Двое

      Я уже не смотрела на содержимое стакана, просто пила и просила повторить.       Даже если меня вдруг захотят отравить, а после, пока тело будет лежать в беспамятстве, ограбить — я выживу. Встану и пойду дальше.       С этим знанием жизнь окончательно потеряла смысл. Эмоции — неотъемлемая часть будней любого.       Они делают людей действительно людьми.       Сколько бы я ни пыталась забыть прошлое, стереть его напрочь и никогда не вспоминать — не получалось…       Я помню. Помню себя ещё журналисткой Теодорой, сначала работающей в патриархальном журнале «Секреты Домохозяйки», а потом, в связи с началом войны, прибывшей в эпицентр событий. Помню толкнувшего меня Лоуренца и то, как началась вся эта вереница знакомств. Йоке, Джон, Фридрих…       Захотелось выпить горьковатую жидкость с горла, как только в моём сознании прозвучало имя немца.       Я скосила глаза на бармена, что безразлично протирал бокал. Словно заметив столь пристальное внимание с моей стороны, он поднял голову с явным вопросом по типу «Вам ещё?»       Его небрежный вид и синяки под глазами кричали об усталости. Неудивительно — бары и все подобные заведения работают чаще всего допоздна. Или, как у них написано на табличке у входа «До последнего клиента».       Интересно, с такой тягой к воспоминаниям я выйду отсюда вообще? Сижу, как застывшая статуя весь вечер и только и делаю, что пью.       «Продуктивно…»       Возле меня стояло ещё несколько стульев, сбоку один из них скрипнул. Если честно, даже поворачиваться не хотелось.       «Опять какой-нибудь женатый мистер Самоуверенность». Но, к счастью, я ошиблась.       Меня окутал приятный аромат никогда не известных ранее трав. Мимо прошла стройная фигура в облегающем платье.       «Что ж, одна пьяная женщина хорошо, а две всё равно лучше» — эта мысль позабавила меня. Я подняла полупустой стакан и указала на место рядом.       Незнакомка же, заметив мой жест, еле заметно кивнула и подошла ближе.       Теперь мое внимание было полностью сосредоточено на девушке. Первое, что хотелось бы отметить, так это бледность её кожи. Насколько я помню, подобный цвет сейчас считают нездоровым, но контраста в образ добавлял макияж глаз и ярко-красная помада на губах. Черные как смоль волосы были аккуратно убраны в пучок, а тип внешности выдавал в гостье азиатку.       Увлечённая, я совсем не заметила ответный, такой же заинтересованный взгляд на себе. Мы обе рассматривали друг-друга с какой-то нездоровой внимательностью, пытаясь найти что-что важное. Но что?       — Елена — не разрывая зрительного контакта я протянула руку. Уголки губ девушки дрогнули в улыбке — Катрин — позже она добавила — Приятно познакомиться.       Музыка на фоне стихла и сменилась на более медленную. Очевидно, все молодые пары пошли в центр зала и, ведя своих возлюбленных в танце, счастливо улыбались.       «Господи, зачем я сюда пришла?! Только хуже делаю».       Всё в порядке? — Катрин обеспокоенно огляделась по сторонам, а потом, словно поняв в чём причина моего расстройства, сочувственно поджала губы.       — Прости. Просто…это так… — я беспомощно жестикулировала руками в попытке высказать свою мысль, что настойчиво вертелась на языке.       На это она горько ухмыльнулась, продолжив начатую мной фразу — Больно? А в жизни по другому не бывает. Никто не спрашивает, готова ты или нет.       — Не понимаю, о чём ты.       «Всё я прекрасно понимаю».       — Врёшь. Просто не хочешь, чтобы я в душу лезла. — девушка достала из сумки пачку сигарет, затем зажигалку.       Закурила, затягиваясь чуть ли не до кашля. — Будешь? Одна из них была протянута мне. И я не стала отказываться.       — Выйдем? — я накинула куртку, в то время, как девушка уже была в ней.       — Конечно.       На улице было тихо и уже достаточно темно. На небе виднелся месяц в окружении тысяч звёзд. Они, словно маленькие кристаллики, сверкали вдалеке. Снег медленно падал на землю, красуясь узорчатыми снежинками.       Я невольно залюбовалась этой таинственной красотой.       «Рождество без тебя такое пустое…»       — Он был также красив? — обернулась, вопрос застал врасплох, и я совершенно растерялась. Меня начало напрягать поведение новоиспечённой знакомой.       — Не настроена на откровения — возможно, прозвучало резче, чем хотелось бы, но я не чувствую своей вины. Это моё дело, не её.       — Между нами гораздо больше общего, Елена.       — Например? — мне стало впрямь интересно, что же уже успела выдумать эта странная женщина.       — Бессмертие. — Клянусь богом, она специально проговорила это слово с такой чёткостью, почти сквозь зубы! — Вы убиты, но ваше тело живёт. Вы ничего не чувствуете, но играете эмоции. Вы любите одного, но спите с другим.       Каждое слово подобно лезвию проходило вдоль кожи. Я каждой клеточкой чувствовала пронзительность глаз темноволосой, что стояла поодаль, держа двумя пальцами скуренную до фильтра сигарету.       Откуда? Как? Не залезла же она ко мне в голову, в конце концов…или залезла?       — Вы так юны и с такой силой упиваетесь своим горем.       «Как быстро она перешла от дружелюбного «ты» на официальное «вы».       — Какое вам дело? — я развернулась, руки сами собой сжались в кулак, табак в одной из них раскрошился, но это было уже не столь важным.       — Не хотела показаться бестактной, простите. Но ваша история во многом схожа с моей. Я чувствую в вас…родную душу.       После этих слов она бросила тлеющие остатки курева на землю и раздавила каблуком меховых сапог, добавив — Я тоже любила так отчаянно и тоже всё потеряла, но я научилась мириться с этим и вы вскоре научитесь. Хоть и жить с дырой в сердце непросто, можно сказать даже убийственно — девушка рассмеялась — однако, кому как не нам бороться со смертью?       Внутри меня бушевал ураган абсолютно разных эмоций: Начиная со злости и заканчивая восхищением.       — Мудрые слова говорите — моя реплика заставила Катрин вновь прыснуть со смеху       — Эта «мудрость» обошлась мне очень дорого.       Во мне проснулось любопытство. Что же за человек сейчас стоит передо мной, и можно ли вообще назвать её человеком, если она, как и я, бессмертна?       — Кто вы? — Я расправила плечи, дабы показаться хоть чуть-чуть уверенней. Было в ней то, что заставляло съеживаться при каждом взаимодействии.       — Кто я? — девушка передразнила меня, приподняв бровь — Много кем была, половину уже и забыла, но в самой первой жизни — лисой.       — Лисой…интересно, и как вам?       — Понравилось. Много друзей нашла. Настоящих, таких больше не встречала — она на мгновенье запнулась, а потом, тряхнув головой, продолжила — И мужа своего тоже– Она заправила выбившуюся прядь волос за ухо.       Я остро ощутила потребность поддержать…кого? Свою коллегу по несчастью?       Катрин словно прочла это у меня на лице, лишь скривилась — Не трать время зря. Я уже слишком взрослая для сочувствия.       — Сколько? — не совсем сообразив, что сказала это вслух, я прикрыла ладонью подбородок, потом поняла, что выгляжу странно и вернула руку в исходное положение.       Девушка наблюдала за этой до ужаса неловкой сценой и неожиданно широко улыбнулась. Но в этой эмоции не было «подводных камней» в виде насмехательства или злости.       — Как будто на себя семьсот лет назад смотрю. Правда, обстановка была другая, и происходило всё в Японии.       Опять перескочила с обращением. Всё же странная. Очень. Только подумала, что нет…       — И кем я стала? — Слова, сказанные в пустоту, словно рядом с Катрин был тот, кто смог бы ответить, но вблизи никого не было, кроме меня. — Кадзу бы сейчас быстро мне мозги на место вставил.       — Кадзу это кто?       — Муж мой — Девушка едко добавила — Бывший.       Перед глазами поплыло. Я не ожидала, что одно слово сможет вызвать такую реакцию. Ноздри шумно втягивали воздух, голова закружилась. Снова эти карды, преследующие меня во снах! Один за другим проносились перед глазами куда-то далеко-далеко, а я пыталась дотянуться до них так отчаянно. В моей голове засела чёткая мысль, что если я перестану так делать, то всё забуду.       Все мои действия были резкими, рваными, и что самое странное — я никак не контролировала их. Я устала, просто устала. Слёзы катились по щекам без остановки. Я вытирала их рукавом, но они никак не заканчивались. Какого чёрта?!       Прийти в себя удалось лёжа на непонятно откуда возникшей скамейке. Под моей головой были подставлены, как поняла потом, колени Катрин. Она вновь затягивалась, пуская облака серого дыма в пространство. Её размеренное дыхание успокаивало, так что вскоре моё тоже выровнялось. Как ни странно, но холода я не ощущала, наоборот, тепло, тлеющее в груди поднималось всё выше, распределяясь по телу.       Неожиданно, девушка провела ладонью по моим волосам, потом ещё и ещё…так бережно, еле касаясь прядей, словно боясь отрицательной реакции. В тишине, что окутала нас было так спокойно. Катрин, не прекращая гладить меня по голове, сказала:       — Я Мэй– мне не оставалось ничего, кроме как представится в ответ: — Теодора.