Похищение

Как долго я здесь? Три дня? Четыре? Может больше? Трудно считать время, когда тебя держат в темном подвале. Пульсирующая головная боль не дает ни заснуть, ни думать нормально. Я понятия не имею, на чем меня держали, когда только привезли сюда, но это было нечто явное сильное. Отхождение было отвратительным — меня тошнило и трясло, удушливая сырость каменных стен нагоняла панику. Я тогда даже не представляла, что может быть хуже. Два подноса с едой в тот день так и остались нетронутыми. Я на ноги-то не могла подняться, не то что есть.после того, как я очнулась, высокий незнакомый мужчина молча зашел в помещение, чуть сгибаясь у двери. Шанс вырваться был неплохим, но я еле могла сфокусировать взгляд, а на единственный вопрос, почему ты здесь, ушли все силы. Он не ответил, подошел вплотную к валяющемуся на полу матрасу, аккуратно поднял мою руку с холодного пола и уложил рядом с телом. Шершавые пальцы коснулись щеки, прочертили по шее, завели прядь волос за ухо. Титаническими усилиями разлепляя глаза, я видела, что он снисходительно улыбается. — Отдохни, — этот обманчиво ласковый, приторный, шелестящий голос будет преследовать тебя в кошмарах. — Силы тебе понадобятся. Я поняла, что он не солгал, когда сегодняшним утром меня окатило ледяной водой. Не самое лучшее пробуждение, но бодрит мгновенно. Отплевываясь и вытирая лицо футболкой, я уже успела подумать о том, как умру в этом подвале. Неизбежная паника отчего-то не шла, видимо, я подсознательно готовила себя к большему. Второй мужчина, чуть ниже и плотнее первого, выволок меня из комнаты, подхватив под локоть. При всем желании, я бы не смогла убежать сейчас. Едва перебирая босыми ногами по холодному, бетонному полу я на секунду задумалась, почему они не завязали мне глаза. Я ведь смогу опознать место, когда выйду отсюда. Или не выйдешь? Но никто не спешил меня убивать. Единственное, что я поняла: неважно, для чего я нужна, главное, что нужна живой. Со второго дня меня лишили еды, тридцать четыре часа назад я пила последний раз. Когда вода всегда под рукой или стоит только дойти до кухни, ты даже не задумываешься, каково это — сидеть, не имея к ней доступа. Кажется, что это не так уж и сложно, что можно потерпеть. Но терпеть оказалось невыносимо. Я чувствовала себя отвратительно. Все тело ломило, голова кружилась, меня начало тошнить от недостатка энергии в организме. Во рту пересохло, губы практически не ощущались, я, будто не спала несколько суток. Комната, в которую меня привели, не отличалась почти ничем, за исключением нескольких элементов мебели. Второй мужчина оказался более разговорчивым. Я не особо хотела болтать со своими похитителями, но информация лишней не бывает. Он явно злился, суетился и перепутал узлы, пока привязывал меня к стулу, из-за чего веревки просто съехали на пол. Ему это не понравилось, особенно моя кривая насмешка, и руки оказались стянуты сильнее нужного. Я устало вздохнула, дернув запястья. Придурок чуть не вывихнул тебе плечо, пока скручивал предплечья позади. Я провела здесь несколько часов, прежде чем дверь снова открылась и я увидела того самого человека, который был рядом, едва я очнулась. По ровному лицу невозможно было понять его эмоции или предугадать намерения, я смотрела в блеклые глаза напротив и видела только плескающееся безумие. Мурашки от одного лишь взгляда. Он поставил передо мной до краев наполненный стакан воды, чистой, кристальной воды. Я бы убила за нее сейчас. Мужчина заметил это, криво усмехнулся и отодвинул стакан на середину. Он знал, чего я хочу, он этого добивался. — Меня зовут Сергей. Я хрипло усмехнулась, вскидывая голову и без страха вглядываясь в его лицо. — Имя тебе не подходит, — губами больно шевелить, я делала это из последних сил, голос почти неслышно. — Отчего же? — он присаживается на край стола и рассматривает тебя, зная, что имеет больше преимуществ. — Когда будешь выбирать псевдоним в следующий раз, советую найти что-то со значением «больной ублюдок». Он лишь посмеивается. Берет со стола стакан и делает несколько больших, жадных глотков. Я почти слюной истекла, наблюдая за этим. Сергей буквально говорил своими действиями: «у меня есть то, что ты хочешь, но я не дам тебе это получить». И он по-прежнему молчит. За прошедшее время у меня даже не осталось догадок, что именно нужно похитителю, который ни выкупа не требует, не насилует и не стремится убить. Что, блять, ему нужно? Он горбится немного, тыльной стороной ладони оглаживая твою щеку. — Я хочу многого, — будто отвечая на мой немой вопрос, въедающимся в кожу тоном заявляет мужчина, на его губах широкая улыбка. — Но от тебя жду лишь информацию, хотя, — пальцы снова спускаются ниже, как и до этого, в подвале. На этот раз обводят ключицы, я морщюсь. — Я знаю, что ты связана с кланом Масленникова, — он раскладывает на столе фотографии. Вот я с Димой и какой-то папкой документов в ресторане, на следующем кадре я выхожу из его машины у собственного дома. Дальше несколько снимков конкретно со мной: я на пробежке, я ем, я пью, я сплю, я в бассейне и я со своей собакой. Они следили за мной, знали каждую часть моей жизни, знали, где я и с кем, на чем езжу и куда, когда выношу мусор и когда ложусь спать. Теперь понятно, как посреди спокойного жилого квартала меня похитили прямо с порога. — Какая милая коллекция, оформишь фотоальбом? — все это жутко пугает, но я не собираешься показывать мужчине свои страхи. Он обязательно ими воспользуется. — Надеюсь, в туалете не снимали. Сергей таким ответом явно недоволен. По мере продвижения «допроса» я заметила, как с каждым твоим колким ответом его глаза становятся злее, руки чаще сжимаются в кулаки. Мужчина явно начинает выходить из себя. Наверное, пришло время посодействовать своему освобождению. Если оно, вообще, планируется. — Какое у тебя задание, Ника? — Никакого. — Хочешь сказать, что Дмитрий просто так держит тебя поблизости? — кажется, убедить его не получится. — Я не тот человек, который тебе нужен, если хочешь знать планы Масленникова. Я делаю это зря. Судя по всему, Сергей немало времени планировал это самое похищение, продумывал, как и что может сделать с мной, чтобы добиться нужных ответов. Он работает на других влиятельных людей. И они будут очень недовольны, если услышат, что все деньги ушли на поимку абсолютно бесполезной цели. Я качаю головой, и знаю, что в моих глазах пляшет веселье. Мужчина срывается с места, подлетает ближе и без раздумий разбивает нос. Это пиздецки больно, я стону, склонив голову. Кровь бежит вниз, я сплевываю на пол, желая избавиться от мерзкого металлического вкуса во рту. Все лицо ноет, как один огромный синяк. Раздраженный тройничный нерв вызывает слезы на глазах, теперь я дышу ртом. — Ты не представляешь, что наделал. Он удивлен услышанным. Я совершенно не в том положении, чтобы угрожать, но делаю это слишком уверенно. Мужчина разворачивается, любуясь результатами своей работы. Он выплеснул агрессию, умерил пыл, но все еще не добился никаких весомых ответов. Если так продолжится, ему придется каждый сантиметр моего тела украсить ссадинами и синяками. — Я не работаю на Масленникова, — слизываю кровь с губ, улыбаясь. — Я его жена. Нет. Они же не могли… Я не должна была ей оказаться, как же… Сергей смотрит на тебя широко раскрытыми глазами, словно задаваясь вопросом, может ли это быть правдой. Глава одного из самых больших кланов в России тщательно скрывает свою личную жизнь, обеспечивая безопасность семьи. Им, что, действительно удалось похитить единственного человека, о котором переживает Дмитрий? Ходят слухи, что он безжалостен, но когда дело доходит до угроз его супруге, на переживания не остается времени. Люди предпочитают бежать из страны первым рейсом, пока подчиненные Масленникова не настигли их и не приволокли к боссу, словно дворовых шавок. Громкий грохот сверху выводит его из транса. Звук тяжелых шагов по лестнице заставляет обратить внимание на дверь. Мои губы устало растягиваются в ухмылке. Я знаю, что он меня нашел. Он всегда найдет меня. Слышится четкий выстрел и короткий вскрик его напарника из соседней комнаты. Скорость, с которой мужчина выхватывает из-за пояса ствол, меня смешит. Как будто у них был хотя бы шанс. Мне уже не страшно, даже если он решится пристрелить сейчас не себя, я умру, зная, что Дима пришел. Моя смерть не останется незамеченной, все они будут наказаны. Вот только Масленникова такой расклад не устраивает. Ему хватает секундного взгляда на меня, чтобы ярость забурлила в крови. Сергея он убивает раньше, чем тот даже прицелится. Один в грудь и контрольный в голову, чтобы больше не вызывал проблем. Я не знаю, сколько еще продержусь в сознании. Дима быстро и молча развязывает веревки, растирая пальцами яркие отметины на запястьях. Они будут видные еще несколько дней. Масленников обязательно разберется с теми, кто ответственен за произошедшее. Сквозь вернувшуюся в сознание дымку я слышу, как один из подчиненных мужа появляется на пороге, сообщая, что участок зачищен. — Ника, милая, не закрывай глаза, — выполнить его просьбу очень сложно. Я слишком слаба, чтобы встать, слишком слаба, чтобы поднять руки и держаться за него. Дима чувствует это. Я измотана. Он подхватывает меня на руки так легко, словно я ничего не вешу. Сильные руки прижимают меня ближе, Масленников никогда не отпустит. Устроив голову на его плече, я, наконец, чувствуешь ту самую всепоглощающую панику. Когда все уже позади, я вдруг понимаю, что могла умереть здесь. В руках двух уродов. Если бы Дима не успел, как далеко они зашли бы? Я тихо всхлипываю, уткнувшись носом в шею мужчины, пока он поднимается по лестнице наверх. Его любимая жена пострадала, и он винит себя. — Все в порядке, дорогая, — его люди расступаются в страхе, не представляя, что Масленников сделает с теми, кто заказал твое похищение. — Ты в безопасности, их больше нет, никто тебя не тронет, — мужчина садится на заднее сидение темного, тонированного автомобиля, не выпуская тебя из рук. — К врачу, Сударь. Слова мужа звучат почти убедительно. Мне очень хочется верить в это, но брак с боссом мафии уровня Масленникова означает, что в безопасности я не буду никогда. Сегодня меня похитили, а завтра могут и убить. Все хорошо, пока он рядом, пока я в его теплых объятиях, пока Дима обещает, что обо всем позаботится. Все будет хорошо, пока я буду оставаться рядом с ним.