1.
— И долго мы ещё… — пытается сказать что-то Форман, но быстро затыкается, уловив какую-то злость, вперемешку с испугом в глазах коллег. Те быстро прикладывают указательные пальцы к устам, шикая на него. — И долго мы ещё будем притворяться мышами? — уже намного тише, в тон Кэмерон и Чейза, продолжает он шепотом, делая глоток кофе из чашки в руках. — Не буди лихо, пока спит тихо, — изрекает Чейз, перевернув одну из страниц в папке с новым делом, найденной на столе. — Нам не нужны проблемы также, как и сонный Хаус, а поверь, разбуди мы его, проблемы он нам обеспечит. Тем более, спящим он выглядит милее. Кэмерон молча соглашается с коллегой, переведя взгляд за стеклянную перегородку в персональный кабинет начальника. Бессонная ночь, которую он провел за дежурством, попутно исследуя что-то, дала о себе знать — сейчас он спал в своем кресле около двери, и выглядел более уязвимым, чем когда пытался не выглядеть таковым, огрызаясь на всё и вся. — Нужно взглянуть на пациентку. У меня есть ещё несколько вопросов, касаемо анамнеза, — говорит девушка, поднимаясь и направляясь к двери, стараясь делать это как можно тише. Форман и Чейз переглядываются, направляясь за ней. Хаус передёргивает плечами, приоткрыв один глаз. Не обнаружив ни своей команды, ни папок, оставленных специально для них, он снова расслабляется, быстро проваливаясь в сон.2.
Кадди готова рвать и метать, пуская молнии из глаз. Никто, никто в этой больнице не видел чертового говнюка Грегори Хауса. Его нет ни в его кабинете, ни в кабинете его лучшего друга, и ни в одной ординаторской. Его нет в кафетерии в здании и за его пределами, во внутреннем дворике. Его нет ниг-де. По крайней мере там, где Кадди будет искать его в первую очередь. На ресепшене сказали, что Хаус гулял где-то по первому этажу. Догадаться не трудно, он снова спрятался в какой-то из смотровых, бессовестно протирая в ней штаны. Теперь вопрос состоит лишь в том, в какой из них мог затаиться этот трехлапый тигр. — Думаю, я видела как он входил в смотровую номер семь, — мимолетом кидает одна из медсестер, прижимая к груди папку с какими-то документами, молниеносно ретируясь к лифту. Кадди вздыхает, направляясь к указанному месту. — Хаус, вот ты г… — женщина замолкает, едва войдя внутрь. На удивление, Хаус действительно оказался здесь. Спящим. Сидя на стуле, с какой-то пробиркой в одной руке, и ручкой над открытым блокнотом в другой. Кадди тихо подошла к нему, заглядывая за плечо в блокнот. Какие-то формулы, уравнения, непонятные из-за почерка слова. Женщина удивлённо приподнимает бровь, переводя взгляд на все также спящего мужчину. Он проводил какой-то эксперимент, заснув с пробиркой в руке? Вздохнув, заведующая больницей молча и аккуратно забрала пробирку из рук Хауса, положив её рядом, и вышла из кабинета, не став будить и кричать на мужчину. Это она сделает позже, когда этот гад не будет спать из-за переутомления. Она ведь помнит, как сама заставила его работать почти целые сутки без сна, оставив на ночное дежурство, а теперь пожинает плоды. Сонный Хаус намного хуже обычного, и в профессиональном плане, и как человек. Сам же Хаус лишь вздохнул глубже, неосознанно ложась на свои же записи лицом, так и не проснувшись.3.
Дверь в палату открывается с лёгкостью, впуская в нее двух весело о чем-то щебечущих медсестер. Их болтовня не потревожит пациентов, все из них давно находятся в глубоких комах, потому можно не сдерживать смех и разговоры о новых бойфрендах, пока девушки проверяют все мониторы и показатели на них. До тех пор, пока не замечают подселенца, которому явно не место в этой палате. Узнать Грегори Хауса не так уж и сложно. Хоть большинство персонала и не видели его лично, истории о нем передаются из уст в уста, как легенды. И в каждой из них особое место отводится трости, извечному компаньону свирепого зверя больницы Принстон-Плейнсборо. Сейчас она, конечно, не бороздит просторы коридоров больницы, но прислонена к койке, словно верный пёс ожидающая своего хозяина. Девушки переглядываются, принимаясь внимательно изучать незваного гостя. Хаус спит довольно крепко, раз не проснулся от такого шума. Поджав ноги ближе к животу, он зажимает одну руку между коленями. Вторая рука спрятана под подушкой под головой. К огромному удивлению девушек, сейчас он абсолютно точно не выглядит грозным, каким бывает всегда, со слов других работников. Снова переглянувшись, девушки покидают палату, отправляясь по своим делам. Хаус вздыхает во сне, поджимая ноги ещё ближе. Устроившись поудобнее, он затихает вновь.4.
Малышка Сильвия наконец-то очнулась после правильного назначения лекарства. Кажется, сквозь пелену беспамятства она слышала, что ей назначают раствор, который точно должен помочь. В этот раз врачи сделали все правильно. Открывая глаза, она упирается взглядом в потолок. Она все ещё слишком слаба, потому ей хватает сил лишь протереть глаза после долгого сна, и повертеть головой в поисках родителей. Хоть те и обещали быть рядом с ней все время, вопреки их обещанию, в палате их не было. В коридоре их она тоже не наблюдала, как и врачей, лечащих её. Единственный посетитель, которого она все же увидела, повернув голову к окну, был мужчина. Кажется, он тоже лечил её, правда, в странной манере. Родители были в недоумении, когда он вошёл в палату вслед за людьми в халатах и вручил ей пузырек с таблетками, попросив открыть, а затем начал задавать много-много разных вопросов. Так ей пришлось рассказать, что в их домашней аптечке есть много сладких таблеток, которые она ела вместо конфет, когда мама не разрешала ей лишнюю. Правда, в этот раз, в отличие от прошлого, он не был таким активным. Не ходил туда-сюда по палате, стуча своей палкой, не размахивал ею, отчитывая родителей за невнимательность и халатность. В этот раз он спокойно спал в кресле, держа на коленях ее раскрытую детскую книжку со сказками. Из приоткрытого рта доносился тихий храп, что немного позабавило Сильвию, и та снова прикрыла глаза, мгновенно засыпая, стиснув одеяло в маленьких кулачках покрепче.5.
День медленно подходил к концу, и вечер уже накрывал город покрывалом ночи, когда Уилсон потянулся к ручке двери своего кабинета, на ходу просматривая карту очередного пациента. Текст в глазах уже двоился от усталости, но Джеймс был твердо намерен разобраться с этой картой сегодня. Кабинет встретил приятным полумраком. Единственным источником света в нем была настольная лампа. И хоть мужчина был уверен, что свет он выключал, он лишь пожал плечами, ставя карту на стол. Мало ли, вдруг на автомате перед уходом вместо того, чтобы отключить её, он наоборот, включил. Такое с ним случалось, хоть и редко, так что причин волноваться у него не было. На первый взгляд. Вторым тревожным звоночком стал его бутерброд. Точнее, только половина его. Вторая же магическим образом отсутствовала, и только крошки хлеба от нее валялись на столе. Уилсон вздохнул, прекрасно осознавая кто совершил такое вопиющее преступление. Следующая зацепка была прямо под носом, в буквальном смысле. Мусорное ведро, что ещё утром было полно лишь на половину, сейчас было набито с верхом, а вокруг валялись смятые листы, будто кто-то целился, но не попадал в цель. Вздохнув, Джеймс проследил за цепочкой из бумаг, упираясь взглядом в диван, на котором мирно спал Хаус. Зарывшись носом в бог знает откуда взявшуюся подушку (скорее всего, спер из какой-то палаты), он спал на животе, скинув одну руку вниз, касаясь пальцами пола. — Не сомневался, что его конечная будет именно в моем кабинете, — бурчит в пол голоса Джеймс, снимая плед со спинки дивана и накидывая его на тело друга, уже готовясь сесть за стол и продолжить работу, когда его внезапно аккуратно придерживают за рукав рубашки. — Он у тебя самый уютный, — сонно бурчит Грег, разлепив глаза. — Я ведь знаю, что ты не против. Джеймс вздыхает. Даже если бы он был против, ни один замок не сдержит желания Хауса пробраться к нему в кабинет. Потому он уже давно перестал пытаться, и просто вручил ему ключ, а если тот совался к нему когда он сидел за работой, просто молча позволял ему войти. Таков был Хаус, нестерпный, но любимый. Таков был Уилсон, терпеливый и любящий. — Конечно не против, — отвечает он, пригладив непослушные волосы на голове Хауса. Спорить и доказывать ему ведь бесполезно, Джеймс не хочет даже пытаться. — Посиди со мной, — просит Хаус, и Джеймс удивлённо приподнимает брови. И в очередной раз убеждается, что после сна Грег похож на кота, требующего ласки. — Наглость — второе счастье, ты знаешь? — Знаю, — отмахивается Грег, потянув Уилсона за рукав настойчивей. Джеймс всё-таки садится, и тут же чувствует, как Хаус устраивает свою голову на его коленях. — Кадди сказала, что ты спишь весь день. Ты в порядке? Не заболел? — заботливо спрашивает Уилсон, зарываясь пальцами в волосы Грега. — Это всего лишь маленькая месть ей за дежурство. Не беспокойся, завтра снова буду докучать ей и тебе, — Грег жмется ближе к Уилсону, утыкаясь носом в его живот. Джеймс вздыхает. — Поехали домой? — предлагает он. Уилсон мнется. С одной стороны, ему нужно разобраться с той картой, с которой он пришел сюда. Но с другой, он ведь и так сделал кое-что даже наперед, неужели ему нельзя немного отдохнуть? Он снова вздыхает, и устало улыбается. — С тебя ужин, — говорит он, прекрасно зная что у плиты в конечном итоге будет стоять отнюдь не Грег.БОНУС
Погода за окном не спешит радовать никого. Снова ветер метает снежное покрывало, укрывая им деревья, машины, дома. Снова черта на термометре опускается на несколько градусов ниже нуля. Больница уже почти пуста. По крайней мере так думает Кэмерон, кутаясь плотнее в свое пальто, стоя на балконе над главным холлом, ожидая коллег. Форман надевает рукавицы, а Чейз путается в собственном шарфе и попутно пытается нахлобучить шапку. Девушка вздыхает, переводя взгляд вниз, и замирает. Подошедшие к ней компаньоны делают то же самое. Уилсон спокойно идёт под руку с Хаусом, попутно о чем-то говоря, ничего сверхъестественного. Удивительно то, что он при этом беззаботно улыбается, и Хаус делает то же самое, кидая лукавые взгляды в его сторону. У самой двери они останавливаются по инициативе Уилсона, это видно по тому, как тот ненавязчиво дёргает Хауса за руку, останавливая его. Он что-то говорит, что именно не слышно из-за расстояния, и Хаус недовольно закатывает глаза. Уилсон тянет к нему руки, поправляя шарф на шее, а Грег тянет руки к его шарфу, вцепившись в концы и потянув на себя, впиваясь в губы Уилсона. Тот, кажется, абсолютно не против, охотно отвечая и улыбаясь. Отстранившись, он что-то спрашивает, а Грег лишь указывает вверх, на висящую над их головами ветку омелы, и снова целует. Уходят они лишь через минуту, крепко держась за руки. Кэмерон переводит удивленный взгляд на коллег. — С вас по двадцатке, парни. Я ведь говорила, что Уилсон слишком много терпит Хауса, чтобы быть простыми коллегами. — Признайся, ты сама не ожидала такого, — бурчит Чейз, вылавливая кошелек из недр кожаной сумки через плечо. Форман закатывает глаза, молча ища свой. — Всего лишь догадывалась, — нехотя отвечает она, когда деньги оказываются в ее руках. — Как думаете, они женаты? — спрашивает Форман, спускаясь по лестнице. — Думаю, да, — отвечает Кэмерон. — А я думаю нет. Просто соседи, — отвечает Чейз. — Спорим на ещё одну двадцатку? — хитро спрашивает Форман. — Спорим! — в один голос отвечают ему.