Пять драбблов по Septicflesh

Первый. Крис уже почти уснул, как ему пришла смска. Неразборчиво ругаясь сквозь зубы, Антониу нашёл вибрирующий мобильник и прочитал следующее: " Нет, ну вот как он может быть таким эгоистом!?" Глянув сначала на время, потом на строчку с именем отправителя, Крис глухо застонал и откинулся на подушку. Конечно, кому ещё придёт в голову писать ему сообщения, кроме как расстроенному Бобу? Конечно, как вариант, ему могли написать Сотирис или Фотис, но они старались соблюдать правила приличия. Хотя, Сотирис старался, а если Фотису было что - то надо, он запросто мог приехать, без всяких смсок. Еще раз вздохнув, Крис написал ответ в своей обычной манере практически без знаков препинания: " Да ладно тебе Боб. Он же всегда такой ты знаешь" Меньше чем через минуту ему пришло ответное сообщение: "Знаю, но всё равно. Вот что ему от меня ещё нужно, я и так уже сделал всё возможное и невозможное!" " Забей, это же Спирос" "Каким образом? Он меня буквально послал!" Крис уткнулся носом в подушку, мечтая отключить телефон. Но если это сделать - Боб вообще впадёт в великую депрессию. И из-за чего? Из-за какой-то мелкой ссоры на понятную только Кационису и Сету тему! Все остальные, кто слышал, как эти двое сегодня препирались вообще не поняли смысла спора, а только уяснили, что Спирос как всегда был эгоистом, а Боб как всегда нервничал по этому поводу. " Крис, ну вот как он может быть таким?" Вот и началось сначала. Чёрт, такими темпами Антониу сегодня вообще спать не ляжет. А третьи сутки без сна - нет уж, увольте. Он и так с этими турне теряет нить реальности. Оставив сообщение Боба без ответа, Крис написал Спиросу: " Задолбали, помиритесь уже, а то он мне посреди ночи пишет смски. Что за фигня?! Пусть тебе пишет". Конечно, можно было просто выйти из своей комнаты и дойти до комнаты Сета, но Крис знал, что брат лучше воспринимает текст, а не звук. Ему проще прочитать и понять, чем выслушать и забыть. Спирос не ответил, но и Боб тоже больше не писал. Со спокойной душой Антониу-младший лег спать, выключив телефон. А утром ему сразу пришло два сообщения. " Спасибо, Крис" от Боба. ":)" от брата. Второй. То, что эта ссора была фатальной ошибкой, Боб осознает практически сразу, когда все закончилось. Да, заслуги Кациониса не забудут, да, он старался, да, можно начинать сольную карьеру, но Боб понимает, что потерял гораздо больше, чем приобрёл. Спирос Антониу, причина всех бед и радостей Боба. Глупо, конечно, но Кационис думал, что сможет с ним помириться. Напрасная и пустая надежда. На все звонки ему отвечал автоответчик, а сообщения игнорировались. Пару раз ему написал Сотирис, предложив пойти далеко и ещё дальше, звонили Крис и Фотис, которые, не смотря ни на что, продолжали с ним общаться. Конечно, они очень хотели, чтобы Сет и Боб помирились, но как донести эту мысль до Спироса, который вообще мало кого слушает? И наконец, Боб решился на самый последний способ. И если он не удастся, то смысла пытаться дальше больше не будет. Позвонив Спиросу и попав, как всегда, на автоответчик, Кационис сказал то, что так долго хранил в себе. Он признался Антониу в своих чувствах. Без пафоса и истерических ноток, типа “если не будем вместе, выброшусь из окна”. Просто сказал, что любит, и что хотел бы поговорить. Когда никакого ответа не пришло, и Кационис уже было отчаялся, ему позвонил Крис и спросил, что же такого Боб сделал, если Сет уже несколько часов вообще находится явно не в этой реальности. Победа? Ещё не известно. Спирос мог просто удалить это сообщение и сделать вид, что его вообще не было, или же воспользоваться методом Сотириса и послать Боба на все четыре стороны. Или же он мог ему написать смс. Или, Антониу мог написать ему… в фейсбуке! Кинувшись к ноутбуку, Боб с замиранием сердца нажал на до боли знакомый значок в закладках. Страница начала грузится, как казалось ему, очень медленно. И вот оно, личное сообщение. От Спироса. Кационис глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и щёлкнул мышкой, не зная, что его ждёт. “Что значило твоё сообщение?” Ну что ж, ему ответили, это хорошо. Теперь главное сделать так, чтобы ему продолжали отвечать. “Что я хочу поговорить” И снова ждать ответа. И ещё не известно, придёт ли он вообще. Но, обновив страничку, Боб увидел, что пришёл. Сет был в сети. “Говори” Всего одно слово, а Боб замирает. Неужели? " Спирос, слушай, я прекрасно понимаю, что поступил неправильно и вообще ужасно, но, может быть мы сможем начать общаться? Пусть и не так как раньше, но хотя бы попробуем” Кационис нажимает отправить и невидящим взглядом смотрит на экран. Что, если Спирос снова проигнорирует его предложение? Ведь Боб не раз оставлял ему подобные сообщения на телефоне и в том же фейсбуке. “Я тоже” Лёгкое чувство замешательства. Что тоже? " Что тоже?" “Тоже поступил неправильно” Боб не может сдержать улыбки. Сет всегда остается Сетом, и стиль его общения очень трудно понять, как он мог забыть. Антониу всегда отвечает только на те вопросы, которые сам видит. “Так мы можем начать общаться заново?” Самое главное. Самое важное. То, что не даёт Бобу покоя. “Да, но не так” И снова что-то непонятное. Иногда кажется, что Спирос делает это специально, чтобы вывести собеседника из равновесия. А как тогда?” Вот действительно интересно, что ему ответят. Если не так, то по-другому. А как Сет представляет по-другому? “Я тебя, наверное, тоже, Боб" Кационис закрывает фейсбук, выключает ноутбук и начинает собираться. Улыбка не желает сходить с его лица, потому что Спирос всегда остается Спиросом. А Боб всегда останется тем, кто его понимает. Третий. Простить человека после того, как тот предал – очень трудно. Боб действительно думал, что все его отношения с Сетом закончатся сразу же, как закроется дверь в студию, где они поругались. Нет, ну действительно, как можно продолжать общаться с человеком, которого ты обозвал последними словами, а он вышвырнул тебя из группы? Всё должно было закончится быстро, резко и сразу. В идеале Кационис даже не должен был чувствовать огорчение, когда Спирос скрылся за дверью. Но идеал на то и идеал, чтобы вообще редко становиться реальностью. На самом деле, Бобу порой казалось, что у него есть табличка " люблю Спироса Антониу", которую замечали все, кроме, собственно, Сета. И, разумеется, Боб простил его даже еще раньше, наверное, когда ссора началась. Но гордость просто не позволяла пойти и спокойно поговорить. Хотя он был уверен - Спирос его выслушает. Но теперь надежда на перемирие была совсем ничтожна. По крайней мере, так думал сам Боб. Конечно же, он ошибся. Речь же шла о Сете. Антониу вёл себя как обычно, ничем не показывая, что ссора вообще была. Он остался другом Кациониса на страничке в фейсбуке, написал ему смску о какой-то мелочи и спросил, не хочет ли Боб куда-нибудь сходить выпить. Если бы Боб не знал Сета так хорошо, он бы всерьез подумал, что тот издевается. Но Спирос не издевался, Спирос был просто Спиросом. Он ни с кем не ссорился, ни на кого не обижался и вообще вёл себя как обычно. И от этого Кационису было только хуже. Ведь глядя на такого привычного Сета, который говорил о нескольких темах сразу, перескакивал с нормального человеческого языка на свой с художественными терминами, пил энергетик и был весь такой свой, Боб все больше ощущал свою любовь к нему. Сет был его наказанием, его проклятьем и его вознаграждением. Он был всем и сразу. Помириться было легко – они просто дружно забыли последние полгода и общались так же, как во времена группы. Спирос писал свои песни и мог позвонить Бобу в три часа ночи, а Боб приходил к Спиросу принося с собой еду и нормальное питьё, потому что Антониу в творческом запале всё так же забывал про элементарные человеческие потребности. Всё было настолько привычно и правильно, что Кационис не удивился, когда снова почувствовал себя с той самой табличкой, которую замечали все вокруг, кроме того, кому она предназначалась. Любовь с одной стороны и дружба с другой – так было всегда и, скорее всего, так навсегда и останется. Хотя, надежда умирает последней. Может быть, до Сета когда-нибудь да дойдет. Боб так надеялся на это. Это же Боб, в конце концов. Четвертый. Море сильно шумит и плещется, разбиваясь волнами об берег, кажется, вот-вот начнется шторм. Дует холодный ветер, и воздух наполняется влагой и запахом соли. Кристос сидит на стуле, скрестив руки на груди и прикрыв глаза, находясь в не до конца осознанном полусне. Он не вздрагивает, когда из номера на балкон выходит еще один человек и садится прямо на перила, потому что это может быть только Спирос. Проходит пара безмолвных секунд, прежде чем на плечи гитариста кто–то накидывает куртку. - Вдруг заболеешь. - Идиот! - Дебил! - Ненавижу! - Да пошел ты! Дверь закрывается с громким хлопком, и Спироса это немного остужает. « Да катись ты», - шепчет он злобно, будто думая, что Кристос его услышит. Крис бежит из отеля на пляж и садится на песок рядом с самой кромкой воды. Волны лижут берег, ступни омывает теплый прибой. Крис безмолвно задает вопросы, вглядываясь в синюю даль, но… штиль. Море хранит молчание. * Погода разгулялась изумительная: дует теплый ветер, на высоком идеально голубом небе ни облачка, лазурные волны высоко поднимаются и рассыпаются белыми осколками брызг, светит ярко – янтарное солнце. Вдали мелькают фигурки серферов, на горизонте виднеются белые силуэты кораблей. Спирос подходит тихо, незаметно, и садится на песок рядом с Кристосом. -И все–таки ты – мой брат. Крис молча улыбается и берет Сета за руку. Пятый. Спиросу нравится просто так сидеть тут и смотреть на звезды. Он вспоминает. Он думает. Много о чем... о Греции, о детстве. Вспоминает свой первый рисунок. Свою первую гитару. Первый в своей коллекции диск Opeth. Кристос выходит из дома и тоже садится на ступени, совсем рядом с братом. Он сонный, помятый, в футболке, одетой задом наперед. - Не спится, - зачем–то говорит гитарист. - Мне тоже. Повисает пауза. - И давно ты тут сидишь? – задает дежурный вопрос Крис. - Ага, - отзывается Сет. – Часа полтора уже точно. Они молчат снова. Воздух неподвижен, ночь тиха и однообразна. Кристосу кажется, что момент идеален, и он решается заглянуть в глаза брату. - Спирос, я хотел сказать, я… - Я знаю. Я тебя тоже.