась, где в самом центре стояла Лукина. Она была в крови и, казалось, висела на волоске и эпизоды этому подтверждения. Боль, ножевые ранения в бандитской жизни, пули, прошибающие тело и страшные муки восстановления. Саднящая боль в недавно сломанном ребре дала о себе знать немного поднывая от ощущений колкости и бывших страданий. Да только картинка сменялась настроением шатенки. Уже полностью в крови она держала пистолет, направленный прямо на свои, казалось бы, жертв…любви?! Да именно Александр стоял на коленях прося прощения, но Лаура бездушна спустила спусковой крючок проливая одинокую слезу. Шатенка резко встала с пола касаясь стекла руками.        — Нет! – крикнула она, смотря на призрака. — Я не убивала его и не убила бы!        — Да?! – удивлённым тоном сказала нечисть по ту сторону куба комнаты. — Но ты мысленно корила его в своих больных чувствах любви. Ты была убита самой собой, но всё равно спасала их. Спасала, жертвовала и отдавалась на растерзания.       Лукина задумалась пока картинка переменилась на всю тоже только уже с другим человеком. Уже также, но со связанными руками у стула сидела Ранней. Но это было похоже на тот сон и подобного ничего такого не бывала. Лаура же попросту отпустила её, спасая от рук Ломоносова, который мог бы это сделать. Эвелина сидела напротив неё и кричала чтобы та выстрельнула. Бах! И пуля пронзает хрупкое тело свинцом.        — Нет! – Лукина ударила по стеклу. — Я не убивала её!        — Нет. – вертел головой тот. — Ты спасла её, но твой сон и мысли хотели обратное. Мысленно ты её не простила за это в очередной раз убивая себя чувствами. Ты слабая. – хрипло нашептывал голос. — Ты сама убиваешь в себе чувства любви, оправдывая их поступками и то, что может это ты недостойна их. Но это не так! – рыкнула тень.       Картинка сменилась. Сердце Лауры мигом забилась в быстром кульбите, а ноги предательски начали косить. Уже в точной картине она видела себя совсем иную и практически озверевшую. На её губах красовалась хищная улыбка, а глаза блестели словно у голодного тигра. Да только… Пистолет был направлен уже на Машу, которая стояла напротив неё. Лукина ударила стекло кулаком и образы повернулись к ней смотря глазами «всё и так предрешено». Образ Лауры в этой сцене направила пистолет в руки Третьяковой. Уже девушка стояла с окровавленным оружием перед самой шатенкой. Блондинка направила пистолет в сердце упирая дуло в тело своего профессора. Глаза Лукиной расширились, она не понимала, что хочет донести до неё этот образ. Секунда… створка курка отодвинулась назад…секунда… и спусковой крюк был спущен. Громкий выстрел ударил в слух и тело второй тени Лауры пало на пол. Секунда и Маша направила пистолет на себя от чего шатенка кричала в немой прострации за стеклом. Бах! И второе тело падает рядом, как и сама живая Лукина. Она вертела головой не осознавая, что только сейчас увидела. Немой шок с полными глазами слез которые так стояли на глазах размывая образы лежачих тел.        — Какая досада… - наиграно цокал некий призрак.        — Нет. - шепотом сказала шатенка. — Нет-нет-нет! Зачем?        — Как прекрасна эта история не правда?! – некто оказался рядом с Лаурой стоя так близко. — Вот это я понимаю за хлёст чувств, настоящая любовь. Убив всех, ты забыла грань, за которую люди борется столетиями. Тебя убивали все, кто тебе дорог жертвуя самым дорогим что в твоем сердце, но именно ей ты позволила убить себя за свою любовь.        — Что?! – не поняла она.        — Она убила, потому что ты позволила, потому что ты так захотела, давая слабину своих настоящих открытых чувств. – разъяснял призрак. — И она убила себя ради тебя, вот это и называется борьба за любовь. Но ты не видишь настоящего и поэтому ты будешь страдать пока не поймешь, что она рядом, а ты так недосягаемо далека. – шипел голос некого.        — Что мне делать?! – шепотом спросила Лаура, задыхаясь воздухом и слезами.        — Полюбить, если же, конечно, сможешь! – рыкнул тот. — А сейчас проснись! Просыпайся!              Лаура подорвалась, сильно вздрагивая с места. Воздуха катастрофически не хватало и легкие жгли внутри всё на своем пути. Встав с места, шатенка, слегка качаясь выбежала на террасу быстро хватая ртом воздух. Чуть склонившись вперед, она начала ощущать легкость во всем теле. Сглотнув пересохшее горло, она подняла взор к небу заливаясь очередной порцией слез. *Это был сон* кричало сознание вспоминая все картины прошлого и показанного. Что с ней не так? Ей всегда казалось, что она умеет любить, быть любимой и просто растворяться в этих чувствах быть нужной. Лаура была предана и предана всеми вокруг. Лукиной было плохо, да она впадала в истерики, да убивалась, но она ставала и шла дальше, вставала и искала новое. Да только в сердце брешь старой обиды и боли заставили её быть суровее, бесчувственной и нейтральной в подобном чувстве. Она могла подпустить, ближе играясь над чувствами других, но никогда не чувствовать большего отдаваясь одной ночи хотений. Даже вспоминая как она добивалась внимания по отношению ко второй половины, ведь это её желания, это она заставляла обратить на себя внимания, первая делала подступы. Лаура всегда была первой… Поэтому влюбив в себя человека против всех законов, получила карму за свои деяния и излишнюю самоуверенность. Вспоминая прошлое, шатенка точно знала, чтобы добиться всего что она имеет она делала сама. Карьеру-сама, успех-сама, власть – сама и любовь тоже сама. Никогда не было такого чтобы хоть кто-то пришел, кто-то сам обратил её внимание и просто был рядом несмотря на её деньги, успех и влияния. Никто… Только… Лаура успокоилась, смотря прямо в небо полных звезд. Только Маша показала обратную сторону медали. Она смогла сломать систему её логики руша стены бесчувствия и беспристрастия. Эти взгляды, внимания и забота были простой добротой девичьего сердца. Сердца, которые было чистым, искренен чистым переживанием и простой добротой карих глаз. Третьякова просто была рядом, переживая любой момент с шатенкой, где бы они не были. И Лаура сама тянулась к ней того, не замечая свои слабости. Казалось, будто она её знает, будто прожила с ней всю жизнь чувствуя особую идиллию их единений. Чистота слов, простые смущение и невинная любовь в её ангельских глазах. Лукина никогда не признавала себе тот факт, что наедине с Машей она чувствует себя живой, нужной и беззащитной. Железная леди просто забывалась о своих железных принципах строгости в подобном отношении, поддаваясь на открытость чистых помыслов девушки. И она это поняла, когда Третьякова не смотря на абсурд ситуации отдавала своё сердце в простом поцелуи надежды и защиты. Защиты, которая пробивала стальной щит статной директрисы, оголяя душу и нервы прошлого неудачного опыта жизни. Что же сейчас она чувствует? Лаура поняла свои сновидения, которые так дотошно пробивали её душу и старые раны. Она поняла, что гештальт её внутренних чувств - это Мария, которая чопорно плетет нить чтобы зашить большую брешь обид и страданий. Но самым коварным являлось эмоция под названием «влюбленность», которую шатенка старалась скрыть под масками разных оправданий. Да только смотря на эту ночь лунного неба, Лукина поняла, что сама отдается чувствам. Чувствам, которыми она так охотно целовала Машу у машины под светом необъятной вселенной. Немного улыбнувшись, Лаура почувствовала, как тепло по её тело медленно течет по венам принося спокойствие и легкость. Шатенка чувствовала себя подростком, который так быстро впадает в эти мгновения простой чувственности. И Третьякова добилась своего ломая стену непоколебимости и холодности. Шатенка больше не могла отрицать факты простой якобы симпатии, сложенных обстоятельств и просто игра гормонов. Нет… Лукина поняла, что дело куда серьезнее хваленого ума, который быстро млеет от вида и слов девушки её украденного сердца. И признать, что она влюблена?! Лаура никогда не будет кричать о этих чувствах, она будет делать всё возможное чтобы о этих чувствах кричала Маша, которая так быстро влюбилась в неё. И если это закончится…Лукина никогда не забудет это чувство открытой и наивной обузданности.              Заварив фруктовый чай, статная леди вышла на всю тоже террасу. Сев в качели шатенка укрыла себя маленьким пледом смотря на ночной небосклон звезд. Закурив сигарету, Лаура задержала в себе сизый дым немного пропуская его через нос. Нервы были на пределе, а мозг всё продолжал воспроизводить картины страшных сновидений. Кто-то явно больше не уснет, а оно и к лучшему, ведь видя страх в нескольких часов сна показалось что она снова прожила тот этап своего ада. Отпив горячий чай, шатенка посмотрела на время. Четыре часа утра и вдалеке виднелась видимая полоса рассвета. Лукина просто останется, тут смотря в небо успокаивающих звезд и теплых воспоминаний. Воспоминаний, где точно такое же небо простиралась над ними в легком поцелуи нежности. Эта ночь окончательно убила все сомнения о её чувствах к Третьяковой. Ведь ночь удобна. Она прячет лица и позволяет утаить от постороннего взгляда истинные чувства, укутав их надежным покрывалом сумрака.              

***

      Утро в семье Третьяковых опять раздавались громкие возгласы возмущений. Маша проснулась от громкой ходьбы родителей, которые чопорно что-то собирали. Открыв красные не выспавшиеся глаза, блондинка немного потянулась в кровати. Возня за дверью всё увеличивалась что заставило кареглазую недовольно рыкнуть. Девушка с остервенеем откинула одеяло и прошла к выходу из спальни. Отворив дверь, взору пристала такая картина. Бегающая мать, суетливый отец и довольно большой чемодан красного цвета. Выгнув вопросительно брови последние нотки сна мигом улетучились. Родители будто не замечали проснувшеюся дочь, которая довольно близко подошла к ним сбоку. Немного кашлянув, Дарья замерла в немом шоке показывая глаза грусти.        — Далеко собрались? – возмутилась Третьякова.        — Доброе утро, доро…гая. – договорила мать смотря на ссадины дочери. — Маш, это ты где так?        — Дааа, немного подрались, – взимала она ласку матери, которая поглаживала очертание раны. — Вы куда?        — Машуль, тут такое дело… - начала из далека женщина. — В общем, меня вызвали опять на работу в Питер.        — Что?! – округлила глаза девушка. — Но ты только недавно прилетела оттуда нет?!        — Вызвали срочно. – пожала плечами мать. — Я быстро моя дорогая, ты даже не заметишь, как быстро пролетит время моё солнышко. – поцеловала она дочь.        — Почему ты раньше не сказала?! – начала устраивать истерику кареглазая. — А сейчас если бы я вас не застала ты просто уехала, не сказав ни слово на прощание?! Знала бы я вчера то никуда гулять не пошла.        — Маш… - обняла она быстро дочь. — Я боялась, что ты начнешь эмоционально переживать.        — А сейчас я будто не эмоционально возмущаюсь. – обнимала она Дарью. — Сколько тебя не будет?        — Две недели… - тяжело вздохнула женщина. — Но они быстро пролетят ты даже не заметишь, что меня нет.        — Сколько?! Да вообще ахеренно. – развела руками та. — Сначала ты уезжаешь потом папа и снова я одна! – обижалась блондинка. — Когда вы будете рядом, я устала чувствовать себя брошенной.        — Дочь… - хором сказали родители. — Папа будет здесь его перевели на объект сюда.        — Да, Маш, я целых полгода буду тут работать. – подтвердил Владимир. — Я с тобой и никто тебя не бросает, это лишь временные разлуки.        — Мгм, которые длятся уже три года. – укоризненно посмотрела она на домочадцев. — Почему нельзя найти работу тут?!        — Дочь, обещаю это последняя командировка и в скором времени я вернусь на свою работу сюда. – гладила плечо блондинки. — Прости пожалуйста, что не сказала раньше.        — Проехали. – отпустила голову Маша. — Я пойму, в очередной раз войду в положение…        — Спасибо Машуль. – обняла она дочь. — Правда мне очень жаль, но по-другому я не могу, ждут. Я обещаю приехать быстро, может даже меньше двух недель.        — Обещаешь? – дала себе надежду Третьякова.        — Честное пионерское. – посмеялись все. — Давай люблю тебя мой мышонок. – поцеловав в щечку Дарья. — Учись хорошо и больше не попадай в неприятности, хорошо?!        — Уж постараюсь мам. – выдавила кареглазая из себя улыбку. — Люблю тебя! Возвращайся скорее.        — И я тебя люблю. – напоследок обнялись девушки. — Уже скучаю.        — Я сильнее! – обнимала дочь. — Скайп актуален в любое время?!        — Постоянно! – смеялись они. — Ну всё я полетела, целую, люблю, обожаю!        — Пока мам.       Девушка закрыла за родителями дверь и прошла в кухню. На столе её ждал омлет и пару тостов на краю тарелки. Мило улыбнувшись Третьякова принялась наливать кофе, чтобы хоть как-то пробудиться от бессонной ночи. Немного поковыряв омлет кареглазая была немного опечалена. От того что она не провела последний день перед уездом мамы кусок в горло не лез. Просто она чувствовала некую вину в этом. Прогуляла день с друзьями, попала в ментовку до вечера и провела остаток ночи с Лаурой. Воодушевленно вздохнув в голове, снова всплыли сцены поцелуя ночного небосклона. Было бы чудесно, если не так печально, что она во всем виновата. Не будь она сентиментальной к профессору то давно была бы дома и смогла провести вечер в окружении семьи. Так раздирало душу. Вроде бы она рада, что вечер кончился в теплых объятиях Лауры и её поцелуев, а с другой, что не успела провести несколько часов с мамой. Агрессивно ударив по столу Третьякова, принялась собираться на учебу и так слишком много раздумий. Голоса мигом затихли в её голове давая спокойно делать свои дела. Но было так плохо, ведь уж слишком хотелось спать. Школу никто не отменял и придется грызть гранит науки хочет она того или нет…       

***

      Школа была в своей стилистики дурдома. Бегающие первоклассники, дежурные учителя и надменные лица старшеклассниц. Гармония. Третьякова пришла раньше своих друзей и попросту ожидала тех в холле. От глаз сверстников не укрылся тот факт, что костяшки Марии разбиты и на них красовались явные отметины. Но это мало её интересовало, как и осуждение других. Её боялись и это факт никто не осмеливаться быть наедине в соре с ней. Тело поднывало от боли, а лопатка сильно саднила. Всё-таки бита оружие столь холодное и увесистое. Да только вот хулиган, который нарвался вчера ещё получит своё и будет знать на кого он поднял бунт. Тяжело вздохнув рядом на скамью, упала девушка.        — Привет. – поздоровалась Маша. — Как ты?        — Привет мягко сказано Третьякова. – спокойно ответила Буше. — Меня вчера мои четвертовали вопросами по поводу внешнего вида и кипиша на районе полных ментов.        — Насчет этого. Все убежать успели?        — А ты не в курсе? – смотрели они вперед, говоря с друг другом. — Макс успел предупредить и мы дали деру в рассыпную.        — О-о-о! Привет девчонки! – пришел к ним Максим. — Выглядите…огонь.        — Иди в жопу казанова херова! – возмущалась Мари. — Знаешь сколько тоналки пришлось намуливать, а?! Килограмма два не меньше.        — Ну, Марь, прости. Да и все пусть простят. – отпустил голову парень. — Маш, ты как?        — Приемлемо. – кивнула она и посмотрела на подругу. — Ё маё! Мари. – смотрела она на зеленоглазую. — Вот же суки. Ты как? Я не думала, что фингал настолько проявиться.        — Ой, да забей, а. Будто в первый раз. – закатила глаза Буше. — Меньше смотрите и всё окей будет. Ты кстати тоже не важно выглядишь.        — Я-то ладно, а вот вам досталось больше моего. – посмотрела она на Макса. — С тебя должок, понял!        — Мгм, - виновато кивал тот с разбитой губой. — Я думал, я прощен. – хитро улыбался тот. — Просто я только, что отхватил новую порцию пиздюлятора.        — Лукина? – поинтересовалась Третьякова, на что парень положительно кивнул. — Не удивлена... Мне тоже вчера досталось, так что нет ты не прощён.        — Так?! Что произошло пока мы бегали? – возмутилась Буше, приподнимая брови. —Ну-ка поведайте.        — Нас с Машкой поймали и посадили в кутузку, - он посмотрел на блондинку, которой тогда стало плохо. — Мне пришлось быть рядом, ведь одну бросить я её не смог.        — Спасибо тебе за это. – благодарно кивнула кареглазая. — Я не понимаю, что со мной в последние два месяца. Такая слабая стала, отключаюсь, могу потерять сознания от физической нагрузки.        — Тебе нужно заниматься спортом. Ты резко забросила после каратэ и организм в шоке. – говорил парень. — У меня также было когда я бросил мма. Тебе нужно в зал записаться и потягать штанги для нагрузки.        — Легко сказать, моя травма дает о себе знать.        — У меня тоже. Начнем с легкого и там потянется мышцы.        — Так! – возмутилась Мари. — Вы спортики не доделанные, я жду историю, а не краткий курс физподготовки.        — Да рассказывать нечего. Просидели мы там два часа и за нами Лаура приехала. – шепотом говорил Максим. — Она нас вытащила, и мы разъехались. Всё! Меня отвез водитель крестной, а Машу сама…        — Не важно короче, живы, здоровы уже прелестно. – отпихнулась блондинка.        — Так-так-так! А с этого момента по подробнее моя хорошая. – игриво улыбнулась Мари.        — Мари… - закатила глаза Третьякова показывая взглядом на близстоящего парня. — Потом.        — Смотри мне! – играла бровями та.       Ребята ещё немного поговорили о том случае и плане мести. Медленно плывя по коридорам, наши друзья изрядно повеселели, подкалывая друг друга тупыми шутками. Разойдясь по разным сторонам, крыла прозвенел звонок о начале первого занятия. Досадно выдохнув, девушки пошли на уроки. Весь день был каким-то нейтральным. Монотонные темы, статическое спокойстве учителей и постоянный гул на уроках, который изрядно начал бесить. Урок математики не обвенчался успехом и всех ждала первая в неплановая самостоятельная работа. Все конечно не были готовы, а наши подружки подавно. Если Буше хоть как-то шарила в естественных науках, то Маша со своим гуманитарием пыталась вспомнить хоть что-то. Нацарапав скудные решения геометрических вычислений, блондинка устало откинулась на спинку стула в не силах что-либо делать. Два уравнения с логарифмами, одна задача и нерешённый пример с кубом. Плюнув на оценку, девушка тупым взором смотрела в окно. Мари заметила смятение и нехотения подруги поэтому в тихую решила за неё задачу вставляя свои коррективы в задания. Прозвенел звонок и Маша на автомате сдала листочек не глядя, что там добавилось пару вычислений. Девушки сели в коридоре на большой диван немного лежа друг на друге. Мари была уставшей от учебной серости, а Третьякова почти что спала на ходу. Бессонница, мучащая перевозбуждением чувств за тот вечер, давал о себе знать. Но эта истома была приятной, ведь стоит кареглазой зевнуть, как воспоминание о проведенной ночи в поцелуи с Лаурой заставлял будоражить, выдавая блаженную улыбку.        — Мах всё хорошо с тобой?! – заметила она легкую улыбку у подруги. — Чёт ты какая-то слишком ветреная. Неужели филологические науки так рознят ветрами?!        — Розы ветров уж очень хороши в этом. – посмеялись подруги. — Да так сумасшедший вечер выдался.        — Хоть всё хорошо прошло?        — Да и даже слишком. – засмущалась блондинка.        — Ой как покраснела ты Машка. – легла она ей на плечо. — Значит ночь была в объятиях профессионального человечка?! – подкалывала её подруга.        — Ага. – кивала кареглазая. — Я приперлась домой аж полночь.        — Ого! Долго вы, конечно, наслаждались ночной суетой.        — Ахаха Мари. – смеялись девушки. — Я вчера ещё всё отцу рассказала.        — Что?! – приподнялась зеленоглазая, открывая рот. — А он что? Ты прям всё рассказала? До мельчайших подробностей?        — Да всё-всё-всё! Устала таскать груз совести. – переминала пальцы девушка. — Он даже немного рад был и не осудил, хотя этого я сильно боялась. Поэтому сказала всё кроме щепетильных моментов.        — А он?        — Вроде усмехнулся и тоже застеснялся. – смущено рассказывала она подруге. — Сказал, что поддержит меня и будет рядом несмотря ни на что.        — Дядя Вова, конечно, четкий батя. – радовалась она за Машу. — Рада что всё теперь хорошо.        — Штиль перед бурей я бы сказала.        — Аахах Маш ты везде ищешь подвох в жизни?! Пессимистка.        — Постоянно моя дорогая. – смеялись девушки словно дьяволы. — Пошли?! Что у нас по расписанию?        — Литература. – играла бровями та. — Надеюсь я не увижу ваше взаимодействие?! Иначе меня будет распирать, а худшем случае вырвет.        — Ха-ха Мари!- толкнула она в бок подругу. — Я не доставлю тебе такой радости лицезрения.        — Пошли лицезрение моё, а то я не хочу видеть твою фурию злой.        — Это точно. Идем.       Девушки вошли в открытую дверь чуть слегка толкая друг друга в бок, что в конечном итоге Третьякова печаталась в косяк. Довольно громко смеясь на весь этаж, Маша оглядела убранство кабинета. Да только перед выходом стояла непоколебимая статуя профессора. Шатенка величаво оглядела блондинку и выгнула бровь в недоумение такой выходке. Кареглазая по-дебильному ей улыбнулась, но не получила в ответ реакцию. Но глаза Лауры выдавали обратную сторону энигматичности. Где искринку некого недоумения была рада такому «эффектному» завалу в кабинет. Буше вовсе горло ржала по ту сторону коридора пока не увидела профессора. Мари нервно сглотнула, видя беспристрастное выражения лица Лукиной, которая казалось пожирала девушек взглядом.        — Ой! Здравствуйте Лаура Альбертовна! – улыбалась Буше оттаскивая блондинку к себе, чтобы та не обнимала дверь. — Простите, проходите.        — Здравствуйте девушки. – монотонно проговорила шатенка. — Спасибо, что разрешаете выйти. – улыбнулась она, смотря то на Третьякову, то на зеленоглазую.       Лукина прошла вперед и вышла в коридор ступая куда-то прочь. Буше проводила её взглядом и мечтательно выдохнула, смотря Маши в глаза.        — Как всегда прекрасна. – говорила Мари. — Обожаю её строгие костюмы.        — Балда ты Марька я чуть не влетела в дверной косяк.        — Я думаю если ты упала тебя бы ловко словили умелые ручки твоей бестии. – подколола она подругу. — Ой! Она возвращается.       Подруги быстро влетели в кабинет немного подгоняя друг друга. Быстро на ходу достав принадлежности девушки сели на места будто как не в чем не, бывало, на что вызвали у одноклассников недоумение. Лаура вошла в кабинет и прошла к своему столу поглядывая на девочек. Они, конечно, это же заметили и потупили взор на свои пеналы будто в них было что-то столь завораживающие. Профессор улыбнулась такой реакции и встала со своего места. Звонок прозвенел по часам, и все учащиеся поднялись со своих мест приветствуя педагога.        — Здравствуйте! Садитесь! – улыбаясь говорила Лаура. — И так сегодня у нас литература верно?        — Да! – хором отозвался весь класс.        — Хорошо, - листала она папку тем. — Так-так-так. – постукивала шатенка пальцами. — Сегодня мы пройдем произведение Александра Куприна «Гранатовый браслет». Само произведение не слишком большое, но зная современную молодежь вы быстро найдете краткий сказ. – весь класс посмеялся. — Хорошо. Буше и Третьякова? – девушки посмотрели на профессора. — Сегодня вы отойдете от нашей темы и потом самостоятельно изучите данное произведение. На носу у нас олимпиада как вы знаете. Я подготовила для вас небольшой тест, чтобы убедиться на каком вы уровне и что знаете.        — Зачем? – поинтересовалась Мари.        — Чтобы у нас было время подготовиться с вами. Дополнительные занятия я обеспечу и без теста, потому что есть некие нюансы. – Лукина подошла к девушкам отдавая им листы с заданием. — Вот для вас Буше стандартный тест, для вас Мария чуть сложнее.        — Что за дискриминация?! – возмутилась Третьякова смотря в глаза шатенки.        — Со столов всё убрать! – строго, но игриво говорила профессор, пропуская мимо ушей возмущение девушки. — Я за вами смотрю, так что списывать даже не думайте.        — А что так много?! – уже возмутилась Мари пролистывая большие листы формата А4. — Мы за один урок не управимся.        — Поэтому останетесь после уроков. – пожала плечами профессор. — Я вас верю. – скептически смеялась Лаура. — И так «Гранатовый браслет» повесть Александра Ивановича Куприна, написанная в 1910 году. Основана на реальных событиях того века. – уже вела урок Лаура, смотря на жалобные глаза девушек.       Девушки убрали всё со стола и попросту погрузились в тесты, которые им дала Лукина. Мари довольно быстро отмечала блок легких вопросов на грамматику. Третьякова же только завидовала такой легкости, ведь у неё и в правда были сложные вопросы. Но собравшись Маша начала делать задания. Она постоянно злилась, перечитывая вопрос снова и снова, но буквы будто специально не впечатывались в мозги. Они были словно перефразированы во что-то логическое, чем прозаично банального. Блондинка иногда поглядывала на профессора смотря как она рассказывает тему урока, а точнее преподносит. Лаура очень отличалась от старого педагога. Она очень мягко и с расстановкой увлекала в историю, будто проживая произведение сердцем и душой. Беланова совсем по-другому рассказывала о подобно читая информацию из приготовленных листов до. Но профессор рассказывала без какой-либо помощи, листов или книги. Она сама рассказывала исторические аспекты неких действий, положений и задумок автора называя точные даты случившегося. Блондинка улыбнулась и снова вернулась к заданию словно немного абстрагировавшись.       Урок давно был закончен, но подруги даже не дошли до середины. Пересевши на задние парты, они принялись снова прорешивать грамматические основы задания. Третьякова начала закипать от злости, но внешне не подавала такого признака. Она просто с раздражением вертела ручку в руках. Прошел час, но подружки только дошли до середины блока вопросов. Лукина внимательно следила за ними параллельно ведя уроки у второй уже пришедшей смены. Девятиклассники внимательно смотрели на старшеклассниц, которые чопорно потели на листах бумаги с невыносимыми вопросами. Время перевалило за три часа дня, а девушки постепенно близились к концу. Точнее Мари, Третьякова зависла в прострации гипнотизируя листок бумаги. Прозвенел очередной, сбитый по счету звонок и девятый класс мигом стал покидать кабинет филологических наук.        — До свидания Лаура Альбертовна! – прощались дети. — До свидания!        — Всем до свидания, спасибо за урок! – кивала та, провожая класс взглядом. — Ну что девочки вы закончили? – посмотрела она на подружек. — Что?!        — Лаура Альбертовна я сейчас кони двину от вашего теста! – устало откинулась на спинку Мари. — Зачем так много я не понимаю?        — Проверка ваших базисных знаний Мари. – подошла она чуть ближе к девушкам, но Третьякова всё-также смотрела в задания. — В вашем возрасте очень полезно штурмовать память.        — Хм! – усмехнулась Третьякова. — Тогда меня подорвали базукой. – они посмеялись.        — Ну я вроде всё Лаура Альбертовна. – устало выдохнула зеленоглазая. — Можно теперь выйти в туалет? – презрительно сощурила глаза Мари.        — Идите Буше потопы нам не к чему. – Маша начала смеяться от чего получила толчок от подруги.        — Спасибо. – быстро выбежала из кабинета та.        — Я устала. – кинула она ручку на парту жалобно смотря в профессорские глаза. — Пяти минуточка.        — У тебя глаза красные. Ты хоть спишь? – волнительно спросила Лукина.        — Мгм, три часика. – зевнула блондинка. — Я в порядке не нужно меня жалеть.        — Пфф мне нет до этого никакого дела. – отпихнулась Лаура. — Твои проблемы ну никак не мои.        — Хм! – усмехнулась та. — Да-да только мы знаем правду. – подколола она её.        — Не понимаю о чём ты?! – играла Лукина улыбаясь Марии. — Как твоя ссадина?        — Пойдет.        — Фух! – вернулась в класс Буше. — Эти дети меня когда-нибудь убьют. Что?! – смотрела она на них.        — Что с вашим лицом Мари?! – только сейчас заметила Лукина.        — Эмм… ничего всё хорошо. Просто неудачно упала и всё.        — Мари она знает. – закатила глаза Третьякова на что профессор победоносно улыбнулась.        — Тогда зачем спрашивать?! – цокнула зеленоглазая, укоризненно смотря на блондинку.        — Я не рассказывала Мари, так что не смотри на меня так. – отмечала она ответы в бланке. — Все претензии к Максиму не ко мне.        — Да?! – наиграно пролепетала Буше. — А правду что вы тетя Максима? – Маша пнула подругу в ногу. — Или он врет?        — Мари, а вам не пора домой случайно? – переводила тему Лаура. — Вы довольно долго тут задержались. Вдруг родители начнут искать?!        — Не дум… - на телефон Буше пришёл входящий вызов. — Извините я выйду.        — На меня тоже не смотри. Это твой племянник сам рассказал. – Лукина набрала воздух что-либо спросить. — И нет, я знала, а Мари он сказал на зоне отдыха, когда мы тебя спасали.        — Понятно всё с вами. – улыбнулась она, кладя листы ответов Буше на стол.        — Ладно Маш за мной там отец приехал. – расстроена была она.        — Всё хорошо?        — Мгм, я под внимательным арестом. – шепотом сказала она подруге. — Прости времени не было рассказать, но вчера мне жестко влетело.        — Блин. – досадно выплюнула Третьякова. — Прости это я виновата.        — Нет Маш не ты, а кое чей племянничек, – посмотрела она, на профессоршу, которая выгнула одну бровь. — Всё всем пока. Маш на связи.        — Давай!       Буше ушла, а Маша продолжала дорешивать листы тестов. Лукина больше ничего не сказала, проверяя ответы её подруги. Лаура была слишком внимательна отмечая для себя некие пометки в блокноте. Блондинка застряла на последнем вопросе, который так и не лез в голову от усталости и сна. Кареглазая склонила голову на руки и тяжело выдохнула. Глаза потихоньку слипались, а голова неистово гудела от такого «штурма» за день. Того, не замечая на спину блондинки упала теплая рука слегка поглаживая её. Маша подняла голову и встретилась с синими очами напротив. Этот взгляд, загадочная улыбка и теплота.        — Ты явно устала. – с нежностью в голосе говорила профессор. — Где ты остановилась?        — Я сама! – оттолкнула она её помощь. — Хотя нет, я умру, здесь так и не докопавшись до истины ответа. Так что выбираю помощь зала.        — Хм! – усмехнулась Лукина. — Здесь ответ….        — Лаура Альбертовна?! – зашел кто-то в класс.        — Да, Наталья? – нахмурилась во взгляде шатенка. — Что-то случилось?        — Нет. Подпишите здесь. – она дала ей какую-то бумагу. — О Мария! Не ожидала вас тут увидеть.        — Здравствуйте, Наталья Викторовна. – замучено улыбнулась блондинка.        — Что Лаура Альбертовна тебя мучает?!– улыбалась Беланова и сама Лукина. — Решаете что-то?        — Пробник теста. – коротко ответила Лаура, отдавая листы документов. — Ещё что-нибудь?        — Нет, спасибо. – смотрела Наталья в бумаги. — До свидания!        — Мгм, – коротко сказала Лукина смотря в след уходящей коллеги. — Так! В каком вопросе затрудняешься?        — А я уже отметила пока вы бумаги подписывали. – улыбнулась Третьякова.        — Шустрая, – в ответ улыбнулась шатенка. — Давай посмотрим правильно ли ты ответила на этот вопрос. Кстати, Буше получила 120 из 135.        — Неплохо. – кивала Маша. — Будет чем порадовать её.        — Это точно!       Лаура бегло проходилась по листам ответов девушки. Не отмечая не одной помарки. Лукина лишь изредка хмурилась будто вникая в сам её написанный вопрос. Третьякова сидела с ней рядом за одной партой и отчетливо слышала нотки её парфюма. Легко выдохнув, она будто растворялась в этом аромате дорогого цитрусового муската и ноткой сладкой ванили. Просидев так минут пять, блондинка поморщилась, а Лукина не однозначно посмотрела на нее. Всю эту тишину нарушила урчание в животе Марии, который требовал еды. Третьякова мысленно выругалась, слыша 40 симфонию трех китов. Лаура улыбнулась и отложила листы в сторону.        — Думаю, мы закончили с тестами. – говорила та. — Ты изрядно проголодалась?!        — Ничего, просто с утра плохо поела. – отпихнулась блондинка.        — Я тоже не прочь перекусить. – многозадачно сказала профессор. — Собирайся, поедем.        — Что?! Куда?! – напряглась Третьякова, видя, что шатенка стала с места.        — Как куда, есть. – улыбалась Лукина. — Ах, прости. Не составишь мне компанию? – улыбалась старшая. — Я угощаю.        — Эмм…а…        — Договорились значит! – быстро ответила она за неё. — Через две минуты встречаемся у машины.        — Но…        — Никаких, но, а, эм. Я сказала - значит едем.        — Это уже слишком, – насупилась Маша.        — Маш… - подошла она к ней. — Я просто приглашаю провести время вместе, тем более, я сама задержала вас с Мари. Это компенсация.        — М-м-м, – игриво промычала кареглазая. — Небольшое свидание? – подколола она шатенку.        — Хм! – усмехнулась Лукина. — Скажу честно… да. – играла та. — Минута… у машины.        — Пока.       Маша быстро вышла из кабинета спускаясь по ступеням вниз. Выйдя на улицу солнце приятно ослепляло лицо даря тепло и легкость. Глубоко вздохнув воздух, приятная истома медленно заполоняло сознание. Солнце, чириканье птиц и легкий ветерок. Со спины послышались мерные шаги и Третьякова знала кому принадлежат они. Не повернувшись, Лаура поравнялась с девушкой смотря вперед. Дотронувшись спины Марии профессор подтолкнула, немного вперед следуя на парковочное место. И снова эта филигранная эстетика манер. Лукина открыла пассажирскую дверь для девушки и пропустила ту вперед. Закрыв дверь, профессор последовала к своему месту усаживаясь на кожаное сидение, которое прилично так нагрелось на солнце. Открыв окна и быстро повернув замок зажигания автомобиль издал характерный рев поднимая скорость на спидометрах. Улыбнувшись Третьяковой, профессор двинулась вперед, выезжая прочь из муниципального учебного заведения.              Спустя долгие обхаживания, как про себя называла их «свидание» Третьякова, они сидели друг напротив друга в ресторане со множеством хороших отзывов (в другой Лукина бы не пошла), завораживающим видом на реку и небоскребы города. Они сидели у окна, где вид из него был завораживающим. Блондинка воодушевленно смотрела пейзаж вечернего города, что так отчетливо освещало солнце. Сказать, что Лукина тоже смотрит туда? Ага сейчас разбежалась и осмотрелась. Шатенка любовалась другим, а точнее другой. Профессорша внимательно вглядывалась в лицо девушки, которая, словно как маленький ребенок смотрела на красоту здешнего и серого города.       Третьякова не успела как следует рассмотреть аутентичные постройки зданий, как услышала задумчивый вздох. Лаура, чуть нахмурившись, пристально рассматривала сервировку стола. Маша пропустила мимо ушей замечание о том, что служащим ресторана с такими высокими рейтингами следует различать «базовые и неформальные способы сервировки стола». *Лаура, как всегда, в своей манере. Даже к вилкам и ножам докапывается* усмехнулась кареглазая, смотря на старшую. В это время к ним подошла метрдотель ресторана и с рабочей улыбкой подала меню. Глаза разбегались от множества незнакомых блюд на английском языке, к счастью, названия были переведены на родной и даже были размещены фотографии, возбуждающие аппетит. Пока Третьякова внимательно бегала по составу ингредиентов, до неё мельком доносились обрывки разговора Лукиной с другим официантом:        — Готовы сделать заказ? – улыбался парень, подменяя свою коллегу. — Могу посоветовать вам новое блюдо или что-нибудь из классики. Или, возможно, вам как всегда? – нервничал тот видя статную леди.        — Спасибо, но нет! – не обратила на это внимание Лукина. — Мы еще выбираем… Бутылку красного вина будьте добры. – улыбнулась шатенка и парень ушел. — Что?! – посмотрела на неё Третьякова. — Ничего. – скромно улыбнулась она. — Ты уже выбрала? – мягко спросила профессор. — Может помочь? — Я смотрю ты тут частый клиент. – прикрыла она меню. — Почему именно это заведение? — Мне нравится тут не только кухня, но и теплый интерьер. – улыбалась шатенка. — Тебе не нравится что ли? – напряглась вдруг резко профессор. — Нет, нет, всё чудесно, хоть и неожиданно. – шепотом проговорила она последние слова. — Я уже тут бывала однажды. — Да?! – удивилась старшая. — И с кем же? — А вот не скажу. – кокетничала блондинка, ловя строгость в лице Лауры. — Родители гуляли здесь годовщину свадьбы, так здорово было. – мечтательно выдохнула девушка, вспоминая веселые дни годами ранее.        — Здорово. Сколько они уже в браке? – узнавала по ближе профессор.        — Шестнадцать лет.        — Ого! – удивилась шатенка. — Поздравляю твоих родителей почти пол жизни в любви рука об руку. – радовалась Лаура за счастье.       Официант довольно быстро вернулся, ставя на стол бутылку хорошего вина и пару фужеров. Разлив красную жидкость по бокалам парень услужливо достал блокнот для принятия заказа.        — Выбрали уже?        — Да. – ответила Лукина за двоих. — Мне пожалуйста фетучини с грибами и ветчиной, никакого лука. А для девушки… - Лаура посмотрела на блондинку. — Ты выбрала?        — Да. Мне пожалуйста эскалоп из фуагра. – закрыла она меню.        — Прекрасный выбор. – улыбнулся официант. — Ожидайте примерно 5-6 минут. Спасибо.       Парень быстро покинул девушек и те сидели в одиночной компании друг друга. Лукина внимательно смотрела на кареглазую, которая смотрела ей в ответ прожигая своей загадочностью в мыслях.        — Родители не потеряют тебя? – усмехнулась шатенка.        — Не думаю. Мама уехала в другой город, а отец попросту прожигает дни у телевизора. – смеялась та. — Я в очередной раз предоставлена самой себе. – расстроилась девушка.        — Почему самой себе?! Ты со мной. – кокетничала шатенка. — Не так уж всё и плохо. Тем более как ты там говорила…свидание да?        — Ха-ха Лаура. – посмеялась кареглазая. — Разве тебе возможно отказать?! Ты всё равно заставишь и уговоришь.        — Это точно. – усмехнулась старшая.       Парень принес два блюда даже раньше регламентного времени. Поставив увесистые подносы, он открыл клош. Аромат горячих блюд мигом заполонили пространство их места. Вежливо пожелав приятного аппетита, официант снова оставил их наедине. Девушки неспеша поглощали приготовленный изыск немного поглядывая друг на друга. Вытиравшись полотенцем Третьякова, отпила глоток вина внимательно следя за профессором.        — Лаура?        — Да! – отложила она приборы отпивая красную жидкость.        — Можно поинтересоваться у тебя?        — Конечно! Спрашивай.        — Почему ты выбрала профессию учителя? Если ты успешная и имеешь крупный бизнес?! – осторожно спросила она.        — По простой причине. Раньше у меня не было так такого выбора. Я поступила в юридический и поняла, что это не моё. Пришлось через силу заканчивать четвертый курс. – отпила она вино. — Я работала у подруги в конторе юридического права, а позже госучреждение МВД. У меня было довольно много людей влиятельного округа, которые хорошо платили за липовые справки. Поднакопив деньги, я открыла свою контору юристики, но быстро прогорела и осталась практически на улице. Но позже жизнь была суровее, 90-е, кризис и так далее. Я отчаялась и просто пошла искать работу хоть кем. Я была уборщицей модельного агентства Red Stars. Меня начало интересовать всё же как работают профессионалы звездной эстрады нашей страны. Я потихоньку начала изучать модельное дело, дефиле, дизайнинг и просто работу фотографа. Проходили месяца, а я всё больше начала погружаться в эту работу мечтая о высоком. Я как-то подала заявку в модели и…        — Ты прошла кастинг? – очень внимательно слушала её Маша.        — Нет. Меня попросту выгнали займи я мысли своей излишней самоуверенности. Я поняла, что вся это индустрия одна чернота и поруха. Но навыки, которые я там приобрела стали некой зависимостью, и они требовали реализации. Я участвовала в разных конкурсах одиноких проектов и меня заметили. Точнее меня знали, а ещё точнее я познакомилась с Ломоносовым, но ты его уже видела и знаешь. Времена были не простыми, как и дела, которые были далеки от порядочной культуры человечества. Как юрист у меня была особая привилегия и мне пришлось взять в обиход… - Лукина замялась говорить правду, а тем более рассказывать о ней девушке было стыдно. — Рэкетирством. Всё быстро пошло в гору, и я встала уже на первую лестницу карьерного роста открывая первые уроки дефиле и курсы фотографа. Позже я вышла замуж и дело начало расти. Открыла не большой комплекс для начинающих моделей, курсы и предоставление мест высшей эстрады. Уже имея хорошие отзывы, маленькую популярность я открыла уже своё модельное агентство в Калининграде, а позже уже и здесь. Конечно было тоже тяжело, я почти прогорела, но успела вовремя слетать в Испанию показывая уже свой уровень моды. Было, конечно, не «вау», но это зацепило известных модельеров, которые помогли с финансированием и последующим сотрудничестве. Когда всё стало стабильно, мне наскучила эта рутина одного и того же. Я совсем позабыла, что значит увлекаться тем, что любишь. Тогда в 90-е практически никто не учился столь серьёзно, быстро бросали интерес участвую в криминалах и мародёрстве. – сделала пауза шатенка. — Мне нужно было столь другое образование и повышение базисных знаний в моде, этикете и стили. Я поступила на филологический, где как раз и были все нужные курсы семестровых занятий. Да только сильно влюбилась в это хобби погружаясь в философские замыслы человеческого познания. Вся жизнь была тяжелой, а именно это дело и профессия была некой отдушиной моего сердца. Тем более я очень люблю работать с людьми находя с ними коммуникацию.        — Ого! – была поражена Мария подпирая голову руками. — Очень интересно. Никогда не могла подумать, что быть учителем это хобби. – усмехнулась блондинка. — Я, конечно, не знаю и никогда не была наслышана о твоей моде, но разве популярность не мешает жить?        — Нет. – отрицательно качала она головой. — Я работаю исключительно за рубежом, а модным тенденциям в нашей стране практически никто не следит. Люди глупые существа, никто практически не развивается в сферах, даже для своего понимания и знания. – отпила вино Лаура. — Но если бы я работала на отечество нашей страны, то твои одноклассники не дали бы пройти мне мимо заваливая вниманием и автографами.        — Хм! – посмеялась девушка. — Это точно. Но как ты успеваешь работать там и тут? Не сложно?        — Я привыкла работать и как-то не замечаю усталости. – пожала плечами Лукина. — Хотя последний год изрядно убивает меня.        — Ты ведешь модные показы?        — Да. -кивала она. — Часто бываю в Европе и так редко что-то показываю тут. Пожалуйста давай не будем о работе это сильно изматывает. – умоляюще посмотрела она на девушку. — Давай поговорим о тебе!        — Шустро ты, конечно. – улыбалась блондинка. — Что ты хочешь узнать?        — Например… - задумалась Лаура. — Почему Буше так странно реагирует на меня?        — Хо-хо это конечно интересно. – смеялась Маша. — Во-первых она до сих пор боится тебя после того случая в школе. Ты была весьма груба применяя физическую силу. – Лукиной стало немного стыдно. — А, во-вторых, она без ума от твоего стиля и манер.        — Приятно слышать, конечно. – засмущалась Лаура. — Скажи ей что не хотела её как-либо обидеть, а тем более навредить. Но… Мне кажется или Мари знает куда больше, чем просто страшиться меня.        — Не больше положенного. – улыбнулась Маша, понимая на что намекает профессор. — Только самую малость… - врала Третьякова отпивая бокал вина. — Что не так?        — Нет всё хорошо. – Лукина усмехнулась видя, что кареглазая ей немного лукавит, но не стала противиться этому ведь Мари её подруга. — Мне интересно почему из всей школы преподавателей. Ты сблизилась именно с Белановой?        — Это что ревность от Лауры Альбертовны? – игриво улыбнулась Маша.        — Вздор, было бы к чему ревновать. – хотя это так и было, но Лукина этого не показывала.        — Помимо спорта я увлекалась и литературой, но когда я получила травму, то любовь к этому уроку возросла в двое больше. Никто меня не поддерживал, да и я была хулиганкой, глупой двоечницей и безнадежна. Но Наталья Викторовна верила в обратное помогая мне увидеть совсем другую себя. Она видела во мне потенциал, когда казалось, что все от меня отвернулись. – тяжело выдохнула она. — Она посылала меня на конкурсы чтецов, постановки спектаклей и просто духовную поддержку. Когда я поняла, что это действительно моё, я увлеклась поэзией, писала стихи, когда было плохо и читала разную литературу. Она была, рядом помогая с репетиторством и зародила во мне искру учится дальше. Благодаря ей я стала хорошо учиться, выигрывать и быть выше на ступень своих недоброжелателей. И когда даже были промахи я могла податься эмоциям, а она всегда была рядом и поддерживала веря, что я куда лучше и умнее остальных.        — Хм! – усмехнулась Лукина. — Обычно Наталья не открытый человек, очень странно слышать обратное с твоих уст.        — Она классная! – наивно улыбалась Маша. — Добрая очень и забавная. Она хорошо располагает к себе и умеет слушать.        — Мгм. – внутри Лауры грызли кошки слыша слова лести её коллеги по цеху. — Ну тогда она молодец.        — Ты обиделась что ли?! – смеялась Третьякова видя недовольное лицо шатенки.        — Нет. – хотя очень даже да. — Просто… Наталья совсем не та за которую себя выдает. Ладно забудь, я бы сказала, но твой мир рухнет узнай ты правду о её натуре. Лучше пусть она останется хорошей в твоих глазах, ведь она помогла, а это самое главное.        — Ахаха Лаура ты ревнуешь. -смеялась над ней Маша. — Ладно признаюсь только тебе, но ты никому. – Лукина нахмурила брови. — У нас в школе появился новый профессор, и он куда умнее других вместе взятых. И ты не поверишь, насколько многогранно её мышление.        — Ого, мне даже стало интересно, что за профессор то такой у вас там? – мигом поменялась в настроение Лаура, уже флиртуя с ученицей. — Мне прям интересна эта персона.        — Не поверишь! Лаурой Альбертовной зовут. – смеялась Третьякова, а вслед за ней и сама шатенка. — Я, конечно, не люблю равнять людей, но ты куда более умнее Натальи Викторовны. И у тебя есть чему учится.        — Спасибо. – растаяла в миг Лукина чувствуя смущение в этом флирте. — Льстец ты, однако, Третьякова.        — Не правда, я от чистого сердца сказала правду. – возмутилась блондинка. — Ты не веришь?!        — Ох как быстро мы разозлились. – смеялась над реакцией девушки. — Верю-верю Маш…. Как Станиславский на сцене. – Лукина получила удар в ногу. — Ай за что?! – смеялась шатенка.        — Теперь думай за что. – обиделась Маша, чувствуя некий осадок, что Лукина ей не верит.        — Маш ну не обижайся, я же пошутила. – взяла она её руку в свои. — Я верю тебе честно, просто ты слишком серьезная к таким шуткам.        — Значит кто-то не умеет шутить. – всё также дулась девушка. — Если ты не против я бы хотела закончить наш ужин.        — Хорошо. – смеялась Лаура, видя псих кареглазой, которая так мило обижается на неё.       Девушки закончили этот вечер. Лаура оплатила счет, и они медленно ступали к машине. Уже было красное зарево заката, и девушки остановились, греясь в лучах ещё греющего солнышка. Лукина открыла дверцу всё еще обиженной Марии и села за руль. Внутри шатенки играли особые эмоции. Она почувствовала, насколько девушка зависима от веры её слов и как открыты двери не безразличия. Третьякова демонстративно отвернулась в окно дабы не видеть профессора, которая так опрометчиво испортила нарастающий флирт. Лауре было приятно, ведь вино немного расслабило их они тактично вели диалоги узнавая друг чуть ближе.       Шатенка иногда посматривала в сторону всё также отвернутой девушки. Воспоминание словно дежевю. Первый день встречи был таким же, как и этот уже вечер. Да только уже с другим букетов чувств и отношений. Лаура выехала на дорогу и взяла довольно большой разгон. Реакции девушки не заставило себя долго ждать, и та посмотрела вперед. Внутри словно порхали бабочки от такого выброса адреналина и азарта. На удивление это были классные и новые ощущения, но внутренний страх всё равно брал барьер «стоп» линии.        — Лаура, прошу едь по медленнее. – нервно сглотнула она. — Лаура!        — Пока не перестанешь обижаться на меня, я не остановлюсь. – ловко огибала она машины.        — Лаура прошу останови машину пожалуйста! – слегка прикрикивала блондинка. — Лаура!        — Обижаешься на меня? – повернулась Лукина смотря в полные глаза…слез?! — Маш… - свернула она на обочину. — Маш, что, что случилось?        — Ты не нормальная! – слегка всхлипнула девушка, выходя прочь из машины.        — Маша! – отстегнула ремень Лаура и последовала за ней. — Маша, прости меня.        — Отстань, - вытирала слезы Третьякова. — Вызови мне такси!        — Маш…        — Нет! – отошла она от неё. — Ты понимаешь я боюсь скорости! Боюсь подобного! Я просила не гнать, но ты всё равно делала по-своему! – продолжала вытирать слезы блондинка. — Тебя совсем жизнь не учит да?! Ты же чуть не погибла, совершая опасные авторалли на дороге. Тем более мы выпили, это уже по-своему неправильно ехать за рулем. Я просила тебя пожалуйста! Я бо… - не успела договорить кареглазая, как оказалась в объятиях профессора.        — Всё-всё тише, - держала намертво она, её чувствуя нервную дрожь в своем теле. — Маш прости меня я не хотела, слышишь не хотела, чтобы ты плакала или обижалась на меня. Умоляю прости меня. – кричала она так как звук магистрали заглушал голос.       Маша обняла шатенку за торс немного плача в её грудь. Лауру начало трясти от увиденных эмоций девушки. Ей было противно от самой себя, что она посмела обидеть Марию доведя её до слёз. Шатенка попросту с нежностью и силой вжималась в её тело боясь, что всё может испортить между ними. Она боялась, что из-за своей глупости … потеряет её.        — Прости меня, Машуль! – шепотом говорила Лукина ей на ушко. — Я полная дура.        — Хм! – усмехнулась Третьякова успокаиваясь от уже спавшего адреналина в крови. — Больше так никогда не делай прошу…        — Никогда! – Маша подняла на неё взгляд. — Прости меня. – поцеловала она её в губы.       Девушки стояли на магистрали полных движением машин. Они стояли в объятиях и постепенно целовали друг друга. Они целовались медленно, без напора, словно исследуя друг друга столь нежно и целомудренно. Они сохраняли внешнее спокойствие и размеренность движений, пока в душе у каждого бушевала буря. Мимо них постоянно проезжали машины и не замечали пару, потому что окружающие не знали, кто они. Кровь бежала по венам с удвоенной скоростью, подстегиваемая безумным ритмом сердцебиения, легкие жгло от нехватки кислорода, но ощущение нежности и тепла, что исходило от обоих, было выше этих маленьких неудобств. Лукина прошлась языком по верхней губе девушки и слегка прикусила, едва сохраняя самообладание, чтобы не впиться в неё со всей мощью обуреваемых её эмоций. Девушка резко выдохнула прямо в губы профессору и отстранилась.        — Прости я всё испортила… - виновато говорила Лаура.        — Нет, всё хорошо. – чмокнула она её в уголок губ.        — Поехали?        — Да… Только… Обещай, что больше не будешь гонять. – посмотрела она на неё, обнимая за талию        — Обещаю тебе. – сильнее обняла она её в ответ.       Лукина стояла и обнимала свою ученицу будто в пустой прострации своих страхов. Они отстранились друг от друга потому что поток ветра машин изрядно холодил кожу пробегая маленькими мурашками. Лаура посадила девушку, и сама прошла к своему месту заводя машину. Пару минут и шатенка снова выехала на полосу движения. Маша немного напрягалась, и профессор это видела. Она ехала не больше 60 км/ч чтобы сбавить недавно накопившие переживание в девушки. Шатенка взяла её руку и заключила в свою так, что это походила на пару любящих любовников. Большим пальцем Лаура поглаживала ладонь кареглазой, которая уже не чувствовала опасения, а попросту расслаблялась в нежности её поддержки. Лукина завернула в спальный район, который уже был куда сильнее изучен своими изворотами. Был вечер, зарево красных лучей постепенно оказывался на горизонте дня и ночи. Шатенка притормозила у входа подъезда. Заглушив двигатель, профессор тяжело выдохнула, смотря на Третьякову. Мария сидела и смотрела вперед лобового стекла. Но почувствовав пронзительный взгляд своего учителя она медленно обернулась.        — Ты обижаешься на меня? – отпустила голову шатенка. — Прости за всё.        — Нет, Лаур. – она подняла их руки и оставила невесомый поцелуй на руке старшей. — Я не обижаюсь, честно. Просто эмоции подкатили к пику. Я просто устала за сегодня.        — Спасибо. – шепотом говорила Лукина. — Спасибо за вечер...        — Тебе тоже спасибо. – посмотрела она в её глаза.       Они пронзительно долго смотрели друг другу в глаза наслаждаясь моментом спокойствия и тишины этой идиллии. Они были совсем близки подаваясь вперед. Маша аккуратно приблизилась к лицу профессора и поцеловала ту в уголок губ. Лукина блаженно прикрыла глаза шумно выдыхая воздух, но подалась вперед. Осознание быстро ударило в голову, а затем последовал нежный поцелуй. В этот миг окружающий мир просто перестал существовать, прохладный воздух осени превратился в тёплое дуновение дыхания, ладони двоих согревали друг друга и это было по-своему контрастно. Лаура поцеловала верхнюю губу девушки медленно отстранилась от Третьяковой, прервав поцелуй.        — Тебе нужно отдыхать. – уткнулась она в лоб кареглазой. — Прощай?        — Пока. – улыбнулась Маша, прикрывая глаза.       Лукина заботливо поцеловала девушку в лоб и разорвала такие тактильные руки. Блондинка напоследок посмотрела в синие омуты, казалось бы, уже любви и вышла из машины. Хлопнув дверью кареглазая, отворила массивную дверь и напоследок посмотрела на сидящую в автомобиле профессоршу. Это стало уже неким обрядом, который так и не хотелось упускать в своей жизни. Лаура подарила ей улыбку, и девушка скрылась, уже ступая на порог дома. Как хорошо осеним вечером сидеть вот так в машине; как легко и спокойно; вот если бы этот вечер никогда не кончался! И всё же Лукина расплылась в улыбке этого дня. Несмотря на некоторые казусы, а в особенности такой слезной реакции Маши она никогда не забудет. Ей было стыдно от своих действий и излишней самонадеянности. Но простив её за это, Лаура всё равно чувствовала осадок. Ведь слезы, которые она увидела принесла ей она и это била в самое сердце. Но вечер в компании Марии был гармонией этого чувства. И теперь это навсегда останется в её воспоминание особой идиллии. Приятное вечернее чувство. Скитанья кончены, а миг запечатлен. Можно расслабиться — мирные сумерки — пусть все идет своим чередом….