Тридцать первое

Ёлка сделала ещё один круг вокруг своей оси. Или Порко всё таки подмешали что-то в глинтвейн. А именно какую-то херню его горячо любимый брат. Ну не суть. *За час до этого* — Где они чешут??? На улице дубак, стоим, леденеем блять, а их черти хер пойми где носят!.. — Да ладно, мы всё равно в этом дубаке как минимум всю ночь проведем. Перед Ледовым подозрительно немноголюдно, вовсю потрошит снег, Марсель слишком доволен и не даёт подойти ближе трёх шагов. Это ещё более подозрительно. Тридцать первое декабря, десять вечера. Все нормальные люди сидят у себя дома или в хорошей компании близких и отмечают новый год, поедая аливье и запивая шампанским. Но Порко давно понял, что ему привилегии не будет, потому что их компания не относится к нормальным и обычно в таких как они занудные мамаши и дотошные училки тыкают своими пальчиками, стоя рядом с каким-нибудь ботаном и говорят что-то вроде: " Это плохая компания, где неблагополучные пьют, употребляют наркотики, сквернословят и прости госпади, слушают реп. С такими неадекватами нельзя общаться так как будущие уголовники..." и тд и тп. Отчасти, конечно, всё вышесказанное правда, кроме репа с наркой. Имир любит врубать на своей колонке панк-рок, так что падают бабки с лавок во дворе. Короче, в чью-то светлую головушку, а точнее как пуля в мозг ворвалась к Каролине идея прогулять всю ночь на морозе и набухаться под конец, чтобы новый год встретить в обезьянике. И кто бы отказался от такого пиздеца? И вроде бы они с боем собрались вышли, но на полпути их с Марсом бросили ссылаясь на Важное дело! и теперь они вдвоем стоят у закрытого на зиму фонтана среди ёлок и снега и даже пососаться нормально нельзя. Сзади послышались крики и ругань. Имир с Бертом опять обсуждают связь презиков с высшей философией. Один раз услышать краем уха и пожалеть об этом на всю жизнь. Зубы Марселя ровные, белые как этот назойливый снег, по ним приятно проходится языком, они любят покусывать приятно губы и просто погрызть Порко от переизбытка чувств. Брат даже не посмотрев на него побежал к уже начинающим драку друзьям и вернулся с двумя стаканами кофе. Сзади кого-то повалили в снег. — И ради этого мы торчали полчаса на морозе? Марсель резко сократил расстояние между ними и ещё раз как-то странно улыбнувшись прижался к губам брата. Этот невинный жест быстро перерос во взрослый поцелуй и Порко уже был готов выбросить этот стакан кофе, подхватить под бедра Марса и трахнуть его прямо в свежем сугробе. Их жизнь в стиле панк и даже хуже это дозволяет. Будто прочитав его мысли (да у него точно чуйка в жопе) Марсель отпрянул, отошёл на три шага и отхлебнул из стакана. Снова эта улыбка. — Если не будешь бухать нам отдай! У Порко случился миниинфаркт. Из-за спины все в снегу, слегка шатаясь стоят Берт и Имир. Сбоку Марко пытался отряхнуть обоих, а Каролина тихо подсовывала ему огромную метлу. С другого боку Райнер и Хистория изволили одобрительно ржать. — В смысле бухать?... Вы чё там делали? Взгляд снова упал на через чур довольного Марселя. Так. Порко запрокинул стакан. Горячий глинтвейн обжог горло и растекся медом по внутренностям, разгоняя кровь. Кривая усмешка исказила лицо. Попокойка состоится раньше положенного. — Эй, пошли! Вся компания уже впереди, Марсель втягивает в очередной поцелуй и становится совсем хорошо. Теплые губы нежно сминают собственные, горячие руки прижимают ближе и Порко утопает в родном запахе. Глинтвейн повышает градус. И вот площадь, елка ходит кругами, Имир и Хистория решили закидать насмерть снежками Райнера. Где-то Карина методично огревает Бертольта метлой, параллельно засасывая Марко. Но Порко вообще до лампочки. Перед глазами улыбающийся со всей любовью и нежностью Марсель. Теплые губы жмутся к его образуя настолько интимный момент, что Галлиард готов убиться от любви прямо здесь на этой чертовой площади, перед этой вдвойне чертовой ёлкой. Вдалеке слышны крики полицейских.