Время, когда все мечты сбываются

      Обыкновенно небо над округом тёмное, как смоль, ведь и без того редкие фонари горят довольно тускло. Они стоят скорее для водителей, что пытаются как можно скорее уехать из города, узнав о нём много жуткого, нежели для пешеходов и отчаянных людей, не страшащихся ничего. Но сегодня на улицах было светло, словно днём, а небо стало, как бы то смешно не звучало, серо-буро-малиновым, но никак не мрачным чёрным. Всё потому, что абсолютно каждый дом, каждый столб и дерево, стоящее к дороги, были украшены различными новогодними атрибутами, начиная от мишуры с шариками и заканчивая яркими огнями и гирляндами. Люди, живущие в округе Мандела, уже не так страшились альтернативов при таком свете и выбирались из своих тёплых домиков на ночную прогулку. Начиная с Рождества и до самого Нового года можно было буквально на каждом углу встретить по пять-семь гуляющих человек минимум.       Канун Нового года. Адаму, Джоне и Саре сегодня не сиделось дома. Совершенно недавно, в Рождество, они целые сутки клали болт на все свои дела и болтались где-то на улице, развлекаясь по полной: возводили крепость, а потом сидели в ней и бросались в прохожих снежками до тех пор, пока не прибежали ребята чуть помладше и не отобрали крепость неравным боем, взяли числом, а не мастерством борьбы. А после друзья всю ночь шатались по улочкам города, болтая обо всём на этом свете. И пускай, что на следующий день они говорили, что нагулялись на полжизни вперёд и что отсыпаться будут целую неделю, в Новый год ребята вновь рванулись гулять и развлекаться под яркими огнями.       Джона никак не мог гулять спокойно. Он вечно то бросался снежками и толкал друзей в сугробы, за что его настигала та же карма, то высовывал язык, ловя крупные хлопья снега, то ещё что-то более оригинальное выдумывал. Естественно, в любое другое время он огрёб бы от Сары подзатыльник и лекцию о том, что он заболеет, и она не собирается его лечить, носясь за парнем по всему дому с целью просто пихнуть ему таблетки, что уж говорить о других методах лечения. Но в этот раз у Хитклифф было слишком хорошее настроение, чтобы сердиться и отчитывать проказника, поэтому она просто предупредила Маршалла, что во всех своих проблемах он сам будет виноват и лечиться будет сам (но, конечно, девушка всё равно в душе понимала, что он этого делать не будет, и эта обязанность возляжет на её плечи). Адам же травил анекдоты и, когда друзья проходили мимо деревьев, трёс те, окатывая всех троих ледяным душем из снега. Именно поэтому Сара предложила не идти в парк, а погулять где-нибудь по улицам города.       Время близилось к полуночи.       – Слушайте, – неожиданно Мюррей переключился на более серьёзный тон, чем озадачил всех, – вы как хотите, но я пойду.       – Хэй! – Джона кинул снежок в друга. – Куда ты там собрался?!       – Ты наконец её пригласил?! – широко улыбаясь, спросила Сара. Она явно знала больше, чем нужно. Адам частенько спрашивал у неё, как у женщины, совета, поэтому Хитклифф уже давно всё разузнала о "подружке" Мюррея.       – Просто погулять, не додумывай там ничего!       – Ура!       Девушка захлопала в ладоши от радости. Уже как полгода Адам был знаком с Эвелин, но всё никак не мог пригласить ту на свидание, на что жаловался Саре. Мюррей без сомнений был смелым человеком, но вот когда дело коснулось влюблённости, отношений, он стал словно сам не свой. Хитклифф всячески поддерживала друга.       – Погоди, ты про Эвелин?! – наконец догадался Джона, на что получил лишь неоднозначный взгляд друга: вроде осуждающий, суровый, а вроде и неловкий. – Я уж думал, ты так и помрёшь, не пригласив её на свиданку!       – Да я же говорю, просто погулять!       – Мальчики, не ссорьтесь. Адам, конечно иди. Только потом всё обязательно расскажешь!       Мюррей немного разочаровался в собственных друзьях. Сколько не говори, они обязательно что-нибудь да додумают. Хоть он и не отрицает, что хочет чего-то большего, но прогуляться по яркому ночному городку в такой праздник, причём ещё и с любимым человеком, это уже нечто прекрасное.       Когда Адам стал таким сентиментальным? Он и сам этого не заметил. Как говорится, во всём виноваты женщины. Эвелин стала его первой любовью, поэтому парень даже и не знал, что и как должно происходить, что говорить и как поступать. А ещё он начал слишком переживать по поводу того, что говорит, пускай это почти и незаметно.       Мюррей помахал рукой и побежал куда-то за угол. В след слышались напутствия и пожелания удачи.       Довольно быстро он преодолел три квартала и, запыхавшись, добрался до дома Эвелин. Весь красный, как помидор, от жары, он постучался в дверь, которую сразу же торопливо открыли. Во всей видимости Миллер и без того уже вот-вот собиралась выходить из дома.       – Адам! – она сразу бросилась обниматься, крикнув в дверь на прощание. – Мам, пока, вернусь завтра! – и захлопнула дверь ногой.       – Ахах! И тебе привет, – Адам обнимает девушку в ответ, стараясь удержаться на ногах после столь неожиданного "нападения". – Ты как? Давненько не виделись.       – Не так уж и давно.       Завелась любезная беседа, активно поддерживаемая обоими собеседниками. Эвелин стала рассказывать о своей недавней поездке в другой штат к сестре на Рождество, о том, как помогала наряжать дом и чуть не свалилась с крыши, вешая гирлянду, о своей любви к зимним праздникам и далее-далее. Адам внимательно слушал её радостный лепет, разбавляя его своими довольно сторожевыми, но всё равно смешными комментариями и рассказами в тему. Именно так они медленно дошли до самого парка, где должно было проводиться главное мероприятие вечера, салют. До него оставалось совсем немного, это было видно но собравшемуся рядом народу.       Эвелин крепко обнимала руку Адама, с нетерпением ожидая, когда же яркие огни рассекут ночное небо, озаряя его красками и оглушая народ хлопками. Мюррей напротив, не понимал смысла от салюта. Дорогое и мимолётное зрелище, чего здесь волшебного и праздничного?       – Ты что будешь загадывать? – неожиданно спросила Миллер. Парень озадаченно взглянул на неё.       – Я не верю в чудеса. Это байки для детишек. Для достижения каких-то целей нужно прикладывать силы, тратить время, а не просить какого-то деда, которого даже нет, исполнить мечту.       – Какой же ты скучный, – наигранно немного разочаровалась девушка. Адам подсуетился.       – Нет, ну, если ты веришь в чудо, я ничего не имею против! Может, если сильно-сильно верить, всё и сбывается, – ответил он, вызывая смех у собеседницы.       –Пхахах! А хочешь знать, что я загадаю?       – Ну, во всяком случае было бы интересно.       – Чтоб ты наконец признался мне, балда! Я ж вижу, что нравлюсь тебе.       Под оглушительные крики толпы и свист первого полетевшего салюта девушка целует друга в щёку и, крепко обнимая его за руку, тычет пальцем в небо: «Смотри!». Мгновенно раздаётся грохот, и сердце парня вместе с ним на секунду замирает. Яркие вспышки в небе подобны тому, что сейчас творилось в голове Мюррея, цветная непонятная каша из эмоций, от которых почему-то становилось теплее, радостнее, хотя смысла в столь мимолётном чуде тоже, казалось, не было.       Адам хватает ничего не подозревающую девушку на руки и с криком «Я тебя люблю!» целует её. Миллер крепко хватается за его плечи, целуя в ответ. Толпа ликует под вспышки света, хлопки и свист. Это всё словно было создано только для них двоих. В такие моменты время замирает, как и сердца влюбленных. В новый год все мечты сбываются.