Любимая кукла.

Сон итако был неспокойным. Кошмары произошедшего заполнили ее разум, а во сне она, к ее превеликому сожалению, была совершенно беспомощна. Воспоминания слизкими, темными щупальцами обволакивали ее душу, не давая даже попытки забыть, только это сможет затянуть ее в болотную трясину безумия и утопить в грехах. Хотя кто безгрешен в этом мире? Йо беспокоить или возражать Анне не стал, лишь вздохнул спокойно и ушел. Она обещала ему все рассказать после отдыха, тогда он сможет выяснить и по поводу ее внешнего вида, и по поводу времяпрепровождения, и вообще по поводу всей ситуации. Девушка все время своего не особо спокойного сна проворочалась. Ладони сжимали простынь, губы ловили хоть какой-нибудь воздух, желая насытиться, поглотить его, ведь, как говорится, перед смертью не надышишься. Но прошлое затягивало ее назад, не давая и шанса почувствовать свободу. Надежды, что успели разбить в пыль, сжечь до пепла, сейчас восставали, словно некогда сгоревший феникс возрождается из пепла. Она смогла устоять, не сломилась, не встала на колени, не стала очередной легкомысленной девкой для самоуверенного ублюдка. Она выстояла, перенесла все испытания, и жизнь должна наладиться, ведь так? Это правильно. Только вот почему ей приходится убеждать в собственной свободе себя же? Разве она не сама вырвалась из замкнутого круга? Разве не она освободила себя от сковывающих ее силы сомнений? Тогда почему она все еще сомневается в своих силах? Почему ждет, что с минуты на минуту придет шаман и ее Ад вернется в привычное русло? Почему она перестала верить в то, что он не посмеет ее тронуть? Что он с ней сделал?.. Проспала девушка практически весь день и ближе к вечеру она проснулась и поймала на себе взгляд карих глаз. На этот раз родной взгляд, без жестокости и бешенства, без тяжелого, обреченного блеска. Она присела на кровати, однако вставать пока не особо решалась - голова кружилась. Рядом на постели уже лежали ее вещи и ждали, когда хозяйка наконец наденет на себя что-нибудь. Вздохнув от того, что сейчас ей нужно будет поведать о своем заточении и малоприятных фактах измены, итако стала натягивать на себя одежду. Йо внимательно смотрел на нее, но пока благоразумно молчал, понимая, что спешить с неприятным разговором явно не стоит. Когда Киояма будет готова, она сама начнет разговор. Шаман догадывался почему она явилась к нему нагой, ссадины и синяки на запястьях и бедрах подтверждали совершенное над ней насилие. Для него стало ударом новость о том, что его брат жив, но пока он не особо желал распространяться на эту тему. Зачем он так поступает? Зачем похитил его жену? И вообще какого черта нужно этому подонку, которого он хотел забыть? Ему стоило невероятных физических и моральных сил, чтобы убить его, убить своего брата, а теперь он так нагло объявляется в момент, когда его нет рядом с Анной, забирает его жену и насилует ее, словно она одна из его шестерок, которые не против ублажить своего "Великого" господина. Как же бесит... - Йо... Я думаю, что ты и так все понял - ты уже не такой наивный, как раньше. Так что лучше я буду отвечать на интересующие тебя вопросы. Не особо хочу пересказывать абсолютно все, что успело произойти со мной, - девушка была повернута к шаману спиной и именно сейчас она не хотела встречаться с ним взглядом. Слишком больно, слишком невыносимо от этого. Ведь это она ему изменила, и теперь один взгляд на Йо напомнит ей о его близнеце. Он ведь все понимает. Понимает и поэтому молчит. Неужели ему теперь противно от всего этого? Ему несносно находиться рядом с ней? Или он молчит от шока в данной ситуации? Да вроде не должен, он ведь еще вчера все понял. Тогда почему, какого черта он молчит? Впервые Анна боялась посмотреть своему мужу в глаза. Боялась, что увидит там омерзение и неприязнь, тело непроизвольно напряглось. Вдох. Нужно просто успокоиться и не думать о плохом. Выдох. Он ее любит, он ее не бросит. Не сейчас. Вдох... Итако вздрогнула, когда ее обняли со спины, прижав к теплому телу. Йо прикрыл глаза и вздохнул, обдумывая, как не ранить ее еще сильнее. Как не надавить на раны, которые не успели затянуться. - Анна, я люблю тебя... - только тихо прошептал шаман, а медиум наконец позволила себе расслабиться, так же закрыв глаза и нежно улыбаясь. - Ах-ах, какая идиллия, сколько романтики, мне стоило, пожалуй, улыбнуться и разреветься... - наигранно растроганно прощебетал Асакура-старший, появившись в их комнате. Но почему он здесь? Почему он без опасений за свою шкуру появился здесь? Рядом с ней Йо - он защитит ее, так почему Хао не побоялся прийти к ним? - Знаешь, братишка, ты сделал правильный выбор, но все же тебе стоило слушать мои советы. Любовь уничтожает сильных людей. Ты ничего ей не сказал? Анна, дорогая моя, Йо отдал мне престол. Я даже удивился такой прыти с его стороны, а я выполнил наш уговор - не убивал тебя на протяжении всего нашего приятного времяпрепровождения. А теперь иди ко мне, дорогая, - твердо произнес шаман, якобы доброжелательно распахивая свои объятия. Анна не понимала смысла поступка ее мужа, ее любимого Йо. Она беспомощно, уже с вернувшимся холодом посмотрела на младшего Асакуру и с ясным разумом стала оценивать пути отхода. Значит Хао теперь Король? Что за бред? Но для себя она точно решила - к нему не пойдет. С нее хватило времени, пока она "гостила" у него, а становиться фавориткой "Его Величества" ее тоже не особо тянуло. Девушка вновь взглянула на Йо с немым вопросом: "Йо, зачем ты это сделал? Возможно, своим выбором ты обрек человечество..." - Анна, так нужно было, просто прими это. Ты очень важна для меня... - он зарылся носом в ее волосы и судорожно вздохнул. Понимал ли он в момент передачи трона, на что он идет? Или это было состояние аффекта? Отговорки. Он знал, на что шел, и его вряд ли что-нибудь оправдает сейчас. Он виноват, но женщина, стоящая перед ним, ему дороже всех людей, пусть это и не поддается логике, пусть он оказался ужасным правителем, но истязать себя за то, что он мог убить свою жену неаккуратными действиями, ранила его сильнее. Девушка отошла от него на пару шагов и с холодом смотрела в глаза любимого человека, никакой благодарности она не испытывала теперь, только сталь и лед в этих карамельных очах. - Йо, нельзя ставить на весы человечество и одну жизнь! Неравноценный обмен, как ты не понимаешь этого?! - итако взбесила эта ситуация. Глупая, а выход искать надо. - Анна, а что если я, скажем, скажу, что если ты добровольно перейдешь ко мне, то я подумаю над тем, чтобы не уничтожать это ваше человечество? Но в этом случае ты никогда не посмеешь сбежать от меня. Да и сопротивление тебе не поможет - меня это только заводит, - девушка усмехнулась, но с тем же льдом в глазах посмотрела на Повелителя Огня. Он не давал ей покоя, пугал ее и отталкивал, давал повод быть сильнее и независимее. Воевать сейчас с ним глупо, пусть лучше сейчас вопит гордость и униженная самооценка, чем немного позже может вопить совесть за убитого ее гордыми, непокорными, язвительными словечками в сторону упертого осла, которому нужно потешить собственное самолюбие за счет очередной самочки. И от этого противно. А он ждет ее ответа, ждет яда ее слов, что вновь проникнет в его кровь, разум, пустит кислород по венам, заставит дышать и издеваться над ней. Над его куколкой. Не он придумал глупую поговорку: "Каждой твари по паре", не ему переживать. А его "тварь" стоит перед ним, нахохлилась, распушилась и холодно "режет" его своими холодными глазами. Чего-то ждет? Совесть его просыпаться не думала и он продолжал стоять и ожидать ответа. Хотя и дураку было ясно, не пойдет сама - заберет силой. Не каждый день встретишь девушку с ухоженной, правильной фигурой, у которой есть мозги и в придачу столь ненависти и презрения к его личности. Хотя когда это охотника интересовало мнение добычи? Эту добычу он желает сегодня же терзать в своих покоях, наслаждаясь всеми пряностями жизни, что так благосклонна к нему. Девчонка жизни не знает особо, считает его извергом, но ведь это дает ей стимул выжить завтра. Она умна - он и не спорит - но наивность из-за мало прожитых лет хлещет и это не изменить, просто нужно ждать. Да и лучше бы она смирилась со своей участью - ему ведь тоже отдохнуть хочется, а ему ее связывать надо и еще удовольствие насильственным путем получать. Его эгоистичность торжествует, но удовлетворять себя добровольно не заставишь, а иногда хочется. И ведь ранее он честно подумывал над тем, чтобы сделать эту несносную девицу своей женой, а толк? Она его презирает, он плохой, он злой, он неправильный, а ему смешно, у него самооценка скачет! Но здесь уже юношеский максимализм очередной телесной оболочки. А тысячелетний опыт вопит от такой глупости, дескать просим, путь к цели открыт, чего только руки марать для глупостей? В мире она не последняя женщина, найти кого-нибудь для зачатия его наследника можно всегда и довольно быстро. Но зачем напрягаться? А жертва готовится к броску, словно животное загнанное в угол. Ее не радует этот задорный блеск в его ониксах, она бы предпочла их вообще не видеть в своей жизни, но кто ее спросит? Жизнь не прощает ошибок, не прощает нелепости и оговорки. Эта дама любит развлекаться, подсовывать людям-поданным испытания и наблюдать, иногда давая подзатыльники, после которых не каждый оклемается, а потом философствовать, дескать ты человек сильный, вот и закаляю тебя, а свое мнение выскажешь кому-нибудь другому, мне же сугубо наплевать. Вот и готовишься, стараешься предугадать заковырки пути и всегда ошибаешься. А пора бы привыкнуть... - Я никуда не пойду с тобой. Я не настолько морально совестлива, чтобы пускать свою жизнь под откос из-за намерений такого ублюдка, как ты. И ложиться под тебя я не собираюсь - ищи других добровольцев! - Как грубо. Что ж, раз вежливого меня ты не понимаешь, придется пожестче с тобой, - шаман без церемоний и сожалений быстро подошел к ней и спокойно схватил за руку, усмехнувшись и победно взглянув в глаза близнецу, когда тот пришел в себя в комнате не было ни Анны, ни Хао. Хао переместился в свои покои, апартаменты, кидая итако на кровать не особо заботясь о возможных повреждениях при столь неаккуратном обращении. Анна сжала кулачки и встала с кровати, схватившись за бок, где будет синяк от удара о деревянный угол. Хао же просто наблюдал за ней, усевшись на кресло. Итако лишь обреченно вздохнула и подошла к Асакуре, тот же вновь победно и самодовольно ухмыльнулся, пока внезапно не почувствовал металлический вкус на губах. В этот раз пощечина была сильнее прошлого, а доброжелательное настроение Повелителя Огня испарилось, будто его и не было. Он не успел схватить ее, так как девушка благоразумно отшатнулась от него и с гордо поднятой головой быстро вышла за дверь. - Ах ты дрянь! Думаешь, я все терпеть буду, потому что ты соизволишь мне пару раз в день отдаться?! Тебе для этого, дорогая моя, из постели вообще уходить нельзя! - в глазах полыхала ярость, медленно переходя в хитрые зачатки азарта. Он вышел из своей опочивальни и прислушался. Далеко уйти она бы не смогла, он бы услышал шум. - Дорогуша, если ты выйдешь сама, то я дам тебе второй шанс и возможно ты станешь официальной Королевой, а не фавориткой. Только в случае фаворитки мои покои будут единственным местом, где ты будешь сидеть. И за каждое твое неподчинение я буду убивать людей, дорогих или безразличных тебе - мне неважно. У тебя времени пара часов - хорошенько подумай и выходи. Если мне придется тебя искать - а я найду - я сочту это положительным ответом на второй вариант, и ты сразу приступишь к обязанностям наложницы. Я даю тебе выбор стать моей Королевой или же шлюхой. Ведь выбор должен быть у всех, не так ли, Анна-чан? Что бы итако сейчас ни делала - все окажется очередной ошибкой. Она позволила загнать себя в угол, позволила связать себя по рукам и ногам, чтобы остаться без единого шанса на такую желанную и далекую свободу. Она всегда считала, что ее жизнь не стоит миллиона других, что ее прихоть или желание не имеет и малейшего права на то, чтобы забирать чужие жизни. Но сейчас... Сейчас все изменилось. Сейчас Анна судорожно ловит себя на мысли, что ей плевать на судьбы, ее упрямство и не желание подчиняться сильнее совести, что стала вопить. Почему именно она должна делать непосильный выбор против себя? Асакура ведь не дал ей выбора. Какая разница, какое название их отношениям даст этот ублюдок, это не меняет того факта, что она должна будет в любом случае подчиниться ему, преклонить перед ним голову, проиграть. Разве она может позволить это себе? Разве может предать свои принципы и привычки? Девушка прислонилась спиной к холодной стене и присела на пол, устеленный ковролином. Прикрытые очи возвещали о неблагосклонном настроении медиума. Если она согласится на титул Королевы, она обязана будет родить старшему Асакуре ребенка, его наследника. Она бы не смогла воспитать ребенка от него. Ведь для нее это будет проклятьем, как и для любой матери - ненавидеть свое дитя. Хотелось выть от безнадежности и ответственности, которую возложили на нее, сделав такой. Она была уверена, в любом другом случае на нее даже не обратили бы внимание, а что сейчас? Почему она должна жертвовать собой ради других? Однако девушка, мотнув головой, постаралась выбросить эти мысли из головы. Она не имеет права скулить или жаловаться на жизнь. Она никогда не была слабохарактерной и мягкотелой, она не имеет права дать пусть даже насилию сломить ее принципы. Она уже Королева Шаманов, она обязана защищать свой народ, пусть даже столь отвратительными, мерзкими методами. Хватит ей прятаться от неминуемой судьбы. Она способна все выдержать, она обязательно обретет свое счастье. Пусть ее пытаются запереть, словно птицу в золотой клетке, все равно прутья этой клетки однажды перестанут быть столь прочными, и уже удержать птицу будет невозможно, она выпорхнет. Освободится и исчезнет в бледно-голубом небе, ловя перьями блики солнца. Этот крест она сама возложила на свои плечи, и нет вины тех миллиардов людей за ее пламенное желание, не им и расплачиваться за свои поступки. Даже если львицу, что прожила на свободе, запереть в ржавой, неуютной клетке, даже если каждый день выгонять животное на арену для удовлетворения эгоистичных людей, однажды это животное, позабыв о ранах, полученных от хлыстов, перегрызет хозяевам горло и сбежит, и только алая кровь на шкуре львицы возвестит, что когда-то она была в жестоких лапах невольной жизни. Медленно поднявшись с пола и еще раз глубоко вздохнув, девушка открыла тяжелую дверь, чтобы, открыв глаза с животным блеском, направиться к Асакуре. К лицемерному "хозяину", которому она однажды перегрызет горло и освободится от оков, в кои ее сковали ее обязанности...