Чудеса случаются

Стив выглядывает в окно и, не разглядев там ничего, кроме метели, поджимает губы, возвращаясь к горящему камину. Погода будто сошла с ума: ветер хлещет по лицу, стоит только неосмотрительно высунуться из дома, как тысячи микроскопических колючек впиваются в незащищенную кожу; снег спускается огромными пушистыми хлопьями, что было бы безумно красиво, не будь настолько холодно, что к концу путешествия каждая легкая снежинка превращается в ледышку. Стив хмыкает, вспоминая кличку, которую Тони дал ему, но тут же внутри закипает злость. Отправил его хрен пойми куда! Миссия, чтоб ее, а у Тони Паучок в беде, он не может. Так что завершив одиночку за несколько дней Стив уже было собрался обратно, желая успеть к новому году, как раздражающий голос в трубке нараспев предупредил, что из-за погодных условий выбраться из этого места не получится, но «Вы не волнуйтесь, совсем скоро погода улучшится и вы сможете попасть домой!». Разговор состоялся неделю назад. Теперь Стив безвылазно сидит в охотничьем домике, поедает консервы и греется у камина. Даже его сумасшедшего нрава хватило только на то, чтобы выйти за порог, пройти несколько тяжёлых шагов сквозь ветер и вернуться обратно. — Черт-те что, а не погода! — он тяжело опускается в кресло с шумным выдохом и смотрит на огонь, в котором то и дело вырисовываются живые картинки. То лесной народец пляшет в тени деревьев, то красивая русалка поправляет волосы, сидя на дереве. Откуда в его мозгу такой бред, Стив и сам затрудняется ответить. Но стоит только моргнуть, как видение исчезает, что наводит на мысли о помешательстве. Внезапно сквозь завывания ветра слышится какой-то звук. Стив напрягается, вслушивается, впиваясь руками в подлокотники кресла-качалки (другого тут не нашлось) и приподнимаясь. Звук повторяется и Стиву кажется, что он похож на… Мяуканье? В такую погоду? Звук становится ближе и острым слухом действительно получается расслышать жалобное мяуканье, едва слышное, из последних сил. Стив подрывается с места и, забив на погоду за окном, рывком открывает дверь, впуская в дом вихры снега, который, подгоняемый ветром, пытается залететь как можно дальше, но тут же тает от горячего воздуха. Стив всматривается в белую пелену перед собой, жмурясь от льдинок, что так и норовят залететь в глаза, и не различает ничего. Он стоит неподвижно несколько минут, прежде чем среди сумасшествия природы замечает какой-то силуэт. Отнюдь не котенка. — Что за… — Стив не успевает договорить, как силуэт, подобно тем же наглым снежинкам, пытается влететь в дом, но впечатывается в Стива и медленно оседает. Роджерс подхватывает его на автомате и не находит ничего лучшего, как затащить в дом и уложить на мягкую шкуру медведя на полу. Возвращается, чтобы закрыть плотно дверь, не собираясь больше никого впускать, и только тогда понимает, что продрог. Даже сыворотка оказалась бессильна против этой погоды. — Ну давай, посмотрим, кого тут занесло. Стив вздыхает и разглядывает незнакомца, приседает на корточки, чтобы убрать мокрую прядь с лица, и замирает, замечая спрятанные под волосами уши. Настоящие котячьи уши. — Охуеть, — вырывается совсем невольно, но Стив слишком ошеломлён, чтобы следить за своей речью. Он осторожно трогает одно ухо и тут же слышит шипение. — Тихо, тихо. Не трогаю я тебя. Серые глазищи смотрят из-под ресниц, весь незнакомец напряжён и готов вот-вот прыгнуть или начать обороняться. Стив медленно поднимает руки, показывая, что ничего не держит и не собирается причинять вред, а затем мягко протягивает одну руку вперёд, позволяя ее обнюхать и надеясь на то, что его не попытаются укусить. Человек (кот?!), не отрывая прямого взгляда, приближается и действительно обнюхивает руку, зачем-то коротко лижет языком и Стив пораженно дёргается, почти заваливаясь на спину. Он не уверен, что это неизвестное существо будет понимать хоть что-то из его речи, но пытается объяснить свои действия, смирившись с тем, что новый год будет встречать в обществе мутанта. — Сейчас я дам тебе что-нибудь поесть. Не знаю, воспринимаешь ли ты нормальную еду, но ничего… Кошачьего у меня нет. А потом надо тебя искупать и согреть… — Можно и обычную еду, тушёнку я тоже люблю, — хриплый голос разрывает тишину и Стив замолкает. Он не ожидал ничего: ни осознанности в этом существе, ни такой реакции на мягкий, мурлычащий голос, что отдается мурашками по позвоночнику. — Но купаться — нет! Стиву хочется смеяться от комичности ситуации и того, что это вообще происходит с ним. — Придется, иначе отправлю назад на улицу. Поднимайся, раз уж ты понимаешь мою речь, — он сам уже бодро двигается в сторону кухни, оставляя гостя на полу. Спустя минуту он уворачивается и берет в захват наглого кошака, который решил напасть со спины, и сжимает его руку за спиной, обхватив ладонью шею. — Если ты собираешься нападать, я с тобой играть не буду. Тот возмущённо фырчит, невероятным образом выворачивается из захвата и залезает на спину Стива, сжимая уже его шею горячими… Нет, горячей и холодной ладонью. Стив не собирается спрашивать, что с ним произошло и как жизнь помотала. Его просто хочется больше никому не давать в обиду, и почему это жгучее желание внутри так сильно разрастается, он и сам не знает. — Попробуй угнаться за кошкой, человек. — Стив. Порывы придушить прекращаются и слышится только шумное дыхание. — Что? — Меня зовут Стив. Обычно тот, кто так обхватывает меня ногами, знает мое имя. В ответ на это только фыркают и слезают со спины. Гость плавной, поистине кошачьей походкой направляется к столу, слегка прихрамывая, и Стив берет это на заметку. — Баки, — произносит это недоразумение, усаживаясь на стул, и смотрит так пронзительно, что, кажется, внутри все переворачивает. Стив первым отводит взгляд и достает несколько банок тушёнки, открывает и уже собирается просто кинуть в тарелку, но тут незнакомец — Баки — резко останавливает. — Нет! Потуши. — Тушить тушёнку? — в голос Стив старается не впустить ни грамма скепсиса и дальше молча достает сковородку, скидывает туда содержимое банок и включает огонь. Хорошо хоть его нору облепили техникой, как надо. И даже в такую непогоду все работало, спасибо Старку. Параллельно на плиту отправляется кастрюля с водой, в которой вскоре оказываются спагетти — Стив решил, что и сам не отказался бы от позднего ужина. Баки сидит тихо и только пристально наблюдает: Роджерс ощущает на себе его взгляд, когда передвигается по кухне, заваривая чай, процеживая макароны и накидывая просто огромные порции в тарелки. Ставит одну перед Баки и тот бросается на еду, будто не ел последние несколько дней. Впрочем, может так и было. Тарелка пустеет в считанные минуты и Стив предлагает добавку, тут же получая в ответ горящий взгляд стальных глаз с увеличившимся зрачками от удовольствия. В ванной Стива ожидает очередной сюрприз — недовольно мечущийся из стороны в сторону черный пушистый хвост. Который сейчас совсем уж не пушистый, но будет таким после всех водных процедур. Искупать Баки, очевидно, было худшей из идей Роджерса. Приходится отводить взгляд от определенных частей тела, которые Баки, засранец, будто специально выставляет напоказ. Он гнется в руках, то шипит недовольно, то мурлычет, подставляясь под прикосновения, и Стив сходит с ума. Он достает фен и высушивает аккуратно волосы укутанного в огромное полотенце Баки, осторожно направляет потоки теплого воздуха на подрагивающие уши, и сам удивляется смирности гостя. До того времени, как приходит очередь хвоста. Потому что Баки скалится и не позволяет прикоснуться, хотя до этого любезно разрешил его вымыть. — Баки! — восклицает Стив в очередной раз, останавливаясь посреди коридора. Он и сам не понимает, почему бегает за странным котом по дому, упрашивая высушить хвост. Почему переживает, чтобы тот не заболел, зачем вообще, черт возьми, подготовил аптечку, чтобы осмотреть явно раненную ногу. — Похуй. Роджерс разворачивается и уходит в спальню, снимает мокрую одежду, аккуратно складывает стопочкой, прежде чем отнести в ванную, и достает сухую. Он чувствует на себе пронзительный взгляд, но не поворачивается. Методично расправляет кровать и слышит копошение за спиной. — Можно мне спать с тобой? — слишком тихий и расстроенный голос заставляет вздрогнуть, но он остаётся непоколебим. — Нет. — А если посушим хвост? — в голос проскальзывают недовольные нотки, от чего Стив усмехается и поворачивается к Баки. — Тогда можно. Баки фырчит и уходит из комнаты, чтобы спустя минуту вернуться с феном и устроиться на кровати, спиной к Роджерсу. Тот мотает головой, улыбаясь совершенно по-дурацки, и садится на ковер у кровати, все также осторожно принимаясь высушивать хвост, который действительно становится мягким и пушистым. Стив не успевает себя остановить, прежде чем обхватить его у основания и провести до самого кончика. Сверху слышится сдавленный тихий стон и Роджерс буквально подпрыгивает на ноги, кляня себя на чем свет стоит. — Так теперь мне можно спать с тобой? — Баки звучит чуть хрипло, но вполне спокойно, и Стив радуется, что этим необдуманным действием не вызвал обиду или злость. Почему-то это было важно. — Да. Да, Баки, можно, — Роджерс старается говорить мягко, не выдать своих внутренних переживаний. Он обходит кровать по кругу и ложится с другой стороны, оставляя достаточно места для Баки. Но тот вдруг подползает на четвереньках ближе и скручивается в клубок под боком Стива, однозначно давая понять, что отказывается спать по-другому. — Спокойной ночи. Стив укрывает их одеялом и сам не замечает, как быстро проваливается в сон. Утром его ждёт очередной сюрприз в виде украшенного дома и даже небольшой, пока ещё голой, ёлки в гостиной. Баки на кухне попивает горячий чай, а вторая кружка пригласительно источает пар, дожидаясь Стива. — Где ты достал ёлку? — Роджерс усаживается за стол напротив и притягивает кружку к себе, вдыхая ароматный запах. Он вспоминает о запасах шоколадного печенья, которое он почти не ест, и решает что в канун нового года можно уступить правилам и съесть на завтрак сладкое. За окном все ещё творится нечто страшное и Стиву сложно представить, что ради ёлки его гость полез бы на улицу в такую погоду. — Считай это новогодним чудом, — Баки фырчит, потягивая медленно чай и наблюдая за тем, как Стив поднимается и достает печенье. От вида сладости глаза Баки загораются и он тянет к себе сразу несколько упаковок, с удовольствием разворачивая. — Ты тоже умеешь удивить, а? Я думал праздновать мы будем с тушёнкой. — А так и будет. Это весь запас печенья, что у меня был, — Стив смеётся, замечая, как понуро опускаются уши и пушится хвост, и протягивает руку, чтобы потрепать по волосам. Оба замирают на несколько мгновений, пока Роджерс не краснеет и не убирает руку. Они делают вид, что ничего не было, и продолжают свой завтрак. Когда у тебя в запасе все время и спешить никуда не надо, найти занятие оказывается довольно сложно. Все эти дни Стив не находил ничего лучше, чем просто передвигаться по дому, выглядывать из окна и смотреть на огонь в камине. Время тянулось медленно. Сейчас же Баки, по всей видимости, не собирается позволять ему скучать. — Давай ёлку нарядим? — и такой взгляд, что у Стива не получилось бы отказаться, даже если б он этого захотел. Он вспоминает, что видел старые новогодние игрушки в кладовке, которыми в последний раз пользовались бог весть когда. Отряхнув коробку от паутины, Стив приносит ее в гостиную и ставит на пол, чтобы не испачкать шкуру. Баки садится рядом, подобрав под себя ноги, и с восхищением, бережно вытаскивает игрушки одну за другой. Здесь находится все: яркая красная звезда на верхушку ёлки, цветные сосульки, круглые шары, на которых кое-где уже стёрлась краска и рисунок потерял свою детализированность. На дне коробки находится гирлянда и Стив не уверен, что она будет работать спустя столько времени, но Баки уже с энтузиазмом разматывает ее, так что остаётся надеяться, что он не разочаруется. Роджерс достает телефон, связь на котором не ловит уже дня два, и находит в своем плейлисте затерявшиеся рождественские песни. Под тихо играющую песню они украшают ёлку, передают друг другу игрушки; Баки смеётся, когда Стив неуклюже роняет одну из сосулек и та разбивается в дребезги. Он отправляет Роджерса за веником и заявляет, что больше игрушки ему не доверит. Стив и сам не заметил, как за этот день Баки вписался в его жизнь, будто всегда в ней был. Они легко общаются, уши Баки всегда возбуждённо подрагивают и Стив уверен, что от восторга. Когда он ест печенье или украшает ёлку. Когда смотрит на Роджерса. Когда садится под бок и жмется всем телом. Стиву нравится наблюдать за ним, смотреть, как изредка дёргается хвост, как то и дело оплетает ногу хозяина или бодренько торчит вверх. Роджерс не знает, стоит ли привыкать к этому, продлиться ли это долго, но решает взять от судьбы все. Ещё ни с кем ему не было настолько комфортно, как с этим ушастым чудом. Пусть у них в запасе всего лишь несколько дней, он насладится ими сполна. — Смотри, гирлянда работает! А ты говорил, что не будет, — Баки фырчит и почти пританцовывает у ёлки, и Стив признает свое поражение. — Хорошо, хорошо, я был неправ! — он фыркает в ответ и смеётся с насупленного выражения лица Баки. — Пойдем приготовим гооору тушёнки, и можно будет считать подготовку к празднику законченной. Стив не собирается останавливаться на мысли, что из уставшего, настороженного кота Баки за ночь превратился в наглого кошару и ведёт себя как хозяин. Стиву нравится и он, будто привязанный, следует за Баки на кухню. Некоторое время они тратят на готовку, повторяя вчерашний ужин, заваривают тот же вкуснейший чай и кладут тарелки прямо на пол, рядом с ёлкой, усаживаясь на пушистую и теплую шкуру. За окном все ещё сходит с ума погода, но у них внутри тепло и уютно. — Знаешь, это будет лучший новый год, который я встречаю не один, — нисколько не кривя душой признается Стив, глядя на то, как мигают разноцветные огни в сгущающихся сумерках. — Это будет первый новый год, который я встречаю с кем-то, — выдает Баки и Стив резко поворачивает к нему голову. В свете гирлянды невозможно понять, что именно за выражение блуждает на его лице, но тут Баки поворачивается к нему и широко улыбается. — Потанцуем? И Стив снова не хочет отказать, потому поднимается и галантно протягивает руку. Баки принимает помощь и плавно поднимается. От раны, обработанной утром, кажется, не осталось и следа, потому что он больше не хромает, а Стив не спрашивает. У него самого столько секретов, что рассказать их вот так просто не получится. Они кружат по комнате в неровном свете гирлянд без музыки, вслушиваясь только в собственное биение сердца. — Знаешь… — тихим шепотом, почти неслышно, произносит Баки, и его бы действительно не услышали, если б не улучшенный слух. — Я твой подарок на новый год. Баки замолкает и Стив чувствует, как все его тело напрягается. Он готов спорить на что угодно, что черный хвост сейчас нервно рассекает воздух, как бы Баки не старался его удержать на месте. Это умиляет. Кто бы не сделал для него этот подарок, всунув буквально Баки в его руки, он сделал им обоим огромное одолжение. Что бы это не значило для них в будущем. — У меня, оказывается, самый лучший подарок. В ответ Баки расслабляется и краснеет. Стив видит это так хорошо, прежде чем наклониться вперёд и легко коснуться губами чужих. Секунду ничего не происходит, а потом хвост оплетает талию Роджерса и мягкие губы приоткрываются, Баки проводит юрким языком по губам Стива и проникает в рот, углубляя поцелуй. Этот год обещает принести много сюрпризов, но главный и самый важный Стив уже получил. И не собирается теперь его отдавать.