Сильный духом, сильный сердцем

      Паук ходит рядом с ним, теперь обрабатывание его ран происходит как самое обычное залечивание порезов и загноившихся болячек, но к себе он подпускает только Куоритча.             На других он до сих пор кидается так, будто они готовы сварить его в котле.                         — Я хочу есть, — говорит Паук, а Майлз старший смотрит на него как на идиота и скрещивает брови домиком. Вообще-то у На’ви нет бровей, но находясь так много времени с Кири и Джейком Паук не считает это чем-то странным и непонятным.                         — Ага, можно немного позже, сын, — Куоритч чувствует некую ответственность за этого ребёнка, ощущающего себя частью этого опасного подобия Земли.       Паук ходит около него почти полностью голый и сколько бы ему не говорили одеться — он буквально орал на них.                   Куоритч знает, что так он сражается за воспоминания о жизни с На’ви. Он шьёт из футболок сумку, из ручек делает подобие игл, и он много читает.       Паук вообще смышлёный парень — говорит, что находясь на середине между человеком и На’ви, он обязан знать человеческий мир и мир На’ви в идеале от начала и конца. Он пристаёт к каждому, кто может уделить ему время и просит учить его.                   Чему угодно.       Его учат математике, испанскому и биологии, учат истории Земли, учат тому, что На’ви знают совсем иначе, нежели люди — они учат его жизни на Пандоре.             Паук знает — эти существа боятся Пандору, потому что до конца понять её не в состоянии, потому что их разум слишком ограничен и «око», которое открыто у Сокорро им открыть не дано.       Вот и сейчас, Паук садится около ног Майлза и открывает одну из книг по ботанике, которую написала Грейс Августин и по его лицу катится слеза. Он прижимает книгу к груди и подбирает ноги к груди, будто младенец, он сидит съёжившись, стараясь уменьшиться, скукожиться, чтоб его никто не видел и не слышал.                   Кири.       Её глаза. Её голос, касания, синяя кожа, добрые шутки, длинный хвост, зеленоватые глаза, громкий смех. Её безымянная банши, с которой она забывает соединяться, её холодноватое тело, её объятия, звук её шагов — вспоминать всё это больно.             Орать хочется до того момента, пока голосовые связки могут издавать звук, хочется проглотить эту книгу, будто бы это, через мать Кири, позволит Пауку соединиться с ней. Будто если он изучает всё о Пандоре и учит языки он всё ещё с Кири, будто если он продолжит её начала, её увлечения, они будут неделимы.       Как два атома, они будут так близко, что если бы из них обоих хотели сделать два разных предмета, их не смогли бы разделить.                   И он учится: учит языки и астрономию, правила этикета и физику, он здорово продвинулся в химии и биология для него проста, математика ему не нравится, но чтение спасет его от уныния.       Он читает всё, что попадётся под руку.             И спрашивает.       Миллионы раз, бесчисленное количество попыток, чтобы понять значения символов, причину химических реакций, узнать, понять, изучить досконально и стать умнее их всех, стать сильнее разумом, а не мускулами.                   И он уже чувствует разницу, он меняется, но внутри он всё тот же, его изменения — внешняя пустая оболочка, а все полученные знания он позже передаст На’ви. Поэтому сейчас он должен быть сильным: читать всё, что есть, изучать способы и работу механизмов на борту вражеской крепости, должен уметь за несколько минут вывести машины из строя, он должен, обязан и это его цель.       Он притворяется человеком и улыбается учёным.             Улыбается им, потому что знает — они не вербально, но помогают ему, даже не догадываются о том, что учат его побегу.       Джейк и Нейтири — он будет полезен им, он сможет, лишь бы вернуться к ним.                   Если б они были его родителями, он бы рассказал им о том, как он учил всё то, что обычные люди учат годами, он бы рассказал им как обезвредить корабль, как сделать оружие из расплавленного огнём металла, он бы рассказал им как плакал ночами.       Рассказал бы, но они ему не родители.             Куоритч не сразу замечает состояние мальчугана — но когда замечает, застывает на секунду.       Куоритч опускается на корточки и невольно облизывает губы.             Он знает, что обычные люди делают в подобной ситуации, но он не человек и ситуация далеко не обычная.       Из-за чего плачет Сокорро?                               Скучает по ним?                               Но ему так интересно узнавать новое в лабораториях и слушать то, как учёные изучают то или иное растение Пандоры.                               Ему одиноко?                               Но он ходит с Аватарами, входит в контакт с учёными. Он им улыбается.                               Может, книга грустная?                               Это просто справочник по растениям Пандоры, как на таком вообще расплакаться можно?!        «Он голоден», — решает для себя полковник.                         — Пойдём, я приготовлю тебе что-нибудь, — он делает несколько глотков Пандорского воздуха и берёт Сокорро за руку.       Тот молча встаёт, утирая слёзы тыльной стороной ладони, и всё также прижимая книгу к груди.             Рука Куоритча больше грудной клетки парня, но из них двоих боится Пандоры всё же не Паук.