Маятник

Изо рта вырывается белоснежный пар, лишь на долю секунды задерживаясь серебристой в лунном свете пылью, и тут же растворяется в морозном воздухе. Энид осторожно ступает по прозрачной поверхности льда: она понимает, что одно неверное движение её замерзших ног равнозначно последнему падению. А если она упадёт, то уже никогда не встанет вновь. Вся та легкая, жизнерадостная и яркая энергия, та самая, которая била ключом откуда-то из сердца и которой дивились все её родственники, куда-то покрылась ледяным панцирем. Однако Энид прошла такое большое расстояние отнюдь не для того, чтобы погибнуть таким безчестным способом. Не для того, чтобы оставить Кая в руках той, что заправляет этим ледяным царством. Мороз немилосердно кусает кожу, которая, кажется, уже очень давно потеряла свой нежный и светлый персиковый оттенок, превратившись в бледный, практически растворяющийся на фоне белого снега цвет. Энид чувствует себя мертвой, но упорно продолжает двигаться вперед; пытается не думать о том, что, не отправившись она вслед за Каем, то сейчас бы находилась в тепле и уюте своего родного дома, а в нос бил не потусторонний запах царства мороза, подкрепляемый северными ветрами, а мягкий, душистый аромат свежей выпечки и семейного уюта. И слёзы на её лице, скорбящие по безвести пропавшему брату его похитила колдунья были бы обжигающими, а не замерзшими. Деревья вокруг склоняются к земле всё ниже и ниже — со стороны кажется, будто бы это лишь одна паутина инея доставляет им такую тяжесть, ведь выглядит так…зловеще. Энид облизывает обветренные губы, мысленно заставляя себя сделать ещё один шаг…и ещё один…и ещё. Когда Энид оказывается на пороге дворца, целиком созданного лишь из камня и льда, из её рта вырывается нечто, похожее на вздох неверие в перемешку с пугающим восторгом. если ты идешь во дворец к Королеве, ты идёшь на верную смерть Слова, передаваемые в их городке из уст в уста эхом раздавались где-то на периферии сознания, пока сама Энид, вновь стараясь не упасть, ступала по скользким ступеням, слегка наклоняясь, чувствуя, как пушистый, но давно уже переставший греть мех капюшона её зимней накидки щекочет голую шею (самый любимый шарф Энид, который она вязала несколько вечеров, пришлось безжалостно разорвать на две части, чтобы перевязать окоченевшие кисти рук). Сейчас ночь, и таинственные огоньки, мелькающе то тут, то там, кажутся глазами голодных волков — вырисовываются их гигантские силуэты, не ровен час, и они набросятся на девушку. Энид всего пятнадцать, но она храбра и знает себе цену, она идёт до последнего, не взирая на заживо сжирающий холод и постепенно подступающее к сердцу отчаяние. Тогда она ещё не знает, что её ждёт за стенами ледяного дворца.

* * *

Дворец — убежище Королевы — ведьмы, колдуньи возвышается до самых небес, однако внутри он кажется до безумия многогранным. Это самый настоящий стеклянно-зеркальный лабиринт, только вместо собственнного лица отражается нечто с выпученными глазами и бледным, заплаканным лицом. Хочется до изможения царапать ногтями прозрачную поверхность, скрыть белыми следами всё, что отражается на ней, ведь без зеркального отражения не будет существовать и реального мира. Так всегда было в тех мистических сказках, которые для Энид и её братьев рассказывала мать. В них находились места для упырей, змееволосых девушек и мужчин со смертоносным взглядом, оборотней… И даже про саму Снежную Королеву, о которой поголовно все жители их городка даже заикнуться боялись. …родители от неё отказались: говорили, будто бы она — подмёныш …по рассказам, она была очень злобным и жестоким ребёнком; вокруг неё постоянно происходили странные и необъяснимые события, с ней никто не хотел дружить. говаривали, будто бы девчонка являлась ведьмой …однажды несколько ребят решили проверить, есть ли у неё метка дьявола. проверили, да вот только никому о том, что узнали, не сказали. все шестеро пропали в тот же день …рассказывали о том, что как только девчонка пожелала обратить всех, кто её не любит, в лёд, произошло кое-что страшное. что же тогда произошло? Энид никому и никогда об этом не призналась, но история о Снежной Королеве нравилась ей очень и очень сильно. Более того, девочка была ею практически одержима — эта самая тяга к потустороннему и неизведанному сыграла с Энид злую шутку. То, что она воспринимала, как источник полёта взбудораженной, возбужденной рассказами фантазии о царстве вечной зимы и льда на окраине севера, забрало её брата. …Вокруг — глыбы, в бесформенности которых угадываются очертания статуй. Сердце стучит быстро-быстро, Энид сжимает кулаки, её бьёт дрожь: она боится узнать в одной из них Кая. Сквозь ледяные витражи проходит фосфорным сиянием лунный свет, и Энид пытается его избегать — мало ли, проткнёт насквозь?.. Всё вокруг неё — лабиринт, и она в нём заложница, пришедшая добровольно. Спустя некоторое время, растянувшееся на долгие часы, побеги от преследования неясных шорохов, скрипов и следящих за всем огоньков, Энид находит её. Она — та же самая ледяная глыба, но более, намного более высокая, прямая, статная, возвышающаяся над Энид, словно башня. Её одеяние похоже на снег, посеребряный инеем, а волосы под короной — на черную смоль, они такого же цвета, как глаза, взгляд которых устремлён в одну точку — на Энид. Лицо Королевы настолько белое, что даже голубоватое — она выглядит замерзшей насмерть. А губы её, сейчас плотно сжатые, действительно выглядели синевато-голубыми. что же тогда произошло?.. — Ты пришла за братом. — не вопрос: утверждение. Энид замирает на месте и даже перестаёт дрожать, лишь заслышав этот леденящий, холодный, пожалуй, немного более низкий, чем это положено женщине, голос. Он пробирает до костей, отражаясь от ледяных граней и поверхностей дворца, и даже огоньки исчезают, чтобы не сталкиваться с ней. лишь по своему желанию она сможет обратить в лёд любого, и, уж поверь, в сравнии с остальным это будет спасением… Энид стало по-настоящему страшно. Язык вдруг онемел от холода также, как собственные конечности. Она ощутила себя бездомной собакой, умирающей в особо морозный зимний вечер. Захотелось убежать куда подальше, куда угодно, лишь бы из-под этого пронизывающего насквозь взгляда тёмных глаз, глаз льда, глаз смерти… — Где он? — собственный голос кажется непозволительно дрожащим и высоким, будто бы фарфоровая посуда на деревянных полках, опасно вздрагивающая при каждом тяжелом шаге неосторожного человека. — Г-где Кай? Становится ещё невыносимее, ещё холоднее. Королева прикрывает глаза, и на долю мговения отводит пронизывающий взгляд от Энид. А через секунду её губы растягиваются в улыбке. Энид застывает вновь, одновременно с тем понимая, что то, что видит она сейчас — улыбка, не принадлежащая человеку. Видя её, хочется завопить. Это мертвая улыбка. — Иди за мной. Подол плаща слегка задевает ледяной пол. На меховой, совершенно белоснежной (это что же за зверек такой…был?..) ткани инеевые узоры располагаются и так, и эдак, вынуждая выворачивать голову, чтобы проследить за замысловатым узором. Взгляд вверх — и они превращаются в нечто совсем другое, будто бы в настоящую картину, рассказывающую собственные истории. Королева идёт — будто бы парит, не касаясь ногами земли. Энид понимает, что поддается гипнозу. Ей страшно. Ужас за судьбу Кая переплетается с таким же пугающем ощущением неопределённости, и всё это подписывает холод, холод уже совершенно иной природы, замораживающий не снаружи, а изнутри.

* * *

— Кай!.. Энид не говорит — вопит. Бежит вперёд, подскальзывается, падает, но всё это время взгляд её расширенных глаз прикован к ледяной статуе. — Мальчишка был слишком шумным, а ведь я предлагала ему найти компромисс. — голос Королевы врезается в уши двумя иглами, а её оскал, похожий на улыбку лишь обнаженными зубами, Энид чувствует кожей. Теперь ей страшно и больно, а от былого тревожного восторга не осталось и тени воспоминания. Чудовище! — хочется выкрикнуть ей во всё горло, накинуться на колдунью и расцарапать ей надменное, высеченное изо льда лицо, но Энид не может сдвинуться с места. В какой-то момент девочке кажется, будто её Королева тоже заморозила. Слёзы вновь текут из глаз, но мгновенно замерзают на щеках, как тогда. Энид понимает, что больше она из этого дворца не выйдет. — Можешь попытаться найти выход. — Королева словно читает её мысли, и сквозь её тон, одновременно ледяной и сухой, как сломанная ветка, прорезается насмешка. Она смеется над Энид, это понятно сразу. Девочка осторожно встаёт, уже не так осторожно сжимая кулаки, и яростно смотрит на гордо движущуюся статую, на Королеву. Девочка думала о смерти, но сейчас ей отнюдь не хочется выставлять себя в слабом, как лучи зимнего солнца, свете, не хочется доставлять такую радость Королеве, ведь та уже видела её слёзы. Энид решает во чтобы то не стала найти выход из этого места. Возможно, у неё получится спасти Кая.

* * *

Она не знает, сколько бродит по этому лабиринту. Смерть с выпученными глазами больше не отражается в ледяной поверхности стен, однако вместо этого Энид видит также очертания человеческих фигур. Там — рука, там — нога, а здесь — искаженное в ужасе лицо, уже навеки ставшее прозрачным. Каждый раз вспоминался Кай, и Энид ощущает едкое горе в перемешку с трепетным ужасом. Иной раз ей кажется, словно бы она слышит чьи-то голоса, тихий смех, хриплое шипение. Она старается не оборачиваться, ведь воспоминания о рассказах про горгон со взглядом, способным во мгновение ока превращается любое живое существо в камень, ещё живы. Она смотрит на них с ужасом ровно до того момента, как замечает Вещь. Вещь — помощник Королевы. Вещь — слуга и судья в одном лице. Вещь — это ледяное существо, принявшее облик человеческой кисти. Вещь кажется таким хрупким, словно надави — и он расколется. Однако Энид прекрасно осознает, что если это восседает на плече Королевы с чрезвычайно свойским видом, то так легко его уничтожить просто невозможно. но это делать и ненужно, верно? кажется, Вещь хочет помочь?.. Он (она? оно?) то появляется, то исчезает. Он проворен, как змея в высокой траве, и мимолетен, возможно, лишь по своей природе, как блеск чисто-белого, практически мраморного снега под обманчивыми солнечными лучами. И Энид верит ему. Вещь то здесь, то там, снуёт по углам, перебегает по стенам и потолку. Сюда, Энид! Нет же, там тупик! Энид даже пытается общаться с неожиданным спутником и помощником, желающим вызволить её из плена — она неуверенно повторяет эти бойкие, совсем не изящные движения, отсукивание ледяный пальцев по такому же льду, повторяет за ним, пытается разговаривать на таком чудно́м языке, чем вызывает восхищение и радость Вещи. Королева об этом не знает, хотя Энид с замиранием сердца слышит её недалекие шаги, словно бы она следует за девочкой по пятам даже сейчас, превращаясь в мрачную, совсем не белоснежную тень. Однажды Энид разбирает в жестах Вещи один секрет о Королеве. «Сделай что-то, что сможет так сильно удивить Королеву, что она встанет столбом на несколько секунд. Тогда и убежишь, я покажу тебе потайной ход». Сперва эта затея кажется Энид до ужаса нелепой, однако когда Вещь поясняет, что Королева реагирует на что-либо ошеломительное именно так, то девочка задумывается. А что, если ей попытаться? Вся она уже давно промерзла изнутри и снаружи, надежды на спасение брата, кажется, уже нет и в помине. Она попытается. Конечно, ведь родители не просто так воспитывали в ней храбрый дух, учили добиваться своих целей во чтобы то ни стало. — Что мне сделать?.. — тихо спрашивает Энид, не обращая внимания на то, как собственные зубы стучат от мороза. — Чему она может так сильно удивиться?.. Тут Вещь замирает. И, Энид в этом абсолютно уверена: если бы у него было лицо и, соответственно, глаза, то они бы в упор уставились на неё, подозрительно прищурившись. Девочка чувствует, как по её спине бегут мурашки, но на этот раз отнюдь не из-за холода. «Поцелуй её» Рот Энид открывается в немом ошеломлении. — Что ты такое гово... «В губы» Энид чувствует, как земля опасно вздрогнула — того и гляди, уйдет из-под ног. «Это нашу Королеву больше, чем просто удивит»

* * *

Энид ступает по льду с ещё большей осторожностью, чем прежде, ведь теперь ей почему-то очень хочется растянуть момент перед побегом намного сильнее. Когда Вещь сообщил, что именно девочке необходимо сделать, та замерла на месте, не в силах произнести ни слова, и даже на некоторое время забыла про холод. Даже не сама мысль о таком тесном контакте пугает Энид, а то, что может стать с ней самой, если она не успеет убежать. А она может не успеть, ещё как может, даже под надзором Вещи. Но Энид очень хочет убежать, даже не сумев спасти собственного брата от гибели. — Королева. — собственный голос подводит вновь, срываясь на дрожь. Энид ежится, плотнее укутываясь в то, что осталось от её накидки — подальше отсюда, подальше от взгляда Королевы. Та смотрит на Энид, совсем немигая, словно на какую-то диковенную зверюшку. — Так и знала, Энид, что люди слишком ничтожны даже для того, чтобы найти выход из беды. Девушка вздрагивает, слыша, каким голосом произносит колдунья её имя. Будто бы ножиком отрезала. — Я...я кое-что хотела Вам сказать. — голос Энид срывается до шепота, и она, не в силах вынести это, опускает глаза. — Интересно. — отсутствующее выражение лица Королевы не имзменяется, хотя Энид кажется, будто бы уголки губ той едва заметно дрогнули. — И что же? Энид вновь ступает — вновь медленно, вновь осторожно, словно идет по полю, охваченному огнём. Она подходит ближе — шаг, шаг, ещё один шаг, она ведь это уже проходила, это совсем не страшно, она умрёт, она умрёт, ведь сказать ничего не хочет и Королева, кажется, немного настораживается. Она, безусловно, намного выше, чем Энид, однако роста той хватает, чтобы разглядет подлинную, в буквальном смысле леденящую кровь красоту колдуньи, кажущейся сейчас богиней зимы. разве это не так?.. Глаза Энид расширяются сам собой, пока она старается не отводить взгляд от глаз Королевы, хотя он то и дело норовит жадно пройтись по впалым щекам и синеватым губам, пустив в волю болезненное любопытство. Энид, словно загипнотизированная, поднимается на носочки, главное — не упасть, главное — не упасть и медленно, до ужаса медленно, как ей самой кажется, тянется к Королеве, хотя внутренний голос настойчиво шепчет некоторые отрезвляющие и одновременно пьянящие вещи, например ...вы не сёстры, и даже не подруги! …ты не можешь целовать чудовище так! это обычно делают только женщина и мужчина, которые любят друг друга, а тебе ведь всего пятнадцать! ОСТАНОВИСЬ! Но Энид не останавливается. Губы у Королевы намного холоднее, чем девушка могла себе представить, хотя тогда казалось, что дальше уже некуда. Она прикрывает глаза, слыша своё сердце, барабанящее по ребрам с удвоенной силой, едва ощутимо прикасается к мягким рукавам колдуньи, чувствуя теплую ткань, она не видит, как глаза Королевы раскрыты намного шире, чем обычно. Энид отстраняется спустя несколько секунд, и, как только она замечает выражение лица Королевы, ей хочется закричать от ужаса и внезапно пришедшего осознания. Ей кажется, что она сделала что-то непоправимое, плохое и отвратительное. Это нечто отвратительное заключается в том, что на миг, на безумно короткий миг Энид подумала вновь о том, какая же Королева красивая, просто ужасно, леденяще красивая, вот только теперь это чувство отдавалось качанием маятника в собственном разуме, словно чеканящем — неп ра виль но…? …стран но? Что ты натворила, Энид? Энид в тот момент начисто позабыла то, что говорил ей Вещь, не замечая так же и то, как он в панике показывает ей какие-то знаки прямо за спиной колдуньи. Колдунья. Её взгляд постепенно темнеет. Энид хочется отшатнуться, сделать хоть что-нибудь, ведь между их лицами нет даже десяти сантиметров… Но и это вскоре пропадает из разума начисто, как только Энид видит, что губы и щеки Королевы на миг возвращают собственный цвет, перестают быть мертвенно-бледными и становятся нежно-розовыми, словно молодые бутоны. Королева почувствовала это, это видно по её лицу. Она прикасается к своим губам, её рот раскрывается, она тихо, пугающе тихо цедит: «девчонка», и Энид пятится, наконец осознав, что только что упустила свой шанс на побег. Она чувствует боль где-то в районе груди, а затем всё вокруг темнеет, покружаясь во мрак.

* * *

Энид заперта. Никого нет, даже Вещи. Ей очень холодно, опять, ещё холоднее, чем прежде, и она вновь дрожит от мороза. Почему он ещё не убил её?.. Почему Королева не превратила её в лёд? Или последнее Энид лишь кажется?..

* * *

Королева приходит к ней спустя некоторое время, хоть и для Энид оно утратило своё былое значение. Её бьёт дрожь, как только она чувствует её пальцы на своей щеке, ибо вслед за этим касанием кожа покрывается тонкой корочкой инея и льда. — Сделай так ещё раз, девчонка. — её голос вновь низок, на бледном, с острыми чертами лице ни намека на улыбку, а глаза всё те же, стеклянные. — Сделай, или будешь очень долго умирать. Энид не может поверить своим ушам, больно, страшно, холодно но делает, как просит Королева, только теперь чувствуя у себя во рту нечто очень и очень холодное, оно похоже на змею, и.. это обычно делают только женщина и мужчина, которые любят друг друга, а тебе ведь… ...Энид знает, отлично знает, что это такое, и то, как странно и жутко Королева сжимает её плечи и шею, поглаживая длинными пальцами, не делает происходящее понятнее, лучше, или теплее. Королева выглядит молодой, однако что думать теперь, если рассказы о ней пришли со времен молодости родителей Энид? Когда колдунья целует её шею, покрывая инеем, а Энид от этих болезненных ощущений хочется вжаться в себя саму, и она не замечает, как лицо Королевы становится будто бы свежее и...живее?.. зачем она делает это не похоже, что она хоть как-то удивлена Вещь?.. — Мне..больно. — тихо, на выдохе, шепчет Энид, когда в кожу рядом с ключицей вонзается маленький осколок льда. Это было наказание? Ей нужно что-то сделать?.. — Полно. Молчи уж. Покровительственным тон, каким роняет эти слова Королева, прокрадывается даже сквозь полу-заснувшее сознание Энид, и она слушается.

* * *

Энид снится сон. Сон, в котором всё хорошо. Она гуляет по свежему весеннему полю, на котором растут только лишь жёлыте цветы. Теплый ветерок развивает волосы Энид, а солнце, ещё не летнее и не жгучее, ласкает лицо и прищуренные глаза. Только вот в высокой траве прячется тень. Тень — это девочка в чёрном платье с длинными рукавами и такими же черными волосами, заплетенными в две косички. Она ровестница Энид, только вот здесь им не по четырнадцать лет, а, наверняка, чуть меньше. Брови девчонки нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Она очень сильно на кого-то похожа, вот только на кого? Эта девочка и её семья живёт по соседству с семьёй Энид, только вот их она видела совсем нечасто. Лицо девочки слегка размывается под золотистой призмой солнечного цвета, и Энид улыбается, пожалуй, чуть застенчиво. — Привет, соседка! — бодро говорит она, продолжая улыбаться. — Тоже вышла прогуляться?.. Девочка становится ещё более хмурой. — Не называй меня так. Меня зовут Уэнсдей. Уэнсдей Уэнсдей Уэнсдей Уэнсдей странное имя. Энид просыпается в холодном поту, незнамо от чего. Он успевает замерзнуть прямо на коже.

* * *

Королева говорила, что если Энид не сделает то, что она, вообще-то, сделала, то та убьёт её, и наверняка сделает это как-то по особому. «Как-то по-особому», как Энид когда-то рассказал один из старших братьев, «это когда ты дойдёшь до такого, что будешь просить о смерти сама». Тогда Энид была маленькая, а потому поняла подлинное значение намного позже. А осознала лишь сейчас. — Пожалуйста, не надо больше. — девушка даже пытается улыбнуться виновато, но потрескавшимся в кровь губам стало ещё хуже после глубоких поцелуев Королевы. Энид заметила некоторое время назад, что с первой встречи Королева стала выглядеть по-другому, стала выглядеть живой. Не составляет труда понять, что здесь к чему, хоть колдунья и не озвучивала вслух, что собирается сделать Энид чем-то вроде источника своеобразной энергии, пищи, но, хоть убей, не понимала, как всё это работает. В маминых сказках такого ни разу не было. Того, кто мог бы об этом рассказать — Вещи — тоже нигде нет. Хоть Энид и Королева и разговаривают о чём-то (это было больше похоже на шорох загробного ветра). — Ты умрешь здесь, Энид. — говорит та с ледяным выражением лица. — Умрешь, когда я выпью тебя до дна. Терпи. Докажи мне, что ты сильнее. Иней со льдом везде. На лице, шее, ключицах, руках. Везде, где побывали руки и губы Королевы, везде, куда Энид впустила чудовище: в разум, в сердце, под одежду, под кожу, под… Где Королева ещё не была?.. Энид не может сказать, как всё это случилось. Энид лишь хотела спасти своего брата, вытащить его из этого безмолвного царства льда, тьмы и холода. Но теперь её насквозь пронзают мириады ледяных осколков, ведь Королева всегда выполняет свои обещания. Пусть даже это и нечестно. Всё вокруг — гигантский ледяной маятник, на котором из посдедних сил держится девочка. Внизу — пропасть. Реальность мерцает, скользит сквозь взор. А Энид, кажется, падает.