Шрамы

      Гаара не спал, но еще и не проснулся. Находясь в полусознательном состоянии, он скользнул кончиками пальцев по руке Рока Ли, обнимающего со спины. Наверное, хотелось сжать его ладонь своей, чтобы стать еще ближе и продолжить спать, но… На Ли не было бинтов.       Грубые, давно зажившие шрамы, ощущались свежими ранами на сердце. Гаара отдернул руку, но потом вновь вернул ее на прежнее место, пытаясь напомнить себе, что все осталось в далеком прошлом, и теперь едва ли имеет значение. Теперь Ли рядом, Ли любит его, несмотря ни на что, и это главное. Гаара почти поверил, но, кажется, не до конца. Так и не успев взять Ли за руку, он провалился в неспокойный сон.       Подсознание вернуло Гаару в день, что миновал уже несколько лет назад. В тот день он чуть не лишил жизни того, кому позже всецело подарил свое сердце. Это был просто экзамен на звание чунина, но Гааре было плевать. Им руководило не желание получить заветный титул, за всеми его действиями стояла ненависть, столь сильная и беспросветная. Гаара действительно хотел убить Ли. Во время боя и даже после него. Он пришел к нему в палату и непременно сделал бы это, если бы его не остановили.       Если бы его не остановили, Гаара предпочел бы умереть. Позже, обретя друзей и постепенно избавившись от ненависти, он продолжил презирать себя за то, что был одержим ею в прошлом. Благо время сделало свое. Понадобились годы, но Гааре стало легче, он смог смириться с тем ужасным человеком, которым был когда-то. Однако если бы Ли умер от его руки, Гаара бы себя не простил.       Хорошо, что Ли не умер. И не просто не умер. Он стал для Гаары самым дорогим и ценным из всего, что есть в этом мире. Он показал ему, что такое любовь. Не призрачная любовь давно погибшей матери, не мнимая любовь к самому себе, в которой Гаара некогда убедил себя, чтобы спастись от боли. Любовь Рока Ли была настоящей. Такой, когда от поцелуев раз за разом голова идет кругом и земля уходит из-под ног, а сердце трепетно замирает. Такой, когда взаимное доверие и принятие стирает все границы, и существование по отдельности перестает быть возможным.       Гаара был счастлив, правда. Но воспоминания все равно порой настигали его. Иногда в реальности, но чаще в кошмарных снах. Последнее время подобное случалось редко, но все же случалось. Как в эту ночь, когда, коснувшись израненной кожи Ли, Гаара вновь вспомнил о том, кто оставил эти раны.       Возможно, шанс сбежать из кошмара существовал, но Гаара оставался в своем собственном аду. Картинка не была четкой, эпизоды и слова сменяли друг друга в хаотичном порядке, но суть оставалась неизменной — он чуть не убил Ли. Он чудовище. Именно так о себе сказал Гаара, когда пытался извиниться, оставаясь в плену сна. Но Ли не принял его раскаяние, на что имел полное право, подтвердил, что Гаара действительно чудовище и ушел навсегда. А Гаара продолжил извиняться, отчаянно крича ему вслед.       — Прости меня! Умоляю, прости меня!       Гаару разбудил собственный крик. Он резко подскочил на кровати, тяжело дыша. Громкий стук сердца отдавался в ушах, на висках выступили капли холодного пота. В комнате стояла темнота, часы показывали, что еще только три часа ночи. Гаара медленно выдохнул и окинул взглядом соседнюю половину кровати, пытаясь убедить себя в том, что Ли никуда не ушел.       Получилось не с первого раза. Пусть Ли и лежал рядом, Гаара до последнего ожидал, что тот возьмет и раствориться в воздухе, сказав напоследок о том, что Гаара отвратителен. Однако Ли не растворился, он лишь быстро разомкнул глаза, тут же просыпаясь, и поспешил ласково обнять Гаару за плечи.       Он знал, что делать. Подобная ситуация случалась далеко не в первый раз.       — Тихо, тихо, — прошептал Ли, уткнувшись носом в макушку Гаары и погладив того по спине.       Только эти теплые прикосновения окончательно помогли Гааре проснуться и развеять кошмар. Он еще раз выдохнул и инстинктивно прижался к Ли, цепляясь пальцами за его футболку, наконец найдя свое спасение.       — Извини, что разбудил, — пробормотал он.       — Эй, сколько раз я просил не извиняться? — по-доброму разозлился Ли, после, уже совершенно другим тоном, добавив: — Ни за что.       — Спасибо, — прошептал Гаара.       Чем дольше Ли касался его, тем ровнее билось сердце. Образы из кошмара все еще стояли перед глазами, но, к счастью, они потускнели и стали размытыми.       — Это просто сон, — поспешил напомнить Ли. — Я рядом, все хорошо.       В груди стало так тепло, но от того укол вины ощущался еще больнее. Ли так сильно любил Гаару, так трепетно заботился о нем, а он… Он чуть не убил его однажды!       Словно прочитав мысли Гаары, Ли повторил:       — Ты ни в чем не виноват.       — Но…       Возразить Гааре он не дал. Оставив на чужой макушке невесомый поцелуй, Ли ловко спрыгнул с кровати, сказав:       — Пойду сделаю тебе чай. Я быстро.       Остаться наедине со своими размышлениями Гааре оказалось полезно. Он все же смог убедить себя в том, что все хорошо, вспоминая их с Ли многочисленные откровенные диалоги. Первое время их отношений Гаара совсем не хотел говорить на подобные темы, но вечно держать в тайне причину своих кошмаров оказался не способен. В одну из таких ночей, в очередной раз проснувшись в холодном поту, Гаара расплакался и все рассказал. А Ли обнял его нежно-нежно и заставил поверить в то, что боль и ненависть остались в прошлом. Теперь у них есть только любовь.       К моменту, когда в руках оказалась чашка ароматного чая, Гаара начал чувствовать себя лучше, но неприятный осадок на душе все равно остался.       — Спасибо, — поблагодарил он, сделав пару глотков.       Чай был с ромашкой, идеальной температуры, не слишком горячий, но и не холодный.       — Да не за что, — ответил Ли, вновь обнимая Гаару за плечи.       Они сидели в тишине, но этого было достаточно. Гаара пил чай, чувствуя, как по телу разливается тепло и спокойствие. Все вновь стало нормально. Он был уверен, что уснет, как только голова коснется подушки. Но Ли решил избавить их от некой недосказанности.       Когда Гаара поставил уже пустую кружку на прикроватную тумбочку, он сказал:       — Я правда, ни в чем тебя не виню. И ты не должен.       — Знаю, — вздохнул Гаара, — но…       Он выпутался из объятий и намеренно взял левую ладонь Ли в свою. В комнате было слишком темно, чтобы увидеть шрамы, но этого и не требовалось, под пальцами они ощущались слишком явно. Будто все еще желая извиниться, Гаара поднес чужую ладонь к губам и поцеловал первый попавшийся шрам, а затем другой и еще один.       Поборов сиюминутное замешательство, Ли высвободил свою руку, возразив:       — Сказал же, ты не виноват! Во-первых, это было кучу лет назад, и ты тогда был совершенно другим человеком. Во-вторых, шрамы красят мужчину вообще-то. А в-третьих… Я люблю тебя.       Подтверждением слов Ли стал поцелуй в губы. Очень нежный и осторожный, такой, какой возможен лишь при наличии самой искренней и настоящей любви. Сердце Гаары дрогнуло, а после он уверенно ответил на поцелуй, больше ни на мгновение не сомневаясь в том, что его любят.       — Я тебя тоже, — прошептал Гаара, когда поцелуй прекратился.       Больше они ничего не говорили, Ли только бросил фразу о том, что еще глубокая ночь, и утащил Гаару под одеяло, крепко обнимая. Засыпая, тот вновь прошелся пальцами по чужим шрамам, оставленным собственными руками. Но в настоящий момент они больше не казались напоминанием о прошлом. Шрамы Ли стали доказательством их любви, ведь только любовь была способна помочь простить, переступить через прошлое и идти дальше.       Гаара уснул, зная, что ему больше точно не приснятся кошмары. Но даже если приснятся, Ли всегда будет рядом, чтобы успокоить, обнять, заварить ромашковый чай, поцеловать и сказать о том, как сильно любит.