влажный | с новым годом

      Рома Фильченков смотрит на Джонни Колбая, и не может отвести голодного взгляда от его напряжённой от нагрузки шеи, покрытой выступающими венами. От переката голых лопаток, огорошённых каплями блестящего пота, когда Джонни в очередной раз сгибает руки, отжимаясь. На улице темнота, в комнате не такой яркий свет, и тени так явно выделяют перекатывающиеся мышцы, что Рома перекатывает своё адамово яблоко, борясь с желанием подойти, перевернуть на спину и оседлать.       Он стоит у барной стойки, которая отделяет кухню от гостинной, пока внизу его живота всё горит от вожделения. Он сглатывает, что сделал уже хуеву тучу раз за последние несколько минут после того, как Джонни начал свою тренировку, а Рома решил допить свой кофе, повернуться и посмотреть. Чёртов Джонни.       Сегодня они собирались есть пиццу, пить вино и наедаться, Рома уверен, вкусными курицей и картошкой в исполнении Джонни. Новый год, как-никак. Но Колбая пришёл сюда и начал пыхтеть над упражнениями, и Рома не понимает, почему это ебанное пыхтение в его исполнении звучит так сексуально. Рома в очередной раз сглатывает.       Он не выдерживает, потому что ногти его пальцев, впивающихся в кожу ладоней, скоро проделают в них дыру. Костяшки побелели до такой степени, что Рома удивляется, как его кожа не стала абсолютно белой от напряжения. Он делает шаг, но Джонни не слышит, потому что музыка в его наушниках слишком громкая для этого движения. Он делает второй, третий, и в итоге доходит до середины гостинной, останавляваясь по правую руку от Джонни, продолжающего мерно, но громко дышать, держащего свои ноги крепко стиснутыми и прямыми, и Рома не знает, не уверен, смог бы не наброситься на Джонни сразу же, если бы у того были голыми ещё и они. Потому что Рома уже не выдерживает.       Он присаживается на корточки, ощущает, что Джонни видит и чувствует его присутствие, поэтому не боится напугать, когда протягивает свои холодные руки к разгорячённому телу. Он касается кончиками пальцев широких плеч, ведёт ими вниз, к пояснице. Джонни под его касаниями замедляется, но не останавливается окончательно.       — Джонни... — Рома шепчет, и похоже на то, что он в бреду. Рома думает, что так оно и есть. Сознание дуреет, когда он наклоняется и вдыхает еле ощутимый запах джонниного пота.       Джонни замирает, так и не коснувшись голой грудью пола. Потом резко поднимается, принимая сидячее положение, чуть не ударив Рому по носу — тот успевает отшануться. Колбая с минуту смотрит на него, а потом убирает свои наушники, открывает ладонь своей руки, лежащей на коленке, в приглашающем жесте. Под ними мягкий ковёр, и Рома ползёт по нему несколько сантиметров, принимает предложение руки, в это время утыкаясь лицом в шею и жадно вдыхая приятный для него запах.       Джонни облокачивается о диван, слегка опрокидывает голову, подставляясь под, пока слабую, ласку. Он вытягивает ноги, и Рома понимает это, как приглашение, и садится на чужие бёдра, наслаждаясь, как те ощущаются у него под ягодицами и его полувставшим членом. Рома хватает ладонями чужую поясницу, присасывается губами к яремной впадине под шеей, спускается поцелуями ниже, доходит до сосков, опаляя их горячим дыханием, летит наверх, к чужих губам, жадно заползает между ними языком, и из его горла вырывается довольный стон, полный желания и похоти.       Джонни елозит руками по телу напротив, впитывает каждую ласку, как губка, и просит ещё, ещё, ещё.. своими смущёнными вдохами, раскрасневшимися щеками. Подаётся навстречу каждой частичкой себя, выгибаясь от каждого сильного трения друг о друга их членов, даже сквозь ткань наслаждаясь ощущением чужой эрекции.       Рома мнёт его соски, продолжая вылизывать шею, ощущая приятную солёность на языке и дрожь чужого тела. Отстраняется, ловит опьянённый взгляд напротив, снова тянется к губам, Джонни с готовностью открывает рот. Рома отстраняется, стягивает с себя футболку, прижимаясь кожа к коже. Громко дышит, пытается насытиться чужими рваными вдохами.       В какой-то момент Рома слезает с Джонни, суетливо снимает свои штаны вместе с боксерами и помогает тому снять всё оставшееся. Под подушкой дивана достаёт смазку с пакетиком презерватива. Отодвигает Джонни от дивана, аккуратно, придерживая руку на затылке чужой головы, кладёт спиной на ковёр. Влезает между ног, которые тут же раздвигаются чуть шире. Рома сначала смотрит на любимое тело перед ним, потом наклоняется, целует скулу, спускаясь ниже, к мокрой шее, потом ещё, к твёрдым уже соскам. Джонни в ответ лишь стонет, чуть выгибается, не зная, куда деть руки, в итоге пристраивая те на чужой пояснице, сжимая её. Их члены трутся друг о друга, пока Рома вылизывает Джонни грудь, руками массируя его колени и ляжки. Он тянется рукой чуть в сторону, нащупывая тюбик смазки, чпокает крышкой. Встаёт на колени, выдавливая полупрозрачный гель на правую руку и задвигая ту за спину, второй опирается на пол возле джонниной поясницы, и вводит в себя один палец, зажмуривая глаза и пытаясь понять свои ощущения. Джонни задыхается.        — Ром.. Что ты.. ты хочешь?..        — Да, Джонни, да.. — шепчет. — А теперь заткнись и жди. И не смей прикасаться к себе..       Джонни сглатывает, не смея оторвать взгляда от чужих губ, сжатых в тонкую линию, от сосредоточенно изогнутых бровей.       Рома продолжает растягивать себя, в его анусе уже два пальца, и он начинает вводить третий. Джонни ласкает его взглядом, всё ещё не смея прикоснуться и покорно ожидая. Мысль о том, что совсем скоро он может оказаться внутри Ромы, сводит с ума.        — Джонни.. Я готов. — Рома открывает свои глаза, поднимая голову, и Джонни хочет смотреть на него вечно.        — Иди сюда, — говорит Джонни, и они целуются, нежно и медленно. Рома, в итоге, отрывает свои губы от чужих, оставляя связывать их лишь вязкой слюне, протянувшейся между их ртами. Рома ёрзает, и теперь уже Джонни между его ног. Он суетливо открывает презерватив, раскатывая его по чужому члену.       Рома начинает насаживаться, и когда головка джонниного члена касается его ануса, оба синхронно стонут. Джонни ведёт руками по роминым бёдрам, ласкает пальцами, сжимает, будто мнёт. Придерживает.        Когда Рома насаживается на всю длину, издавая громкий гортанный стон, Джонни откидывает голову назад, открывая шею, и его кадык очень чётко перекатывается туда-сюда, когда Джонни сглатывает, сдерживая порыв начать вдалбливаться, потому что Рома внутри тугой и горячий. Рома будто чувствует это, и после нескольких пробных движений начинает двигаться в ровном темпе. Его ягодицы хлопают по чужим ляжкам, смазка хлюпает, и они стонут в унисон, когда Рома чувствует джоннин член на своей простате, а Джонни — как от этого действа Рома весь внутри сжимается.       Рома выгибается в пояснице, Джонни на это поддаётся наверх, и их потные животы немного скользко соприкасаются. Рома ложится на Колбая всем собой, продолжая подмахивать бёдрами, и Джонни просовывает свою руку между их телами, находя ромин член и начиная надрачивать. Несмотря на то, что в этой позе Джонни не получает так много удовлетворения, как до этого, он прижимает Рому ближе — ощущение сбившегося дыхания любимого человека посылает мурашки по затылку.       Джонни чувствует, что он скоро кончит, поэтому находит ромины губы и стонет в поцелуй, когда сперма заполняет презерватив. Рома стонет тоже и кончает следом.       Они тяжело дышат ещё несколько минут, и только когда грудь перестаёт вздыматься так рьяно, пытаясь насытить лёгкие, Рома поднимается на локте, перебирая шелковистые пряди чужих волос.        — С Новым Годом, родной, — шепчет и нежно улыбается, смотря в глаза напротив.       Джонни фыркает, мотая головой, и вплетает свои пальцы в светлые волосы, нежно перебирая кудряши, и смотрит в ответ.       — С Новым Годом..