Полюби, если сможешь...

      Глава 24

      Поздний вечер. Погода на удивление была чудесной. Дождь прошел, оставляя после себя небольшие грязные лужицы, а ветер вовсе стих, заменяя свой звук стрекотанием кузнечиков. Город опустел и прибывал в полном одиночестве тишины. Пока тишины…       За его пределами, а точнее в укромных местах обители, люди совсем не стояли на месте. Как наши Максим и Мария. Ребята на износ потели в зале. Атмосфера там была довольно-таки веселая и настраивающая. Негромкая фоновая музыка, звук железных штанг и краткие разговоры спортсменов полуночников. Максим стоял у смита, накидывая себе пару килограмм для завершения тренировки. 150 кг были как родными и не вызывали столь большой трудности. Парень без страховки тренера улегся на скамью и на вытянутых руках крепко сжал гриф. Настроившись на жим лёжа, Максим со всей отдачей начал качать штангу.       Третьякова занималась лёгкой атлетикой. Бегать, прыгать, крутить ногами ей нельзя, поэтому остались руки. Блондинка занималась у гребного тренажера. Его действия просты. Ровная осанка, вытянутые руки и задействие спортивного инвентаря. Девушка сидела и просто тянула на себя груз, развивая поясничные мышцы. Кареглазая посмотрела на друга и устало прекратила упражнения, кидая на фиксатор пару тройку кило. Занимались они практически час, а щеки Третьяковой горели красным пламенем так, словно она пробежала марафон. Хотя с мотивацией на сегодня она чутка переборщила. Завтра девушка и вовсе не встанет, умирая от противного нытья мышц.       Маша подошла к другу и нагло отобрала у него бутылку с водой. Сделав пару глотков, девушка присела на пол, смотря, как Максим профессионально качает бицепсы и грудь. Пока кареглазая наслаждалась отдыхом, она успела насчитала около 30 раз нового жима. Глаза с каждым разом становились всё больше и больше от вида такой целеустремлённости и стойкости друга.        — 49, 50! – рыкнул парень, закидывая устало гриф на фиксатор. — Фух!        — Эх, а я ждала эпичного финала, когда ты взорвешься. – смеялась Маша. — Ты весь красный.        — Зато я не ленюсь и делаю невозможное. – кокетливо улыбнулся блондин. — Я ушел в рекордный вес в штанге, представляешь.        — Ого! Сколько тянешь? – поинтересовалась девушка, кидая бутылку воды другу.        — 230 от груди, 200 в присядь. – отпил жадно воду тот. — Сегодня я устал, поэтому взял ленивый вес.        — Хера се, - была в шоке Третьякова. — Я когда была в спорте не больше 110 от груди могла.        — Оно и видно, у тебя плечи широкие… и красивые. – подмигнул Макс. — Для девушки 100 уже сверх много. А сейчас, на скидку?        — У-у-у, - протянула кареглазая. — Наверное даже 60 кг не осилю. Слабая я что-то стала, сыплюсь как рухлядь.        — Я думал из вас рухлядь только Лукина, - броско подколол парень, после чего получил под дых. — А-ах, - сдавлено полу-смешком выдавил парень. — Да ну, а как без этих шуток? Мне что молчать?!        — Ты офигел! – ударила она блондина по руке. — Она ещё тебя переплюнет.        — Ого! Уже протестировала что ли?        — Ах ты! – начали дурачиться ребята играя борьбу. — А-ай!        — Маш, всё хорошо? – забеспокоился Максим, отпуская девушку с захвата. — Я больно сделал?        — Ха! – обманула его блондинка, повалив на пол и усаживаясь на спину. — Ну что, есть ещё ультовые шутки?        — Ха-ха – начал смеяться тот. — Нет-нет, выиграла! Ой, бедная Ларка, ты совсем её с ума сведешь.        — Это ты на что намекаешь тут?! – Максим стал пошло улыбаться. — Идиот! Прекрасный у неё возраст… А сколько ей? – по-дебильному призадумалась Маша, никогда не задумываясь о цифрах в паспорте любимой.        — Что?! Вы столько вместе и ты до сих пор не знаешь сколько ей лет?! Ну ты вообще мать, - лежал парень на полу, подпирая голову. — Ей…эмм… - вдруг призадумался племянник. — Ёпт твою мать, забыл, прикинь. Вот же осёл!        — Ха-ха, а понтов то было, - смеялась Третьякова. — Вот возьму и расскажу твоей Ларке, какой у неё племянничек. Давай, поднимайся и пошли. – парень посмеялся и принял руку помощи. — Кабан!       Маша сидела в холле спортивного комплекса, который был пустым. Лишь одинокие атлеты, занимающиеся в зале, разбавляли гамму тишины шумом железяк. Третьякова подперла голову одной рукой и облокотилась на спинку дивана. Она ждала Максима, который решил сполоснуться в душе спортивного комплекса, отчего время ожидания было невыносимым. Блондинка была сильно уставшей, поэтому пронзительно тупо смотрела в пол. В голове не было мыслей, казалось, она вовсе опустошена. Время тянулось долго и Мария буквально была готова уснуть.        — Девушка! – отозвал голос Марию. — Скучаете сидите?        — Аа? – будто из прострации вывел её голос мужчины. — Вы что-то сказали?       Перед ней стоял высокий мужчина лет 30. Темные волосы, небрежная щетина и массивное телосложение. По внешнему виду он мало походил на русского, больше на грузина или даже чеченца.        — Что такая девушка делает тут в столь позднее время, да ещё и одна?! - кокетничал мужчина. — И без компании?        — Простите, но я жду друга. – коротко ответила блондинка, немного напрягаясь телом.        — Я видел вас в зале, - пожал плечами тот. — Вы такая красивая, ещё и сильная.        — Спасибо, но я не настроена на общение с вами. – деликатно отрезала Маша.        — Что так? – усмехнулся мужчина. — Я просто решил познакомится с вами. Раньше не видел вас, впервые тут?        — Да, друг порекомендовал. – смотрела она в сторону мужской раздевалки в надежде, что вскоре выйдет Макс. — Я думаю, вам пора?!        — Можем вместе поехать, я на машине. – покрутил брелок ключей тот. — А то ночь опасная, вдруг кто нападет, пока вы домой будете идти?!        — Спасибо, но, кажется, я говорила, что не одна. – встала с дивана та. — Да и к малознакомым мужчинам в машины я не сажусь.        — Ну так познакомимся по дороге. – вытянул руку тот. — Не бойся.        — Я думаю, это не лучшая идея! – грозно проговорил голос со спины. — Она понятно выразилась, что не ищет компанию и не нуждается во внимании.        — Ты кто такой, чтобы лечить тут? – обернулся он к Максиму, который был в ярости. — Мы просто общались.        — Пообщался, теперь свободен. Она со мной! – притянул он Марию к себе. — Хочешь возразить что-то?!        — Нет, понял. – отошел мужчина. — Пока, красавица.       Мужчина подмигнул блондинке и убрался прочь, закрывая массивную дверь комплекса. Третьякова прижалась к парню, ощущая, как сильно бьётся её сердце. Макс повертел головой и тяжело выдохнул, гладя подругу по спине.        — Всё в порядке?        — Да, - шепотом сказала кареглазая.        — Прости, что так долго. – взял он за руку блондинку. — Он не приставал?        — Нет, всё обошлось. – отстранилась Мария. — Поехали скорее домой, я устала за этот день.        — Конечно.       Ребята двинулись к выходу. Парень любезно прошел вперед и придержал дверь подруге. Третьякова плелась за ним, словно маленький котенок, у которого больше нет сил идти самостоятельно. Максим приобнял девушку и громко посмеялся.        — Выглядишь ты, конечно, измученной, - смеялся тот. —Мм! Кстати! Нашу историю в инсте уже вся школа посмотрела и… - парень протянул телефон к лицу Третьяковой. — Твоя любовь.        — Что? – блондинка взяла мобильник и посмотрела ленту. — Так это не её инста?!        — Это её модельное агентство, она через него сидит, когда работает. – усмехнулся парень, видя, что девушка с интересом просматривала посты работ возлюбленной. — Значит она сейчас там… - вдруг замолчал блондин, переводя взгляд на территорию парковки. — Или нет.       Максим нервно сглотнул и отпустил телефон вниз, открывая взор подруги на столь стоящее. Мария сопротивлялась действиям друга, пока не сфокусировала зрение. Знакомая фигура вдалеке заставила сжаться ее нутро. Там у парковки с немногочисленными автомобилями стоял тот самый. И не только сам автомобиль, но и его хозяйка. Это была Лаура. Вид её был чёрный, как мгла, что сливалось с ночными сумерками, а лицо её было беспристрастным и величавым. Нахмуренные брови, острые скулы и тонкие губы. Профессорша была злой и не довольной.       Третьякова нервно сглотнула, как и сам парень. Она посмотрела на Максима и тот уверенно кивнул. Ребята спустились со ступень, робко ступая к самой Лукиной. Женщина стояла у капота машины, подсвечиваемой ксеноновыми фарами. Из-за готического одеяния и темного отсвечивания фигуры Машу било страхом. Страх, словно в её страшном сне, где Лаурой в конечном итоге окажется тот самый страшный призрак. Максим поддерживал кареглазую за спину, дабы придать себе и ей уверенность. Да только они до последнего не верили в явь, что Лаура тут и это не тень сумрачного страха и богатого воображения подростков. — Лаура! – тут же начал действовать парень. — Моя тётушка приехала качать пресс?        — … - шатенка не ответила, а лишь лениво посмотрела в его глаза. — Сколько времени?! – выгнула она одну бровь, задавая саркастичный вопрос.        — Эмм, - посмотрел парень на наручные часы. — Половина двенадцатого.        — И вас не смущает столь поздний час?! – посмотрела она на ребят с неистовой злобой, которую она чопорно сдерживала в себе. — С тобой я позже поговорю. Что касается вас, Мария. Что вы делаете в столь поздний час одна и почему ваши родители допускают нечто подобное?        — Что?! – возмутилась блондинка, слыша надменный голос упреков. — В любом случае, не вам решать и не вам командовать моей жизнью. Я имею право на что-то еще, помимо учёбы!        — Весьма скудные права… - была холодна та. — Ton idée de l'amener ici la nuit?        — Sí. – коротко ответил парень. — Мы просто пришли позаниматься, ничего такого, Лаур.        — C'est simple, n'est-ce pas?! S'entraîner la nuit, en compagnie de bruiser? - была зла шатенка. — Ты считаешь это нормой?!        — Vous êtes jaloux! – сказал парень. — К чему всё это?        — К тому, что ты позволил себе слишком многое, - нависла она над племянником. — Я всё видела сквозь стеклянную дверь этого чертога комплекса, думаешь, в этом нет ничего такого?! Ему бы не составило труда скрутить её в крендель и похитить. А теперь спроси себя ещё раз. Это нормально ошиваться ночью в кампании взрослых амбалов?!        — Ты сомневаешься в моих силах? – начал злиться парнишка. — Или ты думаешь, что я бы не смог постоять за неё?        — Я не думала, я видела и мне этого достаточно. – уколола Лукина. — Только вот мотивы не понятны? Как ты променял день на ночь?!        — Что! – был шокирован племянник таким заявлением. — Ты себя слышишь вообще?! Ta jalousie te mange le cerveau. Comment pouvez-vous penser que je lui vole son attention?! Si vous êtes si coriace, vous trouverez un autre assistant. Ta copine, surveille-la toi-même! Больше не смей ко мне обращаться, раз ты видишь во мне изменника… - парень развернулся и пошел к своей машине. — Маш, поехали со мной. Она не в настроении вот и выплескивает негатив на нас. Пошли! – парень взял блондинку за руку и получил сопротивление. — Маш?        — Всё хорошо, езжай без меня. – улыбнулась кареглазая. — Я уж тут сама.        — Я предлагал… - тяжело выдохнул тот и похлопал подругу по плечу. — Доброй ночи.        — Пока, - крикнула в спину парня та.       Третьякова стояла в сырой толстовке, поэтому прохладный холодок пробежался по спине, заставляя съежится блондинку. Максим завел своего монстра и на всех парах умчался прочь, скрываясь на главной дороге города. Блондинка тяжело выдохнула и ощутила тепло рядом с собой. Нет, возлюбленная не одаривала её теплыми одеяниями, она просто встала рядом, прожигая её светлую макушку. Девушка склонила голову и встретилась синими очами непостижимости, в которых чувствовался стальной холод и отрешённость.        — Лар, что происходит? – напряглась кареглазая, чувствуя холодную глыбу льда.        — Ничего конкретного, - пожала плечами шатенка. — Вроде у вас всё «хорошо» было, а тут я приперлась со своим апатическим настроением.        — Это не правда, - отрицательно качала головой Третьякова. — Ты весь день была как не своя, рычала, огрызалась, поцапалась с коллегами, дак ещё и единственного племянника обидела чем-то. Что происходит?        — Ты защищаешь его? -выгнула бровь старшая.        — Возможно, но мне не известно, что с тобой происходит, Лаура? – нахмурилась Мария. — И что это за выходки?        — Тебе не нравятся мои решения? – снова этот холодный тон безразличия. — Или я помешала приятному времяпровождению?        — Что ты несёшь?! – Третьякову сбивали столку слова профессора. — Ты искала поводы только для того, чтобы оказаться здесь? Или что?        — Нет! – рыкнула шатенка. — Не будь такой… - сжала кулаки Лауры от злости. — Ты могла написать, что поедешь в зал с Максимом, а по итогу я вижу историю вашего веселого ребячества и кусаю локти, думая «а всё ли у них хорошо?» и «доберутся ли они до дому?». Я видела, как к тебе подходил тот хач в холле. И увы, панорамные стекла не скрыли этого взора. – рыкала профессор. —Ты ушла ночью, когда опасность на каждом шагу…        — Это лишь совпадение и случайность. Там ничего сверх плохого не было, чтобы биться в истерике.        — Вам с Максимом дня было мало? – нахмурила брови шатенка. — Напомню тебе, что Елена Яковлевна сказала повременить с тяжелыми нагрузками.        — Я сама в праве решать, чего я хочу, но никак не тебе и не Елене Яковлевне. – была уже зла Маша. — Я не нагружала себя, а попросту выполняла легкие упражнения, на ногу это никак не влияло.        — Заметь, ночью?!        — Да хоть в пять в утра, - передразнила её блондинка. — Неважно… Зачем ты тут?        — Решила прогуляться и посмотреть на тебя с Максимом.        — И как? – сложила она руки на груди. — Ты же вроде работаешь без остановок, нет?!        — Работала, пока не увидела тебя тут в сопровождение Максима и кромешной тьмы.        — Очень ярый акцент на Максиме, не находишь?! – прищурилась блондинка. — Ты ревнуешь что ли?        — Абсурд.        — Ты ревнуешь! – подтвердила этот факт Третьякова. —Другой причины твоей истерики и «равнодушия» я не вижу.        — Двойной абсурд. – выгнула брови профессор, смотря вдаль темных улиц.        — Мы просто решили позаниматься.        — Просто… - цеплялась за слова та. — Тогда моё поведение тоже дело простоты. Я также просто решила прокатиться сюда.        — К чему весь этот фарс? – прикрикнула Мария. — Скажи прямо!        — Затем, что я недовольна, видя тебя тут в ночное время в компании неизвестных мужиков. – нависала она над блондинкой. — Ночью, когда любой из этих стероидных мужчин может подумать о твоём легкомыслие.        — Что! – возмутилась кареглазая. — Ты сейчас назвала меня шлюхой?        — Я не говорила об этом, - была беспристрастна Лаура. — Но видя в холе того неотёсанного мужлана, я не могла подумать о хорошем исходе событий. Теперь спроси себя, ему бы составило трудность завоевать твоё внимание? И да, я зла на Максима, потому что он позволил подвергнуть тебя этой опасности.        — Зачем приехала, раз ты всегда была в нем уверена и знаешь, на что он способен, м? Зачем? – прикрикнула кареглазая. — Я не понимаю, что с тобой, Лар…        — Верить в людей дорогого стоит, - хмурила взгляд старшая. — Но ты могла написать мне хоть что-то, хоть этот ебучий смайлик отправить, как ты делала это до этого. Я не увидела инициативу, а увидела лишь отличное времяпровождение за стенами этого грёбаного спортзала. – прикрикивала шатенка. — Я знаю, что он ходит сюда по вечерам, но обратно домой отвожу его я. Полуночникам наплевать кто ты и сколько тебе, они всегда сделают то, что им взбрело в голову. Он мой племянник и я смотрю за ним, зная где он сейчас, но также я переживаю о тебе. Максим написал мне, что едет сюда, а ты нет. – разъясняла та. — Ты упрекаешь меня в ревности, хотя я лишь переживала за твою безопасность.        — Странное у тебя представление о переживаниях. Только в начале я слышала ревностные сцены, что я пришла в компании друга сюда. – она повертела головой, немного ежась от прохлады. — Лар, что происходит на самом деле с тобой? Я уже не понимаю тебя, откуда в тебе столько противоречий разом?!        — Какая же ты несносная и упрямая. – выпалила шатенка. — Ты даже сейчас, слушая мой монолог о страхе за жизнь сделала выводы, что я ревнивая.        — Тогда зачем так бурно реагировать, если Максим написал, что идет сюда?! – повисло молчание. — Все факты на лицо. Ты прилетела сюда, потому что видела меня в компании мужчин, хотя там и девушки были. Неважно в принципе, кто там был… Ты увидела то, что тебе было удобнее и накрутила себя по первой же секунде.        — Хочешь услышать прямое признание, ревную ли я?        — Хотелось бы наконец-то понять это. – посмотрела она в разъярённые сапфировые глаза.        — Нет, не ревную… - как-то неуверенно сказала Лукина. — Мне плевать.        — Твои глаза выдают тебя, Лар. – усмехнулась блондинка. — Если бы я запала на твоего Максимку, то и до тебя спокойно бы крутила романы с ним.        — Мгм, - грубо промычала Лаура, немного злясь от этих слов. — А сейчас что или кто мешает тебе?        — Ха, - усмехнулась кареглазая, вертя головой. — Боже, дай мне сил. Да, Лаура, мешает! Если ты о личном, то на личном у меня всё шикарно, не учитывая разъярённую Лауру Альбертовну, которая гневно прожигает меня недовольством.        — И? – была холодна шатенка, но в душе было приятно слышать признания, что девушка считает её частью чего-то личного.        — Я устала и не хочу продолжать это. – скинула она сумку с плеча. — Всё понятно…        — Что понятно? – давила профессор.        — Если мы продолжим, Лаура, это ничем хорошим не кончится. – глубоко вздохнула та. — Не хочу ссориться… Это так противно слышать от тебя слова ревности и обвинений.        — Прости, - Лукина притянула девушку в объятия утыкаясь в её светлую макушку. — Я испугалась, что с тобой может что-либо произойти.        — Ладно… - шепотом сказала Мария и ответила на столь теплый контакт старшей. — Отвези меня домой.        — Да.       Лаура взяла девушку за руку и усадила на переднее сиденье. В машине было тепло, так как она была заведена и печка работала на малых оборотах тепла. Блондинка швырнула сумку назад и уставилась тупым взглядом вдаль. Лукина села за водительское кресло и пристегнула ремень безопасности. Мария последовала такому же примеру, наслаждаясь теплом в салоне. Профессор посмотрела на девушку. Выглядела она изрядно уставшей, глаза прикрывались в длительном сне. Лаура нажала на газ и девушки умчались прочь из этого места.       Лукина подъехала к подъезду ученицы и заглушила мотор. Шатенка чувствовала напряжение, но не могла что-либо с этим поделать. Она обернулась к девушке и тяжело вздохнула. Мария ни разу не посмотрела на нее с того самого момента, как они сели в машину. Статная леди понимала, что могла обить своей грубостью, но она не могла по другому. Лаура она такая, какая есть. Упрямая, конкретная и властная. Директор не любила неопределенность в своих чувствах, поэтому могла жестко рубить с плеча. Гнев – самое ужасное чувство в ней. Лукина взяла ученицу за руку и сковала в крепкий замочек. Давно она не делала этого. Это был особый ритуал, что так крепко въелся в жизнь энигматичной профессорши. Шатенка поднесла ладонь возлюбленной к губам и оставила на них горячий поцелуй.       Третьякова в миг обернулась к ней. Их взгляды пересеклись и бывалое напряжение спало на ноль. Мария не видела больше холода, нет. Сейчас голубые глаза горели многочисленными искрами любви и спокойствия.        — Маш… - тяжело выдохнула статная леди. — Прости, что была груба с тобой.        — Груба?! – саркастично переспросила девушка. — Было ужасно слышать такие заявления и доводы, Лаура. Я понимаю, что ты устаёшь и все дела, но не стоит излишний раз срываться на других. – блондинка злилась на неё, но не хотела подливать масла в огонь. — Пообещай, что постараешься контролировать свой гнев и недовольства. Хотя бы к родным и близким, м?!        — Хорошо, - улыбнулась шатенка и вновь поцеловала руку девушки. — Я постараюсь себя сдерживать.        — Зайдёшь? – кивнула Мария в сторону дома.        — Эмм, а отец? – снова завела шарманку Лаура о страхе сия явления. — Он же вроде с суток должен был вернуться, нет?!        — Нее, - протянула Третьякова, махнув рукой. — Моё утро началось слишком одиноким. Он сейчас с куртизанкой. Что?        — Кто-кто? – переспросила Лукина, нахмурив брови. — Мне не послышалось?        — Ха, - смущенно ударила себя в лоб кареглазая. — Прости за выражения, просто привыкла к этому прозвищу. У отца есть друг в бригаде, зовут Кирилл, но мой отец называет его «куртизанка». Он забавный чуток, но после гуляний на день вдв прозвище подпольной ночной бабочки навсегда увековечилась в его имени.        — Весьма странно, твой отец веселый человек. – слегка хихикнула профессор. — Но думаю оставаться с тобой… не стоит.        — Я так устала, если честно. Поможешь занести сумку? – показала она на задние сиденья. — Лар?        — Кто-то вроде до пяти утра хотел остаться в тонусе спорта, нет?! – ловко уколола Лукина. —Хитришь, Третьякова?        — Человеческий фактор, ничего более. – закатила глаза Мария. — Так поможешь или домой торопишься?        — Идём.       Лаура припарковала машину и дамы вышли из теплого авто. Лаура открыла заднюю дверцу забирая спортивную кладь блондинки. Сумка выглядела стильно, женщина даже подумала о том, чтобы попробовать заняться собой. Но это была абсурдная идея. Глаза статной леди резко стрельнули в Третьякову. И не зря! Блондинка стояла в одной черной толстовке и обнимала себя обеими руками. Сейчас погода в вечернее время совсем не радует, особенно для тех, кто на летнем аутфите. Шатенка закинула сумку на плечо и заблокировала авто, которое издало характерный писк сигнализации. Она подошла к Марии и приобняла её со спины. Они обе взирали вперед, на единственный источник света, что так тускло освещал территорию крыльца подъезда.       Третьякова готова была растаять от ощущений тепла, с которым так любо делилась возлюбленная. Жар тела профессора не грел, а выжигал оледеневшие тело блондинки, которой так хотелось раствориться в ней. Во дворе была тотальная тишина и сумрак. Кареглазая подняла взор к небу и встретилась с сапфировыми глазами. Они вошли в теплый подъезд и Марию слегка передернуло от контраста температуры. Дамы вошли в лифт. Третьякова краем глаза заметила подглядывание со стороны старшей, поэтому перевела взор на неё. Они прожигали друг друга странным взглядом, но никто не решался проигрывать в этой баталии. Лукина была близка к ней, а точнее, она плавно сокращала между ними дистанцию. Её глаза словно магнит, хотелось в них тонуть и не разрывать контакт. Лаура склонилась вперед, чтобы оставить поцелуй на губах девушки, но та ловко нагнулась в сторону. Блондинка слышала тяжелое дыхание на своей шее, что так жарко опаляло кожу. Шатенка была недовольна такой реакцией, поэтому безразлично отстранилась в сторону. Некая дымка злости снова вернулась в чертог чувств. Каждая из них проявляла свою стервозность обиды.       Девушки зашли в обитель. Разувшись, Лукина повесила своё массивное пальто, а за ним и пиджак. Шатенка стояла в одной черной шелковой рубашке, что так красиво мерцала в свете ламп прихожей. Лаура кинула спортивную сумку на пол. Всё же, нескрываемый гнев невозможно отключить по щелчку пальцев, он всё время течет в жилах, как чертов маньяк, кружащий у своей жертвы. Третьякова тяжело вздохнула и выгнула вопросительно бровь. Этот жест был далек от галантных эстетичных ухаживаний. Но Лауре было будто всё равно, она попросту закатывала рукава манжетов до локтя. Её лицо было спокойным, а на губах красовалась лисья ухмылка.        — Можно было бы и поаккуратнее, - с остервенеем взяла сумку Маша. — Специально что ли?        — Не понимаю, о чём ты?! – играла дуру старшая. — Я лишь хотела быть любезной, неся твою ручную кладь. – хищно улыбнулась шатенка. — Я что-то не так сделала?        — Не беси меня! – рыкнула Третьякова, ровняясь с ростом профессора. — И не играй дуру, тебе это не к лицу.        — А что к лицу? – провоцировала Лукина.        — Идиотские суждения, вот что. – отстранилась блондинка. — Продолжай дальше строить из себя упрямую и ревнивую стерву, а я в душ.       Маша со всего маха хлопнула дверцей ванной комнаты. Шатенка нахмурила брови и загадочно смочила губы. Девушка реально провоцирует её на грубость, хотя и сама Лаура изводиться на провокации. * Это я ревнивая?! * - спросила внутри себя шатенка, стоя у двери ванной комнаты. Секунда и оттуда послышались звуки воды, что так мощно били напором по ванне. Лаура отпустила взор и заметила, что дверь не заперта. Коварная улыбка не заставила себя долго ждать, но она не хотела поддаваться очередной провокации. Нет… Ругань всегда перерастает в что-то больше, не правда ли?! Лаура не обладала бесконечными ресурсами энергии и быть страстной в эту ночь она не сможет. Физически не сможет. Её глаза были красными от сухости, хоть с линзами и было покончено, но раздражение никуда не ушло. Всё это слишком давит на статную леди.       Третьякова спокойно принимала душ. Чуть теплая вода приятно остужала нервы и напряжение. Мышцы немного ныли от физических нагрузок, но почувствовав контраст влаги они тут же тонизировались. Мыть голову совсем не хотелось, поэтому любимый гель приятно втирался в кожу. Он пах цитрусовой свежестью. Грейпфрут с кремом карамболя. От одного запаха этого микса девушка переселялась на райский островок. Закат, пальмы, море и нескончаемый фруктовый рай. Что может быть прекраснее? Правильно, мечты и любимый гель для душа. Придя немного в норму, блондинка выключила воду. Взяв махровое полотенце, кареглазая принялась вытирать тело. Третьякова только сейчас поняла, что в порыве злости забыла взять домашнюю одежду.        — Блин! – выругалась та.       Закатив глаза, Маша укуталась в полотенце и вышла в коридор. На удивление, он был пуст, а квартира прибывала в тотальной тишине. Так глухо, будто в доме и вовсе не было гостя. Третьякова заглянула на кухню – пусто, лоджия – пусто, она прошла в гостиную – есть. Лаура сидела в кресле, элегантно закинув ногу на ногу. В зале горел одиночный торшер, который сумрачно подсвечивал силуэт статной леди. Лукина с интересом взирала на девушку, которая была полуобнажённой и слегка влажной. Шатенка нервно сглотнула, а тело пробил первый звоночек. Девушка словно змей искуситель манила на греховные злодеяния.        — Удобно?! – саркастично поинтересовалась Мария. — Могла бы лечь в кровать, уже ночь.        — Меня не приглашали в мягкую лоджию, - страптивилась профессор. — Да и ночь для кого-то не важна.        — Что! – возмутилась Третьякова. — Ты смеешь упрекать меня в моих же словах?!        — Заметь, я этого не говорила, - улыбнулась шатенка. — Ты дома и меня это в принципе устраивает. – встала с кресла та. — Я поехала домой, отдыхать, ведь для кого-то это важный ресурс, в отличие от некоторых.        — Ты опять злишься и кидаешься броскими словами, чтобы вызвать у меня стыд?! – покачала головой девушка. — Какая ты эгоистичная и высокомерная.        — Не отрицаю этого, - была спокойна Лаура.        — А знаешь что?! – злилась блондинка. — Катись-ка ты к чёрту с таким недовольством. Проспись хорошенько и освежи мысли в свой черепной коробке. Иначе я не вывезу твоего двуличия и надменности. И еще, забыла добавить! – сделала паузу та. — Ревность чур за мой порог. Ревнивиц я не потерплю!        — Это я ревнивая?! – приблизилась к ней Лукина. — Ты даже не поняла, что я имела в виду, когда упрекнула тебя…        — Ты ревнуешь. Приревновала к единственному племяннику и высказала всё своим гневом. Иначе ты бы не сорвалась на ночь глядя ко мне. – толкнула она её в плечи. — Ты вообще хер положила на чувства. Видишь то, что удобно и говоришь то, что надумала у себя в голове. Прошли сутки, а тебя словно подменили.        — Я работаю и устаю, как все нормальные люди. – рыкнула в ответ шатенка.        — Это не оправдание, Лаура. Если бы ты отвечала мне на сообщения, я может и сидела бы дома, сгорая от стеснения и переписываясь с тобой. Но, так как ты занятая, я тоже имею право на жизнь, которой жила до нашего сумбура любви.        — То есть, мне отстать от тебя? – выгнула бровь старшая. — Я тебя поняла…        — Нет! – крикнула Маша. — Ты опять зацепилась за слово в целом предложении. – Лукина вышла в коридор, подходя к гардеробу. — Тебе проще сбежать, чем сказать правду! А знаешь, в чем суть?! Ты работаешь 24/7 и не можешь быть свободной, хотя у тебя есть такая возможность, которой ты почему-то не пользуешься. Ты боишься стать свободной и открытой, поэтому и душишься в чувстве ревности. Ревности, что кто-то другой может проводить со мной время и быть рядом, но не ты. – Лаура резко обернулась, кидая очки на полку для ключей. — Теперь возникает вопрос… Ты правда неуверенна в себе и так боишься потерять внимание?        — Боюсь? –шатенка вновь приблизилась к девушке. — Выбирай правильные слова. – она с силой взяла запястье Марии, отчего та испугалась. — Хочешь играть на моих нервах? Пытайся сколько влезет. Но я не позволю тебе делать этого и докажу, что ты неправа       Лукина с силой сжала горло возлюбленной и впилась в её губы. Это было страстно и грубо, что заставило танцевать внутренних демонов Лауры. Её язык похотливо пробрался в ротик Марии, вызывая сладостную дрожь в её ногах. Третьякова словно попала в плен животной страсти. Грубость возлюбленной быстро распылила желание чего-то столь пикантного. Девушка зарылась пальцами в волосы Лауры и отвечала на её грязный поцелуй.       Шатенка была одурманена страстью и гневом. Это страшное чувство в ней, но девушка сама разбудила монстра. Её слова сильно ударили по самолюбию статной леди и она не позволит втаптывать его в грязь. Лаура рывком подняла блондинку на руки. Ей нужна было в спальню, срочно! Они ворвались в комнату как раскалённые детали одного двигателя, причём машина уже ехала, уже неслась и уносила их в мир блаженства и забвения. Лаура подошла к кровати и грубо скинула свою ношу. Третьякова сдавлено ахнула и посмотрела в глаза старшей. Они были наполнены похотью и вожделением. Профессор одним рывком сорвала полотенце с Марии, оставляя её полностью обнаженной. В горле пересохло, а грудная клетка вздымалась всё чаще и чаще. Как же чертовски приятно наблюдать эту сцену перед собой.       Первое, что почувствовала Маша — это тяжесть. Приятная, волнительная, тёплая тяжесть тела профессора, которую она ощущала каждым миллиметром своего. Было тепло. Было мягко. Было завораживающе. Её запах... Блондинка будто утонула в мускусном хлопке её аромата. Стояла звенящая тишина, и, насторожившись, Третьякова услышала, что эту тишину рассекают лишь её рваные вздохи, вырывающиеся из груди. Потрясающие сапфировые глаза стали увеличиваться в размерах, будто становились к девушке всё ближе и ближе, и, казалось, будто она падает в бескрайнею бездну. Бескрайнею потому, как в один неопределённый момент в поле её зрения не было ничего другого: только одна утопающая глубина синевы.       Шатенка прикусила губу и резко отстранилась от кареглазой, оставляя её в прохладе комнаты. Она села на бедра девушки и слишком похотливо взирала на столь разгорячённое и прекрасное тельце возлюбленной. Она дышала, прерывисто и до дрожи возбуждающе. Статная леди привстала на колени и потянулась к ремню. Сняв с брюк этот карательный отбойник, ей очень хотелось жестокости, но… Видя эти карие омуты полных чувств она не сможет причинить ей страдания. Попросту не смеет. Поэтому, Лукина закинула его на шею и стала медленно расстёгивать шелковую рубашку цвета черного янтаря. Мария стала потихоньку ёрзать от нарастающего пожара в её теле, но не посмела притронуться к профессору, выжидая её реакции.       Третьякова была уверена, что уснула и что ей снится восхитительный сон. До того момента, пока она не ощутила прикосновение губ. Это невозможно описать. Тепло. Блондинка ощутила тепло, которое медленно распространялось от губ к шее, неспешно спускалось к груди, а уже оттуда горячей волной неслось вниз, дальше, в недра её тела. Лаура целовала её нежно. Осторожно. Но злость по прежнему играла на подкорке сознания. Лукина обхватила нижнюю губу ученицы и резко оттянула назад, затем прикоснулась к верхней и также потянула вверх. Мария разомкнула губы и издала стон, прося не останавливаться. Это было приглашение для старшей, но та не торопилась с волной страсти. Рубашка была выброшена на пол и перед взором блондинки мелькал до ужаса сексуальный кружевной бюст. Руки непроизвольно потянулись к пышной груди старшей и тут же встретись с преградой. Шатенка грубо приковала её руки над головой. Загадочная улыбка не сходила с глаз Лауры, которая специально измывалась над желаниями молодой особы.        — Моя храбрая принцесса… - хрипло прошептала профессор, нависая над ней. — Ты заставляешь меня быть грубой…        — Лар, - извивалась блондинка, не в силах терпеть неистовое желания похоти. — М-м-м.        — Но я не причиню тебе боли, как бы ярость не крутила меня в чертоге разума. – гладила она бедро кареглазой. — Ты изнываешь меня…       И тотчас же Лаура накрыла рот ученицы в сумасшедшем поцелуе. Что это был за поцелуй... Страстное, сокрушительное завоевание, каким бывает штурм крепости. Собственнические вторжения её языка не оставляли ни единого шанса на оборону. Даже если бы часть Марии хотела защищаться, она бы не смогла этого сделать. Она обожала этот рот, обожала эти губы, обожала это божественное ощущение, которое дарили ей поцелуи: так, будто Третьякова - единственная девушка на Земле.       Лукина ласкала её языком, вызывая непередаваемое чувство наполненности. Маша ощущала её такой неотразимой, такой мужественной, а себя - такой маленькой и уязвимой в её сильных руках, хотелось стать еще меньше, с каждым поцелуем отдавая еще больше. Девушке хотелось, чтобы мужественность властно дарила ей сладость, она была готова просить еще и еще. Руки немели от хвата доминантной Лауры и кажется, шатенка ощущала это. Она элегантно освободила руки от оков и вложила в них свои, скрепляя их в замок. Коленки тряслись не только от напряжения и медленно расползающегося по телу желания слиться с источником ласк в одно целое, но и от пробирающего холодка осенней ночи, что так контрастно ощущалось в прохладе спальни.       Влажная поступь губ шла от скулы до пупка, а потом возвращалась обратно. Лукина распаляла и разыгрывала Марию, заставляя ее в исступлении откидывать голову и закусывать губу от приятных ощущений. Сейчас её заботило только ее удовольствие. Шея девушки манила шатенку. Её кожа была нежна, словно самый дорогой шелк на этой планете. Она неспешно покрывала шею влажными дорожками, оставляя один красный засос у выпирающей венки. *Будет знать, как провоцировать меня. * - рыкнуло внутреннее сознание старшей.        — Боже… - прохрипела Маша, отдаваясь таким мимолетным ласкам.       Лукина остановилась и отстранилась от девушки. Она специально дразнила её. Шатенка расстегнула ширинку своих брюк. Карие глаза блеснули искрой интереса. Эта игра, эти жесты, эта энигматичность заставляла Марию утонуть в чувствах грациозных манер. Она медленно приспускала штаны, оголяя округлые бедра. Тяжёлый выдох. Блондинка задыхалась в собственном воздухе. Это выглядело пикантно, отчего Третьякова прикусила губу и тут же почувствовала металлически-сладковатый привкус. Бедра профессора были чертовски сексуальными, ей можно было смело покорять модный подиум. Девушка сминала простыни, не в силах выдержать это мучительный плен возбуждения в ней. Статная леди отбросила брюки в сторону и хищно улыбнулась, нависая над девушкой.       Сейчас Маша полностью под её властью. Властью голодного хищника. Лаура бесцеремонно развела её губы и вторглась языком в нежный и горячий рот возлюбленной, безотчетно лаская каждый миллиметр чувствительной кожи, будто во всечувствование возвещая, что она властная королева. Однако Мария, очевидно, была иного мнения: она совершенно серьёзно упиралась, отталкивая шатенку, и когда осознала, что это не помогает, в очередной раз отдавалась ласкам старшей. Лукина вовсе не давала девушке шанса прикоснуться к ней. И когда Лаура почувствовала нарастающее сопротивление, она провела ладонью по горячей шелковистой коже живота блондинки и с остервенением укусила её.        — Смеешь сопротивляться? – шепнула шатенка, чувствуя, как маленькие ноготочки царапают её спину.        — Я тоже хочу отдаваться в такт твоим ласкам. – тяжело дышала кареглазая. — Лар…        — Посмотрим, а пока просто наслаждайся, моя принцесса. – укусила она мочку уха девушки.        — М-м-м!       Мария была столь погружена в свои мысли, что в удивлении замерла, когда ставшие тёмными глаза медленно приблизились, а её рот нежно поцеловал место укуса. Она застонала и зажмурилась. Когда она вновь посмотрела на профессора, то увидела, как она отстранилась, а алая капелька крови легла на её растерзанные поцелуями губы. Лаура еще раз приблизилась и, положив руку на затылок, нежно привлекла блондинку и снова поцеловала. Её губы осторожно скользили по пухлым губам Марии, словно изучали, и когда девушка в неимоверном удовольствии раскрыла их, кончик языка Лукиной совершил энергичное движение вверх, будто цокнул, и решительно проник в рот, лаская. Всё взорвалось.       Третьякова протяжно застонала, ощущая вибрации в горле, и шатенка ещё сильнее углубила поцелуй. Одной рукой она держала ученицу за шею, слегка тянув её вперед, она будто боялась, что девушка может исчезнуть. Она целовала её так, будто объявляла, что ни тюрьма, ни Мальдивы, ни Петербург, ни что бы то ни было еще не лишат её этих божественных прикосновений. Освобожденные руки Третьяковой бесстыдно блуждали по телу профессора, будто старались убедиться, что она - не мираж. Лукина же взяла в плен рот своей возлюбленной и когда та в энный раз издала горловой стон и откинула голову назад и поцеловала её в шею, проведя языком по всей длине. Мария сходила с ума. Девушка не могла совладать с телом, она взялась за ремешки ремня, что так пошло висели на шее шатенки и притянула снова в поцелуй. Эта прелюдия была вечностью в их горячих сердцах.       Запах возбуждения отчетливо витал в воздухе и Лаура решила ускорить свои действия, дабы не сильно мучить девушку, которую так извела до исступления. Мария явно хотела большего и уже елозила на кровати, пытаясь усилить трение клитора о колено профессора, но этого было мало. Лукина переместилась губами к ее грудям, ублажая мягкие округлости настолько страстно, насколько это было возможно. Шатенка втягивала соски в рот, играла с ними языком, покусывала и выпускала на свободу, чтобы потом повторить эту сладкую для Третьяковой пытку, пока она тянула её за волосы от переизбытка чувств.        — Пожалуйста, — проскулила она, когда лоно было на грани возможной пульсации.       Возбуждение и подкатывающее желание разрядки одновременно дарили боль, муку и неземное блаженство. Лаура прислушалась к глухим отзвукам сердцебиения любовницы и зацепил зубами набухший сосок, слыша очередной стон истерики. Это была дьявольская провокация. Синие глаза горели желанием, но она не торопился давать ей то, чего она так сильно желала — себя. Вместо этого Лаура провела языком между ее разведённых в ожидании ног и переключилась на бёдра. Мария готова была стучать кулаками по постели и просить возлюбленную прекратить издеваться над ней, но вместо этого лишь хрипела и закусывала губу, чтобы не разрыдаться от эмоций. Спустя ещё пару минут шатенка сжалилась и над собой, и над девушкой. Её лоно пульсировало не меньше, чем клитор девушки, и ткань кружевного белья доставляла дискомфорт. Ей нужна была передышка, чтобы успокоить чувства и не закончить близость так быстро.       Шатенка приподнялась над возлюбленной, наблюдая за тем, как та пыталась отдышаться от накатывающих чувств. Руки плавно коснулись разгоряченных бедер возлюбленной, направляя их влево.        — Повернись на живот, - практически в приказном тоне выдала Лаура.       Блондинка была словно пластилин в искусных руках мастера, готовый поддаться любым искушениям фантазии творца, она послушно повернулась, опираясь на локти и прогибаясь в пояснице, тем самым предоставляя женщине доступ к самым сокровенным местам.        — Умничка, - шатенка довольно улыбнулась послушанию девушки, одной рукой она плавно намотала волосы блондинки на кулак, открывая взору покрытую поцелуями шею, а другой спустилась промеж бедер, поглаживая влажные складки, она наклонилась к уху и принялась грубо покусывать мочку, понемногу проникая внутрь кареглазой.        — Лаура, пожалуйста, -хрипло простонала Мария, двигаясь в такт поступающим движениям, ей хотелось ощущать возлюбленную полностью, до самого ее основания.        — Ты только моя девочка, слышишь? - низким шепотом сказала Лаура, продолжая входить в возлюбленную глубже, стоны девушки звучали громче, продолжая пробуждать в шатенке грубую страсть, толчки становились более напористыми и через некоторое время женщина полностью слилась с возлюбленной, спускаясь поцелуями по влажной спине, ноги Маши подрагивали, не в состоянии вынести таких страстных манипуляций, ей казалось, что теперь они единое целое. Удовольствие током завибрировало по стенкам тугого лона, Лаура резко вышла из девушки и шлепнула ту по ягодице, даря последний поцелуй в шею, после чего перевернула ту обратно на спину.       Лукина вернулась к губам Третьяковой и поцеловала со всей страстью, а рукой скользнула по половым губам. Естественной смазки было слишком много, отчего Лаура похотливо улыбнулась. С каждым разом их близость была ярче и страстнее, а природные желания девушки только возрастали. Это было лучшим комплиментом для шатенки, что так плавно массировала клитор кареглазой. Половые губы набухли, а смазка стекала по простыням. Третьякова сама стала тереться о руки профессора и Лаура вновь проникла одним пальцем во влажное и тугое лоно, сверхчувствительно и горячо. Стенки были напряжёнными, но с каждым новым движением они освобождали палец старшей. От этих ощущений Лукина сама готова была умереть в экстазе. *Моя принцесса* - пошло прозвучало в голове профессора, которая так любо одаривала ласками возлюбленную.        — А-аах! М-м-м! - Маша пискнула и удовлетворенно откинула голову на подушки, забыв о поцелуе. — Ма-аах!       Лаура смотрела на свою девушку, которая плавала на грани наслаждения, с нескрываемым удовольствием. Марии не пришлось сдерживаться, ведь настойчивые движения пальцев внутри неё и язык профессора на груди вызвали слишком бурные эмоции. Она никогда по-настоящему не кричала, когда доходила до разрядки в разы ранее, но сейчас она не смогла промолчать.        — Даа! – простонала блондинка, чувствуя неземное движение пальцев возлюбленной. — Лаа-ра, - протянула она её имя от сильного прилива волны. — А-аах!       Во внешнем виде Марии была видна неопытность и сомнение, но Лукина знала, что со временем, если они продолжат отношения в том же духе, Маша превратится в настоящую сексуальную львицу, способную свести любовницу с ума, о сейчас шатенка была не против и подождать, пока возлюбленная медленно наслаждалась её руками и жадно вбирала ртом воздух, когда угол проникновения от изгибов дарил ей ранее неизведанные ощущения наполненности. Статная леди так же позволила себе выбирать темп и лишь скрипела зубами первые пару минут, когда движения были слишком медленными в ней, а хотелось быть куда резче.        — Мгх! Боже! – заскулила девушка, сладостно стоная. — Кх-аа!       Лаура готова была продать душу дьяволу, лишь бы слушать эту усладу звуков вечно. Глубокий поцелуй, за который они заново изучили вкус друг друга, вкупе с резким, но не размашистым проникновением, подвели девушку к черте оргазма.        — Мммм! – громко простонала девушка.       Лукина стиснула зубы, чтобы не кончить вслед за ней. Ее влага, казалось, хлынула с удвоенной силой и Маша побоялась, что намочит постель. Лаура не дала ей об этом подумать и вновь поцеловала. Блондинка ответила ей немного рассеянно и неуверенно, потому что мозг, как и тело, отключился.       Мария ощущала, как что-то плавно стекает по ее бедрам, но не могла контролировать природную естественность в столь горячей неге страсти. Без сил и желания что-либо делать, Лаура лишь поправила взмокшие волосы девушки и любовно поцеловала ее в последний раз за ночь. Третьякова удовлетворенно прижалась носом к шее возлюбленной, кое-как примостилась рядом и в изнеможении, но невнятном эмоциональном экстазе прикрыла глаза. Дыхание было сбито у обеих.       Маша легла на грудь возлюбленной и обвила её талию. Она была горячей, словно раскалённый металл в печи. Дыхание профессора срывалось на резкие выдохи, а сердце билось в бешеном темпе.        — Твоё сердце…оно сильно бьётся. – шепотом говорила Маша. — Словно в агонии страха.        — Это всё из-за тебя. – хмыкнула старшая.       Ярость в ней пропала ещё в середине их прелюдий, но маску властной королевы она не хотела снимать и впредь не снимала статус доминанта. Шатенка словно опомнилась, на ком могла сорвать свою ярость. Ей было не приятно слышать противные слова девушки, потому что она не та… Шатенка взяла руку Марии и неспешно разглядывала длинные, тонкие пальцы. На них был красивый френч лак квадратной формы. Профессор перебирала каждый пальчик и оставляла на каждом свой поцелуй. Она была груба с ней в начале, поэтому виновно склоняла голову.        — Прости меня…        — За что? – поинтересовалась Мария. — Лар? – профессор улыбнулась, ей очень нравилось, когда блондинка так её называла. — Мм?        — Я была зла в начале и груба с тобой. – Третьякова перевернулась на живот и заглянула в красивые глаза-васильки. — Это было не этично с моей стороны…        — Ты шутишь? – нервно выдавила она смешок. — Я по началу, конечно, была очень зла на тебя и твоё глупое настроение. Но это было…Великолепно!        — Хм! – самодовольно улыбнулась старшая, ведь для неё это комплимент. — Надеюсь, я развеяла сомнения о своей неуверенности в себе?!        — Да, - отпустила голову девушка, чувствуя вину за броские слова.        — Маш, посмотри на меня. – она подняла её за подбородок. — Ты моя! И никто другой даже не смеет притронуться к тому, что я так сильно люблю. Я лишь хочу, чтобы ты никогда не сомневалась в моих словах, а тем более действиях. Да, может я не кричу о любви, не пою о счастье и не говорю о успехах. Но для меня важно внимание в тишине.        — Значит, это ты так сейчас проявила чрезмерную любовь за один день без встреч?! – смеялась блондинка. — Боюсь представить целую рабочую неделю без внимания…        — Ха, - гортанно посмеялась профессор. — Не переживай, у меня железная сила воли.       Лукина погладила щёку девушки и оставила невесомый поцелуй у уголка губ. В свете ночного города, подсвечиваемого луной, Мария выглядела прекрасно. Её глаза сверкали чистой любовью и огромной искренностью. Шатенка улыбнулась, перебирая светлые пряди волос. Она медленно плыла вниз, поглаживая мраморную кожу ученицы. И вся это прелесть достаётся лишь одной Лауре.       Третьякова вырисовывала хаотичные дорожки на её животе. Её забавляло то, как профессор втягивает его от простых щекочущих действий. *Всё равно ревнивая! * - пронеслось в её голове от толики слов о самоуверенности Лауры. *Твоя значит?!*- смеялся внутренний голос от истерики пищащей девчонки, которой только что признались в любви.        — Почему ты молчишь? – вдруг резко разрезала тишину Маша. — Я же по глазам вижу, что тебя что-то беспокоит?!        — Я просто устала… - тяжело выдохнула Лаура, прикрывая глаза. — Столько…Столько говна вокруг меня, что я уже просто не успеваю раскидывать его. Прости за высказывания…        — Поделишься? – поцеловала она её в ключицу. — Ты была словно не своя в этот день… Я переживаю, может я…        — Нет. – отрезала быстро шатенка. — Дело не в тебе, принцесса. – старшая оставила поцелуй на её тыльной стороне ладони. — Я просто устала и всё, давай как-нибудь в другой раз поговорим.        — Ты снова убегаешь от расспросов. – прижалась она к боку возлюбленной. — Порой нужно говорить о волнующем, чтобы потом легче совладать с эмоциями. Ты часто злишься, копя в себе проблемы. А так нельзя, Лар. – переживала она за состояние иногда нервной Лауры.        — Это в прошлом, и я не хочу тащить его в настоящее. – всё равно стояла на своём Лукина. — Поверь, лучше никогда не знать правды, которая режет сердца…        — А знаешь, что режет мне сердце?! – немного возмутилась Третьякова. — Твоё внешнее и внутреннее состояние. Я весь день проходила, думая о тебе. Не спала, злая, холодная и беспристрастная Лаура Альбертовна. Меня это состояние в тебе пугает, я боюсь его. – спокойно говорила она. — То, как ты чуть не сорвалась на Белановой, заставило увидеть ту темную часть в тебе, которую я никогда не видела… Я тоже была раньше такой и не от легкой жизни возникает апатия. – выговорилась блондинка и услышала тяжелое вздымание груди профессора. — Лар?        — Прости… - отвела она взгляд в бок, чтобы не показывать свои покрасневшие глаза боли. — Я…я…извини.        — Что случилось?! – Мария присела и повернула голову старшей, ловя контакт потускневших и красных глаз возлюбленной. — Я не хотела тебя обидеть, просто мне важно знать, почему ты такая… отрешённая от душевных разговоров.        — Кх, - хныкнула шатенка. — Маш, это сложно! Я не хочу нагружать тебя своей болью и проблемами.        — Зато я хочу! Хочу быть рядом и поддерживать тебя. Любить, ценить и всегда выслушивать, чтобы не случилось.        — Жизнь состоит из страданий и боли. Зачем тебе мои грехи прошлого?! – шмыгнула носом Лукина и одинокая слеза скатилась вниз. — Иногда даже не стоит жить…        — Жить стоит пока рядом есть тот, кто готов слушать и помочь. – Лаура ещё больше заплакала. — Лар. – притянула она её к себе, укладывая на грудь.        — Прости, но мне так сложно говорить о чувствах. – хныкала шатенка. — Невозможно не говорить о боли, но она всегда в мой жизни шагает нога об ногу. Я никогда не понимала, за что мне эти трудности, но судьба злодейка и её не обмануть. Делая боль другим мне возвращалась обратка самым мощным выстрелом в спину. – шмыгнула носом Лаура. — Я старалась абстрагироваться, старалась больше не проецировать это состояние, даже смирилась, не чувствуя поганое с жжение. Но всегда чувствую боль как в первый раз.        — Тише, тише… - гладила она Лукину, которая мертвой хваткой вцепилась в девушку.        — Меня нагоняет страх, что я больше никогда не почувствую себя живой. Перестану любить, чувствовать себя мягкой и быть женственной. Всегда приходится контролировать себя, закареняя в себе этот жесткий характер. Я больше не вынесу! – заплакала она в грудь Маши, у которой тоже навернулись слёзы, видя крик душераздирающей боли любимой. — Мне пришлось задаться вопросом: «почему рядом со мной нет любимого и верного человека?». Меня всегда бросали, убивали, я убивала за любовь к ним, а ответа так и не получила… Ложь! Вот грязное чувство отрешённости в эмоциях. – Третьякова поглаживала плечи возлюбленной, передавая ей свою поддержку и заботу. — Чем взрослее становишься, тем сложнее отпускать человека, к которому привязался как по щелчку. Я унижалась за любовь к ним… - она воспроизводила картинки в своей голове, какого это предательство. — Я клялась себе, что никогда больше не буду испытывать это. Но от чувств не убежишь и они показывают, ради чего или ради кого стоит жить дальше. Привычка остается быть привычкой. Мне проще убежать от сложности, работать на износ, изводить себя до критического нуля, ведь это дает колоссальные плоды. Я забыла, что такое душевные травмы. – шмыгала носом та.        — Тшш, - блондинка гладила её волосы. — Успокойся.        — Единственный человек, которому я доверилась… - сделала паузу Лаура, держа себя в руках. — Это Саше. Он моя первая любовь и я думала, что проживу с ним до самой смерти. Я верила, знала и любила! Но даже муж смог сломать моё сердце первым. Измена… Это единственное, что заставляет поверить, что он полное ничтожество и челядь. Я любила, не подаваясь эмоциям ревности, а зря. – шмыгнула носом та. — Я отпустила его, отпустила обиды, простила и отправила в новую жизнь… Но не смогла стереть память. И тяну за собой прошлое, как кота за хвост. – сжала она талию девушки, смотря пронзительно в окно и луну. — Он продолжает травить мне душу, а я продолжаю пережёвывать это. Но его поступок навсегда отразился на моей жизни, за что моя ненависть наконец открыла мне глаза. Я не хочу любить, Маша. Я..я… - снова заплакала статная леди. — Я боюсь снова потерять то, что так люблю.        — Тише, тише моё солнце. – успокаивала её Третьякова, хотя у нее самой текли слезы от вида страха профессора, которая загналась в себе. — Рок судьбы страшен. Он постоянно обжигает жгучем пламенем. Но его мудрость – это истина. Истина, которую он восполняет убитыми чувствами, то, что ты так боишься. И этот рок постоянно будет говорить: «Полюби, если сможешь». Это твоё испытание и… - слегка усмехнулась Маша, немного всхлипывая от смеха и философствования. — И..я хочу стать часть этого рока судьбы с тобой.        — Что?– подняла голову шатенка, видя, как девушка мило улыбается, роняя слёзы. — Принцесса, - судорожно привстала Лаура. — Прошу, не плачь, не роняй слёзы по чём зря. Это всё я.        — Нет, Лар. – обхватила она лицо возлюбленной. — Я плачу, потому что люблю тебя и мне больно видеть, как ты страдаешь, а потом проливаешь слезы в одиночестве без поддержки родных и близких. Ты со мной, а это куда выше клятв и зареканий «я больше не хочу любви». Ты умеешь чувствовать, любить, ты женственная и очень чуткая. И..и… - задыхалась в воздухе Третьякова.        — Я люблю тебя!       Лаура со всей любовью вовлекла девушку в поцелуй обхватывая её личико. В этом поцелуе не было страсти. Нет. Лукина со всей искренностью целомудренно целовала девичьи губы. За свою бренную жизнь никто так её не поддерживал и не любил, а тем более не плакал от боли её сердца. Это был, пожалуй, самый мокрый поцелуй в их этапе отношений. Мокрый от того, что слезы душили их обеих, заставляя полностью выдать боль и переживания, заставляя подступить новым взаимоотношениям. Профессор отстранилась и утерла карие глаза Марии. Эти слёзы ещё сильнее душили её душу, что это она позволила их ронять и литься.        — Принцесса, не плачь. – целовала она её лицо. — Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты роняла свои слезки.        — Прости, я просто слишком эмоциональная. – блондинка обняла старшею. — Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты боялась быть слабой. Ты заслуживаешь лучшее. И те, кто сделал тебе больно, пусть горят в аду!        — Ха, - улыбнулась Лукина, слезы которой всё также покапывали. —Спасибо тебе. – шепотом сказала шатенка, утыкаясь в лоб возлюбленной. — Спасибо….        — Ты устала, - мило улыбнулась Мария. — Давай отдыхать.       Третьякова легла под одеяло и похлопала на местечко рядом. Лаура была как разбитое корыто, она слишком устала и соленые глаза это выдавали. Профессор прилегла рядом с блондинкой, утыкаясь в её шею. В Марии было много любви, а главное сопереживания. Она сумела сочувствовать и переживать эмоции любимого человека. Лукина прикрыла глаза и глубоко вздохнула. В нос ударил запах тела Марии. Он пах свежо, даря спокойствие. Кареглазая поглаживала тело Лауры, приводя её в спокойствие. Эта ночь была слишком эмоциональной для них, даже слишком… Дыхание Лукиной пришло в норму и она стала спокойно вдыхать воздух, но не переставала украдкой ронять слезинки. Третьякова чувствовала сырость на своём плече, поэтому любовно поцеловала шатенку в лоб.       Эту ночь Лукина никогда не забудет. Она раскрыла свою душу перед девушкой и теперь поняла, что такое поддержка любимого. Чувства слишком сплетались в комок путаницы и высказав всё, он начал распутывать одиночные нити. Ревность и вправду губительна, а в частности презренна. Она не знала этого чувства раньше, пока не обожглась однажды. И сегодня это чувство первый раз показала свою сущность. Лаура и вправду приревновала её, хоть и невзлюбила это чувство, и не хотела признавать поражение этой гадости. Боль, причинённая бывшими любовниками, показала, что ревновать порой стоит. Она и так знала, что Маша её и только её. Но, чувства не обманешь. Лукина долго маялась в сомнениях «а стоит ли заново начинать любить?» и как оказалась, она очень хотела любить и быть любимой. Лауре хотелось быть её. Её девушкой, её желанием, её страстью, её влюблённостью и Любовью. Лишь бы только её. С Марией всё было иначе, она сама раскрывалась ей со всех сторон, обнажая душу и тело. Пусть и не всё сразу, но она хотела быть частичкой веры Третьяковой. Только прошлый опыт исподтишка нашептывал ей, издеваясь: «Детка, не обольщайся. Ты уже обжигалась и знаешь, что последствия могут быть плачевными». Но Лукина запихала эти мысли куда подальше и закрывала на замок. *Сейчас всё по-другому* - призналась она себе.       Лаура не смогла долго вести с собой монологи и её сморил сон усталости. Мария последовала ее примеру. Спустя пятнадцать минут нежных урчаний и плавных поглаживаний друг друга в завершение близости и плачевных признаний их безжалостно сморил сон….