***
В полумраке битком забитого клуба кислотные вспышки софитов яркими пятнами оседают на взмокшей коже и разношёрстной одежде беспорядочно танцующих парней и девушек. Юнги обводит оценивающим взглядом извивающиеся в такт бьющих по ушам битам тела, выбирая потенциального партнера на сегодняшнюю ночь, и придвигает к себе высокий стакан со странным напитком кислотного рыжего цвета. Запах не вызывает подозрений, а потому Юнги смело делает глоток, морщась от количества алкоголя в стакане. По телу разливается знакомое приятное тепло, и он, довольно улыбнувшись, разворачивается на барном стуле с кожаной обивкой, опираясь на отделанную под мрамор стойку. Последний на сегодня выступающий не вызывает ни капли волнения — его самые сильные соперники уже успели представить свои номера, по скромному мнению самого Юнги откровенно не дотягивающие до его уровня — а потому он расслабленно рассматривает импровизированную сцену около барной стойки и последнего в списке парнишку, выскользнувшего на неё после объявления болтливого ведущего. «J-Hope», тихо хмыкает Мин. По-детски оптимистичный псевдоним отлично сочетается и с внешним видом расслабленно вертящего меж тонкими пальцами микрофон парня, этим вечером решившего, похоже, нацепить на себя все самые яркие вещи гардероба. У Юнги, чей монохромный гардероб состоял преимущественно из тёмных вещей, полностью передающих его не самый дружелюбный характер, нервно дёргается глаз, когда он видит цветовое безумие на чужом теле, впрочем, не помешавшее ему оценить неплохую форму этого самого тела. Яркие пятна в виде цветастого принта на бесформенной футболке, обнажающей смуглую кожу на руках с нитями сизых вен и точёные ключицы под грузом многочисленных цепочек, и таких же бесформенных штанов с огромными разрезами перестают его интересовать ровно в тот момент, когда незнакомец, сильнее надвинув на глаза ярко контрастирующую с его образом чёрную панаму с белыми размытыми пятнами, развязно ухмыляется, приоткрывая тонкие губы. Глубокий голос, выдыхающий в микрофон откровенную лирику, кажется Юнги подозрительно знакомым, и он цепляется за низкие медовые вздохи, шумом раздающиеся из колонок под восхищённые визги заинтересованно пялящихся на парня девушек. Уверенность в собственной победе рушится с каждым чужим словом, слетающим с губ откровенно наслаждающегося происходящим незнакомца, заигрывающе ухмыляющегося глазеющей на него толпе, и Юнги взволнованно сжимает в руке стакан с забытым напитком, из-под растрепавшейся мятной чёлки с нескрываемым интересом смотря на первого за сегодня достойного соперника. Дополнение к выступлению в виде незамысловатой хореографии становится неожиданностью не только для Мина: глазеющая на парня толпа взрывается восхищёнными криками и аплодисментами. Юнги фыркает, переводит взгляд с плавно двигающегося парня на яркую рыжину в стакане, залпом допивая остатки крепкого напитка. Алкоголь горечью оседает на языке, и он, морщась, подзывает бармена, заказывая ещё пару порций. Он посвящает всё своё внимание алкоголю, старательно не обращая внимание на парня в панаме и восхищенно наблюдающую за ним толпу, краем уха слушая бархатный голос, волнами растекающийся по душному помещению. Спустя пару минут гипнотизирующе-низкий тембр тонет в гвалте оглушительных аплодисментов и восторженных визгов пробившийся к краю сцены девушек, из-за чего Юнги испуганно дёргается — даже его выходы на сцену, обычно собирающие наибольшее количество фанатов, состоящих преимущественно из смазливых девушек, заглядывающихся на его увитые татуировками руки и обросшую многочисленными, и, к гордости Мина, не раз подтвержденными на практике слухами «технологию языка», не вызывали подобного ажиотажа. Он провожает взглядом насмешливо поклонившегося толпе парня, который быстро удаляется со сцены, скрываясь в потёмках импровизированных кулис, и отставляет бокал в сторону, соскальзывая со стула. Дорожащий кровью, потом и многочисленными выступлениями выбитой славой в этом местечке Юнги не собирается вот так просто отдавать свой титул местного короля какому-то неизвестному выпендрёжнику. Подумаешь, выступил один раз и поднял на уши всех присутствующих, да так, что девушки лихорадочно выжимали юбки, парни стыдливо прикрывали топорящиеся ширинки, а сам Юнги влил в себя два стакана приправленного щедрой порцией кубиков льда коктейля в попытке охладить разгорячившееся воображение, услужливо подкинувшее ему картины того, где и как он мог бы поближе познакомиться с обладателем не только чарующего голоса, но и, как успел заметить Юнги, довольно привлекательного тела. Он привык добиваться своего правдами и неправдами, а потому сейчас, покинув душное помещение, в котором порядком уставшие за пару часов танцев парни и девушки решили обратить внимание на ассортимент бара, направляется вслед за парнем в чёрной панаме, решительно настроенный по-своему договориться с ним о своей сегодняшней победе. Найти цветастые шмотки незнакомца в толпе остальных рэперов, столпившихся в углу бара, в котором хозяин разместил аппаратуру, необходимую для сегодняшних выступлений, не составляет труда. Юнги растягивает губы в ухмылке, замечая, как парень откидывает голову, смыкая невероятно мягкие на вид губы вокруг горлышка бутылки с водой, откидывая при этом голову, будто намеренно обнажая шею и ключицы за растянутым воротом футболки со сверкающими в свете софитов мелкими капельками пота на бронзовой коже. Незнакомец расслабленно улыбается, поворачиваясь к увлеченно болтающему о чем-то приятелю с высветленной шевелюрой, кажущейся Юнги подозрительно знакомой, и отправляет пустую тару в стоящее неподалёку пластиковое ведро. Мин проводит глазами его действие, взглядом цепляясь за чёрный лак на ногтях и длинными изящными пальцами, скользя языком по губам — возможность совместить приятное в виде времяпровождения с незнакомцем в его спальне с полезным в виде его очередной, и, по нескромному мнению самого Юнги, вполне заслуженной победы, кажется прекрасным завершением сегодняшнего вечера, а потому он, решая не медлить, смело направляется в сторону усмехающегося парня, так и не снявшего с головы совершенно не нужного в помещении головного убора. Незнакомец качает головой, и, махнув рукой, направляется в сторону туалетов, обходя танцующих рядом девушек. Юнги провожает его взглядом, смахивая с глаз жёсткую от краски чёлку, и идёт следом, изгибая губы в довольной ухмылке. Он на мгновение замирает перед испачканной чем-то липким дверью в туалет, оглядывая окончательно ушедшую в отрыв толпу, убеждаясь, что никто им не помешает, и проскальзывает в помещение, плотно закрывая за собой дверь. Единственным человеком, ожидаемо оказавшимся в освещённом режущим глаза розовым неоном небольшом помещении, оказывается тот самый заинтересовавший Мина парень, склонившийся над раковиной. Плеск воды перекрывает шум шагов, когда Юнги вплотную подходит к незнакомцу, приближаясь сзади, по-хозяйски устраивая широкие ладони на поясе его свободных светлых джинс. Он коротко тихо усмехается, склоняясь к чужой шее, прижимаясь губами к холодной влажной коже, чувствуя, как парень в его руках расслабленно откидывает голову, выдыхая, когда Юнги оставляет дорожку мелких поцелуев на шее с множеством тонких цепочек, игриво отражающих яркое сияние неона. В глухих отголосках играющей за дверью музыки раздаётся шумный нетерпеливый вздох, мягкой горячей дымкой оседающий в воздухе, когда Юнги осторожно задевает зубами мягкую кожу. В ответ получается выдавить лишь тихое фырканье; Мин хватает его за футболку, резким движением разворачивая лицом к себе, и прижимается к чужим губам. Он целует, не особо церемонясь; позволяет себе оставить пару ненавязчивых лёгких укусов на мягких губах, с готовностью приоткрывшихся в ответ на поцелуй, не стесняется использовать язык, из-за чего по пропахшему освежителем воздуха с противной, приторно-сладкой отдушкой разносится тихий влажный звук, одной рукой стягивая наконец с чужой головы чёрт знает чем пригодный в помещении предмет гардероба. Незнакомец смешливо фыркает, расслабленно улыбаясь в поцелуй, из-за чего Юнги с ухмылкой отстраняется, собираясь впервые рассмотреть лицо так привлёкшего его парня. Увиденное заставляет его невольно удивлённо присвистнуть. Он рассматривает своё отражение в глазах цвета сладкого кофе, ширине которых сейчас позавидует любой европеец, знакомый мягко изогнутый нос и аккуратные губы, всё ещё немного влажные после короткого жадного поцелуя, вид которых уже множество раз попадался ему на глаза в не самых целомудренных снах и ещё чаще — на муторных, бесконечных парах в университете. Изо рта Хосока вырывается что-то похожее на, кажется, испуганный писк, когда он видит стоящего перед ним не менее удивленного одногруппника, последнего человека, который должен был знать о нахождении Чона в этом сегодня явно обделённом вниманием капризной фортуны клубе. В крашеных в мятный волосах Мина путаются розовые неоновые блики, когда он растягивает губы в явно не сулящей ничего хорошего для Хосока ухмылке, и Чон решает не медлить; осторожно отталкивает от себя однокурсника, вновь натягивая на глаза злосчастную панаму, небрежно брошенную Юнги на бортик раковины, и выскальзывает из тишины туалета в бьющие по ушам тяжёлые биты, не в силах побороть стыдливый румянец, расцветший на лице после тихого ёмкого «Ну ахуеть», прилетевшего в спину.***
Юнги незаинтересованно осматривает наполняющуюся аудиторию, вновь возвращаясь взглядом на пустующее место в первом ряду, и скучающе вздыхает, вновь утыкаясь в телефон. В ленте твиттера нет ничего нового; он лениво смахивает новые уведомления о комментариях под фото, сделанном вчерашним вечером, и блокирует экран, откладывая ничем не заинтересовавший гаджет. Тот, кого ожидал нехарактерно для самого себя заявившийся в университет с утра пораньше Юнги появляется непривычно поздно, проскальзывая в аудиторию за считанные пару минут до начала пары, занимая привычное место в первом ряду, не обращая ни малейшего внимания на тихий свист, раздавшийся с последней парты. Юнги с ухмылкой рассматривает однокурсника — как всегда идеальный и собранный, мгновенно погружающийся в новый материал, совсем не такой горячий и яркий, каким его видел вчера Мин в душном клубе — и тянется за телефоном.myng
эй чон
ничего не хочешь рассказать?)
Он слышит тихий звук уведомления с первой парты, несдержанно громко фыркая, когда Хосок, увидев новое сообщение, с силой сжимает в руке треснувший от такого напора карандаш, и переводит взгляд на экран, когда тот зажигается от нового сообщения. urhope отъебись, мин Он усмехается, в очередной раз открывая профиль одногруппника в Инстаграме, в сотый раз просматривая уже давно знакомые фотографии его «идеальной» жизни, которая, как вчера выяснилось, имеет и другую, гораздо более интересную для Юнги сторону. Он рассматривает недавнее селфи — точёные скулы и мягкие губы, в его снах творящие никак не вяжущиеся с образом примерного студента, выстроенном с самого начала учёбы, вещи, и усмехается, вспоминая о вчерашнем поцелуе. Желание вновь написать отличнику в стремлении подъебать его по поводу единственного на памяти Мина прокола обычно до противного идеального парня оказывается непреодолимым, и он вновь тянется к телефону, когда замечает, что Хосок поднимается, отпрашиваясь у преподавателя, и выскальзывает из тихой аудитории со считанной парой студентов, нашедших в себе силы добраться до университета к первой паре. Юнги провожает его взглядом, и с трудом перебарывает в себе желание сразу же пойти вслед за ним, чтобы получить всё же ответ на свой вопрос. Он, не спрашивая, выходит из кабинета, закинув на плечо привычно полупустую во время пар сумку, и придирчиво осматривает пустой коридор, тоскливо-серый в тусклом свете неба, скрытого клубами серых туч за окном. Он замечает знакомый склонившийся силуэт у одного из низких подоконников и смело направляется к, кажется, так и не заметившему его появление одногруппнику, останавливаясь в нескольких сантиметрах от увлеченно строчащего что-то в телефоне парня. — Тебя не учили, что игнорировать людей невежливо? Хосок вздрагивает, когда совсем рядом раздаётся хриплый жаркий шёпот, а чужие руки располагаются совсем рядом с обтянутыми строгими брюками бёдрами, и поднимает взгляд, встречаясь с пошлой ухмылкой и хитро блестящими глазами. Он нервно сжимает в руках завибрировавший телефон, не глядя смахивая новое уведомление, и приоткрывает рот, когда слышит то, что заставляет его встревоженно замереть. — Кто бы мог подумать, что человек, столько раз вспоминающий последними словами мой образ жизни и называющий меня чуть ли не шлюхой сам окажется в том же… Как ты говорил? «Борделе и гадюшнике»? — скалится Юнги, хватая его за подбородок и не позволяя отвести взгляд. — М, Чон? Или ты сам решил примерить роль дорогой сучки? Только представь, как отреагируют твои родители, когда узнают, что их любимый сыночек поставил на колени половину прокуренного клуба. Давай-ка посмотрим, — вальяжно тянет он, выуживая из кармана телефон и открывая случайно попавшееся на глаза видео. Глаза Хосока в ужасе расширяются, когда он сначала слышит собственный голос, зачитывающий откровенную лирику, а потом видит себя же, возвышающегося над вопящей от восторга толпой; он шумно сглатывает, когда Юнги довольно ухмыляется и прячет телефон в кармане. — Неплохое видео, да? Уверен, твои родители оценят. — Да, — хрипит Хосок, отцепляя от себя Юнги и отталкивая его к стенке, подходя ближе, так же, как недавно Мин, зажимая его у холодной стены, и хватает за ворот футболки. — А теперь слушай меня внимательно. Ты будешь держать свой острый язычок за зубами, иначе я, в свою очередь, отправлю твоим родителям куда более интересное фото. Ну-ка, что тут у нас? — низко тянет он, доставая смартфон и увлеченно листая галерею. — Неплохо получился, согласен? — поворачивает он экран, показывая фото, от которого у Юнги на мгновение замирает сердце. Он видит себя же с упаковкой экстази в руке и небольшой таблеткой на высунутом языке, и с силой сжимает кулаки, когда слышит вкрадчивый шёпот. — Уверен, что у твоих родителей есть пара лишних сотен миллионов, но не думаю, что они будут так уж рады с ними расстаться. Отвали от меня, — вмиг став серьёзным, произносит он, отпуская смявшийся ворот футболки и отходя на пару шагов, окидывая Мина нечитаемым взглядом. Он пару секунд осматривает взъерошенного однокурсника и направляется обратно в аудиторию, нервно одёргивая пиджак и с излишней силой захлопывая за собой жалобно скрипнувшую дверь. Юнги несдержанно тихо смеётся, зарываясь пальцами в спутанные мятного цвета волосы — как наивно было со стороны Хосока подумать о том, что такого человека, как Мин, можно напугать подобным компрометирующим снимком, да ещё и попытаться приплести сюда его родителей, давно знающих о развратном образе жизни единственного сына. Он качает головой, возвращаясь в аудиторию, и, шумно плюхнувшись на стул под недовольством во взгляде преподавателя, вновь тянется к телефону.myng
прости, детка, совсем забыл сказать
мои родители знают о том, что я принимаю конфетки ;)
Он давится смехом, когда Хосок всё же с треском ломает несчастный карандаш, вызывая тем самым множество вопросов у сидящего рядом Намджуна, явно удивившегося нехарактерному для приятеля поведению, и с готовностью открывает диалог, когда видит, что тот принимается яростно что-то строчить. urhope и почему я не удивлён вот только не уверен, что они знают о том, что ты таблетки не только принимаешь, но ещё и толкаешь своим дружкам вот этому они точно не обрадуются Юнги с силой прикусывает язык, сдерживая проклятие, и блокирует телефон, устремляя испепеляющий взгляд в затылок что-то воодушевлённо записывающего парня. Попытка успокоить себя тем, что произошло это всего пару раз и только с проверенными людьми, которые точно не рискнут спалить его тощую задницу на продаже наркотиков в страхе и самим отхватить за употребление тех самых наркотиков, и тем, что все угрозы Чона, построенные на его, как надеется Юнги, неподтвержденных догадках, шиты белыми нитками, оказывается успешной, а потому он вновь тянется к телефону.myng
не докажешь
Он в нетерпении поглядывает в сторону первого ряда, когда слышит уже знакомый звук уведомления, но так и не получает ожидаемого ответа даже спустя несколько минут. Посвятивший всё своё внимание лекции Хосок, кажется, и вовсе забывает о недавней короткой перепалке в тихом коридоре, а потому Юнги недовольно фыркает, вновь утыкаясь в ленту твиттера. Новое сообщение не приходит ни на этой паре, ни на следующей, ни даже под конец учебного дня, когда порядком уставшие после муторных лекций студенты нетерпеливо потянулись к выходу, желая как можно скорее добраться до дома и посвятить немного времени себе, а не бесконечным конспектам и рефератам. Чон будто забывает о самом существовании приставучего однокурсника, не поленившегося с силой пихнуть его в бок на выходе из университета, продолжая увлеченно разговаривать с одной из девушек с их потока. Юнги раздосадованно закатывает глаза, когда слышит звонкий смех за спиной, пряча телефон в карман, предварительно вызвав такси. Мелко моросящий противно-холодный дождь не поднимает настроение, а потому он сильнее путается во вмиг покрывшуюся крошечными мутными каплями кожанку, провожая недовольным взглядом спешащего к своей машине и так и не удосужившегося ответить на его сообщение Чона. Заказанная машина подъезжает спустя пару минут, наконец отвозя его домой — подальше от надоевшей учёбы и его чёрт знает что о себе возомнивший влажной фантазии, вновь посетившей его сны этой проведённой в одиночестве ночи. Сновидения не приносят ничего нового: всё те же жаркие картины желанной близости с всё тем же человеком, кажется, вовсе не горящим желанием воплотить их в жизнь. Он просыпается с трудом, на периферии сознания всё ещё слыша томные низкие стоны — непонятно только, кому они принадлежат — ему самому или крепко прижимающему его к себе Хосоку. Оставленный на столе телефон раздражающе мигает, и он тянется за гаджетом, проверяя последние новости — несколько лайков под парой последних фотографий, пара сообщений от Чимина и ни одного — от продолжающего упрямо его игнорировать Чона, ограничившегося лишь прочтением его последнего сообщения ещё на вчерашней паре. Желания тащиться в университет нет никакого — грозящий вот-вот начаться дождь вкупе с пятничными парами и очередной командировкой уехавших на все выходные родителей кажутся отличным поводом устроить себе дополнительный и вполне заслуженный после устроенной ему Хосоком нервотрёпки выходной, а потому он отправляет телефон на другой конец кровати, вновь прячась под одеялом. Короткий сон растягивается на шесть с лишним часов — проснувшийся от чересчур громко для сонного сознания орущего под ухом телефона Юнги недовольно сверлит взглядом циферблат висящих над столом часов, уверенно показывающих почти три часа после полудня. Звонящим оказывается Чимин — он неразборчиво что-то орёт о сегодняшней вечеринке во всё том же злосчастном клубе, в котором он встретился с Чоном, заставляя Юнги проснуться после фразы о «том новеньком, который пару дней назад там всех нагнул». — Он тоже там будет? — встрепенулись, он садится на кровати, стискивая меж пальцами одеяло. — Я тебе два раза уже это сказал! — вопит Чимин, стараясь перекричать раздражающий шум на заднем плане. — Ты идёшь? Я заеду за тобой к девяти. — Жду, — коротко произнёс Юнги, сбрасывая звонок. Тянущее неприятное ощущение в паху привлекает внимание, как только он встаёт на ноги, выпутываясь из тёплых объятий одеяла. Он тихо матерится, вспоминая причину обозначенного конфуза, и, тихо от души матеря отличника, с завидной регулярностью появляющегося в его влажных снах, плетётся в ванную. Холодный душ и собственная рука в очередной раз помогают справиться с возбуждением, сопровождающимся новыми влажными мечтами о в его мыслях обязательно крышесносном сексе с, кажется, действительно уставшим от его выходок отличника, и он несдержанно тихо стонет, лбом утыкаясь в холодную влажную плитку. Повезло, что никого из родителей нет дома — наконец появилась возможность не сдерживать все свои стоны и маты, назойливо вертящиеся на языке при мысли о том, что может сделать с ним Чон в постели и что может сделать с ним сам Юнги. Он выбирается из душа, придирчиво разглядывая себя в зеркале — выглядит как после неплохого, но, к, сожалению, так до сих пор и не произошедшего секс-марафона с одним конкретным человеком — и нехотя выползает из наполненной клубами жаркого пара ванной, возвращаясь к себе в комнату. Ожидаемые десять минут в душе, сопровождаемые откровенными фантазиями, превратились чуть ли не в полчаса — Юнги тихо фыркает, проверяя новые уведомления, так и не обнаруживая там ответа на своё сообщение, и в недовольстве отбрасывает телефон на кровать, распахивая дверцы шкафа. Поход в клуб не входил в планы на сегодняшний вечер — но кто он такой, чтобы отказываться от хорошей тусовки с хорошим алкоголем, так ещё и с перспективой неплохого продолжения ночью? Поиск подходящей одежды занимает непривычного много времени — сегодня чувствуется особенная потребность выглядеть на все сто, а у Юнги не получается отмахнуться от назойливого желания, приправленного подогревающей самолюбие мыслью о возможности встретиться с предметом своих сновидений. Вешалки с выглаженной одеждой летят в сторону кровати, а сам Юнги приземляется рядом, протягивая руку к мигающему телефону. Пара новых сообщений от Чимина остаются без ответа, а новая фотография в профиле Хосока получает лайк — как всегда идеальное селфи в огромном, до блеска натёртом зеркале. Он придирчиво осматривает фотографию, ища и находя отличия между тем строгим, вечно безукоризненным образом, который Чон старательно поддерживает в универе на протяжении вот уже нескольких лет и тем, который увидел Юнги в клубе — необузданным и ярким, с пошлой лирикой в микрофон и мягкими горячими губами. С губ слетает тихое недовольное «Да бля», когда в мыслях назойливо всплывают воспоминания о недавнем сне, и он недовольно выдыхает, открывая какую-то игру — нужно же чем-то убить несколько часов до приезда иногда чересчур инициативного Пака.***
Кубики льда с приятным звоном бьются о стенки высокого стакана, когда Юнги трубочкой лениво перемешивает его яркое содержимое, в попытке отвлечься от ебучего чувства дежавю, противным холодом проходящегося по внутренностям. Всё повторяет события последней проведённой в этом клубе тусовки: та же толпа, тот же напиток в стакане. Меняется лишь одно — на сцену он впервые за долгое время выйдет не один, а с противником, и впервые за долгое время на его куплеты будет кто-то отвечать. Юнги тихо раздражённо фыркает на не пойми откуда взявшееся волнение, смахивая со лба чёлку, и направляется к активно машущему ему ведущему. — Планы немного поменялись, — на выдохе выдаёт он, залпом выпивая половину бутылки воды. — Хэй, Хоуп, иди сюда! — обращается он к стоящему возле аппаратуры парню с микрофоном. Юнги нервно оборачивается, когда слышит уже знакомое прозвище, и не может сдержать не слишком изысканного ругательства, когда видит все те же яркие шмотки и хорошо запомнившуюся панаму на чужой голове. — Мы подумали, что нет смысла ставить кого-то против вас двоих, и решили, что лучшим вариантом будет устроить баттл между вами, — выдаёт парень, не обращая ни малейшего внимания на перекосившееся лицо Юнги. — Пойдёте последними, чтобы сохранить интригу. Можешь не благодарить, — ослепительно улыбнувшись, отмахивается он, когда замечает, что Мин готов разразиться едва ли цензурной тирадой, и направляется к бару. — Да они охуели все или что? — раздаётся сзади недовольное ёмкое восклицание явно не ожидавшего такого поворота событий Чона. — А что? — мгновенно нацепив на лицо самую сволочную из арсенала своих ухмылок, поворачивается к нему Юнги, обводя медленным взглядом замотанный в кучу цветастых шмоток фигуру. — Боишься, что то выступление было первым и последним успешным? — Боюсь, что второй подряд проигрыш ты просто не перенесёшь, — натянув на глаза панаму, усмехается Хосок, с лёгкостью вертя микрофон меж пальцами; с тонких губ срывается тихий смешок, когда он видит, как во второй раз за вечер обычно похуистически-расслабленное лицо Мина перекашивает гримаса. — Не дождёшься, — шипит Юнги, до побеления костяшек сжимая в руке холодный микрофон. На пару секунд между ними воцаряется тишина, прерываемая лишь тяжёлыми битами, оседающими в воздухе; Хосок разворачивается, делая шаг по направлению к бару, когда слышит прилетевшую в спину фразу, которая заставляет его мгновенно остановиться. — Эй, Чон. Может, забьёмся? Он медленно оборачивается, в душе надеясь, что брошенный низким голосом вызов, неудачно замаскированный под безобидное на первый взгляд предложение окажется просто игрой его разыгравшегося перед состязанием воображения. И без того хрупкие надежды испаряются при виде уже привычно скривившей чужие губы ухмылке и кончика языка, уткнувшегося в щёку в недвусмысленном жесте. Хосок вздыхает, старательно подавляя желание ткнуть в эту самую на вид мягкую щёку, и нацепляет на губы ответную ухмылку. — На что? — На желание, — спустя лишние пару секунд отвечает затормозивший от такого поворота событий Юнги, с усмешкой протягивая украшенную множеством чернильных рисунков руку. — Идёт, — задумавшись на секунду, соглашается Хосок, отвечая на рукопожатие, и, неожиданно для Юнги потянув его на себе, хрипло шепчет на ухо. — Удачи. Он отпускает чужую холодную ладонь, удаляясь в сторону аппаратуры, оставляя порядком удивлённого Юнги утихомирить разошедшееся от подобного сердцебиение. Мин трясет головой, отгоняя назойливый жар, расползшийся по телу после жаром осевшего на коже шёпота, и направляется в повидавший виды туалет, собираясь хотя бы попытаться успокоиться. Чужие выступления проходят слишком незаметно, парой незапомнившихся кадров пролетев перед глазами ушедшего в себя Юнги; он рассматривает стакан холодной воды в руке, невольно вздрагивая от неожиданности, когда на его плечо опускается рука ведущего, сообщающего, что до его выхода на сцену осталось все два номера. Он бездумно кивает, хватая из его рук оставленный на стойке с оборудованием микрофон, и выдыхает — с чего бы ему волноваться? Он осматривает давно знакомую сцену и столпившихся рядом людей, растягивая губы в ухмылке — сегодня они увидят его очередную победу, торжество справедливой закономерности над волей непостоянной фортуны. Юнги небрежным движением зачёсывает жёсткую чёлку, когда раздаются первые низкие биты, густым мёдом разливающиеся в пронизанном лучами софитов воздухе, и бросает заинтересованный взгляд на стоящего на другом конце сцены парня. Тот выглядит слишком уж спокойным, расслабленно вертя в руке микрофон, покачивая головой под размеренный бит, и прежде чем Мин успевает опомниться, подносит микрофон ко рту, начиная шоу, предназначенное, кажется, специально для его оппонента.Пришла очередь hope world, твоей надежды.
Все следуют за мной, мои способности набирают ретвиты,
Пусть все узнают мой стиль
Он наполняет твоё тело, вливаясь сквозь барабанные перепонки.
Юнги не может сдержать смешок, когда слышит псевдоним однокурсника — похоже, надежда — единственное, что поддерживает его в веру в сегодняшнюю победу, и смахивает назойливо лезущую в глаза чёлку, вливаясь в замаскированный под рифмы и биты спор.Можешь попытаться прошипеть слова своим коротеньким языком,
Ведь именно это ты, как раз, и пытаешься выдать за рэп.
Боевой дух моего бита ударит по всем бездельникам,
которые собрались вокруг.
Он видит, как отошедший к краю сцены Хосок неуютно дёргает плечами, будто стараясь сбросить все произнесенные им слова, налипшие на цветастую одежду очевидным предзнаменованием проигрыша Чона, и довольно усмехается, обводя губы кончиком языка: вечер становится всё интереснее. Ответная рифма не заставляет себя долго ждать: резко брошенная во все растущем раздражении от ощущения чужого превосходства, она с размаху врезается ему в грудь, цепкими остро отточенными звуками оседая на многочисленных цепочках на шее и взбирается выше, нервными движениями силясь стереть довольную ухмылку с его губ.Я выше мелких игроков,
Да, крупный игрок, в отличие от тебя.
Я заполняю экраны телефонов.
Костюм рэпера? Нет.
Куда бы не пошёл, чувствую критику.
Если у тебя болит живот, иди в больницу,
Две недели на восстановление .
Все, кто надеялся на моё поражение, хватаются за шеи
В этой игре, полной гордыни хип-хопа,
J-Hope — нарушитель правил.
Юнги недоумённо приподнимает бровь, когда слышит новые строки — это он-то мелкий игрок на сцене этого клуба? От неприкрытой наглости стоящего напротив парня всё внутри противно сжимается, и он с силой стискивает в руке микрофон, ощущая кипящий в крови адреналин, лишь повышающийся при новых слетающих с чужого временами мелькающего меж тонкими губами языка фраз. «Мамин бунтарь», мелькает в мыслях язвительный подкол в попытке успокоить неожиданно поднявшееся волнение, а сам Мин шумно выдыхает, когда на тонких губах после слов о боли в животе появляется самодовольная усмешка. Толпа реагирует на новые строки восторженными восклицаниями, а сам он недовольно отмахивается от напыщенных намёков, поднося к губам микрофон. Пришла его очередь ставить на место этого сосунка.Мои отточенные рифмы застанут врасплох таких псевдо-рэперов, как ты, и обойдут их.
Ты можешь попытаться добраться до меня своими колкими словами, но они лишь сделают меня сильнее.
Ты же точно знаешь, что мой голос заводит,
Мне не важно, парень ты или девушка —
мой язык заставит тебя кончить.
В этой пищевой цепочке я всегда на вершине,
Моё безумие не остановить,
Даже если кто-то вонзит мне нож в спину.
Жирный намёк на его фирменную «технологию языка» вызывает оживленный гвалт столпившихся у сцены посетителей клуба; Юнги усмехается, переводя взгляд на Чона, когда замечает скользнувший по губам влажный язык. Отказать себе в удовольствии узнать получше чужую, больше остальных льстящую реакцию кажется едва ли возможным, а потому он без раздумий подходит ближе, останавливаясь в считанном десятке сантиметров от с подозрением поглядывающего на него из-под кромки панамы Чона, и протягивает руку, игриво проводя пальцем по подбородку. Осознав единственное возможное в данном контексте значение незамысловатого жеста, Хосок нервно отшатывается от него, отдаляясь от тонких пальцев у своего лица и крайне довольной пошлой ухмылке на чужих губах, стирая с кожи прикосновения под немигающим взглядом почерневших в полумраке глаз. Рассекающие жаркий воздух биты обрываются неожиданно, пропадая в восторженном шуме не самых трезвых зрителей их наложенного на ритмичный бит спора; Юнги довольно усмехается, ощущая, как сладкое ощущение заведомо известной победы жаром разливается по венам вместе с выпитым недавно алкоголем, провожая взглядом с бесконтрольно разошедшемся на дне зрачков пожаре тихо улизнувшего со сцены Чона. Побега одного из участников не замечает, кажется, никто, кроме внимательно наблюдавшего за ним Мина — ритмичные биты сменяет лёгкая, увлекающая в беспорядочный танец музыка, а пьяная толпа растекается по помещению в ожидании оглашения результатов сегодняшнего вечера. Подошедший к барной стойке Юнги качает головой, ощущая ебучее дежавю — тот же бар, та же компания, да и желание зажать где-нибудь откровенно неплохо показавшего себя на сцене парня всё то же, что и неделю назад. Он лениво машет бармену, заказывая напиток с необходимой сейчас для разгрузки дозой алкоголя, и критично осматривает танцпол, ожидаемо не замечая там знакомый силуэт в бесформенной цветастой одежде. Покрывшийся мелкими каплями стакан с напитком и немедленно большой порцией льда оказывается перед ним через пару минут, за которые его однокурсник в зале так и не появляется, а беспорядочные танцы порядком подвыпивших молодых людей становятся медленнее и развязнее. Юнги лениво отпивает холодный коктейль, ощущая горечь алкоголя на кончике языка, и соскальзывает со стула, направляясь к двери в туалет. Чувство дежавю с примесью противно холодящей тревоги внутри усиливается, когда он заходит внутрь, запирая замок, почти мгновенно пропадая при виде усмешки на губах уткнувшегося в телефон Чона, кажется, даже не заметившего вошедшего парня. Мин ухмыляется, подходя ближе, опускает руки на холодные влажные бортики раковины, когда останавливается напротив так и не обратившего на него внимания однокурсника. Хосок реагирует на его присутствие спустя пару секунд, пряча телефон в карман и бросая короткий взгляд из-под всё ещё натянутого на глаза головного убора; Юнги тихо усмехается, когда видит скользнувший по губам язык, невольно повторяя это движение. Он стягивает с чужой головы панаму, оставляя на повидавший виды раковине, и изумлённо приподнимает бровь, когда Чон хватает его за ворот футболки, блестящими глазами рассматривая знакомые черты лица. Мин не может удержаться от очередной усмешки, когда замечает скользнувший по его лицу расфокусированный взгляд, задержавшийся на приоткрытых губах, давясь жарким пропитанным запахом алкоголя воздухом, когда Хосок дёргает его на себя, неловко целуя. На его губах остался привкус сладкого коктейля с, кажется, коньяком, лёгкой горечью оседающим на языке, когда Юнги приоткрывает рот, углубляя и без того влажный поцелуй; Хосок тихо что-то мычит ему в губы, ощущая кислинку от щедро приправленной апельсином водки, и хватается за выкрашенные в мятный волосы на чужом затылке, притягивая ближе. Мин отстраняется спустя слившиеся в одну бесконечно долгие секунды, с довольной ухмылкой разглядывая лицо стоящего напротив, встречаясь с блеском в глазах и скользнувший по губам кончиком языка. Смешавшиеся на языке яркие вкусы апельсина и коньяка не позволяют полноценно здраво мыслить, когда Чон осторожным движением смахивает с его глаз чёлку и вновь притягивает к себе, вновь целуя, более нетерпеливо и жадно, оставляя лёгкие дразнящие укусы на мягких губах. Юнги не может подавить усмешку, тихо фыркая в поцелуй, встречая ответную усмешку; алкоголь в крови и заноза в мягком месте требуют веселья, а в дверь ломятся тяжёлые биты играющей на танцполе музыки, пробуждая сидящего внутри музыканта. — Я возьму на себя ответственность увезти тебя куда угодно, — низко мычит он в чужие губы, встречаясь с усмешкой, и не сдерживает ответной улыбки, продолжая подпевать доносящейся снаружи песне. — Поеду по шоссе прямо в рай. Между нами особая связь, так что просто расслабься и покажи мне свои оттенки. Хосок тихо смеётся, слыша пьяное, пролетающие мимо нот пение однокурсника, и увлекает его в новый поцелуй, опуская руки на скрытые свободной рубашкой рёбра, невесомо проводя по ним кончиками пальцев. Кислый привкус апельсина сменяется на горечь водки, когда Юнги с ненавязчивой грубостью углубляет поцелуй, позволяя бесстыдным звукам, тонущим в оглушающий битах, вырваться изо рта тихо довольно что-то мычащего в его губы Чона. Он прижимает однокурсника ближе, губами спускаясь на влажную кожу на шее, оставляя на ней поцелуи, когда слышит неожиданный вопрос, заставляющий оторваться от увлекательного, наконец воплощённого в жизнь действия и затуманенным взглядом уставиться на заинтересованно смотрящего на него Хосока. — А что на счёт спора? — Ой, да хуй с ним, — хрипло бормочет он, позволяя тихому смешку, сорвавшемуся с чужих влажных тонких губ раствориться в очередном немного неряшливом торопливом поцелуе с всё тем же привкусом алкоголя. Усиленная алкоголем в крови и всё растущем нетерпении жадность в оставляемых на губах прикосновениях появляется спустя несколько минут неторопливых поначалу поцелуев, когда Юнги соскальзывает ладонями на пояс джинс, пару раз резко дёргая за никак не поддающуюся унизанным кольцами пальцам собачку. Хосок хватает его за руки, прерывая бессовестное преждевременное вторжение в свои джинсы, и возвращает их к себе на талию, доставая телефон. — К тебе или ко мне? — Ко мне. Мин молча наблюдает за тем, как он быстро набирает какой-то номер, и довольно усмехается, высунув кончик языка, когда слышит, что Чон вызывает такси. Он тихо выдыхает, когда кончик чужого холодного пальца оставляет посылающие мурашки прикосновения на шее и выглядывающих из-под расстегнутого воротника рубашки ключицах. «Адрес?», шепчет он, нежно проводя по острой линии челюсти, из-за чего Юнги стискивает пальцами подтянутые бёдра за легко сминающейся под его хваткой тканью; он хрипло шепчет название улицы и номер здания, вновь прижимаясь губами к шее, и не успевает оставить хотя бы небольшой засос, как Хосок оттаскивает его от себя, проводя большим пальцем по губам. — Идём, машина подъедет через пару минут. Юнги тянет его на себя ещё раз, не удержавшись от того, чтобы оставить на растянувшихся в улыбке губах ещё один короткий поцелуй, и охотно позволяет переплести их увитые кольцами пальцы, прежде чем последовать за уводящим его прочь из освещённого кислотным розовым туалета в холодную темноту осеннего вечера. Уже на выходе из отдающего эхом рвущейся в дверь музыки подвального помещения они наспех натягивают захваченные по пути куртки, выскальзывают на холод, высматривая на стоянке неподалёку вызванную машину. Юнги оборачивается, рассматривая однокурсника в жёлтом свете уличного фонаря: вернувшаяся на своё место панама, кажется, только в образе Чона идеально гармонирующая с огромной по сравнению с её обладателем тёплой чёрной курткой, внимательный взгляд и протянутая рука. Он усмехается — кажется, впервые за долгое время по-настоящему, пусть пока и совсем немного, влюблённо — и подходит ближе, хватаясь за тёплую ладонь. Хосок растерянно пьяно улыбается в ответ на не менее пьяную усмешку на губах Мина, и подаётся вперёд, вновь целуя его — без азарта и жадности, которые сопровождали их поцелуи в душном туалете клуба, а осторожно и будто нерешительно, неловко оставляя на чужих холодных губах невесомые чувственные прикосновения. Юнги крепче сжимает его ладонь, притягивая ближе, соскальзывая губами на подбородок, оставляя влажное прикосновение на отливающей бронзой коже, и ниже, утыкаясь поцелуем в изгиб открытой шеи, шумно горячо выдыхая. Он ловит губами дрожь от тихого смеха, отпечатывая улыбку на обжигающей нежной коже, и поднимает голову, рассматривая лицо стоящего напротив. Хосок осторожно проводит по его волосам, откидывая с глаз потрёпанную чёлку, устраивая свободную руку на талии, спрятанной за не совсем подходящей для промозглой погоды кожанкой, и оставляет по короткому поцелую на кончике носа и удивлённо приоткрытых губах. Мина подобное проявление нежности со стороны нетрезвого однокурсника одновременно смущает и, чего от греха таить, приятно удивляет, а потому он хитро улыбается, хватая Чона за ворот куртки, и заглядывает в глаза. — Хосок-а, — тянет он, проводя кончиком пальца по чужим губам, растянувшимся в расслабленной улыбке в ответ на прозвище. — Какого хуя ты меня почти два года динамил? — Мне на первом курсе вообще не до отношений было, — улыбается Чон, оставляя очередной короткий поцелуй на губах Мина, и приглаживает мятную чёлку. — А ты ещё и подкатывал так странно — сначала был таким милым, а потом как начал ни с того ни с сего про секс задвигать, я даже растерялся. Кто же знал, что ты со своим разгильдяйством окажешься таким серьёзным, — усмехнувшись, тычет он в мягкую щёку недовольно насупившегося парня. — Зато теперь меня ждёт персональная экскурсия в Гонконг, — довольно улыбнувшись, шепчет он в губы ухмыльнувшегося Юнги. Тот не спешит отстраняется — напротив, подаётся вперёд, целуя контрастно-горячо в сравнении с холодным осенним воздухом вокруг и слишком уж нежно для свойственной ему взбалмошности и резкости. Жаркая волна возбуждения проходится по прильнувшим друг к другу телам немного и позже, лавой растекаясь по венам вместе с кровью после осторожного укуса, оставленного на покрасневших мягких губах. Юнги хватается за пояс его куртки, притягивая его ещё ближе, вжимая себя в нахлынувшем желании, когда слышит шум мотора подъехавшего автомобиля. Он недовольно отрывается от увлекательного занятия в виде изучения чужих губ, и поворачивает голову, замечая остановившееся неподалёку такси. Хосок выдыхает, и, проследив его взгляд, с улыбкой подталкивает к машине, не забыв оставить короткий поцелуй на щеке. — Это за нами. Они забираются на заднее сиденье автомобиля, коротко поздоровавшись с водителем. Юнги наклоняется вперёд, сообщая мужчине адрес; он хватается за бедро Хосока, проводя по нему горячей ладонью сквозь светлую ткань джинсов под прерывистый вздох, смешавшийся с шумом заведённого мотора. Чон опускает ладонь на приоткрывшуюся поясницу, скользя по горячей под тонкой тканью рубашки коже, ощущая, как перекатываются под пальцами мышцы спины, и усмехается, когда слышит судорожный вздох вмиг напрягшегося Мина. Водитель кивает, поворачивая руль, а Юнги откидывается назад, ощущая, как Хосок оставляет полосы прикосновений вдоль пояса его джинсов, и поворачивает голову, утыкаясь губами в пульсирующую жилку на шее приобнявшего его Чона. Он тихо смеётся, ощущая лёгкие поцелуи, оседающие на коже, и зарывается пальцами в пушистые волосы на затылке прижавшегося к нему Мина. Он стискивает между пальцами мятные пряди, заставляя однокурсника отвлечься от исследования губами кожи на своей шее, и прижимается к его губам, сцеловывая оставшийся на них лёгкий привкус апельсина и коньяка под тихое довольное мычание. Юнги с готовностью отвечает на поцелуй, ладонью скользя по внутренней стороне чужого бедра, крепко сжимая его сквозь ткань одежды, ощущая, как Чон горячо выдыхает ему в рот от нахлынувших на него от прикосновения ощущений. Считанные семь минут, занимающие дорогу от клуба до дома его родителей, за горячими поцелуями на заднем сидении такси пролетают незаметно; Хосок одергивает руку Юнги, так и норовящую пробраться за пояс его штанов, когда машина останавливается возле закрытых ворот. Он протягивает водителю купюры, коротко благодаря, выталкивает разомлевшего от алкоголя и поцелуев Мина из машины, и, с излишней силой захлопнув дверь отъехавшего автомобиля и прижав его к себе, с жадностью целует парня, сжимая пальцами талию. Юнги ловко забирается ладонями под куртку и футболку, запуская под одежду потоки холодного воздуха, скользя кончиками пальцев по покрывшейся колючими мурашками коже, и целует в ответ со всем бурлящим в крови жгучим желанием, оставляя на чужих губах миллионы чувственных прикосновений. Он осторожно подталкивает Чона к воротам, прижимая к холодному железу, и тянется в карман за ключами. Он осторожно отталкивает от себя Хосока, отводя его в темноту двухэтажного дома, по пути осыпая поцелуями его губы и скулы и получая в ответ нежные прикосновения чужих губ к лицу и шее, ощущая горячие ладони на своей талии и бёдрах и тихие пьяные смешки, отпечатывающиеся ласковыми ожогами на его губах. Заперев дверь и сбросив с себя верхнюю одежду, они, спотыкаясь и задевая локтями и бёдрами встречающиеся по пути мебель и перила сейчас особенно ненавистной для Юнги лестницы, добираются до второго этажа, где Хосок в нетерпении подхватывает несопротивляющегося Мина на руки, прижимая к себе. Юнги восхищённо выдыхает в его губы, когда ощущает горячие руки на своих ягодицах, сжимающие их сквозь неряшливо разорванные на коленях джинсы, и обхватывает руками шею расцеловывающего его лицо и шею Хосока, прижимаясь ближе. — Нам туда, — с улыбкой мычит он в губы Чона, оставляющие на его лице крошечные трепетные поцелуи, указывая на распахнутую дверь своей комнаты, куда и направляется Чон, не прекращая осыпать поцелуями губы, щёки и шею парня на своих руках. Юнги довольно улыбается в поцелуй, когда Хосок осторожно опускает его на смятую постель в едва освещённой спальне, забираясь следом, и осторожно прикусывает его губу, протягивая руки к чужим штанам. Мин довольно шумно выдыхает, соскальзывая поцелуями на горячую кожу, осторожно прикусывая её, оставляя еле заметный след от зубов под довольный стон вцепившегося в его талию Чона, и хватается за края его футболки, стягивая с его торса цветастый элемент одежды. Ставшая ненужной футболка летит на пол, а Юнги тянется руками к чужому телу, обводя кончиками холодных пальцев созвездия родинок на горячей коже на груди и подтянутом животе с еле заметными кубиками, и прижимается губами к изгибу шеи, оставляя там расплывшийся сиреневым засос. Он довольно усмехается, когда слышит раздосадованное «Твою мать, Юнги», хриплым шёпотом запутавшееся в его волосах, и, оставив короткий поцелуй на оставленной на коже сиреневой отметине, вновь с улыбкой целует тонкие губы. Хосок отпускает его талию, хватаясь пальцам за ворот тонкой рубашки, и ловко расстегивает первую пару пуговиц, сильнее обнажая покрасневшую от поцелуев шею и ключицы, когда Юнги хватает его за руки, отстраняя от себя. Он стягивает с себя рубашку, отбрасывая ее на пол вслед за одеждой Чона, и вновь тянется к наблюдающему за ним парню, встречая неожиданное сопротивление в виде осторожно обхвативших его запястья тонких пальцев. Он удивлённо приподнимает бровь, когда замечает внимательный взгляд однокурсника, скользящий по многочисленным татуировкам на его руке, и тянется за очередным поцелуем. — Подожди, — бормочет Хосок в его губы, отпуская запястья и обхватывая ладонями талию. — Я хочу рассмотреть. — Потом рассмотришь, — таким же низким голосом почти шепчет Юнги, пальцами распутывая узелок на поясе его штанов. — У тебя будет на это время. Я собираюсь оседлать тебя сегодня, Чон, — наклонившись к чужому уху, хрипит он, сжимая давящий на бёдра сквозь одежду стояк. До слуха доносится судорожный вздох, раскалённым паром опаляющий кожу на ключицах, а за ним губы обжигает не менее жаркий поцелуй, заставляющий кровь в венах вскипеть бурлящей лавой, а сердце, отбивающее гулкий ритм, забиться быстрее. Хосок тянется руками к застёжке на его узких джинсах, тонкими пальцами расстегивая пуговицу и тихо вжикнувшую молнию, и хватается за пряжки на поясе, принимаясь стягивать с худых бёдер парня мешающую одежду. Заёрзавший от нетерпения на его коленях Юнги лишь мешает не увенчавшейся успехом попытке раздеть себя — Хосок хватает его за бёдра, удерживая на месте, ощущая приливы жгучего возбуждения, появляющиеся в теле при неосторожных движениях постепенно теряющего над собой контроль в лёгком опьянении и сносящем крышу возбуждении парня. Он сжимает ладонями чужую задницу, заставляя замереть и тихо промычать что-то нецензурное в поцелуй от ощущения крепкой хватки, и, прикусив покрасневшие губы устремившего на него плывущий взгляд Мина, хрипло шепчет: — Где у тебя резинки? Юнги выдыхает — на губах Чона дымкой оседает привкус алкоголя и их влажных поцелуев — и перекладывает его ладонь на задний карман своих джинсов. Хосок поддевает пальцами ткань, выуживая пару шуршащих квадратиков. Губы растягиваются в непрошенной пошлой ухмылке; он бросает упаковки с презервативом и смазкой на простыню, обеими руками обхватывая бёдра Мина, поглаживая их горячими ладонями сквозь одежду, и подаётся вперёд, сталкиваясь покрасневшими кончиками носов. — Ты что, всегда их с собой носишь? — Нет, сегодня специально решил взять, — закатив глаза, бормочет Юнги, сцеловывая ухмылку с его губ. — Хватит болтать. Хосок тихо хрипло смеётся над недовольным ворчанием принявшегося раздевать его Мина, с второй попытки наконец стянувшего с себя джинсы вместе с бельём; одежда неряшливым комом летит на пол, когда Юнги толкает Чона в грудь, заставляя лечь, прижимаясь к нему обнаженным торсом с парой контрастно-чёрных чернильных рисунков на бледной коже груди. Усмешка на губах Хосока обжигает их поцелуй; Юнги хватает его за волосы, осторожно оттягивая тёмные пряди, податливо мнущиеся в крепкой хватке длинных пальцев. Мин ловит губами низкий мурлычущий стон, наслаждаясь ощущением горячих ладоней, плавно очерчивающих талию, и нетерпеливо толкается бёдрами, одновременно стискивая в руках мягкие волосы. — Блять, Юнги, — разорвав поцелуй и откинув голову, стонет Хосок, сжимая ладонями талию довольно усмехнувшегося Юнги; он с улыбкой нежно гладит по голове прижимающего его к себе Чона, с нехитрым намёком вновь двигая бёдрами под пылающим желанием в глазах напротив, и тянется руками к поясу его штанов, стаскивая их вниз. Хосок ничего не говорит, с лёгкой улыбкой наблюдая за действиями неловко ёрзающего на его бёдрах обнажённого Мина, разглядывая мягко сияющие в льющемся в окно фонарном свете взъерошенные мятные волосы и бледную кожу, расписанную чернильными рисунками. Юнги довольно улыбается, когда, отбросив одежду на пол, проводит ладонями по крепким бёдрам и тазовым косточкам, осторожно надавливая пальцами на упругую горячую кожу; он скользит взглядом и ненавязчивыми прикосновениями кончиков пальцев по обнажённому телу внимательно наблюдающего за ним однокурсника. Хосок ловит взглядом скользнувший по чужим губам влажный кончик языка, и притягивает Юнги ближе, завлекая в горячий поцелуй, заполняющий неловкую паузу; он тихо стонет в чужие губы, когда ладонь усмехнувшегося Юнги обхватывает его истекающий липкой смазкой член, осторожно, будто на пробу проводя вверх-вниз. Реакция не заставляет себя ждать: звонкий стон наслаждения бумерангом проносится по комнате, рассекая полумрак под улыбкой вновь проведшего рукой по чужому члену Мина. Он наклоняется, принимаясь оставлять крошечные поцелуи и лиловые отметины на горячей коже шеи и ключиц, ощущая, как тонкие пальцы Чона крепко сжимают его ягодицы, оставляя бледные красные следы на мягкой коже, пуская волны колючих мурашек по телу. Крепкая жаркая хватка пропадает через пару секунд, сменяясь касаниями контрастно-холодного по сравнению с горячими ладонями воздуха; Юнги растерянно ёрзает на чужих бёдрах, марая их животы пятнами липкой смазки, стискивая в ладони упирающийся ему в бедро член. Хосок в ответ на это тихо стонет, хватая найденный на кровати пакетик смазки, и подносит его к лицу, отрывая зубами фольгированный уголок. Прозрачная липкая жидкость каплями падает на пальцы, блестящими дорожками стекая на холодный металл колец; Хосок не может сдержать улыбки, когда не самое приятное ощущение стекающей по пальцам смазки сменяется ощущением горячих губ, оставляющих на шее дорожки лёгких поцелуев поверх сизых пятен засосов. Юнги неловко дёргается, когда ощущает лёгкое давление на сжавшуюся дырочку, с готовностью отвечая на очередной поцелуй, покусывая мягкие губы, когда Чон осторожно проталкивает первый палец на одну фалангу, другой рукой нежно оглаживая бледные ягодицы. На шее Хосока оседают горячие вздохи Мина, уткнувшегося кончиком покрасневшего носа в пульсирующую жилку под взмокшей кожей, когда он осторожно двигает пальцем внутри горячего тела под довольное низкое мычание. На губах Чона расцветает ухмылка, когда спустя пару минут Юнги ненавязчиво толкается бёдрами, безмолвно прося большего, и добавляет второй палец, смело вгоняя их до основания в горячее тело под звучным эхом проносящиеся по пустому дому довольные беспорядочные стоны вцепившегося в его плечи Мина. Он сцеловывает с чужих губ тихое мурлычущее «Сок-а», завлекая его в новый поцелуй; Юнги подаётся бёдрами назад, сильнее насаживаясь на растягивающие тугие мышцы пальцы. Смазка остаётся на горячей бледной коже липкими пятнами, склеивая её с отливающей сияющей бронзой кожей бёдер расцеловывающего его шею Хосока, каплями падает на простыни, оставляя на смявшейся неровными складками ткани влажные холодные следы. Хосок ловит губами горячие вздохи и хриплые низкие стоны, топя в томном неторопливом поцелуе вырывающиеся из приоткрытого рта Юнги, от накативших приятных ощущений вцепившегося в мягкие волосы на его затылке, звуки. Пряди мятной чёлки путаются с густой карамелью волос Чона, трепетно целующего парня на своих коленях; он теряется в ощущении царящего вокруг жара мягких губ, шершавых ладоней и горячего тела, с готовностью отзывающегося на желанную ласку. Свободной рукой он хватает упаковку с презервативом, сминая ее в кулаке, когда Юнги мягким движением оттягивает мягкие взъерошенные волосы, сладко глухо постанывая в поцелуй при знакомых приятных ощущениях. В последний раз размашисто толкнувшись в горячее тело, он осторожно вытягивает из него пальцы, торопливо вытирая их о смявшуюся ткань, и отрывает уголок упаковки, вытягивая презерватив из шуршащей обёртки. Он осторожно раскатывает его по испачканной липкой смазкой члену под довольное бормотание Юнги, принявшегося осторожно обводить кончиком пальца лёгкие очертания пресса, осторожно надавливая на горячую кожу. Оставив короткий поцелуй на приоткрытых губах мягко улыбнувшегося Хосока, он осторожно надавливает на его плечи, заставляя лечь на спину под адским пламенем в глазах развязно ухмыляющегося Юнги, и, уперевшись ладонями в крепкую грудь, плавно подтягивается вперёд. Хосок осторожно сжимает ладонями бледные мягкие ягодицы, когда Мин осторожно обхватывает его член пальцами; он медленно опускается на обтянутый латексом стояк, закатив глаза от нахлынувшего наслаждения, и хрипло выстанывает чужое имя, пальцами сжимая рельефные мышцы груди под довольный низкий стон Чона. Юнги замирает, ощущая, как тело окатывает волна жара от долгожданных ощущений, осторожно оглаживая мягкую кожу на груди мягко улыбнувшегося непривычной для обычно хамоватого, грубого однокурсника нежности Хосока; он скользит мутным взглядом по лицу напротив, рассматривая почерневшие глаза, пятна горячего румянца на бронзовой коже щёк и улыбку в форме сердца с крошечными ямочками в уголках губ, обводя их кончиком пальца, и наклоняется вперёд, оставляя на них короткий целомудренный поцелуй. Он плавно двигает бёдрами, скользя кончиками пальцев по ключицам, оставляя дорожку коротких поцелуев вдоль линии челюсти, ловя губами короткие шумные вздохи и низкие томные стоны, мешающиеся в звучную сладостную какофонию с резкими выдохами и вскриками наслаждения, слетающими с губ Юнги, ощущая горячие ладони, ласково очерчивающие бледную кожу на бёдрах и ягодицах. Хосок улыбается, когда мятная чёлка спадает на блаженно прищуренные глаза наклонившегося к нему Мина, и вновь сладко целует его, проводя кончиками пальцев по изящно выгнутой пояснице. Юнги тихо фыркает в поцелуй, отстраняясь от чужих губ, и смахивает с глаз чёлку, пальцами зарываясь в растрёпанные волосы под блеском в чёрных омутах глаз Хосока; Чон протягивает руку, проводя кончиком пальца по чернильным рисункам, оставленным иглой мастера на бледной коже изящными дымками. Юнги ухмыляется, видя сменившую улыбку заинтересованность на его лице, вновь приподнимая и опуская бёдра под чужое довольный шумный вздох, и вновь склоняется к его губам, сладко целуя. — Ты такой красивый, — глухо хрипит Хосок, рассматривая возвышающегося над ним Мина, его розовые мягкие губы, почерневшие лисьи глаза и спрятанные под его прикосновениями чернильные рисунки на коже. Юнги томно стонет, краснея под тихими сладкими комплиментами, запрокидывает голову, когда чувствует, как горячие ладони, крепче прижимающие его к стройному горячему телу, осторожно скользят вверх, обводя причудливыми линиями невесомых прикосновений ягодицы и тазовые косточки, поднимаясь выше к животу и груди, очерчивая созвездия родинок и лёгкий рельеф мышц, обтянутый бледной кожей. Хосок невесомо обводит кончиком пальца его приоткрытые губы, лаская прикосновениями горячей ладони мягкую кожу лица широко ласково улыбнувшегося Мина, и подаётся вперёд, горячо целуя его. Юнги, склонив голову, обнимает его за шею, оглаживая выступающие шейные позвонки, пальцами зарываясь в мягкие волосы под довольное мычание, лёгкой вибрацией прошедшееся по покрасневшим губам. — Тебе неудобно? — шепчет он, когда с губ Юнги слетает шумный вздох при новом движении бёдрами; Хосок осторожно проводит ладонью по беспорядочно спутанным мятным волосам, сцеловывая тихие стоны, жаркими выдохами вырывающиеся из его рта, и, оставив короткий поцелуй на его губах, обвивает одной рукой талию прижавшегося к нему Мина. Он укладывает расслабленно улыбнувшегося Юнги на спину на мягкую постель, вновь целуя его под тихое довольное хихиканье, и вновь делает плавный толчок бёдрами; протяжный звонкий и низкий хриплый стоны наслаждения сливаются в один, наполняя душную комнату. Хосок целует его улыбку, осыпает крошечными поцелуями щёки, касается губами лба и кончика носа, оставляя на них пылающие следы своей открывшейся влюблённости. Бледная кожа бедра Юнги податливо сминается в хватке тонких пальцев, когда Чон осторожно обхватывает его ладонью, притягивая сладостно стонущего парня ещё ближе, сливаясь с ним воедино телами и пылающими внутри чувствами, обмениваясь лепестками оседающими на коже прикосновениями и чувственными поцелуями. Волна горячего желанного наслаждения окатывает прильнувшим друг к другу тела немногим позже, затмевая сознания жаркими вспышками. Юнги сжимает пальцами шею и плечи склонившегося над ним Хосока, губами утыкаясь в изгиб шеи, опаляя кожу горячим дыханием и надсадным тягучим стоном, когда скопившееся внизу живота напряжение сменяется жгучей волной наслаждения, а карамельные пряди мнутся в хватке разукрашенных чернилами цепких пальцев. Тело охватывает сладкая дрожь, пробегающая под кожей приятным покалыванием, вырывающимся изо рта с шумным выдохом куда-то в чужую макушку в сопровождении трепетного поцелуя; Юнги улыбается, обнажая зубы и дёсны, когда Хосок целует его спустя несколько секунд, ощущая на его губах мелкую дрожь и не менее широкую улыбку. Он нехотя отстраняется, оставив на губах блаженно прикрывшего глаза Мина ещё один поцелуй, и сползает с кровати, окидывая взглядом полумрак комнаты. Поиск мусорного ведра и салфеток занимает ожидаемо мало времени; Хосок смущённо прячет взгляд за лёгкими волнами чёлки, запуская в тихо хихикающего Юнги пачкой салфеток, и, улыбнувшись в ответ, возвращается к внимательно наблюдающему за ним парню. Юнги протягивает к нему свободную руку, кончиком пальца, как и Хосок ранее, обводя контур чужой улыбки, и притягивает его ближе, оставляя на приоткрытых губах невесомый поцелуй. — Хочешь в душ? — шепчет он, проводя рукой по встрёпанным волосам однокурсника, и растягивает губы в широкой улыбке, когда слышит ответ. — Хочу. Пойдешь со мной? Юнги ухмыляется, когда Чон наклоняется к нему, оставляя короткий поцелуй на кончике носа и щеках под шелест тихого довольного смеха, и хватает его за руку, помогая соскользнуть с кровати. Он тянется к чужим губам, завлекая улыбнувшегося Хосока в новый неторопливый поцелуй, сжимая пальцами его плечо и шею, ощущая ответные невесомые касания к пояснице, расцветающие на коже бутонами нежной влюблённости. Новые поцелуи оседают на губах Чона и немногим позже вместе с крошечными каплями горячей воды, стекают трепетными прикосновениями мягких губ на шею и ключицы; Юнги вдыхает сладкий аромат геля для душа, размазывая пышную пену по усыпанной многочисленными прикосновениями его губ коже на груди Хосока, ощущая, как многочисленные крошечные поцелуи остаются на его крашеной макушке вперемешку с короткими счастливыми улыбками и тихим нежным шёпотом, растворяющимся в шуме воды. Хосок устало улыбается, когда они вновь падают на кровать, подтягивая обёрнутое вокруг бёдер полотенце, и хватает ладонь Мина, сжимая её в своей. Юнги улыбается в ответ, поглаживая большим пальцем его руку, огибая прикосновениями холодные дорожки колец, рассматривая точёный профиль улыбающегося однокурсника. Он тянется к чужим губам, ласковыми прикосновениями стирая с них довольную усмешку, оставляя на них осторожные укусы и ласковые невесомые поцелуи, и сам ухмыляется в ответ на улыбку на губах однокурсника. — Эй, Чон. Как насчёт начать встречаться? Хосок удивлённо приподнимает бровь, рассматривая чёрные глаза непривычно серьёзного однокурсника, проводя рукой по мягким мятным прядям, и коротко целует его, согласно кивая. — Можем попробовать.***
Юнги устало потягивается, протягивая руку к лежащему на столе телефону; до конца пары осталось ещё полчаса, в конспекте не появилось даже число, а экран телефона зажигается от нового сообщения. Он тянется рукой к гаджету, открывая твиттер, чтобы обнаружить там новое сообщение от своего парня, кроющего благим матом их преподавателя, перенесшего запланированную на четверг пару на утро понедельника и тем самым раньше положенного вырвавшего их из тёплой постели и объятий друг друга. Он усмехается, набирая ответ, и переводит взгляд на сидящего в первом ряду Чона, рассматривая наизусть заученный взглядами и прикосновениями силуэт, спрятанный за мягким бежевым свитером, надёжно скрывающим осыпавшие шею отметины, оставленные его губами на горячей коже.myng хэй Сок-а мне скучно:(
Ответ не приходит; Юнги переводит разочарованный взгляд на однокурсника, замечая, что тот поднимает руку, привлекая внимание ритмично надиктовывающего текст лекции профессора, после разрешения покидая тихую аудиторию, и выскальзывает вслед за ним, прикрывая дверь. При взгляде на тихий пустынный коридор его вновь охватывает на этот раз приятно согревающее чувство дежавю: лёгкий полумрак, приятно окутывающее тело безмолвие и силуэт увлеченно ищущего что-то в телефоне Чона возле окна. Мин усмехается, приближаясь к нему, опираясь ладонями на подоконник вокруг крепких бёдер, привлекая к себе внимание; Хосок улыбается, пряча телефон в карман, и обнимает его за талию, притягивая к себе. Губы встречаются в неторопливом сладком поцелуе, когда они прижимаются друг к другу, обмениваясь трепетными поцелуями, остающимися на губах нежными отпечатками. — Не понял, — раздаётся за спиной Мина удивлённый возглас; они разрывают поцелуй, устремляя растерянные взгляды на стоящего неподалёку Чимина с бумажным стаканом кофе в одной руке и телефоном в другой. Он переводит взгляд с рук Хосока на талии своего приятеля на ладони Юнги, обхватывающие бёдра опирающегося на подоконник Чона, делая глоток ароматного напитка, и возмущённо выдыхает, впиваясь взглядом в лицо парня с мятными волосами. — И ты молчал? Тебя ждёт очень серьёзный разговор, Юнги-я, — бросает он, направляясь в сторону аудитории, недовольно бормоча что-то под нос под тихие смешки. Хосок тихо смеётся, утыкаясь в шею улыбающегося реакции друга Юнги, и оставляет на бледной коже пару коротких поцелуев, прежде чем Мин осторожно обхватывает пальцами точёный подбородок, заставляя его приподнять голову и посмотреть на себя. Он осторожно касается кончиками пальцев тонких мягких губ, проходясь невесомыми прикосновениями по острым уголкам и родинке над верхней губой, и сладко целует его, прижимая ближе.