Шесть флагов, и ни одного красного

Джейк пнул смятую жестянку из-под энергетика. Чертова зажигалка искрила, не давая нормального огня, и соответственно не поджигая сигарету. Джейк искрил точно так же, как эта сраная зажигалка. Сегодняшний день стал просто последней каплей. Схлопотать увольнение за то, что напал на старшего по званию. Ублюдок заслуживал этого, но даже Фред говорил ему: “чувак, одно дело набить ему морду, но ты его обоссал!”. Джейк отшучивался, но черт, вылететь из полиции через двадцать лет работы, да еще и с дисциплинаркой, было таким себе заделом на спокойную старость. Джейк пока поделился только с Марком, да и то потому что никогда не умел ему врать, а еще потому что Марк был единственным во всем мире, кто его бы понял. Марк и сам едва держал свои приступы гнева в узде, но очень старался ради службы в “морских котиках”, а еще ради мамы, которая искренне думала, что сынуля в основном красиво стоит на военных парадах. Отец Марком гордился, считал примером для всех. Джейк, если честно, тоже. Получить неофициальный запрет на выезд. “Джейк, я вынужден сказать, что мы будем следить за тобой. Твою машину не выпустят из города.” Спасибо, Ларри, что предупредил, потому что Джейк и впрямь с одним рюкзаком выехал за город на автобусе. Боже, благослови Америку и большие автомобили. И людей вроде Ларри, для которых машина что инвалидное кресло, без нее не то что до Таргета за запасом пончиков на неделю, а до соседа на барбекю не доберешься. Отправиться к черту на рога. Точнее, выловить билет с рук, сесть на хвост ищущим попутчика — и приехать на гребаный фестиваль “Burning Man”, потому что туда должен заявиться его главный подозреваемый (“да какой, к черту, подозреваемый, Фред, у него руки по локоть в порошке!” — “чувак, ты слышал: с него сняли почти все обвинения.”) и четыре дня искать в рядах палаток с людьми в странной одежде. Проникнуться в итоге фестивалем. Прикольными штуками, которые шевелились и издавали звуки двадцать четыре часа в сутки, и беззаботной атмосферой, в которую сам Джейк по-честному окунался еще до Академии. Затусить с какими-то парнями в шмотках египетских фараонов – Стивен был бы в восторге и наверняка поддержал разговор с Акменрой, или как там он представился, но Стивен, как самый умный (единственный умный, если на то пошло), сидел на другом конце света и наверняка бы не оставил свою пристойную Британию ради разнузданной невадской пустыни. Джейк улыбнулся, вспоминая пересвеченную бумажную фотографию счастливого Стивена на фоне надписи “Университет Чикаго”. Позже Стивен получил степень и умотал в Старый Свет – сперва на практику в Британию, потом на раскопки в Египет, потом снова в Британию, да так и осел египтологом в Британском Археологическом Обществе. Но фото Джейк до сих пор носил в бумажнике. Зажигалка снова выдала бесполезные искры. Подойти вплотную к цели путешествия. И вместо того, чтобы взять тепленьким самого преступника и партию товара, вернуть значок и подтереться дисциплинаркой, обнаружить, что его опередили. Нет, надо отдать должное, Коринфянин работал красиво. Хорошо смотрелось даже на фотках, но вживую труп с одним выколотым и одним вырезанным глазом, валяющийся на горке аккуратно расфасованных порционных пакетиков с белым порошком, выглядел впечатляюще. И абсолютно для Джейка бесполезно. О Коринфянине слышал любой, кто имел интернет или уши. Маньяк с многолетней историей, впервые упомянутый еще в полицейских отчетах прошлого века, причем в Европе, возродился на благословенной американской земле. Убийства, понятное дело, совершал подражатель – никто не может жить больше сотни лет, да еще и убивать по дороге, а в вампиров Джейк не верил. Преподавательница, что приезжала из Академии читать лекции в очередную годовщину возрождения Коринфянина, кажется, была фанатом, во всяком случае, собирала информацию об оригинальных преступлениях и преступлениях “текущего Коринфянина” с одинаковым энтузиазмом. Коринфянин – оригинальный, ясное дело – в свое время тоже отметился в Америке, где стал своего рода вдохновителем для многих серийных убийц. У Коринфянина был стиль, он был безупречен, он так и не попался. Текущий Коринфянин полностью повторял предшественника (“это невероятно, все настолько точно, что если не знать о разрыве во времени, можно сказать, что убийства совершены одной рукой!” – Кэрри, то есть, мисс Дженкинс, изучала Коринфянина так плотно, что в отделе ходила шутка, что текущий Коринфянин это она), но было и отличие: оригинальный Коринфянин был более избирателен в жертвах, он убивал исключительно нечистых на руку капиталистов, врагов того времени. Текущий Коринфянин занимался преступниками несколько поменьше и разного рода деятельности, но главным было даже не это, а то, что среди жертв Коринфянина примерно половину составляли другие маньяки. Коринфянин расправлялся с ними таким же способом: первый удар в печень, второй, добивающий, в глаз (у некоторых жертв нож входил так глубоко, что оставлял царапину на противоположной стенке черепа), а оставшийся глаз аккуратно вырезан из глазницы и уложен либо рядом на собранные доказательства, либо, в случае с маньяками, под вырезанным на груди прозвищем убитого, как инициалы. Мисс Дженкинс, подготовившая слайды, рассказывала, что, как бы другие маньяки ни выбивались из избранного Коринфянином типажа, смысл был в ином: так Коринфянин показывал полиции, что они плохо работают. Однажды Коринфянин расправился с человеком, который издевался над двумя приемными детьми и при этом был агрессивным и держал в страхе соседей. Детей нашли запертыми в комнате, так что они не видели и не слышали ничего, а на трупе тем же ножом, которым извлекали глаз, было вырезано “watch better”. – Плохо смотрели, понимаете? Коринфянин – почти эталонный представитель странствующего маньяка организованного типа, “миссионер”... За вереницей определителей-титулов крылась основная характеристика Коринфянина: он выбирал в жертвы плохих парней, за что пользовался уважением среди людей. Среди Джейка, например. Если совсем честно, Джейк ему люто завидовал: в распоряжении у Коринфянина были не только законные методы, и, например, в случае с Гарсией Джейк оказался в проигрыше. Он помнил материалы: каждой жертве подстраивали достаточную публичность, чтобы дела не удавалось замять. Это поддерживало неугасающий интерес к Коринфянину, и, хотя убивал он не слишком часто, за годы его работы жертв было уже два десятка. Джейк не завидовал федералам, которые вели дело Коринфянина. Год за годом констатировать череду убийств, не будучи в состоянии не то, что предсказать следующую жертву, а даже сказать, в каком штате она будет, у Джейка не хватило бы терпения. Перерывы между убийствами варьировались, а значит, отследить перемещения не представлялось возможным. Вот и здесь жертва – Умберто Гарсия, под которого Джейк копал четыре года только ради того, чтобы бессильно щелкнуть зубами, когда Гарсию, приговоренного по сумме обвинений к нескольким пожизненным, выпустили через два года за хорошее поведение по ходатайству адвокатишки. Не то, чтобы Джейк был недоволен. О нет, он хотел пожать Коринфянину руку. Перед тем, как съездить ему по лицу. Он был чертовски зол. У него отобрали возможность реабилитироваться, а вдобавок он на этом якобы бесплатном фестивале с “экономикой подарков” нехреново поиздержался. Он зашвырнул хренову зажигалку подальше. За плечом послышалось чирканье. – У меня есть, чем поделиться. Джейк обернулся, срисовывая пока еще незнакомца. 36-39 лет, белый американец, рост шесть футов и два дюйма, посещает отличного стоматолога, татуировок на открытых частях тела нет, родимых пятен на открытых частях тела нет. Носит дорогие очки, хорошую одежду и слишком непрактичную для пустыни обувь. Пахнет хорошей машиной и деньгами. Джейк затянулся и отсалютовал сигаретой: – Выручил, – настроение поднялось на пару пунктов, и он даже вернул улыбку, – Джейк. – Кори, – зажигалка отправилась в карман темных брюк, а Кори заулыбался еще шире. За гомоном толпы, стремительно разносящей по соцсетям фотки новой жертвы Коринфянина, коротко вякнула полицейская сирена, требуя, чтобы дали проезд. Джейк порадовался, что не он вызвал полицию, объяснить свое присутствие тут было бы трудно. Полицейские стали теснить толпу, натягивать ленты и ловить свидетелей. В любом случае, Джейку тут было больше делать нечего. – По пиву? – Кори излучал уверенность в себе и прекрасное расположение духа. – Я угощаю. – Уже сделал фотку? – Джейк ткнул большим пальцем себе за спину, на место преступления. Кори рассмеялся. – В твиттере уже больше полусотни постов с тегом, выберу лучшую. Что ж, почему бы не отметить уменьшение числа ублюдков на свете, особенно если тебя угощает такой красавчик? *** Кори смеялся. Он вообще был веселым парнем, но по мере нарастания концентрации алкоголя в крови – а по пиву они не ограничились – Джейк залипал на Кори все дольше. Нельзя сказать, что он стеснялся своей ориентации, хотя с ней тоже был провал: на фоне гетеросексуального Марка и я-конечно-би-но-все-таки-больше-по-девушкам Стивена его предпочтения выигрышно не смотрелись. Братья знали, а родители считали, что Джейк не заводит девушку из-за профессионального риска. На самом же деле Джейк просто… Ничего не искал. Случайные перепихи, а чаще несколько любимых порно-роликов и собственные руки – этого было вполне достаточно. Но у Кори была чертовски красивая шея. Он вообще весь был хорош, и если бы Джейк мог запасть, он бы именно это и сделал. Стемнело, люди вокруг забыли о совершившемся преступлении, а может, наоборот, как раз оно заставляло их жить эту жизнь с таким наслаждением. Здесь, в отличие от Коачеллы, не было комендантского часа, и ночью происходящее не останавливалось, тут и там горели костры и прожекторы, ветер разносил цветной дым, происходили перформансы, звучала самая разная музыка, толпа легко двигалась под джем из инди, рока, дабстепа и каких-то медитативных завываний. Кори смеялся. Джейк только что рассказал ему какую-то трешовую историю про то, как у него в заборе застряла соседская собака, и Кори то запрокидывал голову, то хохотал ему куда-то в плечо, хлопая себя по колену. Он даже ночью оставался в черных очках, которые чертовски ему шли. – Ты в них что-то видишь? – невпопад поинтересовался Джейк. – Почти нихрена, но если я уберу их в карман, я точно на них сяду, а я их очень люблю, понимаешь? – Кори подробно объяснял ему все это, касаясь губами уха и крепко обхватив рукой за шею. – Пойдем, у меня палатка недалеко. Съем уровня бог, но Джейк и сам был хорош со своими собачьими историями. Технически трахаться можно было хоть прямо здесь, фестиваль был восемнадцать плюс, но наверняка в палатке были хотя бы резинки. Они потащились между рядами разнокалиберных палаток и тентов, перемежающихся просто припаркованными машинами, в которых спали – или не спали – люди. Кори подтолкнул его к небольшой палатке на одного, разложенной у… – Это что, твой? – Кори пожал плечом, но выглядел при этом до крайности довольным. – Это хренов триста второй Босс 69 года! Откуда у тебя такой?! – Джейк любил хорошие тачки и к масл-карам питал особую нежность. – В наследство достался. От деда. Джейк восхищенно провел пальцем по хромированной обводке радиатора. – Надо было сразу звать тебя показать свою машину? – Кори пошевелил бровями над очками. В палатке было тесно и душно после жаркого дня – или нет, Джейк просто взмок сам от того, как крепко у него, оказывается, стояло. Кори завалил его на спину. Что ж, иногда Джейку просто хотелось, чтобы его хорошенько поимели. Кори с удовольствием облизал его грудь – Джейк справедливо считал, что держит себя в хорошей форме – и спустился ниже. Благоразумия Джейка хватило, чтобы зафиксировать в пространстве рядом с собой сдвоенный звук разрываемой упаковки презерватива, а потом он откинул голову. Окей, ему еще ни разу не отсасывали одновременно с тем, чтобы растягивать. Джейк расслабился, пропуская еще палец в латексе, но хлопнул Кори по плечу: – Хэй, еще основное блюдо. Сколько у него не было секса? Впрочем, стало не до воспоминаний. Джейк низко коротко стонал на каждый толчок, пережимая собственный член, чтобы не кончить слишком рано. Кори двигался чертовски правильно, иногда оттягивая Джейкову ягодицу, чтобы входить глубже, и Джейк лапал его в ответ: Кори был выше, но суше, и сжимать эти жесткие мышцы так отличалось от обычного опыта, что Джейк плавился, подмахивал на каждое движение. Они в конце концов прижались лбами, оба оскалившись и почти не шевелясь, только жестко трахаясь. Джейк задвигал ладонью быстро, но все равно припоздал, и Кори после собственного оргазма еще несколько раз толкнулся, помогая Джейку дойти до разрядки. Джейк уронил руки и ноги, Кори – уронил себя рядом с Джейком. – Охренительно. – Взаимно, – Кори извлек откуда-то влажные салфетки и галантно кинул в лужу на животе Джейка несколько штук. К запахам в замкнутом пространстве палатки добавился тонкий аромат розы от салфеток. Джейк ухмыльнулся. Кори тоже ухмыльнулся, потом тихо зашипел и прокомментировал вопросительно приподнявшему голову Джейку: – Угол рта лопнул. – Что, стесняешься, что все будут видеть, что ты мне отсасывал? – подначил Джейк, и Кори засмеялся. – Ну хочешь, я завтра демонстративно буду ходить враскоряку? – К черту, – Кори расстегнул вход в палатку, не заботясь, что Джейк все еще лежал с голым задом. Потянуло сигаретами, и в губы Джейку ткнулся фильтр: Кори закурил две и угостил Джейка. – Я тебя люблю, – выдохнул Джейк. – Ты святой. Кори хмыкнул. Джейк втряхнулся в джинсы. – Я посплю у тебя? У меня нет палатки. – А где ты ночевал до этого? – У Акменры, – туда было тащиться через полкемпинга. – Что? – Парень в золотом платье фараона. – А, – Кори кивнул, понимая, о ком речь, и щедро махнул рукой, мол, добро пожаловать. Джейк отключился так, будто в сигаретах был рогипнол. *** Утро началось с того, что на палатку едва не завалился парень на ходулях. Друзья помогли ему сохранить равновесие, инцидента не случилось, но засыпать снова Джейк уже не стал – да и Кори при первых признаках надвигающейся аварии вышел из палатки и обратно не собирался. Джейк пошевелил ногами. Зад тянуло, но ничего критичного. Денек был отличный, зато обстановка поменялась, став за одну ночь фальшивой. Все пытались делать вид, что ничего не произошло, но об убийстве знал весь кемпинг, и это накладывало отпечаток. Впрочем, думал он, полоская зубы водой из пластиковой бутылки и таблеткой сухой пасты, больше играли роль копы в своих черных рубашках, таскающиеся по жаре и пристающие ко всем подряд. Джейку, наверное, пора было возвращаться. Делать тут больше было нечего, сам фестиваль интересовал его постольку поскольку. Разве что… Джейк курил в сторонке, глядя на Кори. Ему давно не попадался кто-то, так точно соответствующий его пристрастиям. У Джейка не было своего типа, но Кори потрясающе подходил ему в постели. Кто-то иной, возможно, не предположил бы, что Джейк пассив, но Кори не прогадал – и Джейк не пожалел, что все было как было. С Кори было интересно, Джейк давно не зависал ни с кем один на один – пусть и на многолюдном фесте. С дружбой дальше пятничного пива в обществе коллег у Джейка не складывалось, да и не нужно было при наличии двух братьев-близнецов, с которыми они, к тому же, поддерживали постоянную связь: чат на троих плюс регулярные звонки Стивена. Стивен звонил всем и всегда. По-хорошему, Джейк понимал, что тот скучает по семье, но, во-первых, и правда обожает свои мумии, а во-вторых, еще и влюблен в жену Марка, что делало всю ситуацию похожей на сериал. Стивен познакомился с Лейлой на стажировке в Лондоне, сразу же втюрился и сразу же оказался во френдзоне, а потом додумался познакомить с Марком… Лейла была за это очень благодарна, а в слюни пьяный пивом Стивен плакал на кровати Джейка, в десятый раз рассказывая, что любит и брата, и его девушку, и не видит выхода. Но как бы то ни было, между ними с Марком черная кошка – каким бы кудрявым и очаровательным египтологом она ни была – так и не пробежала, и Стивен, как шутил Джейк, променял живых женщин на мумифицированных мужиков. Сегодня была пятница, и Стивен не преминул позвонить Джейку. Звуки в трубке Джейк объяснил городской ярмаркой. Марк посоветовал ему не сообщать никому, пока не закончатся все судебные процедуры – может, надеялся, что Джейк каким-то образом попросит прощения и восстановится в должности. Однако о своем поступке Джейк не жалел, что, конечно же, не мешало ему умолчать о нем в разговоре со Стивеном. Джейк утоптал небольшую площадку почти до каменного состояния, когда в поле зрения появился Кори с какой-то едой в руках. Джейк махнул рукой, мол, я сейчас. – Брат звонил, – Джейк взял шуршащий пакет и пояснил, – нас трое близнецов. – Ты хочешь сказать, что где-то по этой же планете ходит еще два таких же горячих парня, как ты? – Кори поднял брови над неизменными очками. – Но-но! – возмутился Джейк. Он откусил от конверта из тортильи с неопознаваемым содержимым. – Что это? – Все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести, – загадочно прокомментировал Кори, но его конверт выглядел точно так же, и Джейк не стал задумываться, тем более, что было вкусно. Разговор спонтанно перетекал с темы на тему. Им нравилась одинаковая музыка и острая еда. Джейк даже забыл на время, что он сюда приехал совсем по другому поводу. Впрочем, разговор все же коснулся его увольнения. – Я пока никому не говорил, что выперли, – Джейк терзал зубочистку. – Что ты сделал? – Кори всегда задавал дополнительные вопросы, но ненавязчиво, словно ответ был ему любопытен, но он не хотел настаивать. – Я набил начальнику морду и… – И..? – И обоссал. Кори пару секунд безмолвно пялился на Джейка, но, поняв, что это не шутка, взорвался хохотом, морща нос и поднимая верхнюю губу. Джейк тоже прыснул. Это и правда было смешно. Боба терпеть не могли все, он не давал нормально работать, но начальству выше нравилось, как он пишет бумажки, так что избавиться от него хотя бы как от руководителя не представлялось возможным. И это можно было бы потерпеть даже еще двадцать лет, но когда на его "я не понимаю, Боб, ты на кого работаешь, на него или на полицию?" тот пожал плечами и проронил: “если тебе что-то не нравится, ты можешь пойти поплакать к своей еврейской мамочке” Джейк психанул. Он за грудки выволок Боба из-за стола и вмазал коротким справа, так что тот нелепо свалился с лесенки, ведущей в его кабинет. Джейк спустился следом. Боб валялся в нокдауне, и бить несопротивляющееся тело никак не соответствовало ярости Джейка, но гнев все же требовал выхода. Он расстегнул ширинку и в тишине среди коллег, которые не знали, прятаться им, чтобы не стать следующими, или смеяться и снимать все на телефон, достал член и очень громко нажурчал Бобу прямо на его поганое лицо. Поступок, разумеется, имел роковые последствия, но Джейк сейчас смеялся над ним вместе с Кори. Солнце неторопливо катилось через небосвод, на небе не было ни облачка, и Джейк вдруг подумал, что не жалеет даже о том, что Гарсия достался Коринфянину. Кори поинтересовался: – Какие планы после? – Никаких, – Джейк пожал плечом, – меня же выперли с работы. – Поехали со мной. – Куда? – На юг, – Кори закинул руки за голову. – А потом? – Потом повернем налево. – И что будем делать? – Кататься. Жрать. Бухать. Трахаться. – Звучит отлично! – Джейк посерьезнел, потом попытался продолжить беззаботно: – У меня осталось четыре сотни баксов наличкой. – Хм-м-м-м, я тебя покормлю. – И если я буду ласковым, то смогу кататься бесплатно? Кори расплылся в улыбке, поддерживая шутку. – Только если ласковым. – Откуда у тебя деньги? – Джейк пытливо воззрился на Кори. – Фриланс, – обтекаемо ответил тот. – Ты элитный эскорт, да? – интонации Джейка были предельно серьезны, но он откровенно веселился. – Самая дорогая шлюха на восточном побережье, – Кори показал в воздухе воображаемый слоган. – А на западном? – Там Акменра, – уверенно заявил Кори. Отсмеявшись, Джейк спросил: – И когда ты собираешься уезжать? – Завтра? – у Кори, по всей видимости, не было определенного плана. – Во сколько? – Где твои вещи? – Рюкзак у Акменры, – Джейк в этот момент потягивался, и ответ вышел глуховатым, – а больше у меня ничего нет. – А вдруг они окружили его ловушками? Заточили в саркофаг? Джейк заржал: – Я позвоню брату, он спец по Египту. – Тогда как только ты поиграешь в Индиану Джонса и вызволишь свой рюкзак. – Окей, – после паузы ответил Джейк. – Надо хотя бы телефонами обменяться. Джейк пожертвовал двадцаткой за душ: Кори, судя по запаху, делал это ежедневно, не считаясь с пыльными бурями. Днем они пошатались между арт-объектами, Джейк сделал пару фотографий. Кори смотрел с видом человека, понимающего все библейские отсылки, Джейк просто смотрел. – Тебе его не жалко? – Джейк наблюдал, как белая крыша становится бежево-пыльной под налетевшей песчаной бурей. – Зачем ты вообще приехал на Burning Man на мустанге с откидной крышей? Крыша, конечно, была закрыта, но Джейк представлял, чего будет стоить заново все отчистить и наполировать. – Потому что он у меня есть, и потому что я могу? – спросил Кори, подпихнув Джейка к палатке. Не то, чтобы Джейк думал о вечере. Или не думал о нем. Но когда они снова оказались за застегнутым входом, отсекающим их от стремительно остывающей плайи, понял, что хотел Кори до сведенных челюстей. Они целовались во все места, до которых могли дотянуться, Джейк кусался за ухом, и Кори довольно мурлыкал, прижимая его за затылок и зарываясь пальцами в кудри, которые, перестав испытывать нагрузку стрижки, расчесывания и попыток уложить, как это делал Марк, пустились во все тяжкие и завились кольцами. Места в палатке едва хватало на двоих – но тем лучше, это был лишний повод притянуть ближе, прижаться, не расплетать ноги. Джейк стащил с Кори пижонский кремовый лонгслив с принтом в виде лацканов пиджака и галстука и расстался в ответ со своей футболкой. Раздеваться полностью было лень, да и незачем: удовлетворив первое бешеное желание потрахаться вчера, сегодня они скорее ласкались, что, конечно, не мешало запустить руки друг другу в джинсы. Черт возьми, Джейк никогда не делал этого трезвым, и сейчас в некотором роде ощущение чужой нежной кожи под руками будоражило не меньше, чем чужие руки в собственном паху. Кори был вкусным в смысле поцелуев, Джейк был не фанатом лизаться, но здесь не было ни ощущения водянистости, ни вкуса алкоголя, только след мятной жвачки. И Джейк точно никогда не планировал смотреть кому-то в глаза в такой момент, но оторваться от расширенных от темноты и возбуждения зрачков Кори было невозможно даже тогда, когда почти синхронные жесткие движения все-таки заставили перевалиться через край в бездну посторгазменного опустошения. Сегодня, кстати, была очередь Джейка вытаскивать из пачки с ужасно неудобным клапаном пахнущие розой салфетки. За пределами палатки уже было промозгло холодно, особенно протираться ледяными мокрыми салфетками. Окончив экзекуцию, они оделись (Джейк снова пожалел, что куртка осталась валяться на рюкзаке, но в принципе в обнимку с Кори было достаточно тепло) и улеглись, переплетя ноги и руки. Джейк никогда ни с кем столько не целовался. Ему хотелось спать, но целоваться ему хотелось еще больше. – Я хочу вылизать тебя всего, – промурлыкал Кори ему прямо в ухо. – Но сначала помыть, – Джейк отшучивался всегда и от всего, он не был тем типом, которому были важны комплименты. – Но сначала помыть, – легко согласился Кори, все равно вылизывая Джейкову шею.