Достаточно публично

— Ты, должно быть, шутишь? Эмгыр сидя за своим столом, посмотрел на только что вошедшего Геральта, приподняв бровь. — Напротив, — прокомментировал он. — Нильфгаардский цвет тебе очень идет. — Верно, и это тоже, — Геральт перенес вес на другую ногу, он опирался на книжный шкаф рядом с дверью в кабинет императора, скрестив ноги на лодыжках, изо всех сил стараясь выглядеть достойно в этой нелепо выглядящей черной бархатной мантии, расшитой розами из золотого шелка. — Я имел в виду твое предыдущее предложение. Эмгыр сделал паузу, отложил перо и позволил своему взгляду задержаться на Геральте на короткое, едва уловимое мгновение. — Я думал, ты будешь в восторге, — с напускной задумчивостью сказал он и, встав, отодвинул стул. — Пойдем, я знаю подходящее место. Местом оказался тронный зал королевского дворца Вызимы. Была ночь, яркие серебристые потоки лунного света лились через огромные окна по бокам зала. Факелы на стене были не зажжены, но это не имело значения. —Серьезно? — Когда они подошли к трону, Геральт заметил подушки, разложенные на огромном троне, и еще больше подушек, разбросанных рядом на пушистом ковре, белом как снег. На ковре также стоял серебряный поднос, наполненный фруктами и бутылкой вина. — А не принесет ли это... плохую карму или что-то в этом роде? — Белоголовый недоверчиво посмотрел на трон. — Мы покинем Вызиму в конце этой недели, карма останется здесь, — сказал император. Он подошел к трону и сел среди множества подушек, что при обычных обстоятельствах показалось бы Геральту забавным. Но когда Эмгыр поднял на него глаза, сверкающие янтарным цветом в лунном свете, он вдруг почувствовал себя очень, очень возбужденным. В тронном зале. Великолепно. Зал был огромным и, к счастью, в это время ночи совершенно пустым, что, впрочем, было не так уж и хорошо, поскольку в данном случае эхо любого звука было бы значительным. Геральт стиснул зубы. Эмгыр внимательно наблюдал за ним, принял еще более расслабленную позу и издал невнятный вздох, а Геральт просто знал, что он слегка раздвинул ноги под этими грозными слоями одежды. — Тебе это нравится, не так ли, — сумел вымолвить Геральт. Его член уже пульсировал в бархатной ткани, которую он старался держать полностью закрытой, когда они шли по коридорам дворца. Повсюду были имперские стражники и иногда гости королевской семьи, остававшиеся на ночь, и ему совсем не хотелось неожиданно заявить о себе вслух. К кабинету Эмгыра он прошел босиком, не сразу сообразив, что план императора должен был осуществляться в другом месте. Было бы довольно неудобно быть замеченным любопытными нильфгаардскими дворянами, рядом с полностью и официально одетым императором Нильфгаарда, будучи одетым лишь в модную мантию. Впрочем, толстый ковер, устилающий пол дворца, делал путешествие более терпимым. Ведьмак вздохнул и сократил расстояние между ними. За две недели, проведенные за разнообразными развлечениями, он узнал, что вар Эмрейс может быть чрезвычайно терпелив, если захочет. Тронный зал был большим и холодным, и Эмгыр в подушках был самой привлекательной вещью в этом зале. Геральт оседлал его бедра под этим темно-янтарным взглядом и прижал свое тело к теплу под ним. Он застонал, когда их члены столкнулись друг с другом, и между ними были только штаны Эмгыра. Мягкая ткань дублета на его разгоряченной, чувствительной коже ощущалась потрясающе. Он стал тереться сильнее и был вознагражден небольшой реакцией Эмгыра: его дыхание участилось, а ладонь еще раз провела под халатом вдоль позвоночника Геральта, затем легла на поясницу. Воодушевленный действиями императора, начал выгибаться на нем сильнее, он непроизвольно напряг мышцы бедер и поднял одну ногу, чтобы встать коленом на высокий трон с подушками под боком, чтобы получить лучший угол обзора. Он мог сказать, что Эмгыр получает от этого не меньшее удовольствие, поэтому для него было почти неожиданностью, когда его мягко остановили, положив руку на бедро. — Нет, — мягко, но твердо произнес Эмгыр. Геральт моргнул и вяло понял, что он имел в виду. Он уже откровенно пыхтел и потел, и в данный момент ему не хотелось ничего, кроме сладкой разрядки. Ведьмак начал торопливо возится с поясом императора, и когда Геральт взял его член, он был уже весь мокрый и влажный. Наклонился вперед, перенес свой вес на согнутую ногу и еще больше раздвинул их, в результате чего его вторая нога едва касалась пола, и прижался лицом к плечу Эмгыра. Он позволил головке войти в него и завис на некоторое время, судорожно пыхтя. Ведьмак слышал, как Эмгыр тяжело дышит ему в ухо, когда его голова слегка повернулась в его сторону. Геральт был достаточно скользким благодаря предыдущей подготовке, но все же потребовалось время, чтобы полностью погрузиться. Черт, Эмгыр не двигался. Но после того как Геральт, извиваясь и скуля немного громче, чем ему хотелось бы, полностью устроился на его коленях с открытым ртом, вар Эмрейс начал двигаться ему навстречу, изо всех сил стараясь сохранить рассудок. Белоголовый чувствовал себя натянутым до предела, почти слишком заполненным, чтобы выдержать. Это ощущение вдруг вызвало в его сознании мимолетный, неуместный образ себя, насаженного на какой-то кол Радовида. Затем выругался себе под нос. Геральту потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя, даже с помощью успокаивающей руки Эмгыра, обхватившей место над копчиком. Когда ведьмак наконец поднял голову, он увидел Эмгыра в молочном свете лунны, черты его лица приобрели смягченные, размытые очертания, а обычно строгие, тонкие губы разошлись и казались почти расцелованными. Он выглядел странно, чертовски красиво. Эмгыр снова двинулся ему навстречу, Геральт глубоко вздохнул. — Ваше величество, — кашлянул кто-то позади него. Геральт сразу же напрягся и попытался подняться с колен Эмгыра или хотя бы оглянуться. Ему вдруг стало ужасно стыдно, что он позволил кому-то подкрасться сзади. Весемир был бы разочарован. Но Эмгыр крепко держал руку на талии Геральта. Этот ублюдок видел. Он знал, что они уже не одни, но не удосужился предупредить Геральта, да и вообще остановиться. Он позволил. Он позволил увидеть их. — Морвран. В чем дело? — сказал Эмгыр. Его голос не дрогнул ни на йоту, когда Геральт непроизвольно прижался к нему. Ведьмак вдруг несказанно обрадовался, что на нем все еще эта чертова мантия. Если бы он пришел в доспехах, то Морврану было бы уже гораздо лучше видно. — Простите, что побеспокоил вас, ваше величество, — сказал Морвран, его голос звучал недостаточно извиняющимся. Эмгыр тоже не стал извиняться, продолжая неторопливо раскачиваться на своем месте. Геральт начал сомневаться, что он единственный, кто способен когда-либо испытывать чувство раскаяния. — Мне нужна всего минута вашего времени, и утром я уеду, чтобы присутствовать на встрече с Херевардом в Элландере. Он задал всего один вопрос, касающийся каких-то военных дел, но Геральт совершенно не понял, о чем идет речь, как и ответ Эмгыра. Единственное, что он мог сделать, это держаться и приложить все свои силы, чтобы не шуметь: Эмгыр только что нашел идеальный угол и двигал бедром так, что постоянно задевал самое чувствительное место Геральта внутри. — Доброй ночи, ваше величество, — сказал Морвран, все еще используя свой чистокровный нильфгаардско-благородный акцент, который всегда действует Геральту на нервы, и сделал многозначительную паузу, прежде чем добавить: — Сэр Геральт. Геральт застонал. — Ты же знаешь, он собирается рассказать всем до утра, — сказал Геральт позже, после того как Эмгыр в конце концов перевернул его и трахнул еще два раза на троне, и оба раза кончил внутрь него, — и, возможно – нет, точно, Цири тоже. — Белоголовый поморщился. — Так и было задумано, — ответил Эмгыр, он лежал спиной на пушистом ковре, с еще одной кучей подушек, и пил вино. — И это тоже было задумано? — спросил Геральт указав на свою мантию. Двигаться со своего места на троне совсем не хотелось, так как Эмгыр устроил его там час назад. На самом деле трон был не так уж плох. — Королевская мантия Нильфгаарда, — негромко сказал Эмгыр, допивая свой бокал, — помогает утвердить твое положение. # — Мне кажется, ты слишком наслаждаешься этим. — Сказал ему Геральт, когда они наконец вернулись в королевские покои. Эмгыр усмехнулся подняв уголок губ. # Проснувшись на следующее утро, Геральт обнаружил, что император уже ушел. Однако на нем все еще была Королевская мантия Нильфгаарда. Она была уже сильно помята, и от нее пахло сексом. Слуги уже набрали для него ванну в гостиной. Он проигнорировал горячую ванну, вышел из комнаты и направился по коридорам прямо к залу заседаний, где, как он знал, находился Эмгыр, проводивший ежедневное совещание со своими генералами. Охранники у дверей пропустили его, не моргнув глазом. Как и большинство генералов, находившихся в комнате, за исключением одного, помоложе, который с гордостью демонстрировал на столе новую тактику и, когда Геральт вошел, вдруг заикался так сильно, что выронил палку, которую держал в руках, и та разбилась о ряд крошечных осадных машин. Эмгыр поднял голову и застыл на полсекунды. Геральт запрыгнул на высокий стол напротив, где стоял Эмгыр, и самодовольно улыбнулся ему. Встреча закончилась в вихре через пять минут. — Я уже начинаю жалеть об этом вопросе, — сказал наконец Эмгыр, после того как последний генерал поспешно ушел и закрыл за собой дверь, он уставился прямо на Геральта с небольшим подергиванием уголка рта, которое могло напоминать либо улыбку, либо раздражение, бросил взгляд на его помятую мантию и небрежно выставленные ноги, и продолжал говорить чуть более хрипло, чем обычно, в том числе и все время прошлой ночи, когда они были на том троне. — Это все еще мое? Геральт счастливо вздохнул.