Часть 1
31 декабря 2022 г. в 18:00
Снежинки кружились за окном, растворяясь в ночи. Наступил конец декабря и великая зима постепенно вступала в свои владения, покрывая белоснежным снегом всё то, до чего могла дотянуться. Дул ветер и его отголоски были слышны даже в небольшой, но уютной и тёплой комнате.
Мэй сидела у окна и грела руки о горячую кружку очередного травяного отвара от дедушки Чонгана. Вспоминая о том, что сумела пережить, Мэй лишь меланхолично улыбалась, радуясь тому, чем в итоге всё закончилось. Отказалась. Не стала императрицей. И нельзя было сказать, что такое решение огорчило её. Нет, скорее наоборот — к слишком большой ответственности в качестве правительницы империи Нойрё, благословенной дочери Ириса, Мэй просто не была готова. Ей хотелось скрыться, не привлекать лишнего внимания и обрести покой вместе со своим любимым. Ведь в первую очередь она — гейша, во вторую — кицунэ. Но не императрица. К такому концу пути не рассчитывала. Понимала, что даймё других островов, сегун и все остальные были недовольны её решением. Лишь император, родной отец — Кин Хаттори, да Эри Хатакэяма, которая помогала ей во дворце Савады, поддержали стремление Мэй остаться в тени, вернуться к прежней жизни. Не давили. Не осуждали. Приняли спокойно такое решение, словно знали об этом с самого начала.
И сейчас Мэй чётко осознавала, что находилась именно там, где и должна быть. Не в школе госпожи Кинуё, не у своего приёмного отца и тем более отца родного, а там, где живёт её возлюбленный — Кадзу. Этот хмурый ниндзя покорил Мэй ещё в их первую встречу. До сих пор помнила, как дрожали руки, когда подносила фляжку с водой к пленному преступнику с колючими, злыми, но очень пронзительными глазами. Кадзу был с ней до самого конца, не побоялся связать с той, кого преследовали они, рейки и даже обычные воины. Рисковал всем — своей жизнью, жизнью клана, но даже самые серьёзные препятствия не заставили его бросить Мэй. Мэй знала, Кадзу поступил так не потому что должен, а потому что любит. И стремилась подарить ему самые светлые и романтические моменты, постепенно преодолевая страх и стеснение между ними. Помнила, как удивлённо смотрел на неё Кадзу, когда она приставила его клинок к своей шее, показывая навысшее доверие к нему. Обнажила не только тело, но и душу. И еле заметно вздрогнула, ощущая прикосновение такой тёплой и родной ладони Кадзу к своей щеке.
И тихий шёпот был куда важнее громких слов. Той лунной ночью две родственные души наконец-то окончательно признались в том, что чувствовали друг к другу.
Мэй прикрыла глаза, полностью погружаясь в воспоминания, которые теперь казались такими далёкими. Как отчаянно шептала Кадзу о том, что терять его она не намерена, что бросится на его защиту, даже если погибнет. И в ответ получала лишь тихий смешок и короткий поцелуй. Кадзу молчал, а в глазах его можно было увидеть, что скорее он умрёт, чем позволит Мэй пострадать. Каждый был готов биться за жизнь своей любви. Допустить иной исход попросту не могли.
Пригубила отвар. Терпкий и по обыкновению горький напиток обжигал горло. Казалось бы, что можно было давно привыкнуть к тому, что других отваров у дедушки Чонгана не водилось, однако для Мэй каждый такой раз как первый. К подобному привыкнуть трудно. В память поскользнул день, когда дедушка Чонган со всей своей деловитой серьёзностью протянул Мэй чашку с травянистым запахом и добавил, что для здоровья именно сейчас очень полезно. Тогда Мэй не придала этому значения и, добродушно улыбнувшись, приняла отвар. С тех пор дедушка Чонган практически ежедневно приносил ей чашку с отваром и уходил, ничего не говоря, тем самым озадачивая Мэй.
Первые мысли о том, что неспроста дедушка Чонган начал носить ей свои отвары, возникли спустя пару недель, когда за окном начал падать первый снег. Тогда Мэй гуляла по деревне и случайно столкнулась с Такао и Сино-Одори. Последняя, едва увидев Мэй, засияла так, словно вновь увидела вазу с жемчужинами или вкусный и сытный обед. Такао же ограничился простым кивком, хотя и в его глазах проскользнуло нечто, похожее на радость, что окончательно поставило Мэй в тупик. Правда, ненадолго. Сино-Одори, заговорщицки улыбаясь, протянула:
— Лисичка ждёт потомство. А он знает об этом?
Казалось, земля ушла из-под ног Мэй в тот момент. Она посмотрела на ёкая, протянула руку к своему животу и тут же одернула себя, ругая за несдержанность. Вопросов резко прибавилось. И судя по всему, что Такао никак не отреагировал на такое высказывание Сино-Одори, то это означало лишь одно — он тоже предполагал нечто подобное.
Мэй растерялась. Она и сама не подозревала, что ждала ребёнка, но походу об этом уже знали в деревне. И тем сильнее начинала сомневаться в правдивости этого предположения. Да, совместные ночи с Кадзу у неё были, но…
Отрицательно помотала головой, не соглашаясь со словами Сино-Одори. Впрочем, та нисколько не огорчилась этому, лишь звонко хлопнула в ладоши и произнесла:
— Твой запах изменился. Ёкаи могут многое сказать, лишь учуяв запах. Твой теперь другой. Такао помог убедиться в моих предположениях. Надеюсь, милая лисичка не в обиде за это.
— Я в растерянности. Не такое ожидала услышать, — и сама испугалась как отстраненно, словно чужой, звучал её голос. Она пыталась осознать эти слова про потомство, но никак не могла сосредоточиться. Допускала мысль, что давно подозревала, что что-то не так, что неспроста начались все эти отвары. Но в деревне никто на неё не смотрел как-то не так.
Такао понимающе кивнул. Он был непривычно молчалив и выглядел так, словно был где-то не здесь, а в другом месте. Видимо, не так часто в клане кто-то появлялся из детей, вот и реакция была соответствующей. За этой мыслью Мэй осознала, что приняла новость о беременности практически сразу и спокойно. Не доверять словам Такао и Сино-Одори у Мэй причин не нашлось. Хотя и были они неожиданными в первое мгновение.
Снова возвращаясь в настоящий момент, Мэй думала о том, как сказать об этом Кадзу. Он не знал о положении своей возлюбленной, но лишь потому что был на совместном задании с другим, менее известным кланом синоби. И вот-вот должен был вернуться домой, к той, кто его ждала очень-очень нетерпеливо, реагируя на каждый шорох на улице. Хотелось поделиться таким событием в их жизни. Приложив руку к ещё незаметному животу, Мэй вглядывалась в ночную тьму. Ей не спалось — буйство эмоций просто не позволяло ей лечь и спокойно заснуть. Внешне она осталась такой же, но внутри всё кипело, бурлило и рвалось наружу. Хотелось кричать от радости, но у Мэй не такое воспитание было, чтобы так поступать. Даже если очень хотелось.
— Упрямая. Не спится, — шёпот за спиной заставил Мэй испуганно обернуться и тут же радостно улыбнуться. Кадзу остался всё таким же незаметным для неё, но это ничуть не беспокоило.
Кадзу прикоснулся губами к губам Мэй, даря ей этот приветственный поцелуй. Заметил, что что-то изменилось в самой Мэй, но пока не мог понять что именно. Вроде всё как обычно — она всегда радовалась, когда он возвращался. Только в этот раз радость это была особенной что ли. Словно у Мэй было что-то такое для него, что изменит абсолютно всё. Волнительно. Наверное, впервые в жизни.
— Я ждала тебя, — ответила Мэй, смотря на Кадзу. Всё те же колючие глаза, но в глубине которых теперь плескалась бесконечная нежность к ней, гейше-кицунэ и несостоявшейся императрице. Тот самый островок безопасности, куда хотелось бы сбежать, был здесь, в деревне синоби, в доме Кадзу из клана Наито.
Снег шёл всё сильнее. Ветер выл голодным зверем. Но Мэй и Кадзу этого совершенно не замечали. Замерли, ожидая того, кто заговорит первым. Молчали, не решаясь нарушать эту интимную тишину. Один шаг и Кадзу присел перед Мэй, хватая её ладони и смотря даже не в глаза, в душу.
— Робкая. Что случилось? — Кадзу видел намного больше и понимал, что момент сейчас действительно особенный. Не мог сказать, с чем это было связано, но хотел подтолкнуть Мэй сделать первый шаг.
Вместо ответа Мэй дотронулась до руки Кадзу и переложила её на свой живот. Жест простой, но такой красноречивый и внезапно приятный, что Кадзу не сразу нашёл, что сказать. Он возвращался домой к любимой, но видимо теперь будет приходить не только к ней.
— Я жду ребёнка, Кадзу, — тихо проговорила Мэй, когда казалось, что тишина станет вечной. Радость переполняла её всю и теперь точно хотелось поделиться ею со всеми остальными. И с Кадзу в первую очередь.
— Пушистая теперь не только ты, — усмехнулся Кадзу, даже не пытаясь скрыть свои эмоции. В такой особенный момент не хотелось быть хладнокровным синоби, а показать, как сильно эта новость подействовала на него. Получалось не так, как хотелось, но в этом не было вины Кадзу.
Мэй засмеялась. Ещё очень далеко до того момента, когда на свет появится их ребёнок, но уже сейчас Кадзу был уверен в том, что он родится кицунэ. Что ж, останется только дождаться этого дня, чтобы узнать прав ли оказался Кадзу или нет.
В небольшой и тёплой комнате находились двое. Ниндзя и лиса. Для них это была долгожданная встреча — лиса призналась в том, что их больше не двое. И в глазах своего возлюбленного видела множество эмоций. Удивление, осознание, радость, любовь, счастье. Не было громких слов, но они никогда и не были для них важны. Для любящих сердец всё скрыто в мелочах — в жестах, эмоциях, действиях. И сегодняшняя ночь тому подтверждение.