Кактус и роза не могут быть вместе

Лучи майского солнца, мягкие и успокаивающие, падали на подоконник, усыпанный листочками от недавно стоящих на нём цветов. Кудрявый мальчишка небрежно смахнул их и бросил через плечо: — Всё, Надежда Алексеевна? — Этих полил? — учительница оторвалась от проверки тетрадей, кивнула в сторону дальнего угла кабинета и, получив отрицательный ответ, нахмурилась. — Обидятся. Мальчик усмехнулся и, явно сдерживая себя от едкого замечания, двинулся к двум горшкам. — Да разве цветы обижаются? Они ничего не чувствуют. — Цветы — это особенные существа, — улыбаясь краешком губ, заметила Надежда Алексеевна. — Они чувствуют, слышат и даже разговаривают. Но на своём, цветочном. Кудряш подавил смешок. Нет, учителем русского и литературы он никогда не будет. У них вон какие тараканы в голове, с цветами разговаривают, после уроков кабинет убирать заставляют. Сплошное сумасшествие. — А чего смеёшься? — учительница с иронией в голосе продолжила: — Знаешь, Андрей, большая любовь начинается с маленькой. С любви к беззащитным, хрупким существам. Животные, растения кажутся никчёмными в сравнении с нами, великими творцами, а ведь на самом деле наш мир, и всё ещё живущее в нём добро, существует благодаря им. Нужно научится понимать их. Это легко, если оживить в себе светлые качества. А насчёт цветов, — она склонила голову к плечу и, глядя на Андрея задумчивыми, даже печальными, глазами, произнесла: — Иногда они лучше, чем некоторые люди. Мальчик замер с лейкой в руках. В юной душе что-то шевельнулось, и он смущённо отвёл взгляд. — Ну… Может, вы и правы. Зазвучавшая в наступившей тишине мелодия звонка вывела Надежду Алексеевну из собственных размышлений, и она, слегка вздрогнув, потянулась к телефону. — Да? Хорошо, быстренько спущусь сейчас. Она отложила телефон и обратилась к Андрею. — Андрюш, полей до конца цветочки и подожди меня. Я ненадолго, потом вместе составим. Когда учительница удалилась, Андрей наклонился над цветами, внимательно рассматривая каждое. Надежда Алексеевна как-то упоминала о том, что кактус ей подарили пару лет назад, когда она выпустила свой любимый класс. Не то чтобы самый, но иногда на уроках она говорила, что в нём было много мотивированных учеников, а потом что-то произошло, и количество этих самых мотивированных уменьшилось в два раза. Андрей думал, что Надежда Алексеевна преувеличивает. Хотя, возможно, когда-то такое произойдёт и с их классом. Но Андрей даже не размышлял об этом. Зачем думать о плохом, когда всё хорошо? Насколько он колюч? Мальчик дотронулся до игл и тут же отдёрнул руку. Достаточно. Роза возвышалась рядом с ним. Величественная и статная. Надежде Алексеевне подарили её на день рождения, и она была в восторге. Андрей всерьёз засмотрелся на цветок. Красивая, изысканная, она была недостойна стоять в пыльном углу. Ему захотелось поскорее переставить горшок на самое видное место, чтобы лучи освещали нежные, бархатные лепестки, и все смотрели только на неё. Свежий запах розы поманил к себе, и Андрей наклонился к ней, улавливая сладковатые нотки. Ну и кому она может не нравится? Он подумал, что со стороны это выглядело странно, но ему хватило впечатлений от произнесённых учительницей слов для того, чтобы ощутить приятное чувство где-то в районе сердца. Оно постепенно разливалось в груди, может, это душа оживила те светлые чувства? Когда Андрей выпрямился, послышался шёпот. Сквозняк? Но окно закрыто. Мальчик напряг слух, стараясь определить источник непонятного шуршания. — Роза… Ему не могло показаться! Кто-то отчётливо произнёс слово «роза». Он испуганно огляделся и замер. — Роза… Знаешь, а ты мне нравишься. Шепоток разлетался по кабинету. Андрей приблизился к кактусу и оцепенел, шокировано раскрыв рот. — Ты непохожа на других. Я видел много цветов, но такую, как ты, впервые. А ещё у тебя тоже есть шипы. Мы похожи. — Нет, кактус. Ты льстишь мне, — теперь звук доносился со стороны розы, но интонация у него была совсем другой. — Я не хочу говорить с тобой. — Я всегда искренен с тем, кто мне дорог. Почему ты не хочешь говорить со мной? — Потому что ты… Ты не должен стоять возле меня, понимаешь? Ты же видел меня, — в еле уловимом звуке промелькнуло раздражение. — То есть для тебя важна внешность? Мои шипы? — Ну, да. Ты и сам понимаешь. — Но у нас… У нас одинаковые шипы! — отчаянное восклицание заставило Андрея отшатнуться. — Нет, кактус, — роза продолжала твёрдо, с нотками высокомерия в голосе преподавать урок. — Это чистая случайность. Всё зависит от того, как ты преподносишь их. Можно выглядеть неприступной и загадочной, как я, а можно заурядным и обыденным, как ты. — Но… Но у других цветов тоже есть недостатки! Неужели я настолько уродливый? Андрей шмыгнул носом. Ему захотелось обнять кактус, если бы он был не колючий, и пожалеть. Зачем роза так грубо выразилась? Мальчик не мог поверить в то, что даже цветы бывают вредными. — Не совсем. Просто нужно найти себе такую… — роза задумалась. — На одном с тобой уровне. — Даже если ты на десять уровней выше меня, я смирюсь, — казалось, эти слова кактус произнёс на последнем издыхании. — Потому что мне нужна только ты. И вдруг… Осталось совсем мало времени? Андрею показалось, что по классу пронёсся тяжёлый, полный боли вздох. А затем он увидел лепесток рядом с розой, словно упавшую с ресниц слезу. — А мне много и не надо. Мальчик зажал рот и выронил лейку. Слёзы подступили к горлу, удушающие и сдавливающие. Нет, всё это просто сон! Всё это не может быть правдой! Таких совпадений не бывает! Не бывает! — Андрей? Наваждение прекратилось так же резко, как и началось. Андрей обернулся, часто дыша и хлопая глазами. — В-всё нормально… Просто иногда на пыль аллергия… Они вместе с Надеждой Алексеевной начали возвращать цветы на подоконник, и, когда Андрей по очереди переносил кактус и розу, звуков уже не было. Они вместе уходили домой, тогда Андрей признался, что ему понравилось ухаживать за цветами, и учительница пообещала подарить ему в конце года кого-нибудь из её многочисленной коллекции. Но, вернувшись домой, в его сознание вонзилась мысль про единственно важную розу — Катю из 6 «Б». Её надменные взгляды, высоко поднятая голова и насмешка вместо милой улыбки пронеслись перед глазами, словно кадры из мультфильма. Абсолютно убийственного для мальчишеской невинной души. Андрей почувствовал себя кактусом. «И вдруг… Осталось совсем мало времени?» И ему показалось, что он принял самое смелое решение в своей жизни. На следующий день Андрей столкнулся с Катей, выносящей остатки розы из кабинета русского и литературы. Он сжался, отошёл чуть в сторону, проводил напряжённым взглядом красные лепестки в её руках. — Так быстро завяла, — равнодушно произнесла она. — А ты… Катя поправила прядь и глянула на Андрея как обычно, снизу вверх. — Чего тебе? — Кать… А ты мне нравишься, — он заставил себя поднять голову и столкнуться с холодом её голубых глаз. — Чего? — Катя засмеялась так звонко, что в ушах Андрея зазвенело. — Ты себя-то видел в зеркале? Не позорься. Кровь прилила к щекам, глаза предательски защипали, и Андрей, стиснув зубы, отвернулся и зашагал прочь, стараясь не обращать внимания на раздававшиеся сзади смешки. Теперь стало ясно как дважды два — роза и кактус не могут быть вместе. Больше никаких роз в его жизни.