Множество листов соприкасаются друг с другом, вызывая лёгкий шум. Перо скользит по страницам будто птица, которая наперед уже знает свой путь. Было ли так всегда? Этот вопрос никогда не беспокоил владельца библиотеки, пока его ум не пошатнулся от маленькой души. Были ли у него эти мысли всегда? Он не знает ответа. Прятал ли он эти чувства в глубине своего сердца, заперев с помощью стеклянных дверей? Он не знает ответа. Правильно ли он поступает, допуская сомнения в своё сознание? Он все ещё не знает ответа. Понимает ли он вообще что-либо? Определенно понимает.
***
Звук шагов эхом отражался со стен огромного помещения. Проходя меж высоких полок, он прошёл мимо зеркала, в который раз не обращая внимание на своё существо. Он шёл медленно, постукивая корешками книг, как будто приветствуя их. Дойдя до огромного стола, библиотекарь остановился, ещё раз взирая на наполненными книгами полки. Помещение было наполнено множествами маленьких пылинок, что в свете утреннего солнца были видны как нельзя лучше. Повернувшись, он увидел на столе открытую книгу; рядом лежало пушистое перо. Пустые страницы книг олицетворяли начало любой жизни. Страницы, не наполненные поступками людей, не загрязнённые печальным опытом и непонятными чувствами. Или же обычные белые страницы. Беря в руки перо, он на мгновение почувствовал сожаление, но лишь на мгновение. Царапая каждую строку, он видел как чистый лист превращался в чернильное болото из человеческих чувств. Конец каждой истории был для него предсказуем. Что бы не случалось в жизни человека, его ждёт лишь смерть. Поэтому книги имеют свойства заканчиваться. Так же было и в этот раз: последняя страница, последняя строка и «конец» в ещё одной истории. Он спокойно считает жизни людей историей. Длинной историей, возможно, даже совсем короткой, ведь тонкие корешки встречались довольно часто. Но все ещё историей. Именно он творец этой истории, вернее нет — он записывает их, но вместо писателя предпочитает считать себя библиотекарем, ведь истории придумывает не он: судьбы предопределены, а он — их охранник. Отложив роскошное перо, он закрыл уже наполненную книгу, а на обложке красовалось только что появившиеся имя владельца — «Эмилия». Прошли несколько секунд томного молчания, прежде чем библиотекарь встал со своего места, бережно держа книгу в руке. Библиотека пополнилась ещё одной историей. Ещё одна жизнь закончилась на последней странице своей книги. Положив книгу на полку, он подошел к единственному окну. Солнце только всходило, а его лучи бережно обволакивали лицо библиотекаря, перемешиваясь с седыми волосами. Тишина всегда наполняло это место. Она стала неотъемлемой частью библиотеки и неотъемлемой частью его жизни. Огромная библиотека — его дом, его смысл жизни, его работа, его единственная история. Он никогда не перечил чувствами свой долг писать истории, возможно, в надежде дойти до «конца» своей собственной. Но он отродясь не думал об этом. Конец наступает всегда, только в этом он был уверен. Вернее нет, он сомневался и от наступающих чувств решил запереть их далеко и глубоко. Теперь он ни о чем не думал, не переживал и не мучился от вопросов, ответ которых он будет не в силах найти. Эти стеклянные двери стали его защитой и опорой, чтобы не сойти с ума. Но время от времени он чувствовал пустоту внутри себя. Стекла давали трещины, совсем незначительные, но этого хватало, чтобы разрушить и так шаткое равновесие его разума. Прошло много времени с его появления здесь. Он не помнит и не знает как оказался в огромной комнате со множеством пустых книжных полок. Он не знал почему перед ним появились пустая книга и перо. Он не видел рядом большое зеркало, что показало бы тогда невинность его души. Но в тот момент, прямо над пустой книгой, явился белый свет. Свет, похожий на пушистый одуванчик, и такой же теплый, как горящая свеча. Его руки непроизвольно потянулись к свету, что начал нежно обволакивать его ладони. Но через мгновение свет и тепло пропали, а прежние ощущения сменились воспоминаниями незнакомого человека. Такие ужасные чувства, такие ужасные люди и такая трагичная жизнь. Библиотекарь и не заметил, как начало щипать в глазах, как соленые слезы начали стекать по горящим щекам и как после падали на замерзшие ладони, что начали судорожно дрожать. Медленно повернув голову, его взгляд встретился с плачущим юношей, что так напоминал ему дитя из воспоминаний. В зеркале он увидел белые пылинки над ладонями, что ещё не успели полностью пропасть, но как только мальчик повернул взгляд обратно на руки, пылинки пропали. В надежде снова увидеть белый одуванчик, он снова повернулся к зеркалу, но увидел лишь того же юношу. Он тогда не понял: был ли это он или же тот мальчик, чья судьба оказалась такой плачевной, и чья душа рассыпалась так же легко, как одуванчик от дуновения ветра. Возможно так и было, ведь свет очень походил на пушистый комок. После этого он никогда больше не смотрел в зеркало, чтобы огородить себя от неприятных эпизодов этого дня. А чтобы хоть как-то оставить напоминание о человеке из воспоминаний, он решил увековечить его жизнь в этой пустой книге. А с концом на переплете появилось имя. Имя — это единственная вещь, которую он не может узреть из воспоминаний. Лишь в самом конце, с самой последней строчкой ему удавалось узнать имя человека, чью судьбу он написал на бумаге и сохранил в бесконечной библиотеке. Библиотекарь больше не плакал от трагичных судеб душ, казалось, что собственное плачущее отражения нанесло ему необъяснимую рану, которая никогда не сможет зажить. Сегодняшний день никак не отличался от обычных будней. Он успел записать жизни трех людей. В этом загадочном месте время идет совсем по-другому, и библиотекарь мог не спешить с написанием книг. Душа появлялась лишь тогда, когда он подходил к своему столу, а если он долго сам не появляйся у него, ветер окружал его ноги и тащил к столу с пустой книгой. Откуда мог появиться ветер, он не знал. И думать позже стало бессмысленно, так как объяснять ему никто не спешил. Записав на сегодня последнюю жизнь, что была довольно неплоха и полна радости, он шел к своим самым первым «работам». Первый мальчик, что стал спусковым крючком к его писательству. Но что бы получилось, не решив он оставить историю мальчика в книге? Это единственный вопрос, который он не смог запереть. Чувства вины и жалости часто укутывали его своими волнами, возвращая в голову мысли, что он мог бы жить совсем по-другому. Мысли всегда тянулись шлейфом за ним, как за платьем невесты, даже когда он не замечал их. Но он всегда возвращался сюда, возвращался, чтобы поскорбеть и также поблагодарить за смысл его существования, даже если от этого трещин на стеклянных дверях становилось лишь больше. Но в то же время стекла становились толще. С прожитыми годами он научился держать воспоминания о жизнях людей в узде. Он ни одну историю не забыл и чувствовал маленькую радость, что хотя бы одно существо будет помнить их существование, будь люди полными сволочами или же ангелами во плоти. Если бы он отправился в прошлое, библиотекарь бы не рискнул поступить по другому. Он также выбрал бы этот путь. Ведь этот путь всегда будет для него правильным, даже если он иногда жалеет, даже если мысли всегда идут за ним по пятам. Его существование — сплошное противоречие, и он это понимает. Первая история и первая жизнь стали для него началом Ада и Рая. «Когда же я смогу принять это, Елисей?» — библиотекарь слабо улыбнулся, указывая отчужденным взглядом куда-то вдаль. В этот момент тишина приняла его в свои объятия. Он почувствовал теплое дуновение ветра, что сопровождалось приятными мурашками. Верно, как бы он не отрицал, это место стало для него родным. Без него оно погибнет, без него жизни людей останутся обычным пережитком прошлого. Без него незначительные люди забудутся, и не будет того единственного человека, который будет их помнить даже спустя тысяча лет. Почему же он библиотекарь? Ему необходимо смотреть за всеми книгами, ведь кто будет за ними следить, если не он. Преисполнившись решимостью, он поправил очки, что от долгого ношения успели оставить на крыльях носа отметены. С легкой улыбкой он снова направился к столу, но вдруг его взгляд зацепился за свет, которых парил между полок. Направившись туда, он увидел то, что совсем не думал увидеть. Он увидел комок света, воздушную белоснежную шапку, что парила над досками. Такой же пушистый одуванчик, как душа мальчика, которого он встретил впервые оказавшись здесь. Он знал, что все души были похожи, но при этом также видел в них отличия. Но эта душа была копией души мальчика. Сердце библиотекаря неосознанно сжалось, и он с некой опаской подошёл к светящемуся кому. Он не понимал почему душа человека оказалась здесь, ведь они появляются только вместе с книгой и только тогда, когда библиотекарь на своем рабочем месте. Это было неправильным и очень странным. «Ха! Кажется это место хочет окончательно меня довести... — с дрожащими руками думал он.» Прошло немного времени, после чего он наконец смог успокоиться и принять увиденное.***
«Что такое жизнь? Начало чего-то нового, предвестник множество событий, нескончаемая дорога с единственным исходом в конце. Незабываемый сон, потому что от него невозможно проснуться. Интересное приключение с огромными испытаниями. Можно ли охарактеризовать жизнь несколькими словами? Будет ли она одинакова для всех, кто в ней участвует? Ответы у каждого свои. Для кого-то она ценнее всех богатств мира, а кто-то не нашел в ней ничего ценного. Получается жизнь индивидуальна и для каждого имеет свою ценность. Тогда в чем же смысл не просыпаться от этого сна? С нескончаемыми похождениями использования людей, ожидая выгоды себе и удовлетворения своих потребностей, находит ли человек тот смысл, что ему необходим? Почему во время жизни всегда будут возникать больше вопросов, чем открываться ответы. Смысл в нахождения этих самих ответов? Хм, тогда, чтобы обрести смысл, человек должен что-то искать, а что искать — непонятно? Получается не логично и совсем не то, что ожидается. Тогда нужно поменять направление. Жизнь сопровождается водопадом чувств, морем эмоций и лесом желаний. Кажется уже лучше, почему бы не сделать смысл жизни то, чему все люди отродясь стремятся: «быть счастливым». Чувства можно понять, эмоции прожить, а желания исполнить. Нужно ли для этого пройти через ледяной водопад, преодолеть огромное море и выйти из бескрайнего леса? Так и получается, но что делать, если сильные струи водопада сломали тебе череп, что делать если от бури утонул в море и заблудился в лесу, так и не найдя ориентиры? Человеку свойственно ошибаться, но человек же «сильный» и «умный» и принять поражение не собирается. Сумасшедшая смелость, что ослепляет разум, не дает понять, что водопад может убить, не даст заметить черные тучи над морем, не даст увидеть, что лес, оказывается, без дорожки. А безответственная трусость держит тебя в узкой клетке, давая ощущения безопасности, но выйти из клетки и увидеть перед собой огромный водоворот, что издалека засасывает тебя в свои глубины, не показывает. Почему же часто человек не может найти в себе баланс для достижения счастья? Нужен ли на самом деле смысл жизни, ведь жизнь одинаковой не бывает? Почему нет единого рецепта, по которому любой бы смог отыскать свой «смысл» и быть счастливым? А может смысл жизни именно в том, чтобы достигнуть этого «баланса»? Иногда мне кажется, что я становлюсь сумасшедшим... А может, это и есть мой «смысл»?» — Ух, кажется я снова наткнулся на философа, — библиотекарь аккуратно поправил свои очки, что успели сползти во время написания. — Они слишком много думают. Мужчина глубоко вздохнул, снова натыкаясь на заблудшего человека, что пытался утихомирить собственный шторм мыслей, в надежде помочь понять другим их существо. Жизнь этого человека безусловно была интересной и нужной, но конец был довольно печальным. Библиотекарь привык к этому, но невозможно ничего не чувствовать, когда ты сам видишь эти события. Имя снова появилось на обложке и кажется ничего не поменялось, но если посмотреть немного в сторону, можно узреть светящиеся шарик, что находился совсем неподалеку от мужчины. Он все ещё не знал, что стоит делать с этой душой. Книга так и не появилась, а дотронуться и прочитать воспоминания он боялся. Библиотекарь сам не знал почему боится, но страх глубоко засел в его душе. Жить в этом загадочном месте было весьма однообразно. Все происходит всегда по одному сюжету, как заезженная пластинка. Маленькая душа никак не вязалась в сценарий и... это нравилось библиотекарю. Возможно, если бы он дотронулся до комка, он бы исчез, и тогда сюжет снова бы стал «правильным». Маленькая душа всегда парила рядом с ним. Часто находилась у его лица и рук, отдавая приятным теплом. В такие моменты он не чувствовал себя одиноким и, как бы странно это не было для библиотекаря, он привязался к этому комочку. Но была одна странность. Светлый шарик часто летал к самой первой жизни, к самой первой книги и мог часами находиться там. Такое поведение души сильно удивляло и обескураживало, поэтому библиотекарь, в большинстве случаев, бросал свою дело и следовал за светящимся комком. Нового он ничего не видел, но каждый раз чувствовал себя так, что должен был пойти за маленькой душой. За время своих «похождений» он заметил, что находясь у корешка книги, душа немного тускнела. Он не мог понять значения сие действия, но каждый раз переживай, как первый раз, что душа может окончательно потухнуть. Липкий страх каждый раз обволакивал его внутренности, но видя, как позже белый одуванчик летит в его сторону снова ярко светясь, он успокаивался. Со временем библиотекарь начал рассказывать интересные события из разных жизней своему комку тепла. Казалось, будто душа действительно его понимала, и будь у душ способность говорить, она активно поддерживала бы диалог. От веселых и захватывающих моментах она становилась лишь ярче и теплее, а от грустных и страшных историй — тусклее и холоднее. Видя заинтересованность комка света, он начал больше разговаривать и что-то рассказывать, редко в монологе упоминая себя. Однажды библиотекарь решил проверить все ли души его понимают. Но в ходе несколько «разговоров» стало понятно, что лишь эта маленькая душа может понимать его (возможно он уже когда-то пробовал говорить с душой, но забыл об этом. Интересно, жизни людей он не забывает). Она стала для него особенным и единственным лучом света в огромной библиотеке. Никакое тепло солнца так не согревали его душу и тело, как этот пушистый комок света. Библиотекарь наконец начал находить в себе душевное спокойствие и крупинки счастья. Всего-то нужно было найти безмолвного слушателя, чтобы достичь хоть какого-то умиротворения. От таких мыслей ему становилось смешно и грустно одновременно. Жизнь снова перешла в привычное русло. «Сценарий» снова стал действителен, но уже с новым персонажем. Библиотекарь так привык к яркой душе, что начал считать ее частью своей повседневной жизни. Но со временем он начал замечать, что душа понемногу становилась больше, иголочки света длиннее, а сам комок тепле обескураживало, но других каких либо изменений не было. Казалось, что душа впитывала в себя грусть и боль библиотекаря, вследствие чего становилась больше. Такие мысли появлялись в голове человека, ведь меняться она стала после того, как он начал ей рассказывать разные истории из разных жизней. Было ли это хорошо или плохо, он совершенно не знал. «Снова это неясность…» — библиотекарь начал ненавидеть неизвестность. Вроде бы все наконец начало налаживаться, весь страх, запрятанный в душе, вышел вместе с его высказываниями, но, как оказалось, он никуда не пропадал. Каждый раз он боялся упустить из виду пушистый комок света, а тот, в свою очередь, как будто норовился куда-то исчезнуть. Может быть это было паранойей библиотекаря, но он стал замечать, что душа ещё чаще стала оказываться у первой книги. Она всегда любила находиться у этой книги, но сейчас это стало походить на одержимость? Библиотекарь не был уверен в своем утверждении: могут ли души быть одержимыми? Каждый раз ему приходилось заново видеть одну и ту же картину. Душа постепенно тускнела у книги, и летать рядом с библиотекарем почти перестала. Сердце владельца огромной библиотеки заново разбивалось на куски и вновь собиралось в одно целое. Он прикусывал губы, каждый раз садясь за стол, снова не видя рядом теплый комок, что освещал и согревал его руки и лицо. Ощущение, что душа достигла своей кульминации и теперь начинала потухать. Библиотекарь блокировал подобные мысли, надеясь снова на ту маленькую душу, что будто ребенок радовалась и грустила, показывая это своим переменчивым светом и теплом. Переставлять книги он никогда не пробовал, но впервые за столько лет к нему прокралась подобная мысль. Если душа так тянется к этой одной «особенной» книге, то можно просто поставить ее на ближайшую полку, чтоб хотя бы комок был в его поле зрения. Логично же, верно? Каждый раз у книги Елисея его пробивало на дрожь. Что-то было в этой жизни притягивающим, особенным, даже... родным? Хотя сейчас он вызывал легкое недоумение и раздражение, если можно было бы так выразиться. Для библиотекаря собственные чувства были большой загадкой. Он, впервые почувствовав то, что можно было охарактеризовать как ревность, был в полном замешательстве от себя. Библиотекарь все же решился переставить книгу, и все произошло так, как он и думал. Белый комок продолжил ошиваться у любимой книги, летая то сюда, то туда. Каждый раз садясь за стол, библиотекарь ненароком подглядывал за уже такой родной душой. В какой-то момент белоснежный «одуванчик» снова стал размером с первую душу, как и в первую встречу с мужчиной. Комок света перестал все время находиться у длинной полки и стал летать по всему помещению, не обделяя вниманием и его владельца, что уже успел раз сто отчаяться. Ветер больше не казался холодным и режущим, библиотека перестала быть мрачной и неживой. Казалось бы, что библиотекарь снова стал видеть красками. Теплота внутри него не давала ему чувствовать холод комнаты, а все из-за простой души, что появилась так спонтанно. Все было чудесно, чудесно, как никогда раньше. Свет всегда наполнял библиотеку, даже во время непроглядной тьмы… Одним утром библиотекарь решил не спешить с написанием жизней. Идея посидеть в кресле возле ненавистного зеркала, не давала покою. Сил хватало лишь на то, чтобы просто посидеть рядом с зеркалом. Библиотекарь думал, что успел отпустить все переживания в ходе монолога с душой, но взглянуть на себя он все же не смог. Мысли, будто буря, беспорядочно летали в его голове, и он решил наконец встать. Он ещё не был готов встретиться с собой лицом к лицу. Он избегал этого, как пожара, и не был уверен — сможет ли когда-нибудь переступить через себя. Неуверенно походив у зеркала, библиотекарь начал возвращаться к своему рабочему месту. У стола поджидала его верная спутница, горячо любимая маленькая душа. Та, в знак приветствия, увеличила свои яркие иголочки. Садясь за стол, он заметил новую книгу. Его озадачило своевольное появление книги, ведь дойти до стола он ещё не успел. Казалось, что она давно там лежала и ждала его прихода. Это не могло не удивить библиотекаря. Поудобнее садясь за стол, он взял в руки пышное перо и стал ждать души. Книга всегда появлялась вместе с душой. Одно без другого не могло существовать, не в этом месте. Но сколько бы не ждал библиотекарь душа так и не появилась. Книга не исчезала, когда он вставал изо своего места, ветер не тянул его обратно к столу. Это порядком начало раздражать владельца библиотеки. Как бы он не хотел разнообразия, такого рода действий он ненавидел, ведь чувствовал себя совсем маленьким и незначительным из-за того, что не мог ничего контролировать. Все могло легко поменяться, а он не имел сил впутываться во что-то. Библиотекарь никогда не узнавал в себе такие чувства. Снова ненавистная ему неизвестность. Новые книги не появлялись, это логично — ведь надо закончить одну, чтобы перейти к другой. Маленькая душа неподвижно парила около свечи. Впервые случалось такое, что она не летала к первой книге. И ещё одно сомнение в копилочку библиотекаря. Раздражение поменялось на страх. Эти странные изменения оказали влияние и на его пушистый комок. Он боялся потерять душу и свое хрупкое психологическое равновесие. «Говорят, что одиночества не бывает. Одиночество — это лишь олицетворение нашей зависимости от людей. Одиночество — это когда вам некомфортно с самим собой, но кто будет самим близким себе существом, если не ты сам? Люди видят одиночество по-разному: для кого-то это ужасно испытание, которое он не вывозит, а для другого — блаженство, прекрасное сосуществование с самим собой. Одиночество — прутья в нашей голове, проще говоря, клетка, что не дает в полной мере насладиться собой. Одиночество часть нашей жизни и бояться его не стоит, ведь его не существует...» «— Я боюсь этого... — непроизвольно пронеслось в мыслях библиотекаря.» Почувствовав вкус «сожительства» и хоть какой-то любви, которую он до сих пор видел лишь в воспоминаниях других людей, библиотекарь больше не хотел выходить из этого сценария. Из-за необъяснимой привязанности к душе, он самолично сломал свои стеклянные двери. Теперь совсем иные страхи сковывали его, и совсем маленькое предположение полностью убивало его. Неуверенно он снова подошел к книге и к светлому комку, что теперь походил на обычную душу. Все души покорно ждали и не двигались, пока морщинистая рука их не коснется. «Может ли быть, что книга и душа…?» Его рука дрогнула, когда он приблизил ее к теплому комку. Одуванчик потянулся к нему, но не для того, чтобы поделиться теплом, нет. Он захотел дотронуться до его руки. Всего одного движения хватило, чтобы мир библиотекаря разрушился.Книга с самого начала была вместе с душой.
Он судорожно отошел от стола и стал разглядывать дрожащую ладонь, понимая, что чуть не прочитал воспоминания. Этого не должно было произойти, его душа с самого начала была «независима», почему так случилось? Почему не раньше, не позже, а именно сейчас? И снова он оказался беспомощным. Библиотекарь словно видел картину из прошлого, когда он зашел в пустую библиотеку с голыми стеллажами и яркой душой в центре. То же место, те же скверные чувства и даже такая же душа. Только одно изменение, зеркало. Натыкаясь на какой-то объект, библиотекарь услышал тихий звон. Будто ударился об стекло. Сценарий решил полностью повториться, и библиотекарь не мог больше никуда убежать. Взгляд то и дело пытался спрятаться где-то в уголках помещения, но зеркало сзади сильно давило на него. Впереди душа, сзади зеркало, а с двух сторон удушающие полные стеллажи. Они никогда не казались такими огромными. Библиотекарь не мог сфокусировать свой взгляд на светящийся шар, поэтому решил повернуться. Как назло зеркало никак не пропадало из его поля зрения, как стало с душой. Он сильно зажмурился, пытаясь рассеяться вместе с воздухом или же стать частью пола, но ничего не шло по его плану. Виски вспотели и капли пота неприятно охлаждали его лицо. Больше не могло так продолжаться, поэтому библиотекарь решил рискнуть. Все ещё с закрытыми глазами библиотекарь повернулся спиной к душе. Тело бросало в дрожь, но он предпочитал предстать перед собой, чем продолжать беспомощно смотреть на белый плавающий комок (хотя от отражения души в зеркале ничего бы не спасло). Совсем медленно библиотекарь начал открывать глаза. Было страшно, но он уже принял решение. Полностью подняв веки, он увидел перед собой немощного старика. Худое телосложение со слабыми ногами и дрожащими руками. Обескураженное выражение лица из-за собственного отражения. Седые волосы, липнувшие к мокрому лбу, создавали ощущение неухоженности. Множество морщин на лице, что дергались даже от малейшей мимики лица. Прямоугольные очки, которые в какой-то момент появились на нем. От того прошлого мальчика не осталось и следа. Перед ним стоял обычный напуганный старик. Единственный вопрос появился в голове старика: «Это я?» После нескольких минут разглядывания себя, пришло осознание — он тоже стареет. Вдруг его взгляд наткнулся на отражение рядом с его головой. Маленькая душа медленно приближалась к нему. Зрачки задрожали. А душа становилась все ближе и ближе. В какой-то момент она начала парить прямо у его головы. Стоило лишь посмотреть в право, чтобы встретиться с комком. Библиотекарь чувствовал тепло от маленькой души, от чего начал чувствовать себя ещё паршивее. «Я не могу все время прятаться, — старику хотелось исчезнуть из этого места.» Пришлось неизбежно принять, что душа не могла вечно оставаться без своей истории. «Может я просто эгоист?» Повернувшись, он взглянул на светлый одуванчик, что при виде его взгляда чуть потускнел. Библиотекарь сжал губы. Как в первый раз, он не знал, что делать. Приятное тепло души давало фальшивое чувство, что все в порядке. Старик улыбнулся, не замечая соленые дорожки на своих щеках. — Давай сделаем это, — буквально вытянув эти слова из себя, библиотекарь протянул свои руки к маленькой душе. Свет исчез, а после него и тепло. Руки непривычно похолодели, а слезы так и застыли в глазах. Поглядывая на руки, в надежде лицезреть маленькие светлые частицы, он увидел ничего. От души не осталось и следа, как будто здесь никогда не было этого комка света. «Почему…? — лишь это мог подумать старик, прочитав воспоминания души.» Судьба сыграла с ним жестокую шутку. Мысли, как надоедливые осы, роились в его голове, пока он, шатаясь, шел к своему столу. Холодный воздух прошелся по его щекам, вытирая слезы. Взяв в руки перо, библиотекарь открыл книгу. Нечитаемым взглядом он прошелся по пустым белым страницам. Старик опустил голову, нервно перебирая волосы. Он и помыслить не мог, что когда просто подумает об этом, не говоря уже, что так сделать. «Я не сделал это с Елисеем, да и не с какой другой душой, но... я не смогу поступить также и с ней.» Библиотекарь понимал, что возможно это станет его последней жизнью ведь он собирался переписать судьбу.***
Библиотека наполнилась тишиной. Казалось, что мужчина за столом не дышал. Лишь шелест бумаги и скрежет от пера были слышны. Минуты тянулись часами, пока он не закончил писать. Поставив точку, библиотекарь зачеркнул прошлую жизнь души, сделав ей счастливый конец. Аккуратно положив перо на стол, он с нетерпением стал ждать имени на обложке. Вскоре история полностью завершилась, показывая старику свое имя. От надписи его передернуло, но после он разразился смехом. — Неужели я так предсказуем, Мара? Он встал, бережно держа книгу в своих объятиях. Библиотекарь решил поставить книгу на месте, где раньше была книга Елисея. «Кажется, будто я вернулся в самое начало, — от этих мыслей он слегка улыбнулся.» Как и ожидалось, вернувшись на свое место, новую книгу он не обнаружил. Библиотекарь повернулся, чтобы ещё раз хорошенько рассмотреть свой дом. Библиотека каждый раз менялась, стеллажей становилось все больше, а комнате — шире. Но здесь несколько вещей всегда оставались неизменными: его рабочий стол, старые книги и зеркало. Глаза его встретились со взглядом в зеркале. Он пошел, впритык становясь у своего отражения. На секунду он заметил там того маленького мальчика, что стал началом его вечной жизни. — Спасибо за мой смысл. Эта ночь была особенно мрачной и холодной.***
Дверь резко захлопнулась, испугав при этом девочку, что только что зашла в помещение. Прикрикнув, она быстро закрыла рот, чтобы не нарушить тишину комнаты. Из-за неожиданности она не сразу заметила огромные книжные полки и стеллажи вокруг. От удивления ее рот непроизвольно открылся. Походив туда-сюда, девочка заметила большое зеркало. Подойдя к нему, она начала внимательно себя рассматривать. На ней было легкое белое платье до колен. Улыбнувшись, девочка покрутилась, восхищаясь, какой красивый цветок от юбки получился. «Прям как одуванчик!» На ногах были белоснежные туфельки с переливающимся мягкими шариками на них. Светлые волосы струились по плечам и спине. Продолжая разглядывать себя, девочка вдруг заметила в отражении стол с парящем над ним ярким шариком. Не раздумывая, она побежала к маленькому источнику света. Рука сама потянулась потрогать комок, в предвкушении почувствовать мягкие волоски на кончиках пальцев. Но зацепив комок, она почувствовала лишь тепло, что позже пропало, давая место новым воспоминаниям. Она увидела жизнь одной девочки, которая родилась в благополучной семье и росла, окруженная любовью. Умерла будучи старушкой подле своего любимого. На несколько секунд время остановилось. — Что это было? — в шоке спросила девочка, но отвечать ей никто не спешил. — Я только что увидела воспоминания какой-то Мары? От шока она не сразу заметила книгу, что лежала на том же столе. Обложка гласила, что книга про какого-то Елисея. Девочка решила, что лучшим способом отвлечься будет прочтения этой книги. «В одной бедной семье родился мальчик. Мальчик родился большим и здоровым, вот только его мать не пережила роды. Ослепленным ненавистью, отец выбросил новорожденного ребенка в реку с мыслями: «Повезет, кто-то да заберет его, нет — сдохнет.» Вода была холодной, корзинка и пеленка совсем не согревали малыша. У мальчика не было сил, даже, чтобы поплакать. Но, к счастью, корзинка приплыла к берегу. Младенца заметила старая женщина, у которой был приют для собак. Заметив малыша, она больше не смогла его бросить. Нет, она отнюдь не была доброй, просто вспомнился случай с ее ребенком, что погиб от несчастного случая. Она кормила его коровьим молоком, а держала вместе с собаками. Старуха его не любила, поэтому полноценно ухаживать за ним не собиралась. Мальчик спал под боком у собак. Благодаря хоть какой-то коммуникации с женщиной, мальчик не стал лаять, как полноценный пес. Говорить он стал намного позже сверстников, что не удивляло. Ел мальчик из собачьих мисок; кормить его отдельно от собак никто не собирался. Когда ему исполнилось десять лет, старуха выбросила его на улицу. Еды и воды у него не было. Как и, впрочем, имени. Имя он решил дать себе сам. Была одна собака, что всегда была рядом с ним, согревала и делилась едой из миски, пока не умерла. Он решил назвать себя в честь этой собаки — «Елисей». Он верил, что таким образом увековечить имя этого пса. Позже мальчик научился читать и писать. Это далось ему непросто, но зато теперь он мог читать сказки. Сказки ему нравились, лишь так он мог спрятаться от суровой реальности. Он замечал, что эти воображаемые истории создавали в нем бурю эмоций, поэтому он тоже решил писать сказки. Он крал бумаги и чернила, чтобы писать истории. Много раз его за это избивали, но он все равно продолжал так делать, ведь его сказки веселили бездомных детей. Позже и обычные люди начали интересоваться его историями, что совсем не понравилось книжным издательствам, ведь мальчик был талантливым, возможно его ждало светлое будущее. Простым решением стало убить Елисея, что они и сделали, выбросив в реку с сильным течением. В то время он начал писать очередную сказку, что впервые закончилась бы плохим концом, если бы не смерть.» Девочка была глубоко ранена судьбой человека из книги. «Как так можно?» Она уже хотела закрыть книгу, как заметила ещё непрочитанные страницы. Одна страница была полностью разукрашена, а на ней крупным шрифтом было написано: «История одного старика и его живой библиотеки», а вверху листа можно было заметить: автор «Елисей». «Жил-был один старик, что записывал в свои книги судьбы людей. Каждый раз он читал души людей, что приходили к нему и писал их с помощью пышного и роскошного пера. Библиотека каждый день становилась все больше и больше, книг все больше и больше, а старик все ещё оставался один. Но была одна тайна, которую даже мужчина не знал — библиотека была живой! Библиотекарь был одинок, ведь только он мог видеть души людей. Спустя несколько тысячелетий одиночества старику стало настолько плохо, что он захотел обрести покой. А книги не глупые, уже давно заметили пустоту в глазах старика. Благодаря библиотекарю, жизни жили даже после смерти, поэтому они решили исполнить бесконечное желание библиотекаря. Каждый раз душа не развеивалась полностью. Совсем маленькие частицы, которые библиотекарь не мог заметить, собирались в единое целое. «Фундаментом» души стала самая первая книга библиотекаря. Спустя множество лет, из таких вот частиц собралась целая, совсем новая душа. Библиотекарь полюбил эту душу всем сердцем, а книги были рады, что к шагу от исполнения желания своего хозяина. Судьба новой души была трагичной. Книги думали, что увидев такую плохую судьбу родной души, старик решит переписать ее, с помощью чего, наконец, сможет обрести покой. Но… Конец.» — Но?… — девочка изумленно пробормотала последнее слово. Сказка остановилась почти в самом конце, не давая понять, чем же она закончилась. «Верно, он не успел ее написать.» Когда она захотела поставить книгу на стол, то заметила ещё одну с таким же названием, как и у книги в ее руках. Но книга на столе была намного тоньше, чем та, которую она держала. Сильно удивившись, ведь кажется раньше ее здесь не было, она взяла ее в руки. Переворачивая первую страницу, она чуть не выронила книгу из рук. Из ниоткуда возникший ветер решил самолично полистать книгу. Остановился он лишь на последних страницах. Девочка решила начать читать именно оттуда, куда показал странный ветер. «Неужели я так предсказуем, Мара?» — Что? Мара из моих воспоминаний? «Библиотекарь прокручивал все то, что недавно сделал. Он понимал, что вмешательство в судьбу может грозить смертью. Но он не чувствовал страха, что описывали люди из воспоминаний. Нет, он чувствовал небывалое чувство облегчения. Он спас душу, что смогла хоть немного излечить его собственную. Он хотел поблагодарить того, кто подослал к нему спасителя, кто исполнил его невозможное желание, скрытое за толстыми дверьми. Увидев в зеркале себя, старика, он вдруг понял, что пути назад не будет. Стоя лицом к лицу с отражением, он увидел того мальчика, что решил сохранить все души в этом месте. «Прости меня, — сказать это вслух он не решился. Он боялся гнева библиотеки, но поступить иначе уже не мог. Первый раз в жизни он захотел побыть эгоистом.» Библиотекарь лишь поблагодарил его за смысл его «жизни». В последний миг закрывая глаза, в голове проснулась ещё одно желание: «Я не хочу, чтобы библиотека осталась без своего библиотекаря.» Старик не знал об ещё одной вещи, кроме живой библиотеки. Переписав судьбу души, он ненароком обрек ее на звание нового «библиотекаря». И, наконец, все желания старика Елисея были исполнены.» — Что? — недоуменно уставившись на последнее предложение, вскрикнула девочка. Вдруг в голове пришло осознание: «Мара — это я...?» Не зря воспоминания казались такими живыми. Она и не заметила, как расслабила руки из-за чего книга со стуком упала. Громкий звук смог привести девочку в чувства. Быстро подняв книгу и поставив ее на стол, она побежала к зеркалу. Девочка начала уже совсем по-другому разглядывать себя. В глазах вдруг резко защипало. Девочка сжала кулаки. Чувства головой нахлынули ее. Слезы рекой лились из ее ярких глаз, а улыбка сама появилась на маленьком личике. Если бы не желание библиотекаря и его жертвы, ее бы не было, не было бы ее счастливой жизни. Она просидела так перед зеркалом до полуночи. Лунный свет озорно игрался с ее светлыми волосами. Вдруг вместе с лунным свет, появился ещё один. Луч упал прямо на макушку девочки. Полностью повернувшись, она заметила яркую полосу, что проходила сквозь окно. Девочка поднялась со своего места и подбежала к оконной раме. Взгляд устремился к звезде, что от больших очей девочки стал лишь ярче. Ещё одна история подошла к своему долгожданному концу.