У пульса

У Рыжего вот уже лет пять не появлялось новогоднего настроения. Взросление – штука серьезная. Взросление в совокупности с ежегодным желанием повеситься на гирлянде – вообще тема. Ну а че – красиво так вышло бы, по-праздничному. С огоньком, как любит говорить Цзянь. Этот огонек им, кстати, сегодня обеспечен – Цзяня пригласили на какую-то тусу по случаю праздника в дорогущий район, а он, в свою очередь, позвал Чжэнси с Рыжим. Настроения нет, но отказаться от такого грех: все-же музыка, бухло, закусон. Всяко лучше, чем жрать салат дома в одиночестве. Дружки у Цзяня, по-видимому, были мажористыми – слава всемогущим родителям с золотыми горами. Рыжий чужие деньги считать не любил. Он всего лишь был не в ладах со Вселенной, которая вдруг решила, что кому-то все, а кому-то ничего. И похуй, как из этой жопы выбираться, если это вообще представляется возможным. Во всяком случае, нынешняя работа в небольшом ресторанчике в центре города его почти устраивала. На квартиру и сигареты хватает, значит заебись. Цзянь предупредил сразу: с нас бухло, с тебя – запеченное мясо, шеф-повар ты наш. Поэтому, подходя к нужному адресу, в одной руке Мо держал пакет с продуктами, а в другой  – телефон с открытой картой города. Заблудиться в однотипных высотках — раз плюнуть. Стараясь не поскользнуться на замороженной дороге, он доковылял до дома и облегченно выдохнул. Но рано. Сзади послышался рычащий шум двигателя, затем фары ослепили до рези в глазах. Скрип шин прозвучал совсем близко. Хотя удара так и не последовало, Рыжий от неожиданности отпрыгнул и ноги все же разъехались на льду, а пакет и телефон драматично взмыли вверх. Голова не пострадала, а вот заднице не повезло. Рыжий поморщился от боли и резко поднялся. Фары все еще ослепляли. Прикрыв глаза ладонью, он гаркнул: – Ты че бля, охуел?! Двигатель наконец заглох. Из сверкающей тачки вылез придурок. Ну реально же придурок – вон, даже шапку Санты напялил. – Такие злые детишки как ты не заслуживают новогоднего подарка, – протянул парень. Он был выше, с черными волосами до середины лица и идиотской ухмылкой. – Прежде чем тачку выебистую покупать, водить научись, ок? Парень ничего не отвечает, только легкой походкой идет в его сторону, и Рыжий уже готов въебать с правой, но тот всего лишь поднимает упавший пакет с разблокированным телефоном. – Хули пялишься? Отдай. Незнакомец тупит пару секунд в серый фон на обоях.. – Скучно, – протягивает мажор, возвращая чужое на родину. И удаляется, мазнув напоследок лисьим взглядом. Рыжий так и знал, что день будет хуйня. Сматерившись под нос, он отряхнул от снега спортивки и двинулся к нужному подъезду. Внутри горели гирлянды – праздник, хули. Этажей в комплексе было дохрена, а вот лифта всего два, поэтому, увидев, что один на двадцатом этаже, а второй только-только закрывается, он сиганул к кнопке. Двери разъехались, а за ними стоял придурок в новогодней шапке. Рыжий только сейчас заметил у него в руках черный пакет, в котором что-то позвякивало. – Уже соскучился, Рыжик? Залетай. – Ага, таких как ты только в цирке показывать, зачем мне возможность упускать? — пробурчал Мо, даже не поняв, что сказал. – Любуйся сколько хочешь, я совсем не против. Дверцы лифта закрылись, и они поехали вверх. Нужен двадцать первый этаж, вспомнил Рыжий и потянулся к панели управления, но кнопка с этим номером уже горела. – Чего завис? – протянул незнакомец, облокотившись на горизонтальный поручень. – Тебе тоже на двадцать первый? – недоверчиво спросил Рыжий. Тот рассмеялся, запрокинув голову, из-за чего челка закрыла темные глаза. – Я уже могу думать, что ты меня преследуешь, Рыжик? Не припомню соседей вроде тебя. Мо уже хотел закатить глаза, но тут свет в железной машине начал мигать, а сам лифт со скрежетом остановился. О-о-о….. нет. Нет. Нет. Его ночные кошмары начали сбываться. Рыжий ненавидел лифты. Как можно доверять свою жизнь этой консервной банке?! Лет десять его преследовали сны, в которых лифт или падал в шахту с огромной высоты, или двигался вверх, не останавливаясь, и в конце-концов пробивал крышу. Пробуждение после подобного всегда было болезненным. Свет больше не мигал, но стал намного тусклее. Рыжий посмотрел на панель управления: они застряли на четырнадцатом. Если падать, то сразу в лепешку. Нет. Нет. Нет. В глазах начало темнеть, и совсем не из-за лампы. Размер легких уменьшился в несколько раз, воздуха стало не хватать. Рыжий медленно сползал по стенке лифта вниз, беспомощно открыв рот в попытках словить немного кислорода. В такие моменты чувствуешь, будто тебя не существует. Сознание уносится далеко за пределы земли, и все, что тебе остается – парить в этом пятом измерении, пока не подойдет помощь. А помощь подходит на удивление быстро. Чьи-то руки бьют по щекам, массируют шею, разминают кончики пальцев. – Эй, – доносится до слуха как сквозь толщу воды. У рта что-то бумажное и шуршащее, дышать с каждой секундой становится легче. Когда взгляд проясняется, Рыжий видит перед собой бумажный пакет, обхваченный чужими пальцами. – Слышишь меня? Мо слабо кивает. Он и правда сидит на полу лифта, стены которого во взгляде все еще немного кружатся. – Я позвонил диспетчеру, все ок будет, слышишь? Воскресай давай, – шуточки он шутит, а голос встревоженный. Теплые руки уже снова массировали пальцы Рыжего, и тот через пару минут окончательно пришел в себя. – Бля, ты мне все пальцы отдавил… – Это чтобы ты не отключался. Но лучше так, чем валяться в беспамятстве, да? – хохотнул брюнет. – Я, конечно, понимаю, что я охуенен и пиздат, но чтобы от этого падали в обморок… – Бля, щас ты упадешь, если не заткнешься, – рыкнул Рыжий. Парень давит беззлобную ухмылку и усаживается рядом. Стремная ситуация. Хуже этот день быть уже не может. – Ладно, спасибо, – бурчит Мо. Тот молча пожал плечами, мол все ок. Время тянулось как резина. На часах 20.05, прошло уже около получаса, и Рыжему это все совсем не нравилось. – Как тебя зовут? – Хэ Тянь. – Это случайно не твой папаша на всех баннерах города светится? Тянь издает смешок. – Нет, это мой брат. Рыжий совсем не удивлен – видно, что черты лица у братьев породистые. Только старший казался намного взрослее. Младший же был его, Рыжего, возраста – лет двадцать. – А ты у нас кто? – Шань. Мо Гуаньшань. – Понятно, Рыжик. Сорян, но мне так больше нравится, – протягивает Хэ Тянь. – Да похуй уже. Все равно день хуйня, – выдыхает Рыжий. Прошло еще полчаса ленивых и резковатых разговоров. Секунды фантомным тиканьем стучали по вискам. Повторный звонок диспетчеру ничего не дал, все рабочие находились в городе, а в канун нового года пробки обычно под десяточку. Рыжий в который раз заглянул в телефон: – Связи нет. – Да-а, Рыжик, похоже мы обречены праздновать вдвоем. Мо злобно на него зыркнул, мол я на такое не подписывался. А Хэ Тянь бессвязно продолжал: – Лифт, ночь, шампанское. Романтика, скажи? – хохотнул он. – Ага, вообще заебись. Шампанское? Тот кивнул и вытащил из продолговатого пакета одну из зеленых бутылок в золотой обертке. – Супер, – раздраженно подытожил Рыжий. – Давай сюда свое пойло. Цзянь с Чжэнси его убьют. – Аккуратнее с выражениями, Рыжик, оно элитное. – Ага, я и не сомневался. Наверно стоит как этот лифт, да? Хэ Тянь только улыбнулся, сощурив лисьи глаза, и Рыжий быстро отвернулся. В них было что-то смущающее. Он к такому не привык. Пробка вылетела со свистом, а дальше настроение постепенно пошло вверх. Пить пришлось из горла, но Рыжему было уже в общем-то похуй. Хоть один новый год запомнится: когда вы еще застрянете перед праздником в лифте с незнакомцем, распивая дорогое шампанское, грохнувшись еще перед этим в обморок? На вкус, кстати, оно было ничего. Ну или от безысходности сознание начало видеть плюсы во всякой херне. – Ты к кому ехал-то? – пьяно протянул Хэ Тянь. – У меня из соседей только Сюин. Встречаетесь? Рыжий отрицательно помотал головой. – Это хорошо, – пробурчал брюнет. – Почему? Чужое лицо расплывалось перед глазами. – Ты забавный. Но совсем не для нее. – А для кого же? Тянь молча вытянул ноги. – Хуйня на самом деле эти ваши отношения, – заключил Рыжий. – А ты пробовал? – Что? – Отношения. – Лет в тринадцать по приколу мутили с девчонкой. Не зашло. В двадцать ничего не изменилось. Сделав еще глоток, Хэ Тянь задумался. – А может ты не так пробовал? – Как это? – Надо, чтоб было по-особенному. Чувства, понимаешь? Но он не понимал. – Все эти ваши розовые сопли одинаковые, – бросил он и забрал шампанское, которого осталось на пару глотков. Хэ Тянь протянул руку, коснувшись его пальцев, что вцепились в бутылку. – Закончилось, – помотал головой Рыжий. Но тепло чужой ладони никуда не исчезло. – Что ты делаешь? – Показываю, – прошептал Хэ. Чужие пальцы скользили по руке, мягкими движениями обводили выпирающие костяшки. Сбой в системе, нарушение дыхания, очнитесь. Но он и не отключался, только наблюдал, пока мажор смотрел прямо на него каким-то тяжелым взглядом. Очнитесь. Сбой в системе. Опасно. Слышите??? Рыжий не слышал. Тянь забрал бутылку, и стеклянное дно со стуком коснулось пола. Рыжему нравился этот эффект алкоголя. Он уже сам потянулся к чужой ладони. Осторожно, словно пробуя на вкус. Привыкая. Хэ ответно переплел с ним пальцы, касаясь второй рукой угловатого запястья, вырисовывая узоры и почему-то тяжело дыша. – Шампанское и правда заебись, – прохрипел Рыжий, сев в пол оборота. – А это не шампанское, Рыжик. Хэ Тянь был похож на лиса. Который обманет и глазом не моргнет. Но что-то в этом всем манило его затуманенное сознание. Никогда не было чего-то подобного. Танец рук продолжался, но уже настойчивей. Большим пальцем Хэ водил по середине его ладони – грубо, но нежно. Лицо горело. Где этот гребаный диспетчер? Рыжий не заметил, как сам стал сокращать расстояние между ними. Колени соприкасались, воздуха категорически не хватало, свет становился все тусклее, но это все почему-то ему нравилось. Эйфория, не иначе. – Я не педик, – прошептал он. – Я тоже, – улыбнулся Хэ. Оксюморон, получается. – Понял теперь? Рыжий догадался, что тот имеет в виду. – Понял. Чужие глаза моментально потемнели. Хэ Тянь вырвал из захвата правую руку и завел за шею, медленно гладя рыжий загривок и притягивая все ближе к своему лицу. А потом переместилась на поясницу и Рыжего резко притянули на колени, отчего он шумно выдохнул, выгибаясь. Чужое дыхание уже чувствовалось на губах, но никто не спешил. Хэ Тянь, словно кот, водил носом по щеке, а Рыжего в этот момент развозило конкретно. Его маленькая Вселенная взрывалась. На подкорке он был уверен, что это неправильно, что, если бы не алкоголь, он бы не опустился до такого, но сейчас было кристаллически похуй. – Рыжик-Рыжик, ты так разомлел, – тихо рассмеялся Хэ в приоткрытый рот. А, катись оно все. Рыжий впился в него губами, пробуя на вкус, получая мгновенную реакцию. Хэ Тянь тяжело задышал и устроился на полу удобнее, толкался языком в чужой рот, вылизывал и кусал. А Рыжего трясло. Рыжему не хватало. Рыжий просил больше. Рыжий возненавидел этот сраный лифт, когда он наконец поехал. Они оторвались друг от друга. В глазах читался пиздец. Капсом. Рыжий ошарашенно поднялся на ноги и, отвернувшись, стал отряхивать треники. Все хорошо. Они не знают друг друга. Они выйдут из лифта и разойдутся как незнакомцы. Всё. Хорошо. За спиной тоже зашелестела одежда. Они молчали полминуты, пока на панели не высветилось «21». Дверцы разъехались, оба побрели в сторону квартир. – Ну, – протянул покрасневший Рыжий у нужной двери, – Пока. С наступающим, что ли. – Ага, давай, – ухмылялся Хэ Тянь. Мо позвонил в дверь, и на пороге появился явно подвыпивший Цзянь И. – Вы где, блять, были столько времени? Мы вас потеряли. – Лифт застрял, все норм, – отозвался Хэ Тянь и прошел вглубь квартиры. Рыжий замер. День не мог быть еще хуже, но когда Вселенной не было похуй? Хэ Тянь смотрел на него из коридора с наглой улыбкой.