Горечавка в объятиях полыни

Сюэ Ян просыпается, ощущая сладкую негу во всём теле, но чувствуя рядом лишь холод, он разочарованно выдыхает, недовольно разваливаясь на кровати звёздочкой и смотрит в полу прогнивший потолок. Надо бы заняться ремонтом, но Сюэ Ян всё же сомневается, что они останутся здесь надолго. Утро не такое уж и плохое, если не учитывать тот факт, что происходящее длиной в тринадцать лет свалилось на Сюэ Яна в одно мгновение. Но парень привык уже, что хорошее никогда не длится с ним долго, по сему, Сюэ Яну наконец стало спокойней, а то уж слишком хорошо всё складывалось – это пугало куда сильнее. Дождь, кажется, остановился, даже солнце вышло, но вот будь рядом Сяо Синчэнь - утро было бы просто прекрасным. Сюэ Ян поднимается, надевает верхнее ханьфу, сапоги, умывается и выходит на крыльцо веранды, осматривается вокруг, но никого не замечает. Странно, куда все подевались? Тёмный заклинатель преспокойно выходит за ворота и идёт вперёд, осматривая довольно живой город, женщины с детьми гуляют, ребятишки шумят, мужчины группами идут, видимо, на какую-то работу. Погода, правда, отвратная: сыро, холодно и мокро. Сюэ Ян с детства не любит зиму, по понятным причинам – выжить сложнее. Юноша идёт дальше, пару поворотов, минут десять ходу и вот он уже на главной площади. Что ж, довольно живенько, но реденько, видимо, влияет погода, но даже так, здесь можно купить самое необходимое, правда, интересного ничего нет, ну для Сюэ Яна так точно, и это к лучшему, потому что денег у него тоже нет, но, как нам всем известно, если он чего пожелает, то чей-то протест, косые взгляды или, менее того, деньги никогда не были для него показателем того, что он может, а, что нет. Но идея прикупить, ну, или как-то добыть конфет показалась Сюэ Яну очень любопытной. Вот, мужчина довольно улыбается и уже идёт в сторону ларька, но в него на полном ходу врезается девчонка лет шестнадцати: вся тощая, грязная, избитая и слишком легко одетая для такой погоды, но она точно не бродяжка. Девчонка отскакивает от юноши, из-за испуга или же от резкого столкновения, она падает на землю, пачкая свои яркие, шифоновые одежды пуще прежнего. Сюэ Ян смотрит на незнакомку с интересом, пока та поспешно поднимается на ноги, пошатываясь, извиняется и убегает прочь, то и дело оглядываясь и причиной тому служит уж совсем не застывший на месте Сюэ Ян. На горизонте появляется толстый, богато разодетый мужчины, что выбегает из трактира, наспех завязывая пояс ханьфу толстыми, неповоротливыми пальцами. Сюэ Ян в тот же момент прекрасно понял, что именно здесь происходит. Юноша усмехается уголком губ и всматриваясь в свиноподобную фигуру человека, подходит к мужчине, с довольством всматриваясь в его испуганные глаза. Свин боится, что его маленький секрет будет раскрыт, раз девчонке удалось сбежать. Но сбежать - это не равно выжить. Сюэ Ян уверен, что вскоре за ней пошлют головорезов, а, если те не найдут, то и без них людей «добрых» будет достаточно, что не погнушаются воспользоваться положением девушки. Ну, это уж как повезёт, конечно, но от первого пункта Сюэ Ян её избавит. Чисто из желания повеселиться. Свиноподобная морда богатого уродца задыхается и булькает в луже, пока Сюэ Ян ботинком прижимает свиноголового к земле, предварительно отбив ему почки и сломав все пальцы, а ну ещё чисто по мелочи – вспоров ржавой жестью промежность старика. Цзянцзай этим пачкать негоже. Мужик хрипит, дёргается всем телом, но ничего не может поделать, пока Сюэ Ян с удовольствием ломает ему кости, насвистывая простую мелодию, на которую тьма призывно откликается и довольно урча исполняет приказы хозяина, прося больше крови. --- С Тигриной Печатью было бы сподручней, но и так до безумия весело, согласен? – подворотня наполняется лёгким, довольным юношеским смехом и хрустом чужой шеи. Сюэ Ян выходит из тёмного проулка удовлетворённый и спокойный. Это же можно считать за доброе дело? Пф, конечно, можно, ведь ему в детстве никто так не помог, а он был бы ой как благодарен. Сюэ Ян самодовольно усмехается, оттирая грязь и кровь с рук, да так сосредоточено, что не замечает крови на сапогах. Тёмный заклинатель приходит домой, по дороге съев все конфеты, которые лоточник отдал сам, лишь завидев хищный оскал Сюэ Яна. Стоит Яну переступить порог веранды, как его резко бьют по лицу, и он теряет равновесие, влетая в стену позади себя, резко ориентируется и отскакивает в сторону, призывая Цзянцзай. Перед ним стоит злой, как бык Сун Лань. --- сука! Совсем мозги сгнили?! Иди лечись, твою мать!! - Сюэ Ян сплёвывает кровь, вытирает подбородок тыльной стороной ладони и дико скалиться, смотря исподлобья на сумасшедшего монашка. "ты, что задумал?" Зло буквально источает аура мужчины. --- ты совсем уже обезумел? Паранойя замучила? - Ухмыляется Сюэ Ян и смотрит прямо в глаза мужчины, словно, провоцируя его. "ты всё вспомнил. Я убью тебя!" Даос снова рвётся к парню и даже заносит Фусюэ для удара, но Сюэ Ян уклоняется и в одно мгновение уже стоит позади мужчины, крепко держа в руке Цзянцзай. Скалится, как злой пёс, только слюна с пасти не капает. --- я всё вспомнил? А с чего ты это взял, не расскажешь? – Строя саму невинность усмехается Сюэ Ян. Ему и без того тошно, голова трещит по швам, словно, в его череп пытаются втиснуть ещё один мозг, а воспоминания до сих пор столь яркие, что иногда аж глаза слепит, а тут ещё и этот окунь со своей усиленной мозговой деятельностью. Потому что по ночам спать, блин, надо! Шастают везде эти даосы, гуй их дери! --- Ох, я понял. Ты стал невольным очевидцем сегодняшней сцены, верно? И как, понравилось? – Сун Лань лишь хмурит брови и сжимает кулаки, в тёмных венах начинает дико гонять гнилая кровь и злоба, на что Сюэ Ян лишь довольно хмыкает. Он это предвидел, но не думал, что всё случится так быстро. --- Ты прав, я помню всё, - дерзко отвечает парень. --- признаться, скучаю по тому, каким ты был покорным. Лучший из моих марионеток! У нас был шикарный дуэт, ты так не считаешь? - заливисто смеётся Сюэ Ян, накручивая на палец прядь своих волос, ведя себя совершенно спокойно, продолжая свою игру. Его совсем не волнует, что Сун Лань всё узнал, ему это даже на руку, будет ой как весело дразнить его. "ты монстр!" --- а мне плевать, кем ты меня считаешь! - на глазах звереет Сюэ Ян, смотрит дико, наклоняя голову в бок, выпускает смешок. --- но, если ты всё ему расскажешь, то я займу твоё место, будь уверен. Я убью тебя в этот раз по-настоящему, клянусь, а, если не смогу, то уж поверь, я найду способ и с того света рассказать даочжану всю правду о твоей лжи, а на причины ему будет плевать, можешь поверить на слово, я это на собственной шкуре проверил. Занятие малоприятное. - шипит, как раненая гадюка Сюэ Ян, вытягивая шею вперёд, смотря угрожающе, опасно. Убил однажды – убьёт и сейчас. "Он никогда не простит тебя!" --- я знаю, - хохочет заклинатель, дёргая плечами. --- но он не узнает. Сюэ Ян для него умер, но я его не оставлю. Даже после смерти найду и он будет моим, - юноша скалиться, как бешеный шакал, крепче сжимая свой меч. — это я его оживил! Я! А ты только то и сделал, что бросил тогда его слепого по твоей вине, не удержал, но всегда стараешься забрать его у меня, но я не отдам! Сдохну, но не отдам, даже с того света достану! - кричит юноша, будучи готовым напасть прямо сейчас, напоминая раненого волка, что будет сражаться до последней капли крови. "я убью тебя любой ценой, если ты посмеешь что-то вытворить." Сюэ Ян согласно кивает. Сун Лань сдался --- я сам себя убью, если снова заставлю его страдать, - серьёзно и правдиво отвечает Сюэ Ян. Он знал, что Сун Лань сдастся. Сун Лань не верит. Но они оба живые нужнее. Да и спорить с тем, кто вернул человека из мёртвых, девять лет, живя у гроба, как цепной пёс – гиблое дело. "Я тебе не верю." --- А мне твоё доверие даром не сдалось, - Усмехается Сюэ Ян и опускает меч, следуя примеру Сун Ланя. --- я ненавижу тебя! И я не жалею, что убил тебя тогда и, признаться, убил бы и сейчас, наслаждаясь зрелищем, но не убиваю и даже пытаюсь договориться, а ты всё ещё считаешь, что я что-то планирую?! Хорошо, предположим, ты убьёшь меня, но что дальше? Как объяснишь это даочжану, а? Мол, я ушел, скажешь, да, но как ты можешь быть уверен, что я не стану преследовать его уже, будучи призраком? Не забывай, у нас одна душа на двоих и один Бог знает, что будет со вторым, если кто-то из нас умрёт. - Ухмыляется Сюэ Ян, закидывая меч на плечо. --- а правда его убьёт, сам ведь знаешь. Будешь ему врать, тогда чем ты отличаешься от меня, а даочжан Сун? - кривится Сюэ Ян и щурится, смотря на даочжана. Тот молчит, а Сюэ Ян довольно скалится, понимая, что в этой словесной битве он выиграл. Всегда выигрывал. --- а, если так подумать, то и сейчас ты ему врёшь, так что следи за языком, даочжан Сун, а то ведь я найду способ испортить вам жизнь, даже будучи мёртвым, - подмигивает ему Сюэ Ян, окончательно добивая, усаживая на плечи даоса чувство вины, что тяжелее любого валуна и Сюэ Ян это знает, потому и нагло пользуется. Мужчины убирают оружие, приходя к шаткому, но всё же компромиссу. Сюэ Ян слышит позади шаги, он сжимает меч сильнее, настороженно поворачиваясь, но в ворота входит Сяо Синчэнь, весь такой воздушный, с корзиной овощей и с Шуанхуа за плечами. Как раньше... --- ты отдал ему меч? - как-то растерянно, немного зло спрашивает Сюэ Ян, на что получает лишь полную тишину. Сун Лань подходит к Сяо Синчэню, осматривая того на наличие видимых повреждений, убеждаясь, что тот в порядке оба успокаиваются. Кажется, даочжан наконец-то вернулся в обычный темп жизни и его силы растут, точнее, восстанавливаются. Сюэ Ян подскакивает к даочжану и по-собственнически закидывает руку на плечо юноши, принимаясь рассматривать, что тот принёс с рынка. --- ты снова принёс гнильё, даочжан! - недовольно бубнит Сюэ Ян, но чувствуя, как напрягся Синчэнь отходит в сторону, хватает из его рук корзину и начинает перечислять, что тот купил на рынке. Но Синчэнь молчит. Сюэ Ян готов дать себе смачный подзатыльник или же отрезать себе язык, потому как вовсе не собирался одной фразой возвращать их на десять лет назад. Это оказалось слишком неожиданно для даочжана. Внутри, словно, кто-то сжимает сердце в широкой ладони, упиваясь его трепетанием и кровью, что льётся из открытых ран, в ушах звенит смех бывшего врага, а внутри то и дело шипит змей, извещая о предательстве. Сяо Синчэнь невольно делает шаг назад, борясь с желанием сбежать. Прошлое дышит в затылок, щекоча кожу. Синчэнь невольно отмахивается, идя вперёд. --- Синчэнь, приготовишь сладкий рис сегодня? - весело спрашивает Сюэ Ян, догоняя, переводит тему, делая вид, что ничего не случилось, что не его сердце ухнуло в пятки и не отбивает сумасшедший ритм там же. Ему страшно. Но хуже всего то, что он готов пойти на всё, чтобы остаться на этом месте, в этом образе, в этой шкуре, с этим именем, рядом с ним и никак иначе. Главное, чтобы его не поглотила жадность, как это часто бывает… --- Сюэ Чэнмэй, ты любишь сладкое, конфеты, например? - резко, невпопад спрашивает юноша, стоя посреди двора, сжимая в руках пакет купленных конфет. Сюэ Ян забывает, как дышать, а в груди больно жжёт. --- ненавижу, - коротко отвечает Сюэ Ян, ярко улыбается своей клыкастой улыбкой, сжимает корзину до треска прутьев и идёт в сторону дома, но мужчина хватает Сюэ Яна за запястье, останавливая. Сюэ Ян стоит спиной к Синчэню. Смотрит перед собой, сжимает в руке корзину до набухших вен. Он молит всех Богов, чтобы именно сейчас даочжан включил свою глупую наивность и веру в людей. --- местные жители судачат, что сегодня утром одного из их купцов кто-то убил, Цзычэнь, ты слышал что-то об этом? - Спрашивает даос. Сюэ Ян внимательно слушает разговор мужчин, ну, если это можно назвать разговором - озвучивает всё равно это Сюэ Ян. "Да, меня просили пресечь злоупотребления властью одного из глав этого города, и именно его сегодня убили, думаю, это была оправданная месть. Его дух я упокоил, чтобы не ждать беды." Сюэ Ян покорно всё озвучил. Теперь понятно, почему Сун Лань оказался там так некстати. --- Хорошо тогда. Есть ещё дело. Жители соседнего селения просили помочь им с упокоением духа Кумихо, она рвёт кур и нападает на детей, - Сюэ Ян никогда ещё не был так рад добродушной манере даочжана помогать всем и вся. Юноша спокойно выдыхает. --- Сюэ Чэнмэй, пойдёшь со мной? - мягко спрашивает Сяо Синчэнь, ожидая ответ. --- конечно, я буду только рад тебе помочь! - весело с неприкрытым энтузиазмом заявляет Сюэ Ян, чувствуя, что его тут же отпустили, а тёплая улыбка на лице даочжана говорит о его открытой воодушевлённости спасти селян с новым другом. Об этом же всю жизнь мечтал Сяо Синчэнь? Помогать бедным и путешествовать по миру с его дорогим другом. Сюэ Ян это с удовольствием устроит. Сюэ Ян поворачивается к даочжанам, видит, что Синчэнь подошёл к Сун Ланю и что-то ему рассказывает, а тот внимательно слушает и кивает время от времени. Они безумно часто вот так проводят время, но также зачастую они сидят вместе вечерами на крыльце и молчат. Им даже молчать рядом комфортно. Сюэ Ян впервые чувствует себя самым настоящим дерьмом. Впервые за всё время он хочет оказаться мёртвым, как и было задумано. Он не понимает зачем Вэй Усянь начертил знак судьбы на его запястье, а та в свою очередь дала ему этот шанс. Шрам этот, кстати, почти зажил, вскоре и следа не останется, правда, Сюэ Ян понятия не имеет хороший это или же не совсем, знак. Вэй Усянь... Гуев изобретатель! Ну, хоть не зря Сюэ Ян шкурой своей рисковал, чтобы вернуть этого сумасшедшего. Надо отдать должное, без Вэй Ина у Сюэ Яна мало бы что получилось. Гений и всё тут, Гуй его дери! Интересно, монашки уже поговорили о их прошлом? Сюэ Ян криво усмехается, чуть ли не скалится, не скрывая своего довольства от мысли, что эти двое даже не в силах поговорить друг с другом без его помощи. Но, кажется, монашки всё же нашли способ, потому что выглядят они совершенно спокойными, он даже сказал бы счастливыми (?), если бы знал как счастье выражается на безэмоциональном лице Сун Ланя. Ох уж, не думал Сюэ Ян, что ему придётся заплатить настолько высокую цену за время рядом с живым даочжаном. Он готов был заплатить своей жизнью, но никогда не думал, что будет делить рис, воду, кров и общество Сяо Синчэня с этим окунем. Сюэ Ян хочет поскорее забыться. Глаза б не видели этого Сун Ланя. Держать свой норов под контролем всё сложнее. Сюэ Ян идёт в дом. Заходит на кухню и принимается готовить обед. Он настолько сильно увлёкся своими мыслями и готовкой, что даже не заметил, как на кухню вошёл Синчэнь и поставил на доску для нарезки конфету. Сюэ Ян застыл на месте, чуть ли не попадая ножом по-своему же пальцу. Минус два пальца – это было бы уже слишком. Даочжан с ним играет? Сюэ Ян гулко сглатывает и молчит, кусая губу изнутри. Как же хочется попробовать эту конфету из рук Даочжана на вкус, дать себе волю подумать, что всё совсем как раньше. Но во дворе снуёт Сун Лань, что более далеко не управляемый мертвец, а даочжан вновь думает, что перед ним его дорогой друг. Сюэ Яну снова нет места рядом с ним. Его место рядом с той конфетой, что покрылась плесенью, раскрошилась, пропиталась кровью, теряя всю сладость, но она всё так же бережно хранится рядом с сердцем тёмного заклинателя, под слоями ханьфу. Долгие девять лет ада - это единственное, что осталось у него от того хорошего времени, он рыл землю до содранных в кровь ногтей, делал такое, что и вспоминать страшно, чтобы получить ещё раз столь желанную сладость из рук даочжана, но такого не случалось даже во сне, а сейчас... Сейчас ему вот так просто дают заветную конфету, потому что он снова дорогой друг. Потому что он не Сюэ Ян. --- я просто купил... По привычке, - пожимает плечами юноша, говоря, просто и понятно в своей манере, хоть это и выглядит как оправдание, нет, на этот раз, это оно и есть. --- да и ты попросил сладкий рис, а значит любишь сладости, хоть ты и сказал, что не любишь конфеты, но всё же... В общем, я подумал... --- зачем ты это делаешь? - строго, пытаясь скрыть наплыв злости, поднимает алый взгляд Сюэ Ян, смотря исподлобья. Сяо Синчэнь, видимо, теряется и делает шаг назад. --- ты сказал тогда, что скучаешь. По кому? - Сюэ Ян сжимает в руке рукоять ножа, вены на руках и шее вздуваются, выдавая состояние юноши - он слишком зол и гнев ему неподвластен. Монстр вырывается наружу. Медленно, но уверенно. Он слишком долго сидел на короткой цепи даочжана. Сяо Синчэнь на грани испуга, он отступает к стене, а Сюэ Чэнмэй напирает, буквально загоняя заклинателя в угол. От чего бы он так пугался? Даочжан никогда не был трусишкой. Сюэ Ян злится ещё сильнее от всплывших в голове догадок. --- прости, если я обидел тебя, но... - мягко, стараясь сгладить углы начинает даочжан, но его грубо прерывают, всаживая нож в доску для резки с особой жестокостью и подходят к нему вплотную. --- ты скучаешь по нему, да? - зло ухмыляется Сюэ Ян, подначивая и без того загнанного в тупик заклинателя. Синчэнь пытается уйти от разговора, уйти от настойчивости парня, кажется, он уже даже пожалел, что начал эту игру. Его подвела собственная наивность, хотя кого он обманывает, разве суть в наивности? Нет. Он обманывает себя. Потому что даочжан, мать его, скучает по дорогому другу из города И. Даочжан аккуратно давит на плечи юноши, отталкивает от себя и уже делает шаг в сторону, желая уйти от неприятного разговора, так и не ответив на поставленный вопрос. Но это не входит в планы Сюэ Яна. Он начинает беситься пуще прежнего. Юноша хватает даочжана за хрупкие плечи и вжимает парня в стену позади него, всматриваясь в такое знакомое лицо, цепляется взглядом за чистую повязку и вспоминает о конфете, что всё так же лежит за его пазухой, в ворохе одежд, а на доске для нарезки стоит точно такая же, новая, от даочжана, но он не принимает подарки из прошлого. Тем более вот так! Потому как эту конфету должен был получить он, Сюэ Ян, а не Сюэ Чэнмэй и не дорогой друг! А он и никто иной! Тёмный заклинатель снова вспоминает все те восемь с лишним лет, проведённых с трупом даочжана. Вспоминает ту боль, страх, полное сумасшествие, отчаяние, приступы гнева, паники и полное отсутствие просвета в этом сплошном мраке девяти кругов ада. Он помнит каждый сон, что обращался кошмаром при пробуждении и помнит, что эта конфета держала его на плаву все эти проклятые восемь лет. Помнит, как пытался отвлечься, забыть, стать снова независимым и начинал мстить, он убил всех, особенно долго он убивал Чан Пина, находясь в облике даочжана… Но за себя ли он мстил? Очевидно, что за себя, но убивая того изо рта убийцы вырвался упрёк в трусости, а затем последняя в жизни Чан Пина пытка. Сюэ Ян ставил опыты, убил бесчисленное количество виновных и столько же невинных и до сих пор об этом не сожалеет. Ему плевать. Да. Он – монстр и он это знает, даже упивался этим прозвищем, радовался, слыша в голосах людей страх, но после даочжана всё стало не так. Всё потеряло смысл. Смысл был лишь в том, чтобы успеть прийти вовремя и передать телу даочжана духовных сил, лишая себя возможности даже стоять на ногах, а потом с новым утром по новой пытаться заставить своего врага очнуться. Ох, а ещё до безумия сложно было признаться самому себе, что даочжан уже очень давно совсем ему не враг… В ту ночь Сюэ Ян, думал, что сойдёт с ума окончательно от такого явного осознания собственной ошибки и невозможности её потенциального исправления. Это убивало… Боже, да это было худшее, что случалось за всю жизнь с тёмным заклинателем, и это при том, что вся его жизнь имеет определение «худшая». --- ты решил отыграться на мне вместо него? Или мы так похожи? Так ты его ненавидишь или скучаешь? Отвечай мне! - рычит Сюэ Ян, сосредоточиваясь на своей внезапной злости он совсем не замечает, как даочжан сжимается, пугается, мотает отрицательно головой, словно, в приступе паники и пытается закрыть лицо руками, чувствуя, как жгут глаза. --- замолчи... Я не хочу говорить о прошлом... Я ошибся с конфетами, думал, ты любишь.. Я.. - Синчэнь мямлит, путает слова и отворачивает голову в сторону, обессиленно опуская сжатые в кулаки руки. Он не хочет ссориться. Сюэ Ян звереет. Он хватает парня за запястья, сжимает те до хруста, вжимает его руки в стену и всматривается в лицо напротив, то выражает отвращение и панику. --- тебе настолько противны воспоминания о нём или ты пытаешься перенести его хорошие качества на меня? - не кричит, шипит Сюэ Ян, ожидая ответа и сильнее сжимает чужие руки. Но затем в один момент Сюэ Ян теряется, хватка слабеет, его глаза щиплет от слез, внутри, словно, что-то трескается, откалывается, прошлое больно бьёт под дых, а сердце буквально замирает, видя, как чистые до этого бинты на глазах даочжана стремительно багровеют. Сюэ Ян снова довёл его до кровавых слез. Он снова ненавидит себя или что-то в себе. Сюэ Ян без слов отпускает даоса и обнимает, прижимает того к себе изо всех сил, гладит по спине и зарывается пальцами в волосы на затылке, отмечая, что те безумно мягкие на ощупь. --- Моё любопытство перешло границы, впредь буду лучше контролировать себя, - тут же коряво оправдывается Сюэ Ян и чувствует, как юноша несмело обнимает его в ответ и часто дышит, пытаясь успокоиться. Он никогда не станет Сюэ Яном перед Сяо Синчэнем. И пусть он снова лжёт, но разве у него есть выбор? Ведь его правда никому не нужна, даже ему самому. У него никогда не было выбора. Он просто пытался выживание превратить в жизнь, но и за это его осудили. --- я его ненавижу, - признается Сяо Синчэнь, чувствуя, что находится в слишком знакомых объятиях, но он не хочет вспоминать на чьи руки так похожи эти. --- и ничего я не переношу на тебя... Ты — это ты. Даочжан боится. Сюэ Ян сглатывает и прокусывает клыком собственную губу, чувствуя привкус железа во рту. Впервые он не получает удовольствия от того, что его так боятся и ненавидят. Ему от этого противно. Сяо Синчэнь никогда не был из трусливых, всегда одним из первых бросался на помощь обездоленным, спустился с горы в надежде помочь нуждающимся, вопреки предупреждениям наставницы о реалиях мира, продолжал верить в свою правду, желая сделать этот мир лучше, но в итоге разочаровался во всём и во всех, ведь решение суда оказалось зависит от твоего статуса и количества денег, не более. В этом мире правда - не верит. Любовь - не любит. А надежда - не надеется. Люди на добро отвечают злом. Зло побеждает добро. Все мечты разрушены в пух и прах. Его лучший друг отказался от него, слушая бред того, кто их же и пытался убить. Он отдал товарищу глаза, надеясь искупить свою вину, думал, станет легче. Но не стало. Он лишь чувствовал себя разбитым, брошенным и потерянным, его спутницей стала тьма и разговоры за спиной, едкие смешки и даже иногда камни, брошенные детьми ему в спину. В этом мире гниль поразила даже сердца, казалось бы, невинных детей. И все эти с ним случившееся – вина одного человека – Сюэ Яна. Сяо Синчэнь, думал, что навечно будет заперт в этой тьме, принимая это, как наказание и даже смирился, покорно принимая свой крест. Но... Затем, нежданно-негаданно, он нашёл свой мирок, своё счастье и даочжан был безумно счастлив, что он ещё хоть кому-то нужен и может быть полезен. Он начал жить заново, наслаждаясь жизнью, так, как умеет, но оказалось, что и это тоже был обман. Вся его жизнь оказалась сплошным обманом, предательством и чей-то злой шуткой. Шуткой Сюэ Яна. Только вот Синчэню ни капли не смешно. Синчэнь верил своему безымянному другу, верил ему, хоть и понимал, что его прошлое отнюдь не связанно с чем-то хорошим, он понимал, что тот может быть преступником, но дал ему второй шанс, привязался к этому человеку, а затем всё вскрылось и Сяо Синчэнь не выдержал нового предательства, нового шрама на и без того израненном сердце. Сяо Синчэнь слишком хорош для этого гнилого мира. Но разве так не происходит всегда с теми, кому и суждено всё изменить? Даос не дал времени ни себе, ни ему. Даочжан решил всё за обоих — это тоже было ошибкой, но Синчэнь не всё знает и Сюэ Ян не собирается рассказывать. Точно не сейчас. Сяо Синчэнь не считает себя виноватым. Его сломали, а намеренно или нет – это не столь важный вопрос. Когда Сяо Синчэнь очнулся, он был в полном ужасе, воспоминания о собственной кончине больно колют сердце, он снова захотел умереть, решительно не понимая, почему вообще выжил. Поначалу было чувство, что он в наказание за свой поступок попал в Диюй и это его наказание, ведь из-за слепоты юноша не мог понять видит он сон или всё происходящее явь. Но позже, когда это оказалась суровая реальность, вопрос уже был в другом. Душа даоса была разбита, как хрустальная ваза, неосторожно брошенная со стола, но кто-то её упорно сложил и аккуратно, с ювелирной точностью склеил части, добавляя недостающие, только вот, кто настолько не уважает чужой выбор? Первыми мыслями, когда сознание прояснилось от боли и дикой тоски Сяо Синчэнь задался ещё вопросом, где же его мучитель и не он ли его вернул к жизни? От одной мысли об этом глазницы начинали жечь, а внутри что-то больно, неприятно, тошнотворно сжималось внизу живота, затем неприятно сосало под ложечкой, казалось, вот-вот и его стошнит, но какой-то шум привлекает внимание, а после знакомый меч говорит о том, что рядом с ним находится никто иной, как Сун Лань, по началу даочжан не поверил, ждал подвоха, новой уловки, но, кажется, это и вправду его Цзычэнь. Тогда у Синчэня стало ещё больше вопросов, но он был безумно рад, что его друг каким-то чудесным образом жив, хоть сейчас он и понимает, что тот не совсем человек, но он жив, как и сам Синчэнь. Это главное сейчас. Он не имеет права упускать второй шанс. И тогда не имел права так просто уходить… Но как? Кто ему помог вернуть даоса к жизни спустя столько лет? Целитель из Вэней? Возможно. Синчэнь не хочет знать правду, как и быть живым, но его никто не спросил, а воспитание не позволяет отказаться от подарков. В первые дни ему жутко плохо, тело ломит, болит всё, что только можно и нельзя, даже спать больно, про то, чтобы шевелиться он и вовсе молчит, голова гудит от мыслей и вопросов, ему до жути страшно быть живым в этом мире. Но затем появляется интерес. Он слышит знакомый голос, по телу проходит стрела дикой дрожи, даже на затылке волосы встают дыбом, а чувство тревоги, взявшееся из ниоткуда заставляет встать, превозмогая дикую боль, словно, кости и мышцы тупым мечом пилят, но он всё же доходит до комнаты, правда, в итоге теряет сознание так и не выяснив, кто был вторым человеком, так как слабость он превозмочь не сумел. Подтверждать свою самую первую догадку он не хочет от слова совсем, списывая всё на бред ослабшего тела. Потом появляется этот Сюэ Чэнмэй, тогда первоначальный ужас и вовсе забывается. Он вечно смеётся, шутит, касается так нежно, ссорится с Сун Ланем, так напоминая о тех хороших временах, но даже они исказились болью, кровью и несмываемым чувством вины, что он оставил А-Цин с тем чудовищем. Со временем, когда телесная боль отходит на задний план, Сяо Синчэню становится лучше, они с Цзычэнем проводят ритуал упокоения души А-Цин, а затем ему становится всё хуже, воспоминания валятся на него с новой силой, как град: холодные, болючие и жутко страшные, он каждую ночь обессиленно подавляет всхлипы и боль, что будто разрывает грудную клетку, больно колет в шее и оглушает уши тем кровожадным, животным смехом, что наводит на него дикий страх даже во снах, но затем он чувствует такие нужные объятия в ту ночь и как ни странно монстр прошлого отходит в сторону и утробно рычит, угрожая прийти на следующую ночь. Сяо Синчэнь держится чисто на силе воле. Ради Сун Ланя. Ради возможности искупить свои грехи. Но тогда впервые Синчэнь уснул самостоятельно, а боль минувшего страха, отчаяния и собственной ничтожности отошла в сторону, дожидаясь утра пока незнакомец уйдёт, и она вступит в свои законные права, мучая свою жертву, доводя до исступления каждую ночь. Сяо Синчэнь проводит с этим человеком почти месяц и начинает пугаться от того, что его глупое сердце и забитый мозг проводят столь нежеланную параллель, что Синчэнь представляет вместо лица Сюэ Чэнмэя лицо Сюэ Яна, а в воспоминаниях и дорогой друг обретает лицо... Это страшно... Теперь ему страшно и в присутствии Чэнмэя, потому он решает убедить себя, что это лишь его больное воображение и обычный человеческий страх. Он планировал просто узнать любит ли его внезапно объявившийся друг конфеты, но последующий разговор и вовсе выбил его из колеи, в которую он и вошёл-то с большим трудом. Впрочем, инициатором был он. Зачем бередить незажившие раны, спросите вы? А всё проще, нежели может показаться. Он просто боится снова поверить, боится снова начать жизнь, боится, что рано или поздно прошлое его настигнет и снова поглотит целиком. А поговорить с Сун Ланем о Сюэ Яне он не в силах решиться. Сяо Синчэнь пугается собственных мыслей. Он старается с ними бороться, но всё старания заканчиваются одной фразой. "Даочжан, ты снова купил гнильё!" Неужели это он? Сяо Синчэнь сходит с ума, шею больно сжимают неведомые тиски, дышать тяжело, глазницы пекут, а рана снова ноет… Сяо Синчэнь знает, что Сун Лань зрячий, он не допустил бы его к ним, но даочжан просто хочет проверить. И даёт парню конфету, так глупо и так наивно, но реакция оказалась непредсказуемой. Липкий страх, что пропитан диким, до жути знакомым смехом, на грани безумия, больно въедается в голову, в душу, в сердце. А-Цин… Она мертва. Жизнь Сун Ланя разрушена. Жизнь самого Сяо Синчэня превращена в пепел без возможности на перерождение. Но в итоге что? В итоге Сяо Синчэнь жив, рядом с ним Сун Лань, они упокоили душу слепышки, как глупо, но ведь Синчэнь теперь не должен её так называть, ведь она была зрячей. Кто-то упорно пытается всё исправить? Но кто? Сяо Синчэнь чувствует себя кроликом в чьих-то хозяйских руках и, если ранее его жизнью играл Сюэ Ян, то кто сейчас? Теперь Сяо Синчэнь знает о страхе всё. Он боится вспоминать, боится представлять, он боится жить. Но эти объятия… Сяо Синчэнь не может признаться, что он скучает по тому дорогому другу, что у них было три года счастливого времени, но он его ненавидит, за то, что он всё испортил, за то, что всё случилось так, за то, что он оказался Сюэ Яном. Даочжан его ненавидит. Даочжан ненавидит Сюэ Яна. Он убил А-Цин, убил Сун Ланя, убил Сяо Синчэня, и один Бог знает скольких ещё лишил жизни руками светлого даочжана. Он убийца. Монстр. Но он по-прежнему тот дорогой друг, что ходил за продуктами, ссорился с продавцами, когда те дурили даочжана, грызся с А-Цин, выпиливая ей при этом заколку для волос в виде лисы и это он забирался в кровать даочжана каждую ночь, всю зиму и осень, говоря, что ему холодно, но на деле мёрз только Синчэнь и грели в итоге его. Это он готовил и ругал даочжана, что он не только слепой так ещё и безрукий – готовить совершенно не умеет. Это он смешил Синчэня и рассказывал истории А-Цин. Он спас его от вечной тьмы, показывая, что слепота – не порок, теперь никто не смел судачить о глазах даочжана и все относились к нему с уважением. Даочжан скучает по дорогому другу. По тому времени... По той своей семье... Он же убил их историю, превращая всё в месиво, моря крови, паутины лжи и океаны боли. По такому человеке он скучает? Убожество! Сяо Синчэнь делает для себя выводы: скучает он по дорогому другу, ненавидит Сюэ Яна и будет делить быт с Сюэ Чэнмэем и Сун Ланем. Только вот, что-то ему подсказывает, что вскоре грани сотрутся и останется только Сюэ Ян, а Синчэню придётся признаться, что он всё же умеет лгать. Самому себе так точно. Даос не может принять тот факт, что дорогой друг - это Сюэ Ян. Лживый подонок! Ему снова страшно и противно от самого себя. Это же новая жизнь, тогда почему всё повторяется?