Second Impression

Чхве Чжонхён не одинок. У него двести подписчиков на тамблере, при этом сам он подписан примерно на восемьсот человек; фото с изображением его любимого зарабатывают примерно по пять лайков каждая (ключ успеха в том, чтобы постить их ровно в девять вечера, когда все только закончили ужинать, листают новости на своих девайсах и ставят лайки всем обновлениям в ленте); а вчера в твиттере человек, чьи посты он безостановочно ретвитил в течение месяца, ретвитнул его сообщение, так что всё серьёзно. Поэтому, когда Ю Чанхён, его лучший друг и, по совместительству, сосед по комнате, как бы между прочим предлагает ему сходить на "быстрые свидания", первое, что он говорит, это: "Зачем?" - Потому что ты одинок, - беспечно отвечает Чанхён. - А ты, можно подумать, нет? - Нет, я встречаюсь кое с кем. - С кем? - С тобой. - Что за... - Мы вместе учились в начальной школе, потом в средней, в высшей, а сейчас вместе учимся в университете, к тому же мы соседи по комнате, и ты проводишь у меня дома большую часть свободного времени. Моя мама начинает что-то подозревать. Чжонхён лишь передёргивает плечами. - Считай это.., - Чанхён косится на него, словно раздумывая, после чего суёт в руки глянцевую брошюру для ежегодного студенческого совета: - "быстрым свиданием по поиску друзей" для подготовки к Дню святого Валентина. -- Чжонхён не был бы Чжонхёном, если бы не навёл справки. По слухам, именно благодаря этой университетской традиции удалось создать большинство романтических союзов, положить начало крепкой дружбе, а так же сохранить много весёлых и неловких воспоминаний. Вечер обещал быть долгим. Вот как это работает на деле: четыре человека сидят на своих местах, расставленных в виде воображаемого знака "плюс". Некоторые из сторон этих воображаемых знаков расположены рядом друг с другом на одной линии. Спустя пятнадцать минут разговора (отсюда и понятие "быстрые свидания") по два человека с каждой стороны перемещаются на места, ранее определённые организатором мероприятия. Таким образом, в течение двух часов можно познакомиться в общей сложности с шестнадцатью разными людьми, плюс тот человек, который сидит напротив вас от начала и до конца вечера. Чжонхён приходит к выводу, что данная модель знакомства изначально неправильная, поскольку построена на ошибочном представлении, что человек, сидящий весь вечер напротив, вам приятен настолько, что вы готовы терпеть его присутствие в поле вашего зрения все два часа; а Ли Чанхи, которого он имеет счастье лицезреть прямо сейчас, легкомысленный как бурундук, и выглядит так же со своим маленьким лицом и большими зубами. И Чжонхёну он не нравится. К концу первых тридцати минут любимых цветов, любимых фильмов, любимых чисел, любимых знаменитостей, любимых десертов, "ровно или с комочками намазывать арахисовое масло", " если бы вы были стриптизёром, какой псевдоним вы бы выбрали" (Да, этот пункт действительно есть в списке вопросов, которые им раздают в самом начале и "Беседа начинается с седьмого вопроса", - услужливо подсказывает ему Чанхи, на что получает хмурый взгляд в ответ), Чанхи демонстрирует все из известных ему приёмов к завязыванию знакомства с Чжонхёном. И вот, когда пятая пара участников поднимается со своих мест, пожимая им руки и улыбаясь покорно, оказавшись не способными вклиниться в этот (в основном, односторонний) разговор между Чанхи и Чжонхёном, Чжонхён приходит к выводу, что пришло время достать телефон и написать Чанхёну всего три слова: "Я. Тебя. Ненавижу". Он не для этого пятнадцать минут брёл из общежития через пустынный двор (короткий путь, который однажды показал ему Чанхён), утопая по щиколотку в снегу и освещая дорогу подсветкой экрана телефона, к месту встречи, устроенному его другом-свахой-губителем-субботнего-вечера. Чжонхён почти роняет телефон, когда уши закладывает от пронзительного визга. - У нас и телефоны одинаковые! Ты посмотри! Мы точно родственные души! - пищит Чанхи взволнованно, а Чжонхён хватается за сердце и пытается не упасть со стула. Чанхи продолжает вещать о том, как много у них общего, и как это удивительно и так далее, и тому подобное безостановочно до тех пор, пока они не подходят к общежитию Чжонхёна через пятнадцать минут после окончания вечера. - Мы определённо должны быть друзьями, - радостно провозглашает Чанхи на прощание, после чего направляется через двор в противоположную сторону, по колено утопая в снегу. - Кажется, у кого-то намечается свидание на День Валентина, - хихикает Чанхён с дивана, как только Чжонхён переступает порог их комнаты на третьем этаже. - Видел его? - Я слышал его. Прямо отсюда, слово в слово, - закатывает глаза Чанхён. - Не важно. Вряд ли мы увидимся ещё раз, - пожимает плечами Чжонхён. -- Как же он ошибался. Этот полдень в небольшой пекарне в центре города, где подрабатывает Чжонхён, ничем не выделялся из остальных. Посетителей немного, видимо, из-за сильной метели, а тепло пекарни и лёгкий аромат ванили клонят в сон. Чжонхён поднимается из-за прилавка и, зевая, лениво потягивается, в то время как его взгляд блуждает от учебника по иностранной классической литературе к двери и обратно. Стоп. Чжонхён бросает быстрый взгляд на стеклянные двери пекарни. Кто-то стоит на улице, сразу за светофором, спиной к Чжонхёну, одной рукой в кожаной перчатке сжимая сумку с продуктами, а другой прижимая к уху телефон. Когда он оборачивается, Чжонхён замечает, что парень хмурится, видимо не довольный разговором с невидимым собеседником, более того, его лицо кажется смутно знакомым. Нет, нет, нет. До того, как Чжонхён успевает отвернуться, парень уже машет ему рукой и толкает двери, входя в пекарню. "Этого не может быть", - уговаривает себя Чжонхён и зажмуривается. Он слышит, как Чанхи говорит: "Пап, я должен идти. Пока." - После чего тишину пекарни нарушает скрип мокрых подошв по керамическому полу, шорох которых приближается прямиком к нему. Чанхи останавливается перед прилавком, постукивая по столешнице кончиками пальцев, и Чжонхёну приходится открыть глаза и поприветствовать клиента дежурной улыбкой. - Я не знал, что ты здесь работаешь! - широко улыбается Чанхи. - Ну, теперь знаешь, - Чжонхён пытается не грубить, но не упускает случая продемонстрировать Чанхи, что его здесь не ждали. Чанхи отказывается понимать намёки. Он кладёт телефон на прилавок, а затем приседает, чтобы разглядеть представленную в стеклянной витрине выпечку. - Я думал, у тебя занятия во второй половине дня? - спрашивает он откуда-то снизу. - Нет, обычно я заканчиваю к обеду. Только по пятницам занятия в компьютерном классе, которые заканчиваются в четыре. - Чжонхён нетерпеливо постукивает ногой. "Выбирайте, что хотите", - говорит он, и выметайся отсюда, имеет он в виду. Телефон под ладонью вибрирует, и Чжонхён поднимает его, чтобы прочесть входящее сообщение. Это от отца. "Я повторяю, если не поступишь в медицинскую школу, домой можешь больше не приходить", - читает он. О чём это он, и при чём здесь медицинская школа? Чжонхён смотрит на номер. Странно. Номер очень простой, но какой-то незнакомый. Мысли Чжонхёна прерывает Чанхи, когда озвучивает свой заказ и вежливо просит обратно свой телефон. -- В этом году День святого Валентина приходится на пятницу, и это двойной праздник для тех, кому есть с кем его провести. И если вид девушек с красными розами в руках по всему кампусу не способен лишить Чжонхёна почвы под ногами, то кое-что другое определённо может. Чанхи стоит перед компьютерным классом с коробкой шоколада в руках, улыбаясь как идиот, и отчаянно размахивает руками перед застывшим Чжонхёном. Чжонхён мысленно впечатывается лицом в деревянную столешницу парты, в то время как Чанхён рядом с ним трясётся от смеха и покашливает так яростно, как будто это самая забавная вещь в мире. - Это праздник и для друзей тоже! - визжит Чанхи, как только Чжонхён выходит из классной комнаты. Чанхён резко срывает коричневую шёлковую ленту с коробки и принимается за конфеты с лицом "Господи, Чжонхён, это лучшие трюфели, что я пробовал в жизни!" , в то время как Чжонхён в отчаянии вскидывает руки. Когда он успокаивается достаточно, чтобы начать замечать окружающий мир, то понимает, что Чанхён давно уже смылся с коробкой конфет в придачу, оставив Чжонхёна и Чанхи наедине в неловком молчании. - Так какие у тебя планы на вечер? - интересуется Чанхи. Никогда до этого момента Чжонхён не осознавал по-настоящему, что значит быть "одиноким" в том смысле слова, которое ему придавал Чанхён. Мало того, что у него нет никаких планов, так он ещё и не может придумать ни одного более-менее правдоподобного объяснения, почему Чанхи вот сейчас прям не может хватать его под локоть и толкать вперёд, болтая что-то о действительно потрясающем джазовом выступлении одного удивительного певца, о котором Чжонхён в жизни ни разу не слышал. - Возможно сначала ты не оценишь, потому как в основном люди нашего возраста привыкли к бессмысленной поп-музыке; но дай себе немного времени, - Чанхи улыбается и успокаивающе поглаживает его по спине. - Просто отлично, - морщится Чжонхён. -- - Погода - отстой, - слышится ворчание Чжонхёна, прерываемое лишь стуком его зубов от холода и завываниями промозглого ветра. Пятница, одиннадцать часов вечера, где-то между центром города и кампусом Чанхи использует все свои силы, чтобы выкопать Чжонхёна из сугроба, в который тот угодил, шагая как полярный медведь, не смотря под ноги. Чёртов Чанхён и его короткие пути. - Ну, есть немного, - Чанхи заливисто смеётся и тянет Чжонхёна за руки изо всех сил, наконец вызволяя того из снежного плена. Чжонхён вываливается на волю, и ему кажется, что по крайней мере половина его тела отморожена. - Но я буду скучать по этому после выпуска, - голос Чанхи внезапно смягчается, и Чжонхён внимательно смотрит на него. Он понимает, что многое забыл о нём со времени того "быстрого свидания" (да чёрт возьми, он тогда даже не слушал его нескончаемую болтовню), включая тот факт, что Чанхи старше его и заканчивает учёбу через несколько месяцев. - Какие планы? - спрашивает Чжонхён, растирая ноги руками в тёплых перчатках, чтобы немного согреться, в то время как Чанхи приседает на корточки рядом. - Год назад я собирался поступать в медицинскую школу, но сейчас я хочу найти работу; что-то, связанное с музыкой, - Чанхи отвечает, кивая, как будто утверждая что-то для себя окончательно. - Это как противоположность комфортной жизни, - продолжает он, помогая Чжонхёну подняться. - Мои родители врачи. Они даже готовы оплатить мне четыре дополнительных года обучения в школе, - Чанхи незаметно вздыхает, не отрывая взгляда от дороги впереди. Чжонхён решает больше не задавать вопросов, и они идут в полной тишине до конца пути. После того, как они прощаются, Чжонхён долго стоит у входа в здание общежития и смотрит, как удаляющуюся фигуру Чанхи покачивает резкими порывами морозного ветра. На чёрном полотне ночи, маленькие хаотично кружащиеся снежинки постепенно превращают Чанхи в расплывчатый, почти прозрачный силуэт. - Как твоё свидание? - интересуется Чанхён со своего неизменного дивана, пока Чжонхён вешает пальто на крючки возле входной двери. - Нормально, - Чжонхён неопределённо пожимает плечами, направляясь к спальне. - Чувак, да ты покраснел, надо же! - дразнит Чанхён. - Неужели? - Чжонхён знает, что нет, но ему лень спорить. Он думает о том, как Чанхи тихо, одними губами, повторяет слова песни и медленно покачивает головой в такт музыке; о том, что он был взволнован так же, как и остальная публика вокруг него, состоящая в основном из людей среднего возраста; и как Чанхи вздыхает, широко распахнув глаза, всякий раз, когда певец берёт сложные ноты, потому что он хочет так же уметь петь. Он вспоминает номер отца Чанхи и сохраняет в записной книжке телефона. -- "Почему все профессора считают своим долгом назначать промежуточные тесты и зачёты в одно время?" - размышляет Чжонхён, сжимая в руке телефон, проходя мимо столов библиотеки, полностью занятых студентами. Он звонит Чанхи, чтобы пригласить пообедать вместе (своеобразный ритуал в последнее время), как вдруг узнаёт одну из скрючившихся перед компьютером фигур, голова в жесте, полном отчаяния, прижата к столу. - Простите, но если вы больше не пользуетесь компьютером, не могли бы вы уступить его другим? - вкрадчиво говорит он на ухо Чанхи. Сейчас почти семь вечера, воскресенье, и похоже, что Чанхи сидит здесь с девяти утра, когда Чжонхён последний раз видел его. Чанхи принимает вертикальную позу и машинально принимается извиняться. Скорее всего Чжонхён ошибается. Судя по тёмным кругам под глазами, он здесь с прошлой ночи. - Это я, - он кладёт ладонь на плечо Чанхи, чтобы тот успокоился, и получает в ответ усталый кивок. - Ты ел? - спрашивает Чжонхён. Чанхи не отвечает. Вместо этого он протягивает Чжонхёну свои наушники и включает кнопку воспроизведения на экране. Это не похоже на бессмысленную поп-музыку, и Чжонхён не понимает ни один из звучащих битов, хотя он и дал себе время, как посоветовал ему Чанхи. - Тебе нравится? - спрашивает тот. - Ещё бы! Ух ты, ты это написал, - Чжонхён изо всех сил симулирует волнение. - Это хорошо, - Чанхи улыбается и закрывает окошки на рабочем столе. - И это для сольфеджио? - интересуется Чжонхён, сматывая проводки наушников. - Нет, это для композиции. - Сколько классов ты посещаешь? - хмурится Чжонхён. - Я перешёл на факультет музыки, так что беру дополнительные уроки, чтобы выпуститься в этом году, - терпеливо объясняет Чанхи. -Я в порядке. - Чанхи улыбается так, что на шее выступает линия яремной вены. - И уроки вокала тоже, - бормочет Чжонхён себе под нос. Он собирает в кучу разбросанные по столу нотные листы, которые Чанхи запихивает в рюкзак. - Я не против. В любом случае это лучше, чем химия и биология. Да и оценки у меня улучшились, - говорит Чанхи, бросая мимолётный взгляд на экран, разрывающегося нетерпеливым звонком, телефона. Чанхи отклоняет вызов, и Чжонхён в недоумении приподнимает бровь. - Это мой отец, - Чанхи неопределённо машет рукой, но в голосе угадывается раздражение. - Не беспокойся об этом. Пойдём. Когда они спускаются в столовую, Чанхи, как обычно, на всех скоростях несётся к еде, как только Чжонхён получает обратно свой студенческий билет. Он смотрит на чек, который ему вручают вместе с билетом, и вздыхает. Месяц назад, когда Чжонхён впервые пригласил Чанхи на обед, тот вызвался заплатить, и Чжонхёну пришлось напомнить ему, что как студент-второкурсник Чжонхён попадает под действие программы об обязательном питании и, следовательно, имеет неограниченный кредит. Теперь, когда это превратилось в традицию, а для Чжонхёна в единственную возможность быть уверенным, что его непутёвый друг не пробегает весь день голодным из-за того, что "было некогда готовить, и ближайшее кафе далеко, а в столовой дорого", запас на кредитке заметно уменьшился. У Чжонхёна возникает идея. -- На следующий день в столовой Чанхи и Чжонхён, сжавшись и стараясь стать как можно незаметней, стоят перед разгневанным комендантом, выслушивая лекцию о дисциплинарных взысканиях и плохих перспективах, о возросшем уровне безработицы в стране и общей неудачи в жизни, и чем это им грозит, если они не возьмутся за ум и не прекратят свои махинации. - Прости, - бормочет Чанхи позднее, когда они шагают вместе по коридору опустевшего корпуса - Чанхи на занятия по вокалу, а Чжонхён обратно на пару, которая началась полчаса назад. - Тебе не за что извиняться. Тем более, это была моя идея! - Чжонхён закидывает руку на плечо Чанхи и слегка встряхивает того, чтобы заверить, что всё действительно в порядке и это пустяки. Чанхи чуть не спотыкается на ровном месте, и его плечо острое и костлявое под ладонью Чжонхёна. - Нет, я имею в виду, что если бы я не был так неприлично красив, было бы проще воспользоваться твоей картой, и комендант принял бы меня за тебя, - Чанхи говорит, заглядывая в лицо Чжонхёна с тем же несчастным выражением лица, что не покидает его с тех пор, как Чжонхён прибежал в столовую пятнадцать минут назад, чтобы понести наказание вместе с ним. Неожиданно даже для самого себя, Чжонхён заливается громким смехом. В полдень он набирает номер, который сохранил месяц назад в телефоне. - Здравствуйте, это господин Ли? - спрашивает Чжонхён, когда собеседник отвечает на вызов. Стук его сердца становится таким оглушительно громким, что отдаётся в висках, когда он слышит утвердительный ответ человека на другом конце линии. - Меня зовут Чхве Чжонхён, я друг Вашего сына Чанхи, - он делает глубокий вдох и продолжает. -- Господин Ли обещает подумать об этом. И судя по тому, что прошёл уже почти месяц с тех пор, как Чжонхён звонил ему, а Чанхи в разговоре не упомянул своего отца ни единого раза, либо господин Ли не закончил размышлять, либо же принял решение, которое Чжонхёну не понравится. Хорошей же новостью стало то, что Чанхи взялся за ум. Теперь это он напоминает Чжонхёну "не пропускай обеды или я буду кормить тебя насильно собственными руками, пока Чанхён будет держать твои руки и ноги". Сам же питается печеньем, которое покупает в пекарне, используя "скидку сотрудника" Чжонхёна. Между тем, в данный момент Чанхён выделил крупицу своего драгоценного времени, чтобы пообедать с Чанхи и Чжонхёном в столовой, что безусловно просто здорово, потому что он платит за Чанхи своей кредиткой, и в то же время не очень-то и здорово, потому что - Какие планы на завтра? Вы не забыли, что это Родительские выходные, - Чанхён пихает Чанхи локтем. - Мои родители не придут, - отвечает Чанхи, не поднимая взгляд от тарелки. - Почему? - не задумываясь, выпаливает Чанхён, за что незамедлительно получает пинок под столом от Чжонхёна. - Оу, что за фигня? - скулит Чанхён и наклоняется, чтобы потереть колено. - Они могут прийти, если хотят. В смысле, университет рассылает приглашения на такие мероприятия всем родителям и студентам без исключения. Но я не собираюсь встречаться с ними, - отвечает Чанхи. Кажется, Чжонхён оказался прав. К счастью, Чанхён больше не задаёт вопросов. - Родители Чжонхёна тоже не смогут прийти, они должны присутствовать на свадебной церемонии друга семьи, - продолжает болтать Чанхён. - Круто. Мои родители угостят нас троих обедом, - в завершение бросает он, прежде чем встать, чтобы отнести поднос. -- Обед в кругу семьи Чанхёна великолепен, как и ожидалось, атмосферу за столом приятно разбавляют непринуждённые рассказы господина Ю, отца Чанхёна. Родители Чанхёна моментально находят Чанхи безумно очаровательным, так что от недостатка внимания тот не страдает. Чжонхён заранее побеспокоился о том, чтобы ввести их в курс дела, относительно непростой ситуации Чанхи с родителями, поэтому сегодня никто не задаёт неудобных вопросов. Он думает, Чанхи тоже весело. Но к его удивлению, Чанхи собирается домой раньше обычного. - Почему? - вопросы сыпятся со всех сторон. Чанхи пару мгновений робко смотрит вниз, разглядывая носки ботинок, прежде чем произнести: - У меня выступление. Мне надо там быть за три часа до начала. Так это и есть тот самый концерт выпускников музыкального факультета, неожиданно вспоминает Чжонхён. Он мысленно отвешивает себе неслабый пинок за то, что не обратил должного внимания, когда неделю назад читал об этом в общей рассылке университетской почты. - А мы можем прийти на выступление в качестве зрителей? - интересуется госпожа Ю. Чанхи кажется немного удивлённым такой внезапной просьбе, но тут же расплывается в улыбке: - Конечно. Я буду рад, если вы придёте. - Вот и отлично! - присоединяется господин Ю. - Чанхи, мы будем сидеть рядом с твоей группой поддержки, чтобы подбадривать тебя. - Это тебе не футбольный матч, - шикает на него госпожа Ю, после чего поворачивается к Чанхи: - Милый, остальные твои друзья уже выбрали места? - У меня нет других друзей. Когда спустя пару минут вся шумная компания направляется к машине, Чжонхён шагает на несколько шагов позади всех и наблюдает за тем, как все толпятся вокруг улыбающегося Чанхи, уговаривая того не нервничать. Светлые пряди Чанхи колышет лёгкий весенний ветер. На фоне зелени пробивающихся листьев, самых первых в этом году, и синевы чистого неба, он выглядит удивительно ярким и сильным. -- Три часа спустя, как Чанхи ушёл готовиться к выступлению, госпожа Ю организует спонтанный поход в ближайший супермаркет за шоколадным тортом, чтобы как следует отпраздновать первое в жизни Чанхи выступление. И вот, торт дожидается своего часа в небольшом холодильнике в комнате Чжонхёна и Чанхёна, в то время как сами хозяева комнаты, в числе пяти сотен других студентов и их родителей, ожидают начала концерта. - Прошу прощения, это место свободно? Чжонхён отрывается от изучения программы вечера и видит перед собой уставшего мужчину средних лет. У него слегка сбито дыхание, видимо от быстрого бега; а от слабого запаха дезинфицирующего средства, окутывающего его, голова Чжонхёна начинает кружиться. В тот момент, когда Чжонхён принимается оглядывать зал в поиске других свободных мест, конферансье поднимается на сцену для приветственной речи, и Чжонхёну не остаётся ничего другого, кроме как предложить мужчине присесть. - Спасибо большое, - говорит мужчина, усаживаясь рядом. - Мой сын сегодня выступает. Жена не может присутствовать, она на конференции в Европе. Я сам только успел разделаться с делами, еле успел. Утренняя операция длилась целых пять часов, - объясняет он, пытаясь восстановить дыхание. "Кому это вообще интересно?" - думает Чжонхён. Но к своему удивлению, вместо того, чтобы чувствовать раздражение, подобная светская беседа начинает его увлекать; кажется, это напоминает ему кого-то. К сожалению, ему не хватает времени, чтобы разобраться в этом, на сцене появляется первый исполнитель. Организаторы концерта в лучших традициях шоу-бизнеса приберегли лучшее под конец. Голос Чанхи сладкий как мёд. Плавный и нежный, он светится как солнечный свет, заполняя собой зрительный зал золотом доброты и освещая лицо каждого. Как только музыка стихает, Чжонхён пружиной вскакивает со своего места и принимается аплодировать. И в этот момент ему абсолютно всё равно, что он первый, кто сделает это, и Чанхён будет дразнить его до конца жизни. Тем не менее, он не был первым, кто поднялся со своего места; мужчина рядом опередил его в этом. В этот момент на сцене глаза Чанхи распахиваются, рот приоткрывается в изумлении, после чего он быстро моргает, смахивая непрошеную влагу на ресницах. -- Чхве Чжонхён больше не загружает свои фото ровно в девять вечера, потому что ровно в девять вечера он занят, переписываясь с человеком, который находится от него на расстоянии трёх часовых поясов (но на той же широте и, следовательно, у него нет никаких причин пропускать метели, которые Чжонхён в последнее время очень полюбил) и который в настоящее время преподаёт музыку в начальной школе, а по вечерам подрабатывает певцом в баре; который как раз собирается ложиться спать и которому "о боже, мне столько надо тебе рассказать" . Чанхён зубрит политологию на соседней кровати и кидает осуждающие взгляды на тот хихикающий беспорядок, который сейчас представляет из себя Чжонхён. Чанхён даже спустя несколько месяцев не устаёт удивляться переменам, произошедшим с его лучшим другом, а Чжонхён в свою очередь продолжает его игнорировать. "По крайней мере, моя мама перестала думать, что мы встречаемся", - Чанхён прячет лицо за учебником и вздыхает.