Бенгальские огни

      Мисти очень нравилось Рождество. Она сама-то никогда не праздновала, потому что в доме Опалин это было не принято, но зато видела, как со Дня благодарения — а то и раньше — и до самого Нового года люди украшают свои дома и магазины, ставят ёлки на улицах и в помещениях, покупают подарки друг для друга и как будто бы становятся в эти дни немного счастливее. Ну а Мисти была всего этого лишена, потому что Опалин не только сама по себе являлась полной противоположностью понятия «праздник», но и при каждом удобном случае не упускала возможность напомнить своей приёмной дочери, что праздники — удел низших и слабых. Не смея вступить с ней в спор и спешно соглашаясь с этими утверждениями, Мисти, однако, в глубине души чувствовала, что в этих словах точно есть что-то неправильное. И если отказ праздновать Рождество девочка ещё хоть как-то могла понять — она никогда не интересовалась религиозными взглядами Опалин, но подозревала, что та является убеждённой атеисткой, — то резкое непринятие Нового года было вообще чем-то за гранью добра и зла. Нет-нет, Мисти ни в коем случае не смела осуждать! Опалин наверняка лучше знала, как правильно. Просто сама Мисти, сколько ни думала об этом, всё никак не могла понять, чем же столь страшен безобидный и весёлый праздник.       Тридцать первого декабря Мисти возвращалась из центра Нью-Йорка домой мимо рождественской ярмарки и не смогла удержаться. Долго бродила между длинными рядами торговых палаток, с восторгом рассматривала яркие гирлянды и всякие рождественские сувениры. С удивлением и немного настороженно смотрела, как катаются на катке люди, весело кружась на коньках под задорную праздничную музыку, а потом поймала себя на мысли, что ей бы хотелось как-нибудь прийти сюда вместе с Опалин, чтобы просто здорово и очень по-семейному провести вместе время. Увы, надеяться на то, что кто-то вроде Опалин снизойдёт до такого житейского времяпрепровождения, мог лишь такой простодушный и наивный человек как Мисти.       В конце концов девочка одёрнула себя, поняв, что и так очень задержалась, поспешила допить глинтвейн, который позволила себе чуть ли не впервые в жизни, и поспешила к выходу с ярмарки, уже представляя, что будет, если Опалин сегодня ждёт её в плохом расположении духа. Но тут внимание Мисти привлекли бенгальские огни, продающиеся в крайнем к выходу ларьке с табличкой «Пиротехника» на входе. В тот момент Мисти почему-то показалась очень даже неплохой идея принести домой упаковку бенгальских огней. Какая-никакая, но всё-таки атрибутика праздника. И Опалин, может быть, даже не будет очень против. Она ведь свечи любит, они у неё дома лампы заменяют, а свечи и бенгальские огни всё-таки чем-то похожи. Мисти и сама не могла объяснить, почему ей так захотелось зайти и купить несколько штук. Может быть, подействовала атмосфера всеобщего веселья и праздника. В любом случае, роковое решение было принято.       Вопреки опасениям Мисти, у Опалин в тот предновогодний день было замечательное настроение. Настолько замечательное, что даже отсутствие приёмной дочери дома в положенное время не смогло омрачить ей вечер. Когда Мисти всё-таки вернулась, женщина благостно сидела в полутьме, при свете свечи читая одну из своих старых книг на латыни, и даже не стала придираться к позднему возвращению. Это было очень хорошим знаком, поэтому Мисти, немного потоптавшись в дверном проёме, всё-таки сказала: — Смотри, что я купила, Опалин.       И положила на стол упаковку с бенгальскими огнями. Без особого интереса Опалин скользнула взглядом по ним, потом подняла преисполненный скептицизмом взгляд на Мисти и спросила: — Я надеюсь, ты купила это на свои деньги? — Конечно! — заверила девочка. — Я просто подумала… это же Новый год, даже не Рождество. Может ты не будешь против? Ты сегодня на улице была? Там такие красивые фейерверки в честь Нового года. То есть, бенгальские огни чем-то похожи на маленький фейерверк, поэтому я подумала, что стоит купить…       С этими словами она извлекла из упаковки одну из длинных тонких свечек и протянула Опалин. — А… можешь зажечь? Пожалуйста? — на самом деле, она бы и сама могла, но не смела без разрешения, да и просто-напросто опасалась. — Если я зажгу, ты перестанешь донимать меня со своими глупостями? — поинтересовалась Опалин. Только приподнятое настроение пока не позволяло ей выгнать девочку вон из зала. — Да, да, Опалин, обещаю! — горячо заверила Мисти и вложила свечу в протянутую ладонь приёмной матери.       Немного встревожено она наблюдала за тем, как Опалин поднесла бенгальский огонь к стоящей на столе свече и подожгла. А потом с искренним, практически детским восторгом смотрела на то, как полетели во все стороны яркие искры. В полутьме это выглядело невероятно красиво. «Маленький фейерверк» — точнее и не опишешь. И всё равно Мисти опасалась. Хоть и знала, что бенгальские огни безопасны и их можно зажигать дома, но всё равно всё переживала, что сейчас какая-нибудь искра упадёт на ковёр или на книгу, или попадёт на одежду, и вспыхнет. А вот Опалин, кажется, об этом не думала. Она оставалась равнодушна и бесстрастна, и, глядя на неё, Мисти заставила себя не нервничать. Наконец свеча начала затухать и, в конце концов, с негромким шипением погасла. — Ты довольна? — осведомилась Опалин и вернула Мисти упаковку с оставшимися огнями. Потом протянула погасшую свечку. — А теперь иди и выкини. И больше не мешай мне.       Довольная Мисти воодушевлённо выхватила бенгальские огни, искренне поблагодарила Опалин и направилась на кухню. И ведь, стоит сказать, до этого момента всё шло на удивление гладко. Но тут девочка вдруг заприметила на подоконнике подсвечник, медленно перевела взгляд на упаковку, которую сжимала в руке, и задумалась. Вообще-то ей очень хотелось самой попробовать зажечь хотя бы одну свечку, но страшно ведь. А ещё, наверное, руку обжигает, когда огонь подбирается ближе к металлическому стержню. Хотя Опалин даже не поморщилась, да и вообще люди, наверное, не стали бы жечь бенгальские огни, если бы это было больно… «Да ладно тебе, Мисти, — разозлилась на саму себя девочка. — В этом ничего страшного нет. Все жгут, ты просто трусиха». Так что, недолго думая, она вытащила из коробочки ещё один стержень, поднесла к свече и подожгла.       Наблюдая за горением огня, Мисти опасливо держала бенгальский огонь на расстоянии вытянутой руки от себя и начинала немного нервничать, когда некоторые искры практически долетали до неё. Это было, конечно, очень красиво, и всё же в один момент даже возникла паническая идея бросить свечу в раковину, но это было как-то совсем уж глупо. И, может быть, всё и кончилось бы хорошо, если бы Мисти так и простояла бы, словно напуганная статуя, пока огонь не догорит. Но… — Мисти!       Напуганная тем, что Опалин её заметила, Мисти вздрогнула и резко развернулась, при этом от испуга забыв, что огонь нужно держать подальше от предметов, и, инстинктивно продолжая держать свечу на расстоянии вытянутой руки, коснулась штор, на которые через пару секунд благополучно перекинулось пламя.       На мгновение Опалин оцепенела, как будто видела Мисти впервые, а сама Мисти, в ужасе смотря на дело рук своих, даже не сразу убрала уже практически догоревшую свечу от штор, которые как раз-таки затухать не собирались, а совсем наоборот, всё быстрее разгорались с каждой секундой. — Мисти! — не своим голосом возопила Опалин, тут же утратив всю свойственную ей сдержанность. — Ты с ума сошла?!       Она метнулась вперёд, оттолкнула всё ещё стоящую перед ней Мисти и с практически нечеловеческой силой сорвала шторы на пол. Но тут уже и Мисти всё-таки очнулась, отрезвлённая резкими движениями приёмной матери, в панике огляделась и опрокинула на горящую ткань стоявший на столе графин с водой. К счастью, это помогло, вот только на шторах остались дыры и тёмные пятна, но это ведь ещё лучшее из худшего, не так ли?       Мисти пустым взглядом посмотрела на догоревшую бенгальскую свечу, которую до сих пор сжимала в руке и поспешила отбросить её от себя. Девочку всю трясло от ужаса и стыда. А когда она, пересилив себя, решилась посмотреть на Опалин, её сразу же стало предельно ясно:       Это был первый и последний Новый год в её жизни.