× ×
Аренда жилья пала на плечи семьи Позовых, но на удивление, несмотря на разность вкусов, они смогли подобрать комфортное жильё для всей компании. Колёсики чемоданов приятно едут по деревянному паркету, а внутри предвкушение грядущих приключений и ярких эмоций. Шастун открывает дверь с ноги и заваливается на самую мягкую кровать в его жизни. Миллион часов в позе полумёртвой креветки явно навредили его позвоночнику. Арсений оставляет сумки у двери и плюхается рядом, позволяя белоснежному одеялу впитать всю усталость с дороги. Чирканье колесика зажигалки, шипение газировки, диалоги родных людей этажом ниже и умеренное дыхание справа – то, что нужно для настоящего отдыха. – Шаст, – тихо слышится в пространстве комнаты. – М-м? – Ты обещал мне сделать оливье по-французски, помнишь? – заговорщически намекает Арсений, медленно оказываясь сверху Антона. – Не было такого, – шепчет Шастун, хитро улыбаясь и моментально укладывая руки на чужую талию. – Не ври, засранец, – в секунду успевает договорить Арсений, впечатываясь в чужие пухлые и горячие губы своими бледными ледяными. Ветерок из приоткрытого окна остужает жаркие тела, однако сердца, бьющиеся так быстро, словно вылетят сейчас из груди и разобьются друг о друга, плавятся как раскалённое железо, стекающее в желудок. И стоит ли говорить о том, что Шастун в итоге молча встаёт с постели, чтобы пойти за ингредиентами для этого чёртового оливье по-французски для человека, ради которого готов собрать все звёзды в мешок?× ×
Позов курит на лестнице у дома, наслаждаясь невероятным видом перед собой, пока вокруг него творится хаос из неразобранных сумок, плавательных жилетов и шлёпанец. На плечо падает рука Шаста, который уже успел переодеть худак на гавайскую рубашку с птицами какаду и напялить свои дебильные очки, с которыми не расстаётся ни на секунду. – Нам надо съездить в ближайший магазин, иначе под куранты мы будем жевать пивные банки и запивать их песком, – озвучивает свои мысли Дима. – Я вот как раз и собирался туда. Хочу обрадовать: сегодня мы шикуем и едим оливье по-французски в моём ахуительном исполнении, – поправляя кепку и щурясь от солнца, гордо говорит Шастун. Да, он собирается добыть своему парню самые лучшие креветки в залупе мира – на рынке в Тайланде. Это его предназначение. – Il est temps de partir, mon amour! – спускаясь с лестницы, Арсений накидывает на футболку рубашку, берёт ключи от арендованной машины и подмигивает парням. Антон думает, что Попов очень сексуально говорит по-французски. Попов же размышляет, хватит ли ему примерно три готовых лука на один день или придётся воровать некую чужую одежду. Дима думает, что лучше бы этих двоих оставили дома, как в известном новогоднем фильме. «Сделают они салат, ага. Потрахаются сначала перед овощами, а потом сделают» – проскакивает в мыслях у Позова, заставляя того улыбнуться. Под пальцами горячий песок, в руке — чужая рука с кольцами, на головах парные кепки, а лицо совсем недавно впитало крем от загара.× ×
На огромном рынке ощущаются сотни запахов и цветов, что плывут в глазах и заставляют пустой желудок скручиваться в узелок. Арсений покупает им знаменитые блинчики с бананом и шоколадной пастой, в которой Шастун, естественно, измазывает губы, вынуждая Попова медленно проводить по его губам подушечкой пальца, слизывая её после, но все эти мучения стоят одного лишь вида на довольного Антона и сладкое послевкусие во рту. Они ходят по рынку уже полдня, тщательно выбирая только нужное, однако ингридиентов на оливье в их пакетах так и нет. В секции морепродуктов Арсений слишком явно выдаёт свою брезгливость, морща откушенный нос. Антон на это лишь чмокает его в самый кончик и проходит по ряду дальше. Возвращается он в ту же секунду, когда слышит знакомый голос на повышенных тонах, и в миг оказывается рядом. – Шаст, ну ты прикинь! – взрывается за секунду Попов, лишь только замечая родные зелёные. – Я его прошу креветки за четыре доллара продать с учётом того, что ещё и рыбу беру за десять, а он мне нет говорит что я, видите ли, мало взял! – Арс, эй. – Нет, ну ты посмотри, он мне впаривает два килограмма креветок! Куда нам их девать?! – не слушая, продолжает до ужаса громко возмущаться тот. – Shrimp is really good, good! The best shrimp here! – подначивает всё о своём мужичок за прилавком, но только уже Шастуну. Антон лишь старается спрятать улыбку, понимающе кивая продавцу и доставая из кармана деньги, пока Арсений, красный от раздражения, фыркает, уходя подальше. Мешок креветок болтается в руках с остальной купленной едой, однако любоваться друг другом по дороге обратно им не мешает даже тяжесть от количества пакетов.× ×
Ладони вспотели, но замок из рук не разорвался ни на минуту. Пакеты, наполненные продуктами, были на грани того, чтобы рассыпать всё своё содержимое, но даже несмотря на это, Антон – я всё сфотографирую, даже если мне придется убить человека – Шастун достает телефон и несколько раз снимает пальму, через листья которой пробивались лучики закатного солнца. – Давай кокос спиздим, – шёпот у уха отдаётся мурашками по спине. – Он тоже входит в твой французский оливье? Пакеты остаются у бардюра, а мужская фигура стремительно и уверенно направляется к дереву. Шастун начинает снимать видео, а в памяти проплывают тёплые воспоминания с их тура по Дальнему Востоку, где они вдвоем полупьяные, но счастливые пытались справиться с высоким пнём. Выиграли оба, кстати. Улыбка сама собой расплывается на лице, пока Арсений в своих любимых шортах карабкается по стволу дерева. Через минуту усердных стараний, раздаётся громкое «ёбанный в рот», которое, к счастью, не поймет никто кроме них, но заветный плод всё-таки падает на землю. Вместе с Арсением. – Какой же ты дурила, – раздается звонкий смех, который ощущается как какая-то всемизабытая симфония Моцарта. Он перестает снимать и сразу же подбегает к мужчине, проверяя, есть ли ушибы. – Мы с тобой определённо выжили бы на необитаемом острове! – с детским восторгом и радостью, говорит Арсений, поднимаясь. На нём ни царапины, лишь улыбка во все тридцать два.× ×
Заваливаясь в дом, парни кидают нескончаемое количество сумок на стол и садятся на пол рядом, тяжело выдыхая. – Чё, Арсюх, все скидки собрал там? Или несколько тайцев пришлось закопать за нашим домиком? – после этих слов Серёжу устало тыкают в бок, а тот умело уворачивается, смеясь. – Я в душ, это невыносимо таскаться по такой ебучей жаре с килограммами в руках, – стонет Попов, вяло поднимаясь с пола, – ты после меня пойдёшь, слышишь? – бросая взгляд на уставшее облачко, что размякло на полу. – А если с тобой пойду? – глупый подкат остаётся проигнорированным. Шастун достаёт полухолодную банку пива и выпивает почти за один глоток. Алкоголь в жару всегда действует в разы быстрее, чем обычно, поэтому бесячий звук кондиционера и топот детей сверху не кажутся такими раздражительными. – Про тайца это была совсем не шутка, Серёж. Я сегодня, считай, остановил убийство. – Каким образом? – шипение газировки и шуршание пакетов встревают в диалог двух друзей. – Увел его оттуда нахуй. Но зато у нас есть два килограмма креветок. День прошел нихуя не зря, – пьяно улыбаясь, проговаривает Шастун, на что Матвиенко лишь усмехается. Через секунду в парня летит арсеньевская футболка, а усталый голос раздаётся из коридора: – Ты, конечно, пиздец продуктивный у меня, – бубнит Арсений проходя мимо и закрывая дверь в ванной. Чувствуется семейная идиллия. Как будто все книжки расставлены на своих местах, мебель никогда не двигалась и именно эта назойливая муха всегда летала в их доме. Уют.× ×
Купаясь в лучах всё ещё яркого солнца мужчины прогуливаются у кромки воды, ощущая под ногами до ужаса приятный песок. Солнцезащитный крем чувствуется вкусным запахом на коже, но заставляет Арсения угрюмо сводить брови к переносице, смотря на Антона, потому что тот всеми силами отказывался его намазывать: «Ну мы же ненадолго, Арс! Ничего не будет!» Они возвращаются к своему пледу, постеленному на скорую руку, и Шастун, не сказав ни слова, начинает раздеваться. Плавки слишком хорошо обтягивают его бёдра, а тёплый смех этого дурака, что зовёт Арсения с собой, с разгона врезаясь в воду, заставляет Попова любить эту жизнь. Потому что его жизнь – это Антон. Они купаются до забившихся мыщц в ногах и руках, шуточно утапливая друг друга под воду, и лишь изредка – совсем-совсем – прерываются на солёные и мокрые поцелуи. На песке красуются два дурашливых песчаных ангелочков, что касаются крыльями друг-друга, а небольшой снеговик из влажного песка криво улыбается прохожим. В доме они обязательно покажут фотографии своих творений, где Дарина обязательно потрепит их по головам, а Дима обязательно начнёт их подкалывать.× ×
Из комнаты слышится шипение и ругань, и Паша со Стасом, удивлённо переглядываясь, открывают дверь, смотря на красного, как варёный рак Антона, и усердно мажущих его кремом Арсения и Оксану. – Ёбаная ты мымра, Шастун! Я тебе тысячу раз говорила – намажься, намажься блять! – А он у нас самая светлая голова современности, Окс, ему все правила не писаны, понимаешь? – едко шипит Попов через зубы, до ужаса нежно прикасаясь к сгоревшей коже. Словно фарфоровая. – На, лучше в этом его искупай, – фыркая, залетает в комнату Ляйсан, такая же недовольная Шастуном, но заботливая, как мама, со спасительной пеной от ожогов. – А может лучше сметанкой? – хнычет Антон, шикая на Попова, что надавил слишком сильно. – Если ты будешь в сметане, Шаст, то тебя в постель не пустят, – откровенно угарает Паша, смотря на закатывающие глаза Арсения. – И будешь у двери спать, пока оно всё не впитается, – подключается Стас, получая в лицо подушку.× ×
Все салаты уже настоялись, став вкуснее в сотни раз, а общий стол бесподобно украшен, как и люди, сидящие за ним. Пусть и немного, но в доме висят захваченные с собой гирлянды и мишура, которая с каждым взглядом напоминает о доме, что хранит внутри себя. Детишки уже накладывают себе в тарелки вкусной еды, да побольше, а взрослые, что в душе такие же дети, не отстают ни на шаг, дополняя бесподобные блюда более высоким градусом в бокалах. Трансляция российских каналов по ноутбуку делает атмосферу всё такой же.. родной, придавая ощущение того, будто они и вовсе никуда и не уезжали, оставаясь в собственных квартирах с яркими салютами за окном. – Я пойду перекурю, – негромко слышится за столом, и в компании становится на одного меньше. Стоя на крыльце, Антон улыбается, рассматривая всех тех, кого он до ужаса любит в большое окно дома, чувствуя в груди табачный дым от тлеющей сигареты и нежные чувства, что текут из сердца прямо по венам. Вот Тео сидит на руках у Димы, пока Савина крутится с Робертом и Софией, которых развлекает Ляйсан. Серёжа о чем-то хихикает с Оксаной, пока Лёша заботливо подкладывает любимой оливье по-французски. Вот Стас вместе с Дариной копается с ноутбуком, в котором барахлит интернет, но атмосфера в помещении не теряется даже без фонового звука каналов, а маленький Демид скачет с красной ленточкой от найденного им же подарка. И только одного человека не замечает за столом Антон. И этот самый человек выходит следом на крыльцо, подходя сзади, и осторожно обнимая торс. Острый подбородок нежно укладывается на плечо, а холодные губы перемещаются по больной коже, заживляя каждый сантиметр его тела. Это всё, что нужно Антону в этой жизни. Тёплая рука легко ложится на обгоревшее плечо, почти не дотрагиваясь, чтобы не вызвать ноющей боли. За ней идет легкий поцелуй за ухом и Арсений садится на ступеньку, подзывая к себе Антона. Он молча берет в руку чужую никотиновую палочку и затягивается дымом. Шастун кладёт свою макушку на плечо в родинках и веснушках. Звуки моря еле доносятся до этих двоих из-за суматохи в доме, но небольшой ветерок после знойной жары напоминает о слабых волнах. – Здесь звёзды лучше видно, чем у нас в Москве даже в самую ясную ночь, – шепчет родной голос, отдавая сигарету обратно. Шастун одобрительно мычит, и делает затяжку, отравляя себя ядом. – Несколько лет назад ты вообще мог представить что.. всё повернётся именно так? Арсений смотрит в горящие глаза, где, как ему на секунду показалось, отражаются звёзды. Шастун нежно улыбается, но терпеливо ждёт ответа. – Если бы три года назад, мне бы сказали, что наш проект, над которым мы пахали большую часть своей жизни, попросту закроют на самом пике, а я буду сидеть в ахуительном доме на берегу океана с любовью всей своей жизни – я бы точно посчитал этого человека сумасшедшим, – слова льются медленно, но зрительный контакт не разрывается ни на мгновение. – Если вселенная бесконечна, то... – Она безгранична, но не бесконечна. И, кстати, Нойзи MС врал всем подросткам, – прервая Антона на полуслове, в своей изящной манере душнит Попов. – Пиздец, такой ебейший момент обломал, – нисколько не обидевшись, шепчет Антон. Пальцы, усыпанные кольцами, осторожно впиваются в подбородок. Сладкие от вина губы дотрагиваются до других через мгновение, сливаясь в нежном поцелуе, заставляя дыхание сбиться. Вы не слышали только что? Мне кажется море стало спокойнее. – Я бы тоже сильнее в тебя уже не влюбился, – не поднимая глаз, шепчет Арсений, отрываясь от пухлых губ. Шастун тушит недокуренную сигарету и берёт в руки бокал сладкого спиртного, захваченный с собой из кухни. Внутри – штиль. Всё это так.. правильно? В доме – все самые близкие люди, рядом – человек, чьё сердце бьётся с твоим в унисон, а руки при скрещивании в замок совершенно не потеют. Антон считает это главным признаком родства их душ. – Голубой огонёк вы коллективно проебали, но зато устроили здесь свой, я смотрю, – подъёбывает Катя, незаметно и тихо прошмыгнув на крыльцо. – Пошлите скорее, там новогодняя новинка идёт – «Ирония судьбы или с лёгким паром» называется. Поберегите лысину Стаса который ебался с ноутбуком три года, я вас прошу. – Бежим, Кать, бежим, – ярко улыбаясь, говорит Шастун, провожая девушку взглядом. Уже через минуту Антон и Арсений крайний раз сминают губы друг-друга и, чуть пьяно смеясь, возвращаются в дом к просмотру самых любимых новогодних фильмов.× ×
«Ирония судьбы» просмотрена, бутерброды всё убывают и убывают, а за столом все таят ожидание долгожданного Нового года. – Осталось пять минут и случится настоящее чудо, – чарующе говорит Дима, подмигивая дочурке, что не может усидеть на месте. – Я думаю, что у меня есть идея получше этого монолога президента. Давай устроим настоящее чудо? – жарко шепчет на ухо Арсений, пока все остальные не обращают на них внимание, слегка сжимая бедро Антона под столом. Руку с одним кольцом накрывает другая, с десятками тех же самых железок. – Ты и есть настоящее чудо, Арс, – крепкий замок пальцев как немое согласие на всё, что угодно. Потому что вместе. Они резко вскакивают из-за стола прямо под начало речи президента и ошарашенные взгляды ребят и выбегают на улицу со всех ног. – Видали как по съебам дали? – тихо говорит Сережа, открывая любимую колу без сахара. – Да они просто боятся, что правительство всё-таки настучит им по голове за шесть лет гейства на «одном канале», – вторит ему Дима, отбирая стакан колы у Матвиенко. Все, услышав эту гениальную шутку наполняют комнату смехом. Им сейчас совсем не до двух парней, у которых всё должно быть «не как у всех», включая празднование нового года. Будем честны, они и любят по-своему. Формулы, что создаются в их взглядах друг на друга никто не способен узнать или попыться применить. Стас и Воля уже начинают постукивать по мюзле от шампанского, пока все остальные слушают поздравления по ноутбуку. Вероятно, оба мужчины задумывались о том, чтобы открыть бутылки с помощью сабража, но, видите ли, не нашлось ни одной сабли в этом доме. Придется по-старому.× ×
Перепрыгивая через все ступени, Антон и Арсений бегут так, что сердце разрывается в груди, не зная даже, от чего больше – от их скорости или чувств, которыми пропитан этот момент. Громкий смех разливается по ветру, а потом сливается с волнами, заполняя этот вечер любовью. На берегу океана так тихо, что слышен лишь один только шум прибоя и чужое дыхание. В одно мгновение зеленые изумруды крепкой хваткой цепляются за бездонные океаны, которые под лунным светом становятся ярче. Ветер будто застрял в чужих кудряшках, а само время замерло вместе с чужим дыханием. Стук сердца отдаётся в ушах, а всего вокруг будто и не существует вовсе, кроме шумного океана в стороне, тёплого песка под ногами и этих двоих. Шастун показывает время на наручных часах. Осталась минута. Их губы беззвучно проговаривают цифры, а внутри — буря. Иногда Арсению кажется, что Шастун правда может взорваться от тех эмоций, которые переполняют его. Осталось двенадцать секунд. Каждое тиканье часов отдаётся где-то внутри. А в голове — столько слов о человеке перед собой, которые как будто соревнуются какая из них быстрее слетит с губ. Его родинка на носу – кусочек пазла для моей странной выемки. Его прохладные тонкие губы – словно точка вселенной для моих пухлых и горячих. Я хочу запоминать его каждую улыбку, которая посвящена только мне. Судьбы не существует, но мы, блять, доказали, что в каком бы месте не находились – мы будем вместе. Я уверен, что с ним – мне под силу всё. Даже луну украсть. Но она сегодня такая красивая, правда? Лишь одной секунды хватит, чтобы взорвать всю чёртову галактику, что так притягивает нас. Лишь одних губ хватит, чтобы взорвать весь мир, что так умело скрывается прямо внутри самого сердца. Они впиваются в губы друг-друга за секунду до наступления заветного и долгожданного Нового года. Потому что этот год они проведут вдвоём и без всяких глупых «как встретишь – так и проведёшь». И пока в родной стране взрываются салюты и хлопушки в небе, сейчас они взрываются в глазах напротив. И этого достаточно, чтобы так сильно друг-друга любить.