***
Всю ночь в пустыне бушевала буря. К утру она стихла, и стражи на Рассветных воротах Катапеша открыли лица. Мимо них шел юноша в одеждах саренитов. Песок еще не нагрелся, но он шел босиком – возможно, поэтому на него так странно смотрели? Оружия при нем не было, сумок – тоже, и потому его никто не задержал. Город еще только просыпался, торговцы пешем торопливо расходились. Юный келешиец шел по середине улицы, с интересом смотрел по сторонам, как будто давно тут не был. В лучах утреннего солнца храм Саренрэй сиял. Оттуда доносилось мелодичное пение – служба уже началась. Юноша прибавил шагу. Он нашел двери открытыми настежь. Стены, пол и потолок были выложены плиткой и мозаикой. Жрецы обходили храм, распевая молитву. Среди них посетитель заметил того, ради кого проделал свой долгий путь, но решил подождать, пока служба закончится. Эти молитвы он слышал бесчисленное множество раз и знал наизусть. Более того, он прекрасно помнил, как они звучат почти на всех языках Голариона. Однажды он слышал эту молитву на гоблинском... На сей раз в стройном хоре саренитов он слышал дрожащий голос. Сомнение, стыд – они портили мелодию, как трещинки портят витраж, и вызывали не раздражение, а сожаление. Юноша покачал головой. Слова молитвы расходились с тем, что он помнил. Тревожный знак. После службы он подошел к старому жрецу. Тот попятился. Почувствовал, что пришелец – не тот, за кого себя выдает? Или просто не ожидал? Старик прикрыл глаза, вздохнул и улыбнулся в бороду. Сложил руки на животе. – Доброе утро тебе... Братец, – голос был мягок, как лукум. – Воистину доброе, отец Язар. – Ты знаешь мое имя? – келешиец удивился. – Позволь и мне узнать, как тебя зовут. Юноша вздохнул. Этого вопроса он хотел избежать. – Аси. Так его назвала одна старушка-паломница, когда встретила по дороге в Катапеш. Он рассказал ей о своем задании, и в его речи старушка услышала печаль и сочувствие. Она-то и указала ему, где искать Язара, скрывшегося от огненного взора богини. – Я искал тебя, отец Язар. И, услышав твою утреннюю молитву, понимаю, что пришел не зря. – Вот как? И для чего же ты меня искал, Аси? Жрец оглянулся по сторонам. Они остались вдвоем, другие сарениты разошлись – каждый по своим работам. – Чтобы дать тебе последний шанс. – На что? – улыбка Язара погасла. – На искупление. Ты совершил много зла и многим навредил, – Аси стал говорить уверенней, голос звонко отскакивал от расписной плитки. – Но Исцеляющий Свет милосердна. Раскайся в своих прегрешениях, и Она простит тебя. Жрец нахмурился. Парнишку явно кто-то подослал, тем более лица странного юноши Язар раньше не видел. Иначе запомнил бы: настолько яркие глаза редко встречаются. – Ох, Аси... – старик сделал несколько шагов в сторону; он всегда ходил, когда нервничал. – Знаешь ли ты, чего требуешь? Боги – они там, далеко... Жрец вяло махнул рукой в подтверждение своих слов. Аси не отводил от него взгляда – только шумно дышал. Раздувшиеся ноздри выдали его мысль. «За одни только эти слова стоило бы наказать тебя». Но он сказал: – Твои речи дерзки, Язар, а боги ближе, чем ты думаешь. Жрец оглянулся на юношу. Ему было бы смешно, если бы он не боялся неизвестного свидетеля своих проступков. Язар уже хотел ответить, но вместо этого отшатнулся: на миг он увидел истинное лицо пришельца. – Ты лгал своим прихожанам, обманывал своих послушников, искажал учение Цветка Рассвета, отказывал в искуплении провинившимся... С каждым шагом Аси старик вжимался в стену, а после начал сползать на пол. – А золото, которое добрые люди пожертвовали на храм, ты потратил на себя! Звонкий голос плясал, отражаясь от стен, пола и потолка, носился по храму и повторялся эхом, как скорбный колокол. – Неужели ты не стыдишься? – Аси подошел к старику. Тот уже сидел на полу. – Стыжусь. – Язар опустил голову. Седые волосы повисли перед лицом. – Жалеешь ли ты о том, что сделал? Повисла тишина. Аси опустился на корточки, чтобы видеть лицо Язара. Он услышал, как тот едва выдохнул: – Нет. – слово разнеслось по храму громче крика. Аси сжал кулаки. – Я скорблю о тебе, Язар. О том, кем ты был. – язык уколола горечь. – Порой я наблюдал за тобой. Я помню, как ты подал еды одному человеку. Он сидел на рыночной площади, давно не ел. Тогда ты спас его от голодной смерти. Юноша грустно улыбнулся. – Я думал, ты будешь хорошим верховным жрецом. Но, похоже, смерть сына сломила тебя... Я понимаю. Жрец что-то пробурчал в бороду. – Поскорее? Как пожелаешь, – Аси набрал воздуху в грудь и снова повысил голос, – Язар, ты отвернулся от света солнца, согревшего тебя, и не желаешь вновь на него взглянуть. Так тому и быть! Более ты не увидишь солнечного света. Аси протянул руку и коснулся лба Язара. Из-под ладони вырвалось ослепительное сияние, и глаза жреца заволокла дымка. – Прощай, Язар. Это была наша последняя встреча. Юноша направился к выходу из храма. Язар слышал, как его босые ноги шлепают по плитке.***
Не имело значения, какое сочетание звуков смертные использовали, чтобы обратиться к нему. Сегодня он был послушником по имени Аси, в следующий раз явится в облике угрюмого Кедера, а если придется отправиться в Абсалом или на север Авистана, он станет Тристаном или Тристианом. Сейчас его путь лежал не на Голарион, а потому он сбросил смертное имя вместе с человеческим обликом. Наконец он мог расправить крылья! Ангел поводил плечами, размял суставы – в этом не было необходимости; он просто хотел напомнить себе, что возвращается домой. Даэва сделал еще несколько шагов, с силой оттолкнулся от земли – и полетел. Белоснежные перья затрепетали в потоке теплого воздуха. Этот же воздух овевал лицо и волосы. Смертный бы не выдержал такого полета. Но для ангела летать – почти то же, что дышать. Крылья несли его над пустыней, сквозь облака и потом – сквозь планы. Со стороны даэва казался огненной кометой, рассекающей тьму между звездами. Светила мелькали совсем рядом, достаточно было протянуть руку, чтобы почувствовать их жар. Мгновения тьмы сменились светом. Астральный план показался слишком цветастым: звезды отражались и тут, расцвечивались порталами и огнями. Ангел полетел на один из таких огней – там небожители обустроили перевалочный пункт, где они могли поддерживать порталы на верхние планы, ждать указаний свыше и делиться новостями. Кроме того, подобные парящие крепости служили сторожевыми башнями – они предупреждали божественные войска об опасностях и вторжениях. Стоило даэве подлететь к сверкающим стенам, как он услышал набат. Небесные колокола кричали о приближении врага. Сам воздух потемнел. В наступившей темноте свет давали только нимбы небожителей. – Брат, помоги нам! – послышалось справа. Ангел обернулся и увидел своего собрата. На его доспехах и челе сверкал знак Иомедай. – Кто напал? – даэва перелетел через защитный барьер, окружавший бастион. – Ад! Вокруг звенели колокола, шуршали крылья. Небожители готовились принять бой. Даэва парил с ними в одном строю и сжимал в руке пылающий скимитар. Сквозь полупрозрачный барьер он видел темные очертания дьяволов. Ему уже не раз приходилось видеть, как смертные защищают свои крепости. Порой он помогал им – праведные жрецы призывали его на помощь, и он не мог не откликнуться. Сегодня же ангел был не один, и от исхода поединка зависели его собственная душа и души его собратьев. Темная толпа разделилась на две, чтобы рассеять защитников. Небожители перегруппировались. Ангелы первыми спикировали на противника – но эринии оказались не менее маневренными, и в божественное войско полетели огненные стрелы. Даэва поднял свободную руку, чтобы прочесть заклинание, но не пришлось. Между ним и адской стрелой возник щит – воин Иомедай успел среагировать. – Назад! – крикнул подданный Наследницы. Даэва послушался. Вовремя: совсем рядом с ним мелькнуло драконоподобное существо. Архонт. По сверкающей чешуе архонта бегали золотые молнии. Ангелы отступали под его крылья – они могли закрыть сразу целый отряд. Сцепившиеся друг с другом эринии и небожители даже замерли на мгновение. Только для того, чтобы после продолжить жечь и рубить друг друга. Даэва Саренрэй дождался, когда архонт поднимет мощные крылья, и выпустил во врагов несколько огненных стрел. Небесное пламя столкнулось с адским, искры разлетелись в разные стороны. Из-за них пространство вокруг приобрело огненный оттенок. Архонт резко выдохнул – и все звуки исчезли. Их поглотил треск молний. Кто-то начал падать, и это падение могло быть бесконечным. В схватку вступили другие подразделения дьявольской армии: костяные дьяволы с копьями наперевес нырнули под лапы архонта. Намеревались поразить его в брюхо, но ангельские стрелки дали залп. Они не заметили приближения одинокой фигуры ростом сразу с двух ангелов. Даэва повернулся в поисках противника, не желая рисковать – своей огненной магией он мог попасть в архонта, – и увидел ледяного дьявола. Исчадие, похожее на большое обледеневшее насекомое, взглянуло прямо на него. С пальцев служителя Цветка Рассвета сорвалось пламя. – За солнце и ярость! Боевой клич воинства Саренрэй далеко разнесся по полю боя. Кто-то подхватил его, но кто – ангел не видел. Был ли это его белокрылый брат? На миг он услышал отзвук совсем других слов. Тех, которые произносил тот, из кого он был когда-то создан. Даэва замахнулся своей огненной саблей – и устремился к противнику...***
– Тристиан, что ты делаешь?! Назад! – лицо Валери исказилось от напряжения, она выставила вперед свой щит. Жрец не ответил – лишь дотронулся до нее и прочел заклинание. Их теснили. В узких пещерных коридорах было сложно драться, Валери едва удавалось сдерживать гигантских пауков. Силы явно изменяли девушке, и магия Тристиана пришлась весьма кстати. Собравшись с духом, она сделала резкий рывок вперед. Один паук вдавился в стену – Тристиан слышал, в нем что-то лопнуло. Из-за спины жреца Джубилост кинул склянку с алхимическим огнем. Светящаяся точка пролетела над головой Валери и ударилась о землю где-то спереди от нее, послышались треск и шипение. После боя Валери подошла к Тристиану: – Тебя не ранили? – Нет, все в порядке. Спасибо за заботу, – хотя жрец улыбнулся, он почувствовал в голосе девушки раздражение. – Хорошо. И все-таки, о чем ты думал? Тебя бы съели и не заметили! – Я... – «Вспомнил кое-что», – Ты права, не стоило так делать. Позволь мне исцелить тебя. Валери вытянула негнущуюся ногу. Тристиан расстегнул ремешок и провел по голени. От его руки исходил жар – он сжег яд, прежде чем тот вступил в силу. – Когда же это все кончится? Сначала тролли, теперь чудовища... – ворчала девушка сквозь зубы. – Рассвет придет, Валери. Рассвет придет.