Разговоры

— Ты ведь многих любил до меня? Локи не смотрит Грандмастеру в глаза. Сидит, отвернувшись вполоборота, наигранно-безразличный, словно он задал вопрос, только чтобы не сидеть в тишине. Не смотрит, но Грандмастер всё видит: чуть поджатые губы, жёсткую линию плеч, пальцы, сжимающие бокал сильнее, чем это необходимо. Грандмастеру хочется пересесть ближе. Сжать Локи в объятиях, укутать его в свой запах и мягкую золотую мантию, поцеловать в уголок рта, и почувствовать, как он расслабляется в его руках. — Любил, — соглашается он вместо этого. Локи подносит бокал ко рту, пряча за ним лицо. — А так, как меня? — спрашивает он, отпивая. Грандмастер улыбается уголками губ. В голосе Локи — едва уловимый интерес, но он всё равно слышит отзвуки тревожного и ревнивого тона. Локи порой так сильно напоминает ему неблагополучного ребёнка: пытается оттолкнуть, только чтобы убедиться, что его не отпустят, и напускает на себя отстранённый вид, только чтобы вновь подтвердить, что его всё равно обнимут. — И да, и нет. Локи кидает на него быстрый взгляд светлых глаз: цепкий, колючий, обжигающий, как прикосновение льда к тёплым ладоням. Грандмастер продолжает мысль прежде, чем Локи успевает сказать что-то ещё. — Я, знаешь, любил тех, кто жил сильно меньше меня. И я, я любил существ, которых никогда, никогда не смогу понять. Я бывал очарован, любил сильно и едва-едва, сам не всегда, м, замечая. Но многих, пожалуй, я любил с одинаковой силой. И всё же, — Грандмастер встречается с Локи взглядом и ласково ему улыбается. — Ни одно существо не сравнимо с другим. И потому, знаешь, я убеждён что испытывать к каждому одинаковую, по, знаешь, смыслу любовь невозможно. Так что с той же силой, как тебя, я уже любил, но именно так, как тебя, я никогда не полюблю. Потому что, ну, ты — это ты, Ло-ло. Локи выдыхает. Он расслабляет плечи и одновременно с этим поджимает губы, словно не в силах решить, доволен ли услышанным ответом. Грандмастер всё же подсаживается ближе. В свете холодного искусственного освещения Локи кажется таким хрупким, что у него перехватывает дыхание. Он целует Локи в висок, чуть сжимает ладонью затянутое в кожу колено, и воркует какую-то чепуху, когда Локи кладёт свою тяжёлую голову на его плечо. Какое-то время они молча наслаждаются: дыханием, контактом, друг другом. — Ты всех их помнишь? — наконец прерывает Локи тишину. Грандмастер на мгновение замирает. — Я, м… нет, котёночек, нет, — отвечает он, и в его голосе слышится сожаление и застаревшая горечь. — Я тоже, — чуть погодя, признаётся Локи. — Но мне бы хотелось, чтобы… — он запинается. Грандмастер позволяет себе осторожно поцеловать макушку его головы; Локи сложно даются признания, это он давно выучил. — …чтобы ты меня помнил. Он заканчивает еле слышно, и Грандмастер баюкает Локи в объятиях, такого нежного и открытого. — Я постараюсь, — искренне обещает он.