***
Обычная дождливая осень, опять начинается неделя сурка. В семь подъем, а дальше работа, работа и работа. Обычный принцип второго клона — Куромаку. Встав с теплой постели и перед тем как одеть очки, Куромаку протер глаза. Будем перемещаться из комнаты в комнату быстро, как и делал это клон в очках. Быстро умывшись, горький кофе с утра и идти под дождем до места работы стало обычаем.***
— Куромаку, мог бы эти бумаги подписать? Николь попросила. — Николь? — шёпотом сказал Куромаку, а сердце будто вздрогнуло на секунду. — Ой, не Николь, а Мария... Сестра просто попугая Николь назвала, и все время теперь путаю... — А, хорошо, — снаружи как сталь, а внутри буря, а сердце так и вздрагивает при родном имени. И так каждый раз, где только он бы не услышал имя Николь, даже если его произносили шёпотом, его сердце вздрагивало каждый раз. И в один из вечеров выходных наш герой вспомнил про несколько вещей.***
— Господи, как она умудрилась подсесть на романы? Ужас... Говорил Куромаку пока искал листочек и ручку. — Как она там сказала? "Если имя твое даже шёпотом произнесут, вздрогнет сердце мое"? Ладно, так и напишу. И на белой бумажке теперь красовались синие чернила. Положив листочек туда, где есть запасные очки Николь, Куромаку забыл про этот ящик вовсе.***
Стоя перед этим ящиком, Куромаку боялся его открывать. Просто боялся и всё. Но, переборов себя, он открыл старый ящик. Всё как прежде, круглые очки и записка. Взяв в холодные руки бумажку тот прочел: — "Если имя твое даже шепотом произнесут, вздрогнет сердце моё". — И вправду, Николь, ты была права...***
"Цветы для всех!" красовалась яркая вывеска. Он зашел в помещение, и раздался характерный звук колокольчиков. — Здравствуйте! Что бы вы хотели купить? — Мне два нарцисса, пожалуйста.