о новых годах и днях рождения

«Я такой бедный, но охуенный, мне все поебать» Парень, в шумном затененном пространстве, цитирует чарты 2017 года и протирает стаканы так, будто он настоящий бармен. Но они в квартире, снятой на пару суток и, хоть та и была ужасно дорогой, клубом она отнюдь не являлась. Киришиме немного душно, немного смешно от того, что они попытались устроить подобие бара в сраной квартире. Лицо незнакомца освещают только ленты гирлянд, свисающих с балки под потолком, и он смехотворно ловко жонглирует бутылкой, делая коктейль какой-то девушке сидящей за кухонной барной стойкой. В ребра отдают музыкальные биты, но они тише того, что периодически выдыхает бармен, черт, он цитирует оксимирона, а еще только одиннадцать. Киришима кружится вокруг, болтая с знакомыми и незнакомыми, и временами ловит внимательный взгляд на себе. Он осмеливается посмотреть в ту сторону спустя несколько минут, когда его уже успели оставить в покое. У него нет даже пива в руках, и это то, что стоит исправить. Киришима подходит, слыша, как парень напевает «mama, im a rockstar». Он светится в ауре красной гирлянды, одетый во все белое. Вблизи он выглядит еще более красиво, может только немного глупо, в деланном антураже бара. — Мне правда интересно, хозяин этого места настолько богат, что нанял тебя? Бармен посмеивается, ставя перед ним фужер. — Черт, совсем нет. Все то что ты сказал — нет. Ты не видел, как мы начинали набирать деньги на эту хату. В итоге собралось так много людей, что осталось на вагон алкашки. И все просто знают, что я работал барменом пару лет назад. Ты бы сказал, что тебе сделать, я могу хотя бы налить тебе минералки, пить воздух грустно. Киришима непонимающе смотрит, а он посмеивается, улыбаясь с ямочками на щеках и кивает на стакан. — Боже, я не знаю, — требуется время, чтобы Эйджи вспомнил что-нибудь из коктейлей и мысленно помолился о том, чтобы ему понравилось. — Голубую лагуну? Теперь, наблюдая за красивыми движениями, он продолжает: — Так это, как бы, ты начал? Эта квартира? — Типа того, мои друзья. Много людей которым, оказывается, негде праздновать Новый Год. К сегодняшнему утру у Камалии было почти пятьдесят тысяч на счету. Эйджи подается красивый, фиолетовый от гирлянд, коктейль. Сладковатый, с едва заметным алкогольным привкусом. Он пробует, чувствуя на себе взгляд и собирается уже сказать свое «прикольно», но его мысли прерывают: — Я тебе великую тайну о том, что меня не нанимали, а ты даже имя свое не назвал, — голос бармена звучал деланно обиженным, и Киришима поспешил упомянуть, что его имени тоже не знает. Его лицо выглядело таким удивленным, что Эйджи пробило на хихиканье, пока он сюрпал коктейлем через трубочку. — Внезапно подумал об удобстве бейджиков. Ян, — Ян протягивает руку через стол для рукопожатия, другой убирая пустой стакан. И на самом деле никто из них не был тем человеком, который жмет кому-то руки, поэтому пока Ян доставал новый стакан, они неловко держались за руки. Не то чтобы Эйджи был против. Когда Ян заметил это, он отпустил руку, снова кивая на пустой стакан. Киришима попросил спрайт с водкой. И Ян быстро соорудил его, но придержал рукой, когда Эйджи попробовал взять его. — Как тебя зовут, красавчик? Ты пожалеешь, если не представишься, я буду звать тебя красавчиком остаток ночи. — Боже, упаси меня от этой участи, Киришима Эйджиро, называй как нравится. Ян улыбается и выглядит довольным. — Имя узнали, что насчет возраста? — Вау, ты сомневаешься в том, что я совершеннолетний? — Как счастливый обладатель шестнадцатилетней сестры, которая раз в полчаса приходит за своей Пина Коладой, я должен убедиться. — Какой ты ответственный брат. Их разговор прерывается, когда, тут и там, подходят люди, требующие выпивки. Киришима делает селфи с коктейлем и отправляет матери, чтобы убедить ее в том, что он развлекается. Получив смайлик большого пальца, он поднимает глаза, встречаясь с улыбкой Яна, а потом с его глазами. Разглядеть можно только неопределенно-светлое кольцо радужки за расширенными зрачками. — Девушке отчитываемся? — Куда там, маме. Она прислала мне селфи с Бали, я должен был ответить. Ян хмыкает, обновляя его коктейль, следом наливая себе шот чего-то напополам с водкой. Киришима протягивает свой стакан, чтобы небрежно ударить по рюмке и пронаблюдать за тем, как Ян опрокидывает ее в себя. — На счастье выпил, не хочешь выйти воздухом подышать? — Вау, так топорно со мной еще никто не флиртовал, — они встречаются глазами, пока Ян наливает им еще немного, на этот раз, призывая его попробовать шот чего-то, что пил сам, Киришима кивает в знак согласия. — И я склонен принять такое предложение. Возможно он чуть более в говно, чем стоило бы, но они идут на балкон, где, неожиданно, никого нет. Удача на нашей стороне, думает Эйджи, садясь на софу и вдыхая свежий воздух. Ян щелкает зажигалкой и садится рядом, затягиваясь, а уже потом предлагая Киришиме еще одну сигарету. «А у меня во дворе ходит девочка с каре..» — О да ты издеваешься, — Эйджи смешно и ему нравится смотреть на то, как Ян морщит нос, хихикая между отвратительным пением и затяжками. — Боже, хорошо, что ты не знаешь, какой я отвратительный мусорный енот в музыке. — Теперь узнал, — Киришима кидает потухший окурок за перила, и Ян поступает также, все еще напевая какую-то песенку на неясном языке. — Я, кстати, думал, что мы сюда целоваться пришли. Ян смотрит на него так, будто Эйджи мог считать предложение неправильно, но на его губах стоит едва заметная улыбка, почти ностальгичная. — Как я стар. — Ты не хочешь? Я типа не настаиваю, это просто вписка и все такое. Возможно, Киришима немного паниковал, но его, по крайней мере, не собирались ударить. Он даже подумал об извинениях, но вид Яна, с его смешинками в глазах прервал его. — Знаешь, ты очень прав, мы пришли целоваться, не думай, что я оплошаю. Киришима подумал, что у него удивительно большой словарный запас, даже несмотря на то, что он, очевидно, пьян. Но его раздумья не продлились по-настоящему долго, потому что Ян поспешил встать напротив него, все еще будучи удивительно красивым, и поцеловал его, немного наклоняясь и запуская руки в его волосы. Киришимины же ладони ложатся на бока Яна, пока не спеша забираться под футболку. Они неторопливо целуются, что до жути приятно. Приятно получать то, что хочешь и видеть перед собой жадные глаза со светлыми радужками, недостаточно широкие диски которых не дают увидеть настоящий цвет глаз. Теперь же, Эйджи забирается под футболку быстрыми пальцами и цепляется руками за чужую спину, притягивая на свои колени. Ян спускает руки от его лица, до этого с минуту нежно оглаживаемого, чтобы обнять Эйджи и ближе податься всем туловищем. Он неловко устраивает ноги на коленях Киришимы и улыбается в поцелуй. В квартире люди, собравшись в зале с телевизором, считают секунды: «Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль» Когда раздается коллективное «С новым годом», а на улице звучат феерверки, они с неохотой отрываются друг от друга. — Мы пропустили новый год. — Мне казалось, что наше занятие лучше, чем речь президента. Ян не спешит слезать с его колен. — С новым годом, Киришима Эйджиро. — С новым годом, Ян, — они совсем коротко целуются, поэтому Эйджи продолжает. — Я не знаю твоей фамилии, уж извини. — Переживу, хочешь выпить? — Хочу. Они, немного шатаясь, выходят с прохладного балкона в квартиру, где Киришима пишет матери поздравления, а Ян ловит взгляд своей сестры и меняется местами за барной стойкой с высокой азиаткой, которая также посылает взгляд, должно быть, это Камалия. Киришиме достается коктейль, а остальным желающим — их выпивка, и так они проводят еще пару часов, болтая, пока люди приходят и уходят, но ближе к четырем утра все становится тихо, а количество людей, желающих коктейли, сводится к нулю. Ян, в конце концов, выставляет бутылки с крепким алкоголем на стойку и подходит к Эйджи. — Ты уйдешь? — он целует Киришиму в щеку и опускается лбом на плечо так, будто это были не просто поцелуи на вписке. — Мы специально закрыли одну комнату, чтобы всем улечься, если вдруг хочешь, можно поспать там. И слова тоже такие, будто совсем не здесь должны произносится, но это очаровывает. — Я планировал поспать тут, мне далеко идти, а метро закрыто, — руки сами поднимаются, чтобы обнять Яна. — Грех отказываться от тихой комнаты. Они идут в большую спальню, где уже заранее разбросаны подушки и одеяла, приглушен свет. С кровати, занятой, кажется, Яновой сестрой, слышится тихое «спокойной ночи, бро». Яна пробивает на хихиканье, он спешит ответить: «спокойной ночи, сис»; и идет дальше к окнам, у которых лежит матрас и пара подушек. Он больше не держит Киришиму за руку, но будто бы не против того, что он уляжется рядом. Поэтому Эйджи опускается на матрас и тянет руку поперек Яновой груди. Он близок заснуть, когда на грани сознания слышит тихое: «хороший праздник» от Яна. *** Утро началось. В основном, весьма хуево, но окно, перед которым он заснул, было заботливо прикрыто шторой, а рядом с ним стоял стакан воды и жалкий остаток пластинки таблеток от головы. Кажется он проснулся последним. Киришима проверяет телефон(на месте, время: около часа, мама передает ему привет на фоне океана), проверяет себя(одет, на голове беспорядок); и это уже можно считать успехом. За закрытой дверью слышны голоса, в комнате беспорядок из одеял и подушек. Он выходит в сторону предполагаемой кухни, мимо него проходят уходящие люди, знакомые машут ему в качестве приветствия, не желая говорить, Киришима кивает и не обижается. На кухне, в общем и целом, пять человек, которые никуда не собираются, а медленно завтракают остатками пиццы, роллов и торта. Входя, он слышит, как девушка, шагающая в арку, прочь из кухни, говорит: «Кстати с прошедшим, Ян». Сам Ян жует ролл и быстро справляясь с этим, посылает ей в след: «Очень своевременно, милая». Он не выглядит обиженным, но для Киришимы открываются новые границы. Ему дают кружку с кофе в руки, и он садится на ближайший стул. — Доброе утро, золотце, — Ян запивает свой ролл крепким кофе, кивает пока говорит. — Как дела у тебя? — У тебя, блять, день рождения вчера был? — Да, скажи «с прошедшим, Ян» и меня это устроит. — С прошедшим, Ян, можно найти тебя в инсте, чтобы специально поздравить в 00:01? Все вокруг смеются, а в руки Киришиме дают кусок торта. Он остается.