Наше начало в самом конце

      Ли Юэ прекрасен. Эфир не перестаёт думать об этом день ото дня, любуясь своим детищем с горы Тяньхэн. Люмин бы тоже гордилась тем, к чему смогли прийти люди Ли Юэ за годы своего существования. Но, к сожалению, она давно погибла, умоляя Эфира не бросать то, к чему они отчаянно шли рука об руку, просила позаботиться об их творении.       И вот Эфир думает, что наконец-то выполнил её просьбу и может отдохнуть. Наверное, выполнил, потому что его всё ещё одолевают сомнения, смогут ли жители Ли Юэ прожить без его поддержки. Хотя стоит всё же отметить, что последние лет двести Эфир является перед людьми в своём истинном обличии всего один раз в год для советов, и не более. Уже давно никому не требовались настоящие силы Гео Архонта.       Со скверной успешно справляется Сяо, хотя часто утомляет себя едва ли не до обморока, считая, что так искупает грехи. А Эфир столько раз просил его думать о своём благополучии. И даже Чжун Ли, его бывший наставник при становлении якшей, не смог вразумить дурную голову. До чего же Сяо бывает упрямым, а Эфир не хочет давить на него своей властью и прошлыми заслугами в спасении. Он должен сам прийти к тому, что свою жизнь необходимо беречь, иначе не будет никакого толку. В силах Эфира пока что только одно: немного облегчить его страдания лекарствами.       Возможно, пока что просто не появился тот, кто смог бы позаботиться о Сяо лучше Эфира. Стоит навестить Барбатоса, кажется, он смог однажды подобраться достаточно близко к Сяо. Вдруг у него получится сказать что-то достаточно весомое.       Если Эфир покинет пост Гео Архонта, то сможет путешествовать по Тейвату гораздо больше и свободнее?       – Столас, что случилось, раз ты назначил неожиданную встречу? – раздаётся приглушённый голос Чжун Ли за спиной, и Эфир легко улыбается.       Он чувствует энергию адептов по всему Ли Юэ, а потому уже успел заметить, что Чжун Ли подкрался со спины. Он мог быть сколько угодно тихим и осторожным, но Эфир всё равно знает о всех его перемещениях. Не то что за Чжун Ли особо интересно следить, потому что большую часть времени он проводит в гавани.       – Здравствуй, Чжун Ли, – выдыхает Эфир, вставая к нему полубоком. – Прости, что так неожиданно позвал, надеюсь, что не оторвал от важных дел.       – Мне всего лишь пришлось переложить свою сегодняшнюю работу на работодателя, ничего особенного, – усмехается Чжун Ли, складывая руки за спиной.       – А мне казалось, что это я твой работодатель, – не остаётся в долгу Эфир, склоняя голову к плечу.       Из всех адептов с Чжун Ли всегда было проще всего общаться. То ли в силу возраста – Чжун Ли всего-то на пол-тысячелетия младше Эфира! – то ли в силу давнего знакомства, но Эфиру никогда не составляло труда найти с ним общий язык. Другие адепты часто не могли перешагнуть барьер в виде отношений Архонт-подчинённый, предпочитая держаться на почтительной дистанции. Хотя Эфир ничем особо от них не отличается и никогда не был против поговорить по душам, но всегда уважал чужое мнение и не навязывал свою компанию.       К тому же их связывали контракты по поводу защиты Ли Юэ, и… Эфир знает, что это бывает чересчур опасно и смертельно. И хоть он помнит всех Адептов, с которыми когда-либо заключал контракты, память о большинстве из них уже стёрлась из культуры людей.       – Ты всегда будешь моим единственным господином, – почтительно отвечает Чжун Ли, низко склоняя голову.       – Тебя таким лестным речам научил Барбатос? – прыскает от смеха Эфир, но потом поворачивает голову на гавань Ли Юэ под ногами, вспоминая, что позвал Чжун Ли не для милой дружеской болтовни ни о чём. – Красиво, неправда ли? И всё это люди отстроили сами.       – Ты ведь позвал меня не для рассуждений о красоте, – вздыхает Чжун Ли и равняется с Эфиром, опуская взгляд на цветущую жизнью гавань. – Что случилось, Столас?       – Ты как обычно догадлив, – мычит Эфир, прикрывая глаза.       От Чжун Ли всегда было сложно что-либо скрыть. Даже в давние времена, когда у него был жёсткий, непоколебимый характер воина, которого не трогали переживания и бесконечные смерти, он очень чётко понимал Эфира, иногда можно было даже и не говорить ничего вслух. Словно у Чжун Ли была какая-то особая чуйка на него.       И зачастую это было крайне удобно, потому что на поле битвы Эфир действовал с Чжун Ли, словно единый организм, не произнося ни слова. Гуй Чжун часто шутила, что они ведут себя как старая парочка, которая так долго живёт вместе, что каждый успел выучить чужие привычки до мелочей. Эфир вечно отмахивался, а Чжун Ли, кажется, не очень понимал её слов, а потому никогда не смеялся.       Сейчас, наверное, он бы обязательно сдержанно улыбнулся, задумчиво пожав плечами, чтобы поддержать общую атмосферу веселья. Ведь за долгие сотни, тысячи лет жизни Чжун Ли смог стать гораздо человечнее и даже немного мягче. Мирное время без бесконечных сражений меняет не только людей, но и адептов.       – Скажи, Чжун Ли, что ты думаешь о людях Ли Юэ? – начинает издалека Эфир, втягивая полной грудью свежий воздух с ароматом тёплых камней и сочной травы.       Чжун Ли точно чувствует какой-то подвох в вопрос, но вслух ничего об этом не говорит, только задумчиво отвечает:       – Они удивительны. Несмотря на свою короткую жизнь, люди успевают сделать многое, не только для себя, но и для общества. Это вызывает восхищение. И каждый из них по-своему уникален и интересен.       Эфир понимающе кивает и искоса посматривает на Чжун Ли, как бы спрашивая, может ли он ещё что-то добавить.       – Многие люди изо всех сил стараются чего-то добиться, прилагая для этого невероятные усилия, и мне нравится наблюдать, как у них это получается, – говорит Чжун Ли и пересекается с Эфиром взглядами.       – Понятно, – тянет Эфир и сводит руки за спиной. – А как ты думаешь, могут ли люди справиться без Архонта? Добьются ли они чего-то без чужой подсказки?       – Вот к чему ты вёл, – с неопределённой эмоцией выдыхает Чжун Ли, приподнимая брови. На его лице застывает что-то между удивлением и интересом. – Мне кажется, что прошло то время, когда людям нужно было указывать путь, чтобы они не потерялись во тьме, или же защищать от сил, которые им не по плечу. Сейчас Тейват гораздо спокойнее по сравнению с Войной Архонтов.       Невнятно промычав, Эфир пожимает плечами и поворачивается к Чжун Ли спиной, устремляя взгляд теперь на горы, в которых предпочли укрыться некоторые адепты. А каково будет им без своего лидера? Не все адепты имеют хорошие отношения, и Эфир не раз и не два останавливал конфликты, чувствуя определённую ответственность за поддержание единства в рядах подчинённых и друзей.       Нынче же все ссоры уже забыли, а новые вспыхивали редко и по ерунде, поэтому Эфир не вмешивался. Не маленькие дети, чтобы их уже тысячи лет за руки приводили мириться.       Но всё-таки Эфира намного больше волнует не ссоры и чужие отношения, а… само мнение адептов, что он вот так может оставить им на попечение регион. Нет, конечно, Эфир не бросит собственный народ и продолжит за ним приглядывать, но уже не будет принимать прямое участие в управлении. Люди и адепты должны будут сами искать пути решения возникающих проблем, без оглядки на Архонта, который сможет взять на себя полную ответственность.       – Тогда другой вопрос, – спустя несколько минут молчания выдыхает Эфир. – Ответь мне как адепт. Ты бы смог простить своему Архонту желание уйти на покой?       – Я не могу судить нашего господина, – абстрактно отвечает Чжун Ли. – Я, как и другие адепты, беспрекословно приму его выбор, каким бы он ни был.       – Любишь же ты говорить красиво и запутанно, – беззлобно фыркает Эфир, искренне улыбаясь. – Но ладно, я понял твой посыл.       Чжун Ли может не одобрить его выбор, как и другие адепты, но со временем обязательно поймёт, потому что Эфир никогда не действовал против Ли Юэ и его жителей. Так было раньше и так будет впредь, даже если Эфир хочет официально покинуть пост Архонта.       После разговора с Чжун Ли становится неожиданно легче. Сколько бы лет ни было Эфиру, а его тоже терзают сомнения о сделанном выборе. От людей его отличает только быстрое понимаем неизменности прошлого и умение отпускать любые ситуации. И соратников.       – Знаешь, от твоих слов словно гора с плеч упала, – смеётся Эфир, поворачиваясь лицом, и складывает руки за спиной, а Чжун Ли дублирует его позу.       – Хотя ты всегда мог и сам её убрать, – пожимает плечами Чжун Ли. – Или сил уже не хватает?       – Ой, иди ты, – отмахивается Эфир и на секунду отводят взгляд. – Зови меня теперь Эфир, хватит этого «Столас».       – Как хочешь, – кивает Чжун Ли. У него-то нет проблем со сменой личности, потому что и так все в гавани знают одного из древнейших адептов, который последнюю сотню лет помогает с организацией похорон в бюро «Ваншен».       Эфир ещё немного мнётся, шаркает ботинком по камню и пробегается кончиком языка по губам. Он уже как несколько месяцев вынашивает план по уходу с поста Гео Архонта, и каждый раз мысли неизменно сводятся к тому, что не останется больше препятствий между ним и Чжун Ли. И это было так странно осознавать спустя тысячи лет молчаливой влюблённости. Могли ли у Чжун Ли тоже остаться какие-то чувства, или он уже давно потерял надежду на ответ со стороны Эфира?       Но Эфир знает, что надо уметь рисковать и хотя бы иногда ставить на кон что-то значимое и дорогое, чтобы сорвать большой куш. И в этот раз он не побоится открыто заявить Чжун Ли о своих намерениях. Эфир щёлкает пальцами и вскидывает на Чжун Ли полный уверенности взгляд.       – Раз я теперь не буду твоим господином, – начинает Эфир, ловя в глазах Чжун Ли искру предвкушения, – сходишь со мной на свидание в эту пятницу?       – То есть сегодня? – растягивает губы в улыбке Чжун Ли, выгибая бровь.       – То есть сегодня, – кивает Эфир и протягивает руку. – Я забронировал столик в Глазурном павильоне.       Чжун Ли немного лукаво щурится, словно планирует какую-то хитрость, но в итоге мягко вкладывает ладонь в руку Эфира.       – Я согласен.       – Приятно слышать, – светлеет Эфир и наклоняется, шутливо целуя костяшки Чжун Ли. – Тогда сегодня в восемь.       – Тебе стоит меньше общаться с Барбатосом, – возводит глаза к небу Чжун Ли, но в его голосе не слышно ни грамма осуждения.       Эфир понимает, за что Венти так ценит свободу. Потому что сегодня он тоже ощутил её свежесть.