Авель

— Дорогая, быстро, быстро! — Марк буквально тащил по перрону свою девушку. Перед самым носом пары электричка закрыла двери и умчалась. Парень громко выругался, но, глубоко вздохнув, успокоился. — Ого, Марк, я второй раз в жизни тебя вижу таким злым. Это просто электричка. — А это просто мы не успели на последний поезд. — Смотри, как красиво вокруг, — девушка указала на лес, который располагался за путями. Был апрель, снег сошёл, было стабильно тепло, появлялись первые листья, всё больше становилось слышно птиц. — Солнце, — Кристина взяла за руку Марка, — тут прекрасный тихий городок. Ничего не случится, если мы одну ночь погуляем. — Какая ты у меня… Прелестная, — Марк провёл рукой по лицу девушки и поцеловал её. — Я знаю одно хорошее место, где мы сможем… — Пошли, пошли! — Кристина перебила Марка и, схватив того за руку, потащила с платформы. Марк был человеком, который сильно не любил, когда что-то идёт не по плану. Да и Кристина тоже. Но вот Кристина адаптировалась к ситуации куда быстрее своего молодого человека, который, казалось, начинал ненавидеть весь мир вокруг за такое небольшое недоразумение. Пара спустилась с перрона и направилась обратно, в сторону городка. Людей на улицах почти не было, изредка проезжали машины. Кристина уверенно куда-то тащила Марка, а тот всё сильнее пытался её остановить, всё чаще оглядываясь куда-то назад. Наконец, парень не выдерживает и, выдергивая свою руку, останавливается: — Кристина, дура, блин! Девушка, радостно рассказывавшая о "волшебном месте", замолчала. Она знала, что в этом городе есть небольшой симпатичный бар, в котором можно провести ночь. И своего спутника вела именно туда. А вот Марк, планы которого разрушались на глазах, нервничал всё больше. — Дура! — повторил он. Поджав губы, Марк достал из кармана коробочку и кинул в Кристину. — Весь сюрприз заговнила. Кристина опешила: предложение? Открыв коробочку, она медленно выдохнула. Предложение. Предложение сейчас? Прям тут? — Я специально опоздал на электричку, я хотел сделать тебе сюрприз. Я снял кафе на ночь, в совершенно другой стороне. Для тебя и меня. А ты всё испортила. — Марк, Марк… — Кристина вытерла слёзы своим рукавом. От слёз она быстро покраснела, но, попытавшись отвлечься стала успокаиваться. — Я не знала, понимаешь, там, за углом, через перекрёсток.. Марк обнял девушку и крепко прижал к себе, нежно поглаживая по волосам. Он ей шептал нежности на ухо, делал комплименты, а Кристина начинала плакать ещё больше. — Тут рядом мой друг, Артур, он нас должен забрать домой. Пара простояла ещё некоторое время в ожидании приятеля на улице, обсуждая случившийся конфуз. Наконец, к ним подъехал белый седан. Кристина больше всего ненавидела Артура. Он был плешивым тридцатилетним мужиком, который считал себя очень востребованным у противоположенного пола. Он флиртовал со всем, что видит. А пока не видит — с собой. — Кристина, зая, ты сегодня само очарование! А этот красненький носик делает тебя только милее. Мне в целом нравится лицо заплаканной девушки. Вы кажетесь такими нежными, беззащитными… Кристина уставилась в окно, стараясь отключиться от монолога Артура. Кажется, что он даже не услышал, как они поздоровались. Пока Марк кивал и выдавал какие-то звуки согласия Артуру. Кристина пыталась отвлечься от разговора: она пыталась посчитать, сколько красных светофоров они проезжают. В машине Артура приторно пахло шоколадом с одной стороны, а с другой — дешёвыми вонючими сигаретами. Казалось, достаточно просто присутствие этого курева, чтобы все вокруг провоняло ими. Минуты текли бесконечно медленно, а Артур разговаривал бесконечно быстро, перескакивая с темы на тему. Вот он опять вспоминает свою первую любовь, а сейчас обсуждает подругу своей матери, через минуту вспоминает о том, как танцевал вальс на выпускном… Этот бесконечный поток мыслей доведет кого угодно, но не Марка. Марк терпел, это было видно по его максимально неестественной улыбке. Марк не мог бросить Артура, ведь Артур, не смотря на свой незакрывающийся рот, всегда выполнял обещания, даже, как порой казалось, нереальные. Наконец, спустя почти час, показались небольшие домики: это был коттеджный посёлок, куда переехала семья Кристины. Свет в их доме ещё горел, на улице виднелся силуэт матери, которая любезно вынесла Артуру, в знак благодарности, небольшой контейнер с пирогами. — Солнышки мои приехали! — Эмма, мать Кристины, быстро сунула гостинцы Артуру. — Съешь как можно быстрее, пока свежие. — Мамуля! Мамуля! — завизжала Кристина, выскакивая из авто. — Во! — девушка выставила безымянный палец вперед. На нём красовалось тоненькой ниточкой золотое кольцо с двумя небольшими бриллиантами и одним крупным по центру. — Ну? Как? Эмма бросилась обнимать дочь и подошедшего Марка. Подгоняя молодых, она быстро начала заталкивать их в дом. — Дамы, пару минут, я сейчас приду. Переглянувшись, они пошли в дом, уже обсуждая будущую свадьбу. Марк же остался с Артуром, что-то обсуждая. В этот раз, что удивительно, Артур молча слушал. Кристина и Эмма всегда были вместе. Эмма считала отношения с дочерью самыми лучшими. Ради дочери, которая утомлялась на работе в большой столичной больнице, Эмма уговорила мужа переехать за город, где Кристина находится больше на свежем воздухе. Правда, теперь вместо профессии врача, которую она получила буквально пару лет назад, в свои 27 она работает администратором частной клиники в этом посёлке, и ждёт волшебства, когда вакансия хирурга будет свободна. Собственно, с этого она и решила начать разговор. — Мам, — Кристина остановила родительницу прямо на небольшом крылечке, перед входом в дом. — Я понимаю, что тут много отдыхающих, разных профильных больниц, санатории, дома престарелых, но тут один единственный пластический хирург. — Ну да, — Эмма открыла дверь и прошла далее, в длинный коридор - прихожую. — Тут целых две клиники с лучшими врачами. У нас хороший лес, климат. Люди едут сюда лечиться. — Мам, — Кристина аккуратно повесила куртку, сняла кроссовки. — Сюда едут старики, понимаешь? Они едут гулять, отдыхать, поправлять самочувствие. А я пластический хирург. Мне тут делать нечего, а до столицы езды только час и ещё час по городу, до моей больницы. Меня еле-еле держат по совместительству. Если я сейчас вылечу оттуда, то… — Кристина, — Эмма сжала свои маленькие ладошки в кулачки. Она была значительно ниже дочери и миниатюрнее. — Я ради тебя уговорила твоего отца к переезду, мы целый год сами, почти своими руками делали ремонт! А ты? Делали ради тебя. Ты на этой работе гнила. Дом и правда был сделан хорошо. Небольшой двухэтажный домик, с высокими потолками и красивым участком, наверное, мечта многих. Но не Кристины. Её раздражала вагонка, которой был оббит весь дом, она не могла видеть эту бледно-зеленую гамму цветов первого этажа: огромная комната совмещала в себе зал, столовую и кухню. И везде был бледный цвет грязного зеленого, а на полу лежали чёрные-чёрные ковры, которые приходилось вечно пылесосить и мыть. Второй этаж был в более пастельных цветах, но местами проскакивал салатовый или тёмно - зеленый цвет, который Кристина ненавидела больше всего в жизни. — Мама, послушай, пожалуйста, — Кристина села за небольшую трёхместную барную стойку, разделяющую зоны столовой и кухни. — Я не хотела быть врачом, но пошла. Я не хотела быть хирургом, но стала. Как ты мечтала. И я начала это любить, правда. Ты была абсолютно права, это интересно, я помогаю людям. Но сейчас все мои 10 лет обучения идут… — Кристина, — Эмма перебила дочь и указала на сумку той. — Это что, тесты для беременности? Ты беременна? — Ой, нет, мам. Но я очень хочу сыночка или доченьку. Вот, пытаемся с Марком, пока безуспешно. — А как же карьера? — Эмма ускорилась: быстро достала чашки, поставила чайник, стала расставлять печенья, пироги, нарезать бутерброды. Каждый раз, когда она нервничала, она шла на кухню. — Виолетта, которая занимает должность пластического хирурга, скоро должна будет уехать. Я слышала. Какой ребёнок, не торопись. Она уйдет, ты устроишься, пока туда, сюда, пройдёт пара лет. — Мама, она уже уходит столько, сколько мы здесь живём. А пошёл второй год. А мне скоро 28. Послышался скрип двери. Это был Марк, кстати, в весьма приподнятом настроении. Он быстро выслушал позиции кухонного разговора и высказал своё мнение: — Я в детстве чем-то таким болел, мне трудно зачать ребёнка, но мы с Кристиной решились и будем пытаться столько, сколько надо. Я за то, чтобы Кристина переехала уже ко мне, мы начали жить своей семьей. Моей зарплаты хватит на двоих. — Но не на троих, — напомнила девушка. — Почему вы оба против моей работы? Я что, не могу быть хорошей матерью и хорошим врачом? Эмма и Марк стали что-то бурчать, навешивая Кристине комплименты. Казалось, что весь мир против того, чего хочет сама девушка. Эмма вечно закатывает истерики, ставит условия. Как и, в принципе, сам Марк. Как бы грустно не звучало, но, кажется, что в ближайшем будущем ей надо будет сделать выбор: Марк или родители, точнее, мама. — Я спать, уже поздно. — схватив пирожок, Кристина побежала на второй этаж, топая как можно громче, давая понять отцу, что она опять поругалась с мамой. Это был их тайный шифр, придуманный больше 25-ти лет назад. Каждый раз, когда Эмма ругала Кристину, что-то запрещала или пыталась заставить что-то делать, Кристина уходила от неё громко топая. Тогда на помощь приходил отец, пытаясь разрулить конфликт. Но сейчас уже почти утро, скоро будет светать. Отец, конечно же, вряд ли спит, он не может уснуть без Эммы, поэтому он точно получил послание, но разговор состоится только завтра. Марк прекрасно знал, что Эмма его терпеть не могла, но всё же остался с ней наедине. Он начал молча пить чай под неодобрительный взгляд будущей тещи. Эмма, как обычно, не смогла выдержать и начала разговор: — Кристина девушка молодая, красивая, амбициозная. Ей нужно много денег, которых у тебя нет. — И в этой дыре этих денег тоже нет, мама, — Марк нарочито громко отхлебнул чай. — Я заберу её к себе, дело времени. — В эту маленькую квартирульку в центре города? Там пыль, шум, нет места для прогулок. Эмма была танцовщицей в прошлом. Она занималась всю свою жизнь балетом, но сцены ей было не видать: она была слишком низкой и щуплой для этого. Эмма танцевала в любительских труппах, выступала на разных мероприятиях, даже пробовала преподавать балет, мечтая о большой сцене. Родив Кристину, увы, Эмма не смогла продолжить заниматься любимым дело, её стало подводить здоровье, от нагрузки начались обмороки. Эмма не хотела такой же участи дочери. Семья, дети… Зачем это всё? — Мама, позвольте, там целых 80 квадратов. Почти дворец. Целая своя квартира. — Удивительно, — процедила Эмма, — как ты её содержишь, учитывая размер твоей зарплаты. Кристине будет тесно. — А мне кажется, — Марк откинулся на мягком стуле, — Вы не хотите её отпускать именно от себя. Пока можете, заведите себе другого ребёнка, ему вы будете нужны по - настоящему. А Кристина уже выросла. Лицо Эммы в секунду отразило палитру эмоций, последняя, гнев, осталась. Возможно, Марк и был прав. Она пожертвовала мечтой, своим любимым делом ради дочери, которая… её бросит? Женщина была худой, но вполне атлетичной, с идеальной осанкой, но достаточно низкой и щупленькой, словно восьмиклассница, вечно сидящая на диетах. Поэтому её привычка театрально показывать эмоции больше смешила, нежели наводила какой-то ужас, как той хотелось. В очередной раз Эмма театрально вздохнула, скинула с плеча полотенце на пол и, задрав подбородок, буквально уплыла в глубь дома. Марк усмехнулся и, допив чай, стал собираться. Нарочито громко он убирал посуду, двигал стулья. Наконец, со стороны лестницы показалась Кристина. Она тихонько подошла к жениху: — На следующих выходных, в ночь, я перееду к тебе, — прошептала она. — Только не проговорись маме, пожалуйста. — Ты уверена? Она очень переживает, Эмма не доверяет мне. — Марк нахмурил брови, пытаясь изобразить беспокойство, но внутри он уже во всю праздновал победу. — Да, — Кристина поцеловала Марка и отправилась его провожать. Эмма была сильно против того, чтобы Марк оставался на ночь. А Марк, казалось, был с ней согласен. Проводив, Кристина переоделась в домашнюю одежду: огромная старая футболка в пятнах, на которой изображен огромный стакан пива и порванные во всех возможных местах штаны из непонятного материала. Это была её любимая домашняя одежда, в которой она чувствовала себя комфортно. Правда, Эмма, повёрнутая на красоте, осуждала дочь за такие наряды. Эмма придерживалась мнения, что девушка должны быть красивой везде, даже дома, даже тогда, когда никто не видит. Пока Кристина готовилась ко сну, Эмма, скрестив руки на груди, ходила по спальне. Это была небольшая комната с огромной кроватью и встроенным гардеробом. У спальни была собственная небольшая ванная с огромным зеркалом, где Эмма могла проводить время часами. Её муж, высокий и бородатый Алан, уставший и пытающийся уговорить лечь спать жену, встал с постели. — Эмма, — он встал перед женой. — Кристине скоро тридцать. В этом возрасте ты уже была матерью, десятилетнего ребёнка, ты была замужем за мной. И я делал всё, чтобы ты была счастлива. Эмма сжала губы. Кристина не была в её планах, так она пыталась удержать Алана, который всё больше уходил в карьеру и отдалялся от неё. — Алан, я хочу второго ребёнка. — Эмма, мне уже почти пятьдесят семь, тебе пятьд… — Мне сорок семь. Сорок семь! Я могу ещё родить благодарного ребёнка. — Эмма, солнце, — мужчина приобнял жену, севшую на кровать. — Мы переехали сюда, на воздух, ты перестала работать, занимаешься тем, что нравится. И всё равно не получается забеременеть. Возраст. — Ладно, — Эмма вздохнула. — Скоро рассвет, тебе вставать через несколько часов. Ложись, я в ванную и к тебе, любимый. Алан поцеловав жену в лоб, лёг спать, попросив ту возвращаться скорее. Эмма, поняв, что он не уснёт без неё, переоделась в пижаму, легла рядом. Минуты казались часами, решительность Эммы росла. Наконец, Алан засопел. Эмма со всей своею аккуратностью и грацией выскользнула из постели и, взяв маленький ключик из прикроватной тумбочки, аккуратно пошла вниз. Эмма заглянула в комнату дочери: Кристина сидела на полу, облокотившись на кровать, на которой стоял ноутбук с очередным сериалом, а рядом с девушкой лежали пачки чипсов, допитая бутылка газировки. Эмму совершенно не устраивала жизнь дочери, её привычки. И с каждым днём всё больше жалела о том, что не родила второго ребёнка или даже третьего. Из Кристины, с её высоким ростом, острыми чертами лица, большими глазами и густыми волосами стала бы идеальной балериной. Но нет, Кристина имеет лишние килограммы, не хочет садиться на диеты, постоянно отрезает себе волосы, порой даже очень неудачно. Хоть на врача выучилась и приносит матери пользу, иногда прокалывая её витаминами, косметическими средствами. Эмма спустилась в подвал. В подвале дома находилась вся необходимая коммуникация: котельная, щиток, разводка труб. В соседнем помещении была большая кладовая, где хранили овощи, консерванты. В самой ближней комнатке была оборудована прачечная. Однако никто из домочадцев не знал секрета: в главной технической комнате, за огромной бойлерной, была небольшая узенькая дверь, ведущая в небольшой узенький коридор, буквально пару метров длиной, за которым находилась ещё одна небольшая комната. Уже несколько поколений этот дом принадлежал её семье. Правда, он был в ужасном состоянии. Когда возникла идея переехать, Эмма собственноручно занялась ремонтом, нанимала нужных ей людей. Муж искренне считал, что такое увлечение жены (на тот момент дачей) пойдёт ей на пользу, она отвлечётся и перестанет доставать Кристину, требовать от неё. Но, увы. Это небольшая комната была тускло освещена одной единственной лампочкой, висевшей над большим дубовым столом. На левой стене располагалась вентиляционная шахта, совершенно крошечная, но из неё прекрасно было слышно всё, что творилось на кухне. Под вентиляцией располагалась старенькая кровать с пружинами, а у противоположенной стены, от пола до потолка, во всю стену, стоял стеллаж, сделанный в одно время со столом. Стеллаж был, на удивление, заполнен различным эзотерическим барахлом. Там лежали разные карты таро, свечи, части животных, разные скляночки с разным содержимым, сушились различные травы. На дубовом столе же были вырезаны различные магические символы и руны, а в центре стола лежала огромная потёртая книга прабабки, которая и стала первой ведьмой. Пылая ненавистью к собственной дочери, Эмма, открыв книгу на нужной странице, стала перерисовывать мелками различные магические символы на пол. Закончив, она зажгла свечи, достала приготовленную бутылку с настоящей кровью и залила своими руки. Произнеся несколько фраз на древнем мёртвом языке, Эмма упала на колени. Комнату окутал лёгкий дым, заморгала лампочка. В центре всех символов из ниоткуда возник мужчина. Он был в костюме, с зачёсанными белыми волосами, бледной кожей. Вид у него был достаточно уставший. В руках мужчины неопределенного возраста была достаточно толстая папка. Взглянув на женщину, сердце которой стучало как маленькая испуганная птичка, он вздохнул. Зевнув, он жестом попросил её встать: — Здравствуйте, вот форма, вот иголка. В центре пишите чёткое желание, в конце ставите подпись кровью. — Здравствуйте, — срываясь произнесла Эмма. — Я не могу забеременеть. — Ну, смотрите, — он достал небольшой блокнотик и открыл его. На совершенно белой бумаге появились буквы. — Тут душа на душу. Нужно жертвоприношение. — А возраст не важен? — Нет. — Мне надо убить самой? — женщина стала заламывать пальцы на руках. — А у вас что, есть кто-то на примете? — Да, — протянула она. У неё было два варианта. — У меня есть дочь, 27 лет. Есть её жених, 30 лет. Ой, 29. Что мне будет за них? — Сколько - сколько? — мужчина чуть ожил. — Дочь? Дочь ваша, их вашего рода? — Ну да… Только она… Не посвящена. — Угу-м, — он пролистал пару страниц своего блокнотика. — Вот ритуальный нож, — мужчина протянул ей руку, на которой из ниоткуда появился кинжал из чёрного металла. Он был совершенно простой, без каких-либо украшений. — Засадите под левую лопатку. — А.. А можно сейчас? — женщина аккуратно взяла нож, нечаянно коснувшись ледяных рук демона. — Пожалуйста, — он захлопнул блокнотик, завёл руки за спину, а блокнотик испарился, словно его и не бывало. — Только быстрее, скоро рассвет, все дела. — Да-да, — Эмма замельтешила в поисках телефона. Найдя свой смартфон, экран которого был в крупных трещинах, Эмма набрала номер дочери. Кристина подняла трубку достаточно быстро. — Кристина, Кристиночка, — завопила Эмма. — Я упала в подвале, похоже, сломала ногу. Кристина! — Эмма громко заплакала и сбросила звонок. Женщина кинула телефон на дубовый стол, открыла дверцу в узенький коридор и стала ждать. Меньше чем через минуты, босиком, прибежала Кристина. Она тяжело дышала, явно волновалась. — Мама? Мамуля? — в подвале было всё, как обычно, еле горел тусклый свет. — Ма-а-а-ам? — Доченька! Кристина! Я тут! Кристина аккуратно прошла к бойлеру. За ним показалась тоненькая полоска света. Протиснувшись, она оказалась в узеньком коридоре. Постоянно отряхивая ступни от мелкой бетонной крошки, Кристина протиснулась в небольшую комнату. Открыв дверцу, девушка взвизгнула: её тело поразила дикая боль. Спине стало тепло, ноги стали подкашиваться. Девушка рухнула на пол. В глазах потемнело, в ушах раздался нарастающий гул. — Что дальше? — срывающимся голосом спросила Эмма. Демон присел на корточки и, пару раз хлестнув бледнеющую Кристину, сказал: — Через две минуты и тридцать секунд ты истечешь кровью. У меня к тебе предложение: пойти служить к лорду демону или же принять свою судьбу жертвы. Эмма упала на колени и наклонилась к умирающей дочери: — Прости, солнышко, прости. — Эмма стала целовать дочь. — Согласись, пожалуйста, соглашайся, прям сейчас, скажи — согласна. Эмма заплакала. Она очень не хотела терять дочь, но и жить с такой дочерью тоже не могла. — Скажи, скажи — согласна! Дочь, пожалуйста. Кристина начала терять сознание. С одной стороны её трясла мать, а с другой что-то говорил неизвестный мужчина. — Согласна? — произнесла Кристина, пытаясь оставаться в сознании. — Всё, ты идешь со мной, — демон закинул на плечо истекающую кровью девушку. — А тебя поздравляю. — он дотронулся до живота Эммы. — Надеюсь, этого ребёнка ты посвятишь в слуги своего господина, ведьма. Комната опустела. О дочери напоминали лишь окровавленные руки и капли крови на полу. Эмма дотронулась до живота.