Зимняя сигарета

      Зимний вечер перед 31 декабря теплотой и атмосферой не грел — от снега так и шёл холод, а ветер трепал голубоватые волосы, и делал щеки с руками розоватыми. Илье захотелось выйти на улицу, чтобы покурить, ведь на балконе стоять и смотреть на всю морозную картину не так интересно. Действительно — мало ведь он задницу в квартире морозил, нужно ещё и на улице с сигарой в руке дополнить. Чуть позже вышел и Даня, параллельно зажигая свою сигарету. Слегка поёжившись от прохлады, он затянул дым, выпуская его одновременно с паром, который шёл из-за теплоты рта. Пряча по второй руке в карманы, они молча выкуривали не самые дешёвые способы убить свои лёгкие. Коряков всё хмурился стоял, смотрел на снег, а Кашин расслабленно на него поглядывал. Удержав сигарету в зубах, он набрал голыми руками снега, сделав из него шар, и отошёл подальше, чтобы снежок прилетел с более далёкого расстояния. Мазеллов атаки не ожидал, поэтому немного закашлялся от дыма. —Ты чё, ахуел?— не злобной интонацией произнёс Илья —А чего ебальник кислый такой?— бубнил ДК, продолжая держать сигарету зубами, и лепя очередной снежок       Илья тоже взял свою сигарету в зубы, готовясь нападать в ответ. На отсутствие перчаток уже было плевать — у них шла жестокая борьба, тут явно не до какой-то ткани на руках. Они закидывали друг друга кучей снега, не хватало для этого зрелища только ликующих трибун, болеющих за своего фаворита. Снег летит в левую сторону, теперь в правую, вот он под углом полетел, и пошёл запрещённый приём — Кашин напропалую полетел на Корякова, сбивая его в кучу снега, и падая на него сверху. Свою сигарету он потерял где-то в снегу, поэтому у Мазеллова почти потушенную поспешно украл и затянул. —Я победил,— довольно выдыхая проговорил ДК —Пиздёж, ты читер ебаный! Сигару ещё и спиздил.       Даня вдыхает дым и приближается к губам Мазеллова. Весь табачный затяг попал в рот, поэтому, когда Кашин отдалился, Илья смог выдохнуть остатки дыма. Сам он не ожидал подобного приёма, но зато покурить смог ещё. ДК тушит еле живой бычок, и кидает в сторону — пока не до поисков мусорных баков. Мазеллов пытается пальцами двигать, но из-за холода они практически не ощущаются, поэтому он расстёгивает куртку Дани и засовывает туда руки, обвивая его спину. —Если бы не снежки твои, то они бы так не мёрзли, поэтому грей теперь.       Кашин плечами пожимает, берёт в ладони руки Ильи и дует, чтобы тёплый воздух на них попадал. А Коряков смотрит на это, как заворожённый, забыл, что вообще лежит до сих пор на холодном снегу. Но снег уже даже не ощущается — внутри становится тепло-тепло, благодаря чему небольшого количества дыхания ДК хватает, чтобы согреться полностью. Даня встаёт, и тянет на себя Мазеллова, чтобы помочь встать. —Лучше не сидеть долго на снегу — яйца отморозим. Теплее рукам стало?       Илья глазами хлопает, пытается прийти в себя. Он трясёт головой, и с мыслями всё же сходится. —А, да... Да, теплее.       Самого Кашина немного потряхивает от холода, но он обратно засовывает ладони Корякова под свою куртку, и льнёт к губам. Рука красная в волосы забирается, перебирает их. Мазеллов жмёт кофту его, прижимаясь ближе. И ДК от холода дрожать перестаёт, тепло становится двоим. Ночь скрывает их, а фонарь около подъезда нормально осветить их и не сможет. Да и кому какое дело кто там у подъезда целуется — наверняка очередные подростки с играющими гормонами. У Ильи с Даней гормоны не играли, но друг без друга они так же не могли. Губы Кашина отдаляются, он с многозначительной ухмылкой смотрит на Корякова, и головой в сторону двери машет. Мазеллов его руку хватает и сам тянет ко входу. Ключ от подъезда ловко находится, буквально они заходят в него, как Даня вновь липнет с поцелуями, прижимая Илью к стенке. Тот руками шею обнимает, мокро отвечает на поцелуй, во рту сплошной вкус табака, но ни у кого это отвращение не вызывает. Кашин приподнимает ноги Корякова, придерживает руками на уровне бёдер, Мазеллов отдаляется. —В подъезде меня выебать собрался, как подростка-наркошу?— с улыбкой глядит, голову вбок наклоняет       Ноги ДК отпускает, они, переступая через ступень, быстро добрались до своей квартиры. Илья проходит первый, и только успевает в спешке скинуть ботинки с ног, как его подхватывают на руки обратно. Они оба предвкушали, оба жаждали, оба скучали. В основном их попытки воссоединиться кто-то, да прерывал, поэтому всё завершалось буквально на моменте, когда они только начинали разогреваться поцелуями. В этот раз оба надеялись, что никому не захочется начать прозвон по поводу нового года, как только на часах стукнет 00:00, а в календаре маякнёт 31 число. Куртки валяются где-то на полу, Даня стягивает свою кофту, следом кофту Ильи, и одаривает поцелуями всё его тело. Коряков зарывается пальцами в рыжие волосы, второй рукой гладит спину, и, готов поклясться, что от этих поцелуев готов начать мурчать, как бы ему самому не было позорно от этих мыслей. На шее появляются алые засосы, во время образования которых Мазеллов слегка шипел. По паху поверх штанов проводят пальцами, Илья мычит, на прелюдия все уже готов свой хуй класть — пока такую интимную атмосферу никто не испортил, нужно сразу действовать. —Дань, я тебя прошу, просто расстяни меня и трахай уже.       Коряков ладони на лицо кладёт, действия следующие предугадывает по ощущениям. Внутрь проходит первый палец со смазкой, холодный, по телу проходят мурашки. Кашин гладит талию, мурашек ещё больше. Появляется второй палец, Мазеллов прикусывает кулак, дабы не издать звук. От уже каких-то продвижений и возможного удачного секса он хотел летать. Внутри ощущается три пальца, Илья бубнит имя ДК, пока тот двигает рукой. В анусе пустеет, слышно шелест презерватива. Коряков приоткрывает глаза, чтобы самому увидеть этот долгожданный момент — самому не верилось, что всё действительно происходит вживую. Он предвкушал момент входа, и, когда Даня постепенно вошёл, Мазеллову хотелось плакать от счастья. Кашин начинает постепенно двигаться, наклоняясь к нему, чтобы целовать. Первый толчок, Илья стонет в губы, и сквозь всю эйфорию не сразу понимает, что играет музыка — музыка, которая стоит у него на звонке телефона. Глаз Корякова дёргается, ДК подаёт ему телефон, а Мазеллов устало трёт глаза. —Здарова, Тох!       Даня держит член около входа, ожидает завершения разговора, стукая по коленям Ильи. —Я чего звоню — я просто не знаю когда мы встретиться сможем, а мне надо подарок тебе отдать, Дане ещё. Я не разбудил тебя, кстати? —Да нет-нет, я не сплю.       Кашин приподнимает брови — фраза про сон могла спасти от лишнего разговора, который, на крайний случай, произошел бы на следующий день. Ждать придётся долго, даже очень, поэтому, смотря на серьёзного Корякова, слушающего слова Антона, он вошёл полностью. Мазеллов слегка прокричал, но сразу накрыл рот рукой. Татыржа резко перестал говорить. —Всё хорошо? Ты не умираешь там? Он умирает. От стыда. —Нет, всё хорошо, просто ударился,— подавленно произносит Мазеллов       Антон внимание этому не придаёт, продолжает говорить, а Кашин же продолжает двигаться. Илья жалобно брови сгибает, еле телефон держит, а ДК вновь губы целует, как изначально было. Коряков толком Татыржу не слушает, в ушах шум, хочется сильно кричать. Даня бёдра гладит, губы Мазеллову покусывает. Антон задаёт вопрос, на который ответа не получает. —Илюх? Алло? —Я тебе потом перезвоню, хорошо? Всё, пока!— спешно говорит Илья, и, не дожидаясь ответа, отключает звонок, —Долбаёб! Я этот крик буду вспоминать в кошмарах!       Коряков хватается за спину Кашина, еле произнося эти слова. ДК забавляется от ситуации, темп ускоряет, а Мазеллов начинает судорожно дышать, ногтями лопатки Дани царапать. —Зато ведь теперь нас не отвлекут точно,— отдаляясь от губ, произносит Кашин, после чего начинает целовать подбородок, щёки       Илья вот-вот потеряет сознание — как долго он ждал этого. ДК темп держит быстрый, целует и целует, а Коряков стоны с произношением имени Дани смешивает. Кончает с выкриком, моментально расслабляясь. Кашин следом изливается в презерватив, и падает рядом. Убирает использованную контрацепцию, и кладёт на стол. Они лежат, смотрят друг на друга, и улыбаются. —Я тебя люблю, Дань. —Я тебя тоже, Илья,— целует в лоб,— я тоже       Вновь телефонный звонок Илье, на экране высвечивается Стинт. —Да блять.