Млеешь от прикосновений Хорошо видишь в потемках Слишком много совпадений Девочка с душой котенка
В Лиюэ ночи тёмные. Темнота лиюэйских ночей напоминает Аяксу мягкое покрывало. Чжунли на его комментарий задумчиво хмыкает и достаёт из кладовки длинный шёлковый платок — самое близкое к мягкости, что у него есть. Чжунли держит его бережно, потому что это любимый платок покойной Гуйчжун, но без колебаний накидывает на Аякса, оборачивая платок подобно повязкам сумерских пустынников. Аякс улыбается так мягко, как может, прижимается к чужой ладони щекой, жмурит глаза, словно он большой рыжий кот-переросток. Чжунли от этой картины хочет плакать, хотя и не до конца понимает почему. С Гуйчжун здесь общего только платок да щемящее ощущение внутри груди, как будто сердцу не нравится соседство с лёгкими, и потому оно хочет свалить из этого тела прочь. Аякс тянет Чжунли гулять на очередной фестиваль прямо так, не снимая платок, будто совсем про него позабыв. Весь наряд фотографа несуразный, совсем не сочетается с шёлком на плечах, но в свете фонарей Аякс выглядит как небожитель, спустившийся к людям ради прихоти. Чжунли не может не улыбаться Аяксу, чьи глаза загораются впервые за долгое время. Зеркалка тихо щёлкает, и Аякс высовывается из-за неё, чуть щуря глаза. Чжунли ловит себя на том, что хочет протянуть руку и пригладить торчащие на макушке вихры. Чжунли смотрит на Аякса и отчего-то боится того, что это всё может оказаться сном, и что Аякса в его жизни на самом деле нет, и никогда не было. Поэтому Чжунли хватает Аякса за запястье и тянет на себя, встречая его губы своими на полпути. Аякс поначалу просто стоит, но потом улыбается и отвечает, прижимаясь к Чжунли сильнее. Не в его правилах отказываться от чего-либо приятного, если это не вызывает у него зависимости.Ты не плачешь от падений Засыпаешь на футболке Слишком много совпадений Девочка с душой котенка
Аякс остаётся с Чжунли две долгих недели, растягиваясь на его простынях и заворачиваясь в его кардиганы, словно рыжий кот-переросток. Аякс так в телефоне Чжунли и записан. Рыжий кот-переросток. Аякс искренне смеётся, когда обнаруживает эту маленькую деталь. Чжунли сцеловывает его смех, сам начиная улыбаться. Они так день и заканчивают, смеясь на весь дом, словно два счастливых человека. Аякс пахнет яблоками, корицей и солью. Чжунли засыпает, уткнувшись носом в его волосы, вдыхая эту успокаивающую смесь. Утром его встречает лишь прохладное покрывало да записка на кухонном столе. Из свидетельств того, что Аякс ему не привиделся, только лишь эта бумажка да отсутствие платка Гуйчжун. Аякс в этот же момент смотрит в окно скорого поезда до Сумеру, где ему нужно затеряться, пока Скарамуш не вернётся из очередного своего турне по Инадзуме. Это не самая сложная задача. Пустыни выглядят достаточно сурово и интересно, чтобы попробовать свою удачу там. Антону бы понравилось всё это обилие различных пород и песка. А Тоне понравились бы их наряды. Тевкр бы заставил Аякса отправиться в джунгли на поиски странных механизмов и существ исключительно из-за того, что ему казалось, что в пустыне жарче. Аякс фотографирует уличных танцовщиков и здание Академии, прежде чем закупиться провизией перед импровизированным походом. Платок от Чжунли вновь оборачивается вокруг головы, для защиты от палящего солнца и пыли. Аякс смеётся песчаным бурям в лицо, когда проходит сквозь них, не боясь потеряться в песках. Аякс не успевает вернуться в город: Скарамуш находит его сам. Они молча сидят перед крестом церкви Снежной, вырезанном немного грубо из поваленного грозой дерева. Аякс не вырезает на нём имён, не уверен, что сможет это сделать даже столько лет спустя. — Это хорошее место, — говорит Скарамуш спустя час. Аякс косит взгляд на небольшое надгробие сумерского стиля, на котором выбиты инадзумские иероглифы и кивает в знак согласия. Он не спрашивает, чьё это имя, и не вникает в смысл надписи. Мёртвое мёртвым, а живым… ничего живым не остаётся.Снова ты сбегаешь из дома Снова кричит мама с балкона И никто не знает где ты
Аякс смеётся, пытаясь удержать корзину с простынями. Тоня хихикает в стороне, защепляя прищепкой штаны Антона. Тевкр преследует своего брата с воинственным кличем за шуточную попытку накормить Аякса камнем после его визита в Лиюэ. Рядом с грядками цветут васильки, и Аякс вдыхает воздух столь редкой свободы. Скирка наблюдает за ними с тихой улыбкой из своего кресла на веранде. Это один из многих мирных дней, когда им не нужно беспокоиться вообще ни о чём. Это один из тех дней, когда Аякс вдыхает воздух полной грудью и свободно смеётся, наблюдая, как Тоня упорно пытается не реветь над нарезкой лука для пирожков с капустой. Тевкр лепит немного кривые ватрушки с разными начинками, пока Антон сидит с Скиркой в гостиной, потому что им обоим опасно давать в руки хоть что-то относящееся к готовке. Это один из самых спокойных и мирных дней, но всё же Аякс смотрит на зарево пожара и не может пошевелиться. В его голове раздаётся вопль Скирки, вытолкнувшей его в окно за секунды до обвала второго этажа. Они не успели добраться до детей. Аякс просыпается от удара по лицу. Скарамуш над ним чуть напуган, потому что Аякс всегда страшно кричит, когда его сны наполнены воспоминаниями, и не просыпается до последнего. Это его сигнал. Когда в голове не хватает места для фантазий и в сны проникают воспоминания, Аякс должен идти дальше.Чувства — это bad trip Падает бокал А за ним твоя одежда
Аякс смеётся немного истерично над одной из шуток Капитано. Он пьян, хотя никогда не думал, что сможет напиться. Натлан — горячая страна, но алкоголь у них почти так же крепок, как самогон, и от этого становится только жарче. Аякс пьян и раскрепощён, а потому не думает, прежде чем стянуть футболку через голову. Капитано на это лишь хмыкает. Ходить в одних штанах в этой стране исторически как-то не стыдно. Даже девушкам. Сложно осуждать за банальное здравомыслие, это же не сумерская пустыня, чтобы спалить тех, кто бездумно пришёл с непокрытыми плечами. Капитано за это Натлан и нравится, что его люди не позволяют внешнему миру диктовать себе правила жизни. И Аяксу это тоже нравится, потому что можно расслабиться впервые в жизни, обнажить спрятанные трещины, смеяться с неслышных в воздухе шуток и ломаться-ломаться-ломаться, потому что в голову лезет постоянное напоминание о бегах в три года и пожаре. О том, что было задолго до пожара, что было давно-давно, когда его единственной заботой было лишь выполнение чужих приказов, да заискивание перед Капитано, чтобы тот позволил проверить боевые возможности тела. Капитано тогда для него был единственным живым лицом в толпе рабочих и исследователей. Условно живым, конечно, потому что сложно быть живым, когда ты собран чьими-то руками, а не рождён, как нормальные люди. Но Капитано был своим, и это тогда значило всё и даже чуть больше. Капитано был единственным живым лицом, прежде чем появились Кайя и Альбедо. Капитано был там с самого начала, и все вокруг него, кроме его подопечных, кажется, обманывались, что он полностью жив, что он нормальный. Аяксу всегда хотелось посмеяться над интеллектом учёных, которые создали его братьев ему же на замену, просто потому что заметили небольшие трещинки на руке, но не заметили, что среди них ходит целый бессмертный дух, созданный балующимся богом. Аякс целует Капитано, утаскивая его с головой под воду, которая заполняет их трещины лёгкой щекоткой. Капитано целует его, прижав к раскалённому камню, который сплавливает треснувшую спину в единое целое. Капитано сам по себе горячий-горячий. Он плавит свои пальцы, чтобы закрыть самые глубокие расколы, разглаживает остывающую лаву, чтобы придать заплатке ту же форму, что была у тела раньше. Аякс целует его легко и слабо потирается носом о его нос, словно они эскимосы. Он не прощается, собираясь вернуться. Капитано отпускает его так же легко, как это происходит всегда, потому что Аякс всегда возвращается, даже если проходят годы и люди. Капитано отпускает Аякса, словно птицу на волю, потому что Натлан приветствует свободу даже больше Мондштадта, потому что без свободы Натлан задохнётся от собственного жара, словно те самые жертвы, что спускаются в жерло его вулкана каждый год.Леди, похоже, я уже схожу с ума Но мне это нравится, ведь ты давно сошла Да, плохая девочка и я не идеал И чтобы нам согреться, нам не нужно одеял
Мондштадт ветренный и свежий. Аякс помнит стены, Аякс помнит огни. Аякс помнит малышку Кли, перед которой в ту огненную ночь встал Альбедо. Аякс помнит собственное безразличие, когда он опустил свой пистолет и прошёл мимо: его курировал лишь Капитано, и Капитано намеренно промолчал на его молчание, намеренно исказил видеозапись с камеры на груди. Они оба тогда по большей части молчали: говорить было уже не о чем, да и причин не было. Кли тогда было три года, и у Кли умерла сиделка. Алиса была жива, но находилась далеко, поэтому, когда она вернулась, Альбедо уже был указан, как пропавший без вести, а Кли называла его «старший братец». Теперь Кли восемь, и она «совсем большая девочка», поэтому Аякс позволяет себе купить ей лишнее мороженое до обеда. Альбедо ничего не говорит, но смотрит понимающе: он помогал собирать Аякса после его дурацкой попытки сгореть со своей семьёй. Альбедо смотрит понимающе, потому что они братья, пусть и созданы разными путями из разных вещей. У них одно начало и разный конец. Аякс улыбается Альбедо тонкой, ломкой улыбкой. Аякс боится сам себя, потому что Альбедо уже знает, почему он здесь. Это больно. Больно понимать, что остатки твоей семьи будут страдать из-за твоего эгоизма. Альбедо смотрит на Аякса и прощает его. Альбедо заранее прощается с ним и уже думает, как объяснить Кли, что «братец Аякс» больше никогда к ним не вернётся.Бью по струнам гитару Бьешь по щеке, но мы даже не пара Делают больно — ты даешь сдачи Этот котенок больше не плачет
Кайя бьёт его в живот сразу же, как только видит, потому что в прошлый раз Аякс оставил его одного раньше, чем Кайя смог прийти в сознание. Аякс сам и вырубил Кайю тогда, чтобы беспроблемно доставить на винокурню Рангвидров. Мондштадт тогда показался хорошим вариантом, чтобы убрать Кайю подальше от всего. Альбедо был там счастлив, Аякс проверял его несколько раз за те полгода, что всё ещё был рядом с Кайей. Кайя своё счастье там тоже нашёл. Точнее счастье нашло его, ломанного-переломанного утром в виноградниках. Аякс смотрит на Дилюка, который видит его впервые в жизни, но уже доверяет просто из-за того, что Аяксу доверяет Кайя. Аякс одобряет его, и даже немного завидует, потому что у него такого не будет уже никогда. Кайя бьёт Аякса ещё раз, два дня спустя, когда всё узнаёт. Кайя кричит на Аякса, и по его лицу текут слёзы. Красивое лицо искажено в ужасной гримасе, но Кайя понимает, что ничего уже сделать нельзя. У Дилюка в кабинете есть запертый ящик стола, в который тот спрятал все документы, оставшиеся от Аякса. Они пролежат там ещё неделю, прежде чем своим содержанием доломают Кайе хребет. Дилюк, к сожалению, даже не может заставить себя ненавидеть Аякса. Дилюк отчаянно хочет, потому что Аякс причиняет Кайе боль своими поступками, но не может, потому что Аякс уже выглядит мёртвым, хотя и продолжает жить. В его глазах есть эмоции, но нет никакой искорки жизни. Дилюк не знает Аякса, но это не помогает его ненавидеть. — Так будет лучше, — Аякс шепчет это Кайе, обнимая крепко-крепко. — Мне просто надо хорошо поспать. Капитано будет за мной следить, не волнуйся. Кайя волнуется, потому что Аякс может решить не просыпаться, потому что Кайя может не дождаться пробуждения своего брата. Потому что Кайя не хочет терять своего брата во второй раз.Млеешь от прикосновений Хорошо видишь в потемках Слишком много совпадений Девочка с душой котенка
Капитано ждёт Аякса у святилища. Отсюда идут все жертвы вулкану. Отсюда Капитано заберёт Аякса. Это не страшно. Вулкан под ногами приятно тёплый, а лава, пусть и обжигает сильнее, не может сжечь Аякса дотла за секунду. Стекло внутри Аякса постоянно плавится, и Аякс будто совсем живой человек, будто внутри него тоже течёт кровь. Камень оплавляется и застывает вновь, позволяя дышать полной грудью. Кораллы в костях трескаются, но не ломаются. Это приятная боль. Капитано шагает прямо по бурлящему морю огня и протягивает свою руку в сторону парня. Аякс берёт духа за руку, улыбается широко-широко и делает смелый шаг вперёд. Лава подхватывает его, словно водяной батут, и Аякс роняет смешок, легонько пружиня. Капитано от вида веселья Аякса сам улыбается, сжимая руку чуть крепче. Аякс улыбается даже когда засыпает, падая Капитано на грудь. Даже в лаве, которая медленно поглощает его, чувствуется эта улыбка. Капитано смотрит на силуэт, оставшийся на дне затухшего кратера, и ложится рядом. Он же обещал.Слишком много совпадений Девочка с душой котенка